Под одним небом

Наталья Шемет
Под одним небом
 
 
Вот скажите, пожалуйста, как в огромном городе может человек сквозь землю провалиться? Нет, потеряться он, конечно, может. Случается все, что угодно. Даже самое страшное и непоправимое.
Но когда лишаешься того, кто долгое время был тебе вином и хлебом, водой и солью, кто был твоими и радостями, и печалями, без кого просто не мыслишь существования – это невыносимо.
И, самое страшное, в какой-то момент осознаешь – боишься не за себя и не за ваши отношения. Боишься, что с человеком на самом деле произошло нечто ужасное. И непоправимое.
А ты просто не знаешь.
 
Тата плакала.
Сначала переживала – куда он исчез? Ведь все было хорошо! Они встречались долгое время. Знали друг друга, чувствовали один другого, как самое себя. Оба уже не дети, давным-давно. Тата не была замужем, он разведен. Да, характер у него не сахар – но она научилась гасить вспышки, благо, с тем количеством нежности и женственности, которые ей отмерила природа, можно утихомирить не одного взъерепенившегося мужчину. И Тата гасила. Делала все, что могла – ведь именно с этим человеком она представляла дальнейшую жизнь, именно с этим человеком у нее были общие интересы, именно он разделял ее увлечения – а она разделяла его. Им нравились одни фильмы, они читали одни и те же книги, и оба любили простое белое мороженное, а еще – гулять под дождем. Однажды даже сложили из пары листков бумаги два кораблика и после ливня вышли на улицу, запустили их в лужи. Это было так по-детски и так светло! И радостно.
Им было о чем поговорить, о чем помолчать, и, что самое главное, Тата точно знала, что именно с ним она хочет встретить старость.
Да, немного смешно – задумываться о таком, когда тебе тридцати нет. Но люди ж не молодеют. Он не боялся старости – мужчина, что с него взять! Да и мужчинам проще найти себе другую женщину, чем женщине – мужчину. Даже когда ты уже вроде как и дедушка. Но он никого не искал. Никого не искала и Тата. И точно знала, что именно с этим человеком стареть не страшно. Да, сейчас она молода. Но рано или поздно красота поблекнет, фигура потеряет женственность и грацию, и... Тата думала об этом легко. Не то, чтобы эти мысли посещали ее часто – но однажды Тата поняла, что с улыбкой представляет себя – и его – через много лет. Они сидят вдвоем, на крылечке. Нет, на лавочке – на крылечке холодно. Лица избороздили морщины, но время не смогло убить чувства. Он бережно обнимает ее, они сидят под одним пледом. Под одним небом. И говорить не нужно.
И телевизор они не смотрят. Вообще.
И все будет не так, как у ее родителей.
 
А потом он просто исчез.
Утром не позвонил. Звонила она – не брал трубку. Ну, мало ли что случилось? Занят, может. Тата не сразу забила тревогу.
А когда поняла, что его все нет и нет, бросилась искать. И не нашла.
Она давно уже жалела, что жили не вместе – пора бы. Но ведь собирались съехаться... А он все оттягивал окончательное решение. Странно это. Такой уверенный во всем человек – тут начинал сомневаться и уходил в сторону от ответа, не говорил ни да, ни нет, а потом-таки согласился. И вот. Пропал.
Тата перебирала в памяти последние встречи. Перебирала дни, отматывала назад недели, месяцы. Вспомнила, что он чаще раздражался, выходил из себя совсем из-за ерунды – порой становился совершенно невыносимым. Но говорил, что на работе проблемы.
Работа! На следующий день Тата кинулась звонить туда.
Сотрудник крупной ИТ-компании, Юра был занятым человеком – и она обычно не тревожила его лишний раз. А тут решилась.
Ничего. Ноль, зеро, ужас какой!!!
Коллеги отвечали, что его нет, что у него отгул, а настаивать Тата не видела смысла. Да и не знала, как, право слово, может настаивать? Не жена ведь. Не объяснять же всем и каждому, что он исчез? Сбежал? Сбежал от нее, как раз тогда, когда они, наконец, решили жить вместе.
А она, дурочка, переживает.
 
Юра всегда жаловался на головные боли. Последнее время – очень часто. Она даже когда-то посмеивалась – ну елки зеленые, как красна девица! Это у нее должна болеть голова, это она должна под таким «благовидным» предлогом отлынивать от... пока не супружеских, но очень приятных обязанностей! А выходило наоборот. Иногда Тата даже злилась. Думала, он специально. А потом поняла, что не права. Ой, как же не права! Обезболивающие стал глотать чуть ли не горстями – утром, в обед и вечером. Ничего не снимало. Приходил к ней с работы, шел в спальню и просто падал. Белый, как полотно. Даже не ужинал. А что она могла? К врачу загнать – никак. Мужчина. Они ж в поликлинику идут, только когда древко копья в спине торчит и мешает уже. Да еще работа такая. Постоянно компьютер, нагрузка на спину и глаза... еще сигареты курит крепкие, и много – как его отучить от этой привычки...
В такие вечера она могла только вздыхать и сидеть рядышком, что-то тихонько рассказывая. Гладить по голове, по темным чуть вьющимся волосам и тихонько целовать в глаза да в кривящиеся от боли любимые губы, и укрывать пледом. Знобило его. И сама залазила под плед – обнимала, любимого, родного, надеясь хоть чуточку боли себе забрать. Боль, разделенная на двое, легче... Так и засыпали вместе, не раздеваясь. Под одним пледом...
Под одним небом.
 
...Тата злилась, нервничала, переживала.
Плакала по утрам. Просыпалась – и сразу слезы по щекам текут. Полежит, поплачет, когда полчаса, когда час, в зависимости, насколько рано проснулась. И на работу. А там – пытаться что-то делать и параллельно думать, строить догадки и соображать, кому позвонить, у кого что узнать попытаться.
Юрка на самом деле, как сквозь землю провалился! С его родителями Тата не была в очень близких отношениях, вернее, совсем не была ни в каких отношениях, к ним обратиться не могла. Те не простили единственному сыну развод, говорили, мол, бросил хорошую женщину.
Хорошую. Юра никогда о ней дурного слова не сказал. Просто через несколько лет замужества оба – к счастью – поняли, что были всегда друг для друга чужими. И поговорить им не о чем. А страсть, шальная, дикая, пошла на убыль быстро, а потом и вовсе остыла, и уголечки рассыпались в прах. Хорошо, что с детьми не успелось. А Тата никак не могла взять в толк – как можно разлюбить такого человека? Умного, языкастого, образованного, красивого... да просто хорошего же!
 
Юрка и правда был красив. Невысокого роста, с темными, чуть вьющимися ужасно непослушными волосами – стоило отрасти, становился похож на озорного мальчишку. С глазами чернющими, миндалевидными – и ресницы густые, ну зачем мужчинам такие?.. С ним рядом Тата поначалу чувствовала себя нет, не замарашкой, а обыкновенной – маленькая, светленькая, хрупкая. И ресницы светлые и бровочки тонкие, и сама вся – как... «Зоренька моя теплая», – говорил Юрка. И она таяла... и сияла. Для него. Тихой красотой такой, может, и не сильно заметной, но согревающей. И – постоянной.
Наверное, из-за этой непривычной для мужчины яркой Юркиной красоты и сторонилась Тата подруг.
А теперь выяснилось, что и поговорить-то не с кем.
 
– Ма, Юра пропал... – призналась она матери. Отец – в другой комнате – телевизор смотрел. Эх, нет бы с ними пообщался... Но ему «ящик» дороже.
Они сидели на кухне и откровенничали. С мамой у Таты сохранились доверительные отношения – всегда ж были близки. И мать, красивая еще пятидесяти с хвостиком лет женщина, разделяла с дочкой все ее горести. Переживала и сейчас.
Долго они думали да рядили в тот вечер. Ничего не придумали.
А когда Тата засобиралась домой и пошла к отцу попрощаться, на экране в каком-то фильме частный детектив искал неверного супруга. Тут ее аж как током ударило!
Вот он, выход. Она наймет детектива. И разузнает. Если Юра просто от нее ушел – пусть. Так тому и быть. Главное, чтобы жив...
Дать объявление о пропаже человека Тата не додумалась. Да и на работе до сих пор отвечали уклончиво – теперь, мол, отпуск взял за свой счет. Значит, просто исчез. Куда ж?
Если бы случилось непоправимое, хоть какие-то слухи до нее дошли бы?
Нет ничего хуже неизвестности.
 
Только это в кино все просто. Позвонил, встретились, заплатил. А назавтра тебе – хлоп! – конверт с фотографиями, и все уличающие твою уже неполовину в измене.
Тут выходило тяжко. Искать можно было только в Интернете, а доверить такое всемирной паутине ой, страшно.
Как бы то ни было, промучившись с неделю, убив кучу времени на поиски в сети, Тата выбрала пару человек. На встречу шла с опаской. Встречались-то в местах не сильно людных – и понятное дело, тут лишняя толкотня ни к чему. Меньше народу – больше шансов остаться незаметным.
Нескольких отсеяла сразу – один был скользкий и противный, киноактер, а не детектив. Дон Жуан. Поужинать предложил, сразу заговорил о том, что если ей изменяют – то не стоит искать, лучше обратить внимание на тех, кто сейчас рядом. И рукой так словно невзначай ее ладошку накрыл. И это – профессионал, о котором пишут, что он супер? Может. Интересно, в той ли области. Второй был серый, неприметный – но странный. Обыкновенный с виду, но доверия не возникало ни капельки! Что не так, Тата объяснить не могла, но рядом с ним было страшно. Как могла, свернула разговор, сказала, что передумала. И ушла поскорее.
 
Тата изнервничалась совершенно, совсем измучилась. Господи, как ей было нехорошо! Но как раз перед следующей встречей приснился сон. Юрка звал ее. Ему было плохо. У него ужасно болела голова. И она решила попробовать еще раз.
Мужчина пришел пешком, не на машине приехал – Тата смотрела в окно. А ей казалось, что такие люди обязательно должны быть на машине, на какой-нибудь этакой!..
Фамилии не назвал. Сказал, что зовут Николай, и услуги свои называл не слежкой – помощью. Детектив был чем-то похож на отца. Спокойный, уверенный, чуть полноват, в возрасте. Одет просто, неброско. И руки – руки привлекли внимание. Очень аккуратные руки. Он спокойно положил ладони на стол и не дергался, не махал руками, не суетился. Тата ему все рассказала.
Телефон не назвал, оставил адрес электронной почты и скайп. Обещать ничего не стал, сказал – будет возможность – найдем, мол, все силы приложу. Надо надеяться.
– Только узнайте, что с ним все в порядке! – не выдержав, взмолилась девушка.
– А если он с другой?
– Ну, значит с другой, – хрустнула пальцами Тата.
– Точно хотите знать?
– Точно.
Да, она хотела знать. Семь килограмм веса потерять в короткий срок, все в нервы ушло – это вам не шутки. Так дальше нельзя. Невыносимо! Она жить не могла. Есть не могла, пить не могла, спать перестала! Пусть найдется...
 
А дальше закрутилось.
Дни проходили за днями, закончилось не замеченное Татой лето, наступила осень.
Тата чуть ли не каждый божий день мучила детектива, писала ему, он чаще не отвечал. Не мог сообщить ничего утешительного, человек как сквозь землю провалился. Иногда встречались, девушка что-то рассказывала, что требовалось для поисков.
А потом вдруг на почту пришло короткое: «нашел».
Одно слово, и Тата чуть сознание не потеряла. За край стола ухватилась, чуть со стула не упала – на самом деле повело. Слезы полились градом, она даже не стала их вытирать. Руки дрожали, не могла ничего написать – пальцы не слушались, выдавали опечатку на опечатке.  Нашел. Нашел, нашел. В голове пульсировало одно – нашел!!!
«Живой?» – отправила она сообщение.
«Да», – был немедленный ответ.
Тата сидела и рыдала навзрыд.
Значит, все-таки живой. Значит, просто ушел – от нее... Не захотел жить вместе. Не стал ничего объяснять, исчез, испарился, вот так... неужели он такая сволочь... нет, этого не могло быть. Он не такой! Или такой?..
«Я хочу подробности».
«Хотите подробности? Правда?»
«Да».
«Вас они не обрадуют. Вам лучше не знать. Поверьте мне, я многое видел в жизни. Вы молода, вам жить и жить, все образуется».
«Я должна».
«Хорошо, завтра».
«Сейчас! УМОЛЯЮ » – набрала она капсом и поставила целую строчку восклицательных знаков.
«Послушайте, я только приехал. Ночь на дворе. Завтра. Там же, где и всегда, в то же время что и всегда. И да, оплата на месте. За междугороднюю помощь».
Тата закрыла почту.
«Междугороднюю... значит, он даже не в городе... о Господи», – пронеслось в голове.
 
Она снова прорыдала всю ночь. И в эту ночь снова почти не спала.
Наутро отпросилась с работы и понеслась в маленькое кафе на окраине города.
Николай – скорее всего, это было не настоящее имя – принес фото, загруженные в планшет.
– Я не буду вам сбрасывать, сразу удалю, – сказал он. – Вам не нужны они, поверьте.
Тату трясло.
Она взяла планшет в руки – тот заплясал как безумный. Положила на стол, стала листать.
Вот он. Юрка... Изменился очень. Но это он... вот он с каким-то мужчиной, с... женщиной, поцелуй в щеку. Как кольнуло в груди... Они с Николаем сидят тут, как в кино, и она рассматривает фото уличенного в неверности любимого! Бывшего любимого.
Но, может, это еще ничего не значит? Отчего ж у детектива такой взгляд внимательный? Пролистав пару фото, Тата ойкнула и тут же зажала рот руками. Застонала, силясь сдержать рвущийся из глубины безумный, душераздирающий вопль.
Кричала внутри. Сердцем.
 
На здании, откуда выходил Юрка, ее Юра, только похудевший и какой-то состарившийся, была надпись: «Н-ский областной клинический онкологический диспансер».
– Мне жаль, но это на самом деле так, – произнес детектив.
Вот теперь Тата потеряла сознание.
 
Она открыла глаза, попыталась сфокусировать зрение. Не получалось. Все вокруг плыло. Тата полулежала на стуле, а потолок и стены подозрительно шатались, как пьяные, и пытаясь выдвинуться из сероватого густого тумана.
Детектив склонился над ней.
– Вы в порядке?
В его голосе на самом деле было столько сочувствия!
– Где это, – сиплым голосом произнесла Тата и попыталась выпрямиться.
– Н-ск. Но вам не надо...
– Адрес?
Детектив только покачал головой.
– Пожалуйста, теперь вы знаете, уважайте же его решение.
– Мне надо туда.
Наконец-то Тата села ровно. Несколько раз судорожно вздохнула. Закрыла лицо руками. Нет, если это сообщение не убило ее сразу, значит, она поедет. И будь что будет.
– Уверены? Он не хочет видеть вас, понимаете?
– Да. Но я поеду все равно. Ваш гонорар...
Николай покачал головой, но конверт взял. Произнес сочувствующе, извиняясь:
– Мне жаль, что я вынужден взять эти деньги.
– Нет. Это ваша работа. Спасибо.
Тата пожала Николаю руку – по-мужски. Детектив по-новому взглянул на Тату – ее рукопожатие было на удивление твердым. Уверенным, несмотря на то, что она дрожала.
– Вы хорошая девушка, – сказал он, удаляя фото с планшета. – Надеюсь, мои услуги больше не понадобятся. Удачи.
– И вам, – тихо ответила Тата. – Спасибо.
 
Тата собирала вещи как во сне. Медленно. Чтобы лишнего не брать, надо было немного подумать. Или она просто пыталась чем-то занять свои мысли и руки. Самое необходимое. Что самое необходимое? На самом деле только деньги и паспорт. Больше ж ничего и не надо. Вообще ничего не надо… Хотя сколько она пробудет в Н-ске, неизвестно. И сможет ли добиться встречи с ним?..
Чтобы только не было поздно.
 
Онкодиспансер нашла быстро.
И, не придумав ничего умнее, периодически ожидала у входа. Сидела на лавочках. Ходила поблизости туда-обратно. Но Юры не было.
А зайти внутрь и спросить – боялась.
Когда не знаешь, еще есть капелька надежды.
 
...День был хмурым и ужасным по всем статьям. Тата снова караулила у больницы, но даже она уже понимала, что это, может, в последний раз. Сил больше не осталось. Примелькалась тут. Или зайти попробовать узнать, или на самом деле уважать решение... и уехать домой. Может, она опоздала. Может, его уже больше нет.
 Она съежилась на лавочке, нахохлилась, как воробышек, который сидел неподалеку. Такая же несчастная и серая. Никакого света в ней не осталось. Совсем.
Где он, что с ним... в любом случае, больше так продолжаться не может. Сейчас она встанет, зайдет внутрь. И посмотрит правде в глаза.
Тата стиснула обеими руками сумочку.
И пропустила момент, когда Юра вышел из дверей. Внезапно ее словно кольнуло – она подняла глаза и увидела удаляющуюся фигуру. Узнала. Это был он, он!
Тата порывисто вскочила, хотела закричать. Но из горла вырвалось совсем тихое и сиплое: «Юра...» Он не услышал. И она побежала следом. Ноги не слушались. Медленно, слишком медленно! Если он исчезнет сейчас, снова – нет, она просто не переживет!
Мужчина обернулся на звук шагов за спиной и поймал в объятия практически свалившуюся на него девушку.
– Тата?!
– Юра... Юрка, Юрочка... – зачастила она. – Как же ты мог, зачем, я чуть не умерла, Юрка, милый мой, хороший, что же ты наделал, зачем...
– Тата... милая, как же ты нашла меня... Таточка, погоди...
Он чуть отодвинул от себя молодую женщину.
Тата смотрела на него, просто пожирала глазами. Как он изменился! Постарел. В волосах – серебристые нити. Худой, такой худющий, ужас просто. Она сильнее вцепилась в него, впилась пальцами в плечи. Будь что будет – не отдаст, никому не отдаст, самой смерти не отдаст!..
Только... он улыбается... почему? И глаза сияют – любимые, родные, ненаглядные глаза – сияют, почему?..
– Прости меня, Таточка. Прости, если сможешь. Я хотел найти тебя... но... думал, поздно... надеялся, что ты забыла... что ты живешь... какая же ты худенькая, девочка моя... прости...
Я простила! – горячо шептала Тата. – Я все знаю. Не сержусь ни капельки, только пожалуйста, не прогоняй! Так долго искала тебя... сколько бы нам не осталось... я хочу быть с тобой!
Последнюю фразу она выпалила на одном дыхании и зажмурилась.
Страшно.
Сколько же осталось?..
 
– Таточка, послушай... осталось... много...
Тата медленно открыла глаза.
– Что?
Он говорил, но Тата понимала только отрывочное:
– Последнее обследование... опухоль... операция... успешно... доброкачественная.
– Что?..
– Да. Все хорошо. Тата?..
Тата почувствовала, что ноги подгибаются.
Юра опустился с ней прямо на землю, прижал к себе и стал баюкать, как маленькую. Тата плакала. Но в этот раз это были слезы счастья. И они вымывали всю боль и всю горечь, все обиды и все сомнения, и обещали – счастье.
Мужчина и женщина сидели на асфальте – им было совершено наплевать на то, что прохожие смотрят с удивлением, улыбкой или укоризной. И не было счастливее никого, чем эти двое.
Под одним небом.
Тата чувствовала, как растет и ширится внутри нее что-то необъяснимо огромное, теплое. И свет возвращается. Внутри.
И выплескивается наружу.
 
Прошло несколько лет.
Осень выдалась такая чудесная, такая волшебная! Яркая, чистая, а небо было синим-синим. Синим аж до осколочковой рези в глазах. Но смотреть все равно хочется.
Мужчина и женщина, чуть-чуть раздавшаяся в талии, но все равно – хрупкая, – шли по усеянным кленовыми листьями улицам. Чуть поодаль за ними шли мама и отец Таты. Теперь они часто гуляли – вчетвером. Научились ценить минуты радости, тем более, скоро у них ожидалось прибавление семейства. Тата ждала ребенка. А отец Таты наконец-то оставил в покое так любимый прежде телевизор, предпочитая прогулки со своей все еще красавицей-женой. Надо же, как на нее, оказывается, заглядываются мужчины! Он приосанился и крепче взял мать Таты под руку.
Внезапно молодая женщина остановилась, как вкопанная.
– Юр, погоди, подожди тут, – прошептала и кинулась вслед за невысоким плотным мужчиной.
– Николай! – закричала она, но тот не отреагировал. Женщина почувствовала странное дежа вю. Это точно он! Она бежит за ним, как когда-то за Юрой... это он!
Догнала, схватила бесцеремонно за рукав.
Мужчина обернулся. Взгляд у него был отстраненный.
– Николай, помните меня? Вы искали мне моего Юру...
– Простите, вы обознались.
– Нет же, нет! Вы тот детектив...
– Я не детектив.
– Пожалуйста! Ну я же так искала вас, я писала вам и в скайп и на почту, а вы молчали! И наконец-то встретила.
Детектив – а это на самом деле был он – конечно, вспомнил молодую женщину. Вспомнил он и тот случай, но... отчего ж она так сияет, выглядит такой счастливой? Да, все проходит, даже такая большая любовь.
– Хорошо, я помню вас, – сдался он. – Но я больше не занимаюсь помощью подобного рода.
И это было правдой.
– Нет, мне не нужно! Я так рада что это вы, я так рада что нашла вас! Идемте же, я познакомлю вас! Если бы не вы...
И она потащила его в сторону ничего не понимающего Юры и родителей.
– Юрочка, милый, вот тот человек, благодаря которому я нашла тебя, – выпалила она. – Познакомься...
– Ник... – начал было мужчина, но его перебил изумленный возглас отца Таты.
– Венька?
Бывший детектив удивленно посмотрел на пожилого мужчину и против воли губы стали растягиваться в улыбке.
– Ванька! Ты ли это?
– Ах ты ж надо же ж! Татка, Люба, Юра – это же мой школьный товарищ, мой лучший друг детства, Венька, я столько лет тебя искал, где тебя носило, шут тебя побери?!
Растерянный Вениамин достал пачку сигарет, протянул, предлагая. Отец Таты замахал руками:
– Я так и не курю, Вень! Так и не начал. Вредно это, и тебе не советую!
– А я бросил, – улыбнулся Юра и незаметно сжал руку Таты.
–  Татьяна Степановна? – ответила пожилая женщина на звонок мобильника. – Да, скоро будем. Да, Тата и Юра с нами. Таня, с нами будет еще один человек, ничего? Ваня школьного друга встретил, вот только что. Сто лет не видались! Да, конечно. Вот спасибо, дорогая!
– Хорошая у тебя мама, Юрочка, – сказала она. И добавила, обводя мужчин взглядом, а в глазах сияла, искрилась молодость: – Мальчики, много не пить! А то знаю я вас... как начнете за встречу... мало ли...
– Ну вы ж знаете моего отца, – усмехнулся Юра. – Он больше говорит.
А отец Таты гордо приосанился и отчего-то выглядел на десяток лет моложе.
Изумленная Тата смотрела на происходящее во все глаза и вдруг начала смеяться. А потом взяла Юру под руку, отвела в сторону на пару шагов и прошептала:
– Юр, Юрочка, выполни мое желание. Беременным нельзя отказывать, ты ж знаешь.
– Что ты хочешь? Все, что хочешь, Тат!
– Погоди, слушай, вот... давай... сына Николаем назовем. Так он мне представился, когда я... когда я искала тебя.
Мужчина понимающе посмотрел на жену. Внимательно очень. Во взгляде было столько нежности и любви, что, казалось, ими можно залить весь плещущий осенью город.
– Ты права. Так будет правильно. Да и хорошее ж имя! У меня дедушку так звали.
– Значит, решено, – засияла Тата.
Юра обнял молодую женщину, прижал к себе нежно и прошептал в светлые пушистые волосы:
– Зоренька моя теплая...
 
май 17