Лидия. Из Дневника.
1990 год, 25 апреля. Москва
Денисик заболел. Все началось два месяца назад. Сначала насморк, лечили всякими каплями и физиотерапией. Потом хуже – гайморит, стали лечить антибиотиками. С регулярностью через неделю после поправки он опять начинал сопливиться. Положили в больницу – в Четвертом управлении всегда так, чуть что – сразу в стационар. Но в этот раз я не сопротивлялась. Выписали. Прошла неделя – опять та же картина. Приходим к врачу: «Все, больше мы ничем не можем помочь. Антибиотики больше нельзя, физиотерапии ребенок и так больше чем надо получил. Лечите сами. Я вам бюллетень на неделю выпишу». Это как так – самой? Позвонила мама, я плачу, ей рассказываю. Она мне говорит: «У нас здесь в Подгоровке есть дед один, он гайморит лечит. К нему даже с Дальнего Востока приезжают. Привози Дениса». А как привезти, когда на улицу боюсь его выпустить? И Дашеньку куда – с обоими ехать? Мама говорит, ну ладно, я сама к нему съезжу, поговорю. Потом звонит снова через пару дней: к деду съездила, лекарство взяла: «Лидочка, там столько народу! Все сидят над тазами, сморкаются, из них столько гадости выходит! Ужас!» Мама передала с проводницей четыре бутылочки темного стекла, объяснила дедову инструкцию.
Сегодня лечу Дениса десятый день, последний. Лечение простое: накручиваю вату на спички, обмакиваю в жидкость и засовываю бедному Денису в нос. Делаю массаж переносицы. Потом он начинает чихать, как сумасшедший. Действительно, масса гадости выходит. А лекарство простое: корень цикламена вымыть, снять кожуру, потереть на терке, отжать сок и добавить 50 мл глицерина. Еще чуть-чуть сока чеснока и каплю меда. Но Денисик поправился, вот что поразительно! Я попробовала сама сделать – любимый цикламен с подоконника извела. Хоть и действует мое лекарство (на себе попробовала), только у меня такой цвет, как нужно, не получается. Видно, его еще настаивать требуется по-особенному. Особый секрет у деда-знахаря есть.
Лидия. Из Дневника.
1990 год, 5 мая. Москва
Иногда я пытаюсь и не могу найти ответ на этот вопрос. Виктор любил детей. Почему он никак и ничем не помогает мне? Алеша любил меня. Он знает, как сейчас тяжело в Москве. Здесь сто долларов – целое состояние. И ни один из мужчин, любивших меня, – ни ради детей, ни ради меня – даже не поинтересуется, а как я живу? Я так обидела их? Или просто им не до меня, новые жены, новые заботы? Слава Богу, что я могу позаботиться сама и о детях, и о себе! Да и своим помочь. Как странно сложилась жизнь. Обо мне всегда думали, что я совершенно не умею жить, что я пропаду одна. А на работе некоторые говорили: «пирожок ни с чем». Правда, говорили обо мне всегда много всего, а в основном о том, что мне в жизни очень повезло с замужеством, и в этом все мои достоинства.
Я часто себя чувствую как-то странно, изгоем, что ли. Одиноко мне как-то в «коллективе». Я ни с кем не спорю, никого не осуждаю, да, по правде сказать, и интереса большого к коллегам не испытываю. Есть ли интерес ко мне у других, я не знаю. Но и я не испытываю тяги к тому, чтобы быть центром внимания, а в то же время этого внимания хочется. Я никогда не была популярна, ни в школе, ни в институте. Меня никто не знал и не замечал – или мне так казалось? Наверное, чтобы быть замеченной, нужно что-то иметь такое в себе, чтобы всем было интересно: а что там, внутри? Ну и, конечно, я всегда была страшно закомплексованной.
Как я теперь понимаю, основная причина этого в том, что я не знала сама себя. А как себя узнать, что нужно для этого делать? Как жить? Жизнь проходит так быстро. Помню, Л.Т. говорила, что жизнь очень короткая. Она, безусловно, права, это я начинаю на себе испытывать: сколько прожито и сколько осталось (если считать по средней продолжительности относительно здоровых людей) уже сравнялось, или начало сокращаться уже с правой стороны (если линейно представлять будущее справа), хотя все может и внезапно оборваться, этого же никто не знает. Или так уж и никто?
Вот, перечитала, и такое впечатление, что у меня безысходное состояние и несчастная жизнь. Но это не так, я вполне счастлива, рядом со мной влюбленный человек, у меня интересное дело… Но на душе рана, и она никак не затягивается, как бы я ни притворялась, что счастлива. Такая холодная змея, которая свила гнездо в сердце, и ничем её не прогнать. Помню, я Алеше книгу на день рождения в Глазово отослала, «Мастер и Маргарита». Вот так мне казалось, что я – его Маргарита. Только нет, не случилось. Или я не смогла, не заслужила?
Мне часто снится один и тот же сон: я знаю, что я вышла замуж, и осознание этого ложится тяжким грузом на мою душу: я в панике, что совершила страшную, непоправимую ошибку, и изменить ничего невозможно. Я чувствую физическую боль и безысходность от того, что совершила этот шаг. Отчего этот сон? Что он говорит мне? Должна ли я его понимать буквально?
А есть дни, когда я просыпаюсь с необыкновенно легким сердцем. Я не помню, что мне снится в такие дни, но я просыпаюсь от собственного смеха – я счастлива! Отчего я могу быть так счастлива? Какие проблемы решила, какой покой обрела? Я не знаю. Но разница в ощущениях – как абсолютный плюс и абсолютный минус.
Часть 2.3. http://www.proza.ru/2018/05/26/1764