Много времени проводим в классах - готовимся к стрельбам на астраханском полигоне «Ашулук». Летаем мало. Сделал по одному полёту днём и ночью, на перехват. Один из них на потолок.
Приехала к нам в полк какая-то дама из КБ, где «изобретают» ракеты, которыми нам предстоит стрелять. В помощь, так сказать. Я, как исполняющий обязанности начальника ВОТП (Воздушно Огневой и Тактической Подготовки), с ней делаю «методическую разработку» полёта на пуск ракет – схему выхода на цель, высоту, очерёдность пусков, порядок действия с арматурой кабины и прочее. Вроде сделали.
25 апреля, день, ПМУ. Сегодня у нас «стрельбы». Так говорится, хотя это и не стрельба, а пуск ракеты. Обычно, при стрельбах на Як-28, летели в Астрахань, на ПВОшный аэродром «Приволжский», там ещё готовились и потом только летели на полигон. Сейчас проще – взлетели из Гудауты парами, идём по маршруту с интервалом. Пришли на полигон, с помощью штурмана КП нашли - увидели парашютную мишень ПМ-6, пустили по малой ракете и домой. Заняло это 2 часа 37 минут. Как записано в лётной книжке, - «Выполнил боевую стрельбу ракетой «Б - Б» класса «В – В» по «ПМ-6» по Упр.-49 – КБП–АПВО-ИОН-86г.». То есть – ракетой Ближнего Боя, класса Воздух-Воздух по Парашютной Мишени, …согласно… Курса Боевой Подготовки Авиации ПВО – Истребители Общего Назначения…. Всё, теперь с «чистой совестью» можно заступать на Боевое Дежурство.
Перед заступлением на БД каждый лётчик выполнил полёт на «отстрел пушки». То есть попробовали, что это такое - стрельба из пушки на Су-27, как это выглядит. Редко кто из лётчиков вообще когда-нибудь стрелял из самолётной пушки. Если только те, кто летал на Су-15 или МиГ-17. Но, с Су-15 у нас вроде никого и не было. Некоторые из нас закончили училище на МиГ-17, в том числе и я, но там до стрельб «дело не дошло». Пушка на Су-27 вполне приличная,
30-миллиметровая, скорострельность 1500 выстрелов в минуту. Установлена она жёстко в крыле. Для большей точности - безо всякой амортизации. А поэтому, когда нажимаешь на гашетку стрельбы, слышна не стрельба, а гул и даже не вибрация, а мощная и крупная «дрожь» всего самолёта. Зеркала заднего обзора, что стоят в верхней части фонаря, сворачиваются «кто куда». Снарядов вроде и немного – 150 штук, но имеют вес почти полкилограмма. В ленте чередуются «осколочно-фугасно-зажигательный» и «бронебойно-трассирующий» снаряды. Достаточно попадания одного-двух снарядов и «супостату» «привет». Есть ещё «перегруженный вариант» - 180 снарядов, это для Боевого Дежурства.
Ещё в мае 1987 года я дежурил на Як-28П и вот, не прошло и года, заступил в это же самое Дежурное Звено на Су-27. Оперативно, блин. В принципе, всё по-прежнему. Задачи те же, только время вылета из Готовности увеличилось. Больше времени занимает подготовка оборудования и систем самолёта к вылету. Одна только «раскрутка» ПНК занимает 3 минуты, и это в ускоренном режиме. В нормальном режиме на это уходит вообще до 15 минут. Ну, и просто самих самолётных систем больше.
Да, всё кончилось - «переучивание», «освоение нового самолёта»! Теперь Дежурное Звено – Родной Дом! За май у меня только две лётные смены и один вылет «по тревоге» - устроили как-то ночью ЛТУ (Лётно-Тактическое Учение) полка, с объявлением «Готовности», с выруливанием из зон рассредоточения – всё «по-взрослому»! Сделал два облёта самолёта после регламентных работ в ТЭЧ. Хотя и набор 16000 м по Программе облёта, но всё быстро – в среднем сорок минут на полёт. Кстати, получили первую спарку Су-27УБ. Первый раз на ней слетал при облёте.
В технической зоне наши техники построили баню - отличную, с парилкой. Топится, разумеется, керосином. Топка сделана из кислородных баллонов. Просто капает туда керосин и горит как в камере сгорания реактивного двигателя, и гудит так же. Баллон, со стенкой толщиной в сантиметр, раскаляется до малинового цвета. Баня просторная, теперь тут можно вместо гаражей отмечать разные знаменательные события. Что периодически и делаем.
12 июня впервые вылетел на Су-27 из ДС. По контрольной цели, конечно. Взлёт на Полном Форсаже, угол набора получается такой, что ноги выше головы, а поскольку сразу после взлёта разворот на 180 градусов в сторону моря, то со взлёта получается буквально «боевой разворот». За весь июнь это и был мой единственный полёт. Всё остальное время провожу в Дежурном Звене.
Приказом Командующего 19 Отдельной Армии ПВО я был назначен начальником штаба – заместителем командира авиационной эскадрильи. Должность майорская, но тупиковая, как принято говорить. Отметили это событие в нашей бане, - «заодно и помылись». Эта наша баня потихоньку превращается в этакий симбиоз бани, охотничье-рыбацкого домика, скромненького казино и банкетного зала.
В начале июля «выпущен» был я не надолго из Дежурного Звена и отлетал три лётных смены. Для продления «сроков» слетал этакий джентельменский набор – малая высота, потолок, «минимум». Родионов запланировал один полёт «по вертолёту». Сказал, что хоть в Ереван и не полетели, это может пригодиться. И снова в Дежурное Звено. Грех обижаться - почти год не дежурил. Дежурю в основном ночью, днём дома. Недалеко от штаба выделили всем желающим землю под огороды – пошла такая волна, видно, в Вооружённых Силах. Вот хожу теперь туда с сыном, - посадили картошку, ковыряемся.
В первых числах августа летим парой с Володей Барановским в «Громово», это аэродром севернее Ленинграда. Будем там дежурить. «Последствия» перелёта Руста. Так сказать – «вторая часть марлезонского балета». Какой-то «клоун» в Европе заявил, что если не отпустят Руста, он ведь получил 4 года, то этот почитатель Руста и очередной «посланник мира», так же прилетит в Советский Союз и сядет на Дворцовую Площадь одного из советских городов. Ну, а поскольку Дворцовая Площадь имеется только в одном советском городе, то в районе Ленинграда, вдоль финской границы, как рассказывают, было организовано сплошное радиолокационное поле, увеличены дежурные силы ПВО. В лощины у границы посадили расчёты ПЗРК (Переносный Зенитно-Ракетный Комплекс). К тому же близится «годовщина» суда над Рустом. Эти все факторы и воспоминания о том, как летели год назад папахи с генеральских и маршальских голов, заставили командование нервничать и принимать меры.
Передовая техническая команда вылетела на Ан-12, с ними и «запасной» лётчик Саня Изюмский. Взлетаем парой. Барановский ведущий, я ведомый. Полная заправка, ракеты. Взлёт на форсаже. Сразу после взлёта отключаю форсаж и у меня на УСТ (Универсальное Сигнальное Табло) системы «Экран» высветилась команда «СБРОСЬ ОБОРОТЫ ЛЕВ» и противный «голос дамы» - «Сбрось обороты левого двигателя». Выполняю команду, прибираю обороты левого, немного, всё-таки набор высоты, вес полный, надо уходить от земли подальше. Доложил в эфир. РП даёт набор высоты круга и полёт по кругу. Команда «СБРОСЬ ОБОРОТЫ ЛЕВ» на УСТ снова засветилась и «дама» опять «бубнит». Прибираю обороты ещё. Команды пропадают, но тут же снова повторяются. Уже развернулся, набрал высоту круга, убираю обороты левого до «Малого Газа». Правый двигатель работает нормально, он теперь «отдувается» за двоих. Команды повторяются. Надо выключать двигатель. Что и делаю. Барановского отправили на маршрут вырабатывать топливо.
Учитывая, что у меня подвешены ракеты, посадка по ограничению предельной посадочной массы возможна при остатке топлива не более 2200 кг. А на взлёте топлива было 9400 кг. Я буду вырабатывать топливо на кругу. Придётся вырабатывать долго, это не вариант – непонятно, что с двигателем и, что будет с ним дальше. РП даёт команду на слив топлива. Включаю тумблер внизу приборной доски, на котором изображён обыкновенный водопроводный кран. Авиационный юмор. Теперь керосин будет просто выкачиваться из топливной системы форсажным насосом работающего двигателя. Всё равно долго.
Выпускаю шасси, чтобы на повышенных оборотах быстрее вырабатывалось топливо, но 90% оборотов одного двигателя не хватает, падает скорость. А увеличить обороты выше 90 нельзя – автоматически отключается слив. Хожу по кругу, сливаю топливо и на аэродром и в море. Керосин, хоть и распыляется так, что его не видно, никуда не исчезает и достигает и почвы и воды. Позже мне Гена Горшков говорил, что был в авиагородке и почувствовал сильный запах керосина в воздухе. А когда увидел, что кто-то ходит по кругу, понял, в чём дело. Наконец, остаток позволяет сесть. Отключаю слив, выпускаю шасси, флапероны, захожу на посадку. На посадочной прямой со всей выпущенной механизацией совершенно не ощущается «отсутствие» второго двигателя. Немного повышенные обороты одного работающего, по сравнению с обычным заходом. Сел, зарулил. Время полёта 24 минуты.
Барановский сел раньше. Его самолёт уже заправляют. Спрашивает меня полковник Соболев, начальник авиации армии:
- На запасном полетишь?
- Полечу.
Запасной самолёт заправлен, так что, теперь ждём, пока заправят Володин и будем «делать вторую попытку». С моего самолёта спецы снимают «объективный контроль», будут разбираться. Внешний осмотр двигателя ничего не показал. Как узнал позже, спецы ничего не обнаружили. Списали всё на то, что я резко убрал РУДы с Полного Форсажа до Малого Газа после взлёта. Да, я убирал РУДы, чтобы удержаться в строю пары. Убрал за 5 секунд. Согласно «Руководства», есть ограничение – это время не должно быть менее 3 секунд. Вроде, я ничего не нарушил, и правый двигатель к этому отнёсся нормально, но… В дальнейшем двигатель работал нормально и больше к этому случаю не возвращались.
Взлетаем снова, на этот раз Форсаж отключаю постепенно, сначала на «минимальный», потом, через пару секунд – на «максимал» и ниже. Набираем высоту 11600 м и идём на Ленинград. Путь не близкий – больше 2100 км. Можно было немного сократить время полёта, если проложить маршрут по прямой, но тогда мы «цепляем» «Саксофон» - московскую воздушную зону. А туда стараются, по возможности, не пускать. Там перенасыщенное воздушное пространство. Отклоняемся ближе к Минску. Где-то на середине маршрута слышим, как гражданские пилоты поздравляют кого-то из коллег с днём рождения. Присоединились - поздравили от лётчиков ПВО.
Погода вроде ПМУ, но дымка, земля просматривается плохо. Пришло время, связались с «Тесовым», это позывной аэродрома «Громово». Те нас ждут, дали условия подхода, начали снижаться. Думал на Ленинград сверху посмотреть – не довелось, внизу всё в каком-то мареве, ни черта толком не видно. Ну, а когда снизились ближе к аэродрому посадки, то внизу уже были немногочисленные населённые пункты и лес. Зашли, сели. Аэродром в лесу, между полосой и стоянкой двадцатиметровые сосны. Зарулили на ЦЗ. Выключились. Полётное время 2.45. Воздух здесь отличный, чистый и хвойный.
Разместили нас тут же, рядом с ЦЗ в «высотном домике», только в столовую возили. Завтра начинаем дежурить, а пока изучаем местную «Инструкцию по производству полётов на аэродроме «Громово» и вникаем в обстановку. Вся суета из-за «угрозы» прилёта и посадки на Дворцовой Площади Ленинграда какого-то «клоуна» из Европы. Понятно, что лететь он собирается из Финляндии, тут рядом. На местном аэродроме базируются МиГ-31. Им, конечно, «тяжеловато» гоняться за какой-нибудь Цесной. Узнали, что месяц назад здесь дежурили Л-39. А сейчас вместо них сидят МиГ-23. Ну, а теперь ещё и пару Су-27 посадили, то есть нас. Наша задача – дежурить только днём.
Лётчики с Миг-23 рассказывают, что «заколебались» уже вылетать по нескольку раз в день и всё попусту. На той стороне, в Финляндии, вдоль границы мотаются эти Цесны, как мотоциклы у нас в селе, бидоны с молоком, наверное, возят. И, как только такая Цесна приближается к границе, поднимают МиГ-23, на всякий случай. Кто поднимает? Да, наверное, всё те же «ценители папах».
Сделали мы по одному полёту на ознакомление с районом аэродрома. Перед «нашими полётами» были в Дежурном Звене, уточняли там с дежурящими лётчиками некоторые детали по району полётов.
– Ну, покажите, как взлетает Су-27, удивите нас, - просят они.
Попробовали удивить. Сделали заправку самолёта 4000 кг, это минимальный вариант. Есть ещё, кроме полной заправки 9400 кг – основная, – 5600 кг и минимальная - 4000 кг. Так вот, - взлёт с заправкой 4000 кг на полном форсаже, – это что-то с чем-то. Самолёт очень быстро разгоняется на взлёте. Остальное всё как обычно, если не считать глухой рокот двигателей, теряющийся в густом сосновом лесу, плотно окружающем ВПП. Су-27 энергично отрывается от ВПП и, сразу после уборки шасси задирает резко нос. Грохоту и рёву форсажей уже не мешает густой лес.
Раскатистый непрекращающийся гром сопровождает Су-27, уходящий свечой вверх. Зрелище не может не впечатлять. Мощь и красота. Воплощение разума и рук человеческих. Гордость распирает за НАШ самолёт.
Прошёл вдоль границы до Выборга, до Финского залива, мимо Ленинграда обратно. До Ленинграда около ста км. Ходил на малой высоте, на 800 м – мы ведь ждём низколетящую цель. Дежурим по очереди, по одному. Барановский, Изюмский и я. Проходит пара дней. МиГ-23, вроде, иногда взлетают, нас никто не трогает.
Бродим по аэродрому, между рулёжек собираем грибы. Подберёзовики, подосиновики, есть и белые. Грибов полно. Утром прошёл, за 10 минут набрал полную фуражку грибов, а после обеда на этом же месте ещё можно собрать. В «высотке» есть электрический шкаф, сушим там грибы. Отличная вещь.
Вот наконец добрались и до нас – подняли Барановского, его очередь была. Где-то с час летал. Вернулся, рассказывает, что штурман КП беспорядочно «гонял» его на малой высоте. КПшники толком ничего не видят - что-то им на экране РЛС показалось или сообщили «с места» наблюдатели. То наводили на маяк в Выборге, то на КАМАЗ-самосвал на трассе. Володя рассказывает, что штурман наведения с КП, как только «даёт» цель, сразу выпаливает скороговоркой - «…цель ваша, работайте, принудить к посадке, при невыполнении уничтожить». Это тоже «последствия» от Руста.
Суббота, седьмое августа. Поздний вечер, скучаем в высотке. Попили чаю и спать. Вдруг ночью трезвонит телефон. Где-то час ночи. Кому мы понадобились в ночь с субботы на воскресенье – мы ведь только днём дежурим?! Володя Барановский, как старший нашей группы, берёт трубку. Потом спокойно говорит:
– Команда «Воздух».
Смотрит на меня:
- Я вчера дежурил, твоя очередь.
Одеваюсь, ЗШ в руки и бегом на стоянку. Там уже суетятся техники, готовят самолёт к вылету. Ярко освещена вся ЦЗ, хотя на ней сиротливо стоят всего два наших Су-27. Запускаюсь, выруливаю на старт, сонным голосом дежурный по выпуску даёт курс взлёта. Взлетаю, перехожу на связь с КП. Дают высоту 600 м и курс, как понимаю, на Ленинград. Штурман выдаёт:
- Неопознанная цель, высота 600 м, район Пулково.
О, блин, это же аэропорт, как это там и неопознанная цель? Оказывается Пулково уже закрыто по команда «Ковёр», то есть кроме самолётов Дежурных Сил, никого в воздухе не должно быть.
Включён прицел, на экране не вижу никаких целей, подхожу ближе. Впереди большим ярким пятном светится ночной Ленинград. Штурман скороговоркой выпаливает своё:
- Цель малоразмерная, впереди по курсу, удаление 15, на запрос не отвечает, обнаружение доложить.
Да, на экране появились какие-то метки, но это явно не «цель». Тут же и метки пропали, экран совершенно чист. Вижу, что вышел уже на Пулково, внизу горит огоньками взлётная полоса, ярко освещённый перрон аэровокзала. На земле никакого движения. Доложил на КП, что ни на экране, ни визуально ничего не наблюдаю. Отвели меня в сторону от аэропорта, теперь хожу галсами прямо над Ленинградом. То нельзя было и близко к Ленинграду подходить, а то хожу вдоль Невского проспекта на высоте 600 м. Парадокс!
Вдруг дают курс на запад и набор 4000. Что-то, видно, обнаружили. Погода простая, светит Луна, видимость хорошая. Штурман снова тараторит про цель впереди. На экране что-то есть, но «без скорости» - ложная цель, тут же её размывает. Штурман меняет курс, снова тараторит. Внизу вижу блеск воды, судя по карте, это Чудское озеро. От Ленинграда 200 км. И опять ничего нет. Штурман даёт курс на точку. Как понимаю, наведение закончилось. Вернулся, зашёл на посадку. Вылет длился 1.35. Можно досыпать.
Утром сообщили нам, что дежурство снимается, а ещё узнали, что «...исходя из гуманных побуждений, Указом Президиума Верховного Совета СССР амнистирован Матиас Руст».
После этого почти неделю просидели ещё в Громово – «балду гоняли». В Ленинград хоть съездили, как бы на экскурсию. А 15 августа улетели домой, тем же маршрутом.
* - аэр.Гудаута - 03.88г. Су-27 в Дежурном Звене.
Фото автора.
Следующее:
http://www.proza.ru/2018/05/22/1731