И Розенкранц, и Гильденстерн мертвы.
Давно уж.
Огромное небо
подмято слегка полумраком;
и метроном неутомим,
настойчив,
где-то внутри.
Слагаются, но на бумагу не ложатся
такие рваные,
но петлями на спицах набраны
стихи;
в неловком танце рифмами сплетаются,
живут мгновением
и разбиваются
они.
Меняем правила,
не в силах жить в прямоугольных рамках;
Склоняем правила,
теряем правила, как будто бы случайно,
а в снах - медузы Тарханкута
и вечный вызов
самому себе.
И Гильденстерн, и Розенкранц мертвы,
и даже память стала пеплом.
А на семи ветрах безвременник осенний
меняет времена,
и расцветает.
Вопреки.
// 21.05.2018.