У читателя резонно может возникнуть вопрос: как же директор ЖЭКа сумел узнать о скором визите столь неожиданного гостя? Что же, если Вас действительно заинтересовал этот сюжетный поворот, то, скорее всего, Вы являетесь человеком не русским, ибо каждый житель нашей необъятной Родины прекрасно осведомлен об экстрасенсорных навыках отечественных чиновников. Клянусь, их умение предсказывать разного рода проверки удивило бы самого Нострадамуса, однако, в этот раз дело обошлось без чудесной служенароднической смекалки. Как ни странно, сработало сарафанное радио, и объекта Кешиного обожания о приближении Печати предупредил один из местных депутатов, смущенный сложившейся ситуацией ничуть не меньше, чем глава жилищного комплекса.
Скачкообразные движения Аркадия по городу произвели небывалое впечатление в кругах управленцев разных мастей. Каждый из них, взбудораженный устрашающей новостью, пытался разглядеть из окна воодушевленного высшей целью телефонного коллектора. Впечатленные размерами Печати, начальники принялись перешептываться, что это, должно быть символ приближающейся комиссии федерального уровня. Нервно совещаясь по телефону, слуги народа приняли решение о скором уничтожении всех подозрительных документов, спрятанных в закромах спасителей-секретарей. Прежде чем город озарился задорными языками пламени (сжигание бумаг как нельзя лучше способствовало успокоению взволнованных начальников), один, наиболее смышлёный депутат, решился на совершенно отчаянный шаг: выйти на улицу и поговорить с Печатью с глазу на глаз. Так хотя бы можно было понять, кому достанется! Положившись на смельчака, управленцы принялись за создание особого «снаряжения»: на руках бедняги не было свободного места от швейцарских часов, карманы потрепанных брюк буквально рвались от количества иностранной валюты, а в руках храбреца гордо поблескивал кожей портфель с несколькими пачками кубинских сигар. В довершение образа, депутату вручили внушительных размеров бутылку коньяка. Услышав обнадеживающее: «Должно хватить», герой, смахнув скупую мужскую, вышел на улицу.
То, как представитель управленцев приближался к Аркадию, можно понять, смешав два, до боли простых образа: он шел навстречу Печати так же, как двоечник идет навстречу матери после родительского собрания, а лицо его источало те же эмоции, что и морда тушканчика во время нападения гигантской змеи. Едва пересилив врожденный страх вышестоящего, депутат, демонстративно указывая на часы и карманы, сказал:
– Зря Вы себя утруждаете работой… У нас ведь, вроде как, все в порядке…
– А я не к Вам! – Громогласно ответил Кеша. – Я к директору ЖЭКа!
Управленцы, прильнувшие к окнам, и внимающие каждому действию представителя высшей власти, облегченно вздохнули, и тут же стали кричать смельчаку о немедленном возврате «награбленного». Стоит отметить, что в суматохе разбирательства «где чьи вещи», начальники не забыли про особый «слеженароднический» этикет и поспешили предупредить своего товарища, слава Богу, не по несчастью.
Директора ЖЭКа застали во время наибольшей уязвимости: неутешительный разговор состоялся в тот момент, когда душка-человек, удовлетворенно причмокивая, жевал котлету «бюджетную». Медленно вникая в суть происходящего, лицо добродушного толстячка поочередно сменяло два типичных выражения, уже знакомых дорогому читателю. Однако стоит добавить, что к ним прибавилась и третья, которую автору хотелось бы охарактеризовать, как «мина беспробудной паники и тихого осознания окончания славной карьеры». Эмоция в нашей стране встречается крайне редко, поэтому описать ее подробнее возможным не представляется. Хотя всю фатальность подобных изменений в лице директора можно понять хотя бы потому, что любимая доселе котлета, отчего-то показалась противной и невкусной. Скорчившись, он выплюнул не до конца пережеванное мясо в ведро, а затем к объедкам присоединилась добрая половина документов, занимавших большую часть стола главы ЖЭКа.
Кабинет директора превратился в нечто совершенно неподлежащее описанию: на полу, сложившись в позу перочинного ножа, сидела секретарша, тщетно отделяющая черную бухгалтерию от белой, а у шкафа, еле сдерживая слезы, стояла толстушка-жена, прибежавшая по первому зову любимого супруга. Изредка посматривая на свою жену, начальник успокаивал себя тем, что хотя бы сумел сыскать семейное счастье, ведь ему вовсе неоткуда было знать, что «драгоценная котя» дрожащими руками перебирала документы в поисках бумаг со своим именем. Время от времени, ее старания увенчивались успехом, и она, то ли от радости, то ли для личного успокоения, счастливо выкрикивала: «Зайчонок! Успеваем! Еще немного!». Слова «пупсика» весьма благотворно влияли на удручённого директора: в его голосе стали заметны нотки былого бесстрашия, а движения, несколько скованные пару минут назад, стали по-чиновьичьи статными и галантными. Клянусь, он бы сумел вернуться к привычному образу надменно-важного управленца буквально в считанные секунды, однако чудеснейшая метаморфоза была прервана громким стуком в дверь.
Тучное тело начальника в считанные секунды сжалось от страха до размеров невероятно крошечных. Ему отчаянно захотелось выругаться отборнейшим русским матом, однако, вспомнив о том, что он все еще директор, мужчина поостерегся в выражениях, и предпочел прошептать скромное: «Пипец!». Все трое, прижавшись к стене, наблюдали удивительнейшую картину: в просторный кабинет, слегка покачиваясь, медленно «вплывала» гигантская Печать. Не обнаружив директора на привычном месте, а именно, за рабочим столом, она повернула свою голову (вернее, рукоятку) к книжному шкафу, где, собственно, и находились «виновники торжества». Радостно улыбнувшись, предвестница бюрократических неприятностей громогласно произнесла:
– Вот это да! А Вы чего тут втроем? Не помешал?
– Нет, нет, нет! Что Вы, что Вы! – Затараторил начальник. – Разве Вы можете помешать! Мы тут просто с семьей…
– А, ну раз с семьей… - Фраза от чего-то прозвучала особенно угрожающе.
– Вы все не так поняли! – Подскочила секретарша. Она только недавно устроилась на работу, и потому частенько ее действия не отличались бюрократической прозорливостью. – Мы не семья! Я секретарша его!
– А для чего тогда семьей представились?
– Да потому что она нам как дочка стала! – Супруга, еле сдерживая волнение, поцеловала девушку в щеку. Пожалуй, это был единственный момент в ее жизни, когда она по-настоящему ощутила ту самую призрачную «близость к народу».
– Золотой же Вы человек! – Внимание Печати снова было приковано к директору ЖЭКа. – К каждому как к родному! Это же до чего району нашему повезло…
– Ну… Ну да! А как… Как по-другому? Работа такая…
Почувствовав готовность к началу переговоров, начальник едва заметным движением руки указал супруге и секретарше на дверь. Покорно склонив головы, «мать с дочкой» направились к выходу, надеясь на то, что больше никогда в подобные ситуации не попадут.
– Вот это да! – Удивилась Печать. – Ради человека, работника простого, с семьей попрощаться… Дорого стоит!
«Ага, работник простой, как же!» - подумал директор, - «Мне бы таким простым стать...»
– Ну, а как же… Должность у нас, понимаете, такая…
– А Вы чего, не узнали меня что ли? Я ведь Кеша! Кеша Петрович!
«Откуда ж мне тебя знать, зараза такая? Много Вас, Петровичей развелось! Раньше, слава Богу, не натыкался».
– Бросьте Вы, бросьте! – Залепетал он. - Чего это так себя принижаете: «Кеша!». Имя-то у Вас красивое какое… Иннокентий!
– Да черт с ним, с именами этими! Я ведь пришел сюда, чтобы помочь проблему решить Вашу!
«Проблема! Вот ведь, сволочь, накопал что-то! Намекает, гадина…»
– Да что Вы… У нас… У нас тут не проблемы, а так… Недоразумения случаются… Изредка!
– Проблема-недоразумение… Какой профессионализм! Как же нам с Вами повезло!
«Доброжелательный попался, как на зло! Такие и бьют ножом в спину! Вечно скрывают что-то, недоговаривают…»
– С-с-спасибо за откровенность…
– Да мне-то за что? Это Вас! Вас все благодарить должны! За неравнодушие, за ответственность! Я ведь вчера, знаете, полночи уснуть не мог! Все думал: «Как же там, директор, с грустью-тоской справляется? За что это я ему подкинул такую неразбериху с водой!». В общем, плохо мне было, после визита к Вам! Плохо!
«Значит, на казачка засланного вчера нарвался! Вот ведь гадюка умная! Поди теперь вспомни, кто с чем приходил!»
– А мне-то как плохо! Мне-то! Детали проблемы, кстати, не напомните?
– Воды у меня не было! Три дня! Я Вам пока все рассказывал, так переживал – как бы не загрузить человека доброго… И вот оно как! Загрузил! Задал задачу непосильную! И все почему? Потому что печати какой-то не было, представляете? Печати! Ерундовины какой-то маленькой, круглой! Да какое она значение имеет, если директор, искренний такой, отзывчивый, мне помочь хочет? Неправильно это все! Неправильно!
«Что это он за чушь мелет? Был бы статусом пониже, я бы ему…»
– Неправильно, конечно, ох, как неправильно!
– А сколько у Вас таких, как я? Целый район, не иначе! А может и область. И каждому помочь… Полномочий не хватает! А сердце у Вас не железное! Я ведь вижу, всем помочь хотите, а не можете…
– Ох, не могу…
– Можете! Теперь все можете! Я ведь Печать! Да такая, что покрупнее многих буду! Мы теперь с Вами и Агафье Петровне с отоплением поможем, и трубы в пятом подъезде поменяем…
Начальник полностью перестал понимать суть происходящего: он откровенно запутался в целях таинственного посетителя, и даже поставил под сомнения факт самой проверки. Что же это такое? Недоразумение? Кара за грехи прошлого? Или козни недоброжелателей? Несмотря на полную путаницу в голове, страх перед Печатью у директора оставался, причем настолько большой, что он принялся в уме высчитывать все расходы на оказание помощи «простым работягам». Миллион на первый двор, два на второй… Да таких затрат ни одна котлета «бюджетная» не выдержит!
– Да что Вы! Что Вы! Не надо на меня столько времени тратить… У Вас ведь, наверное, и своих дел хватает…
– Как же это, не надо! Надо, Федор Иванович! Надо! Кто если не я сердце-то Ваше убережет? Вы ведь о нас заботитесь каждый день, работа такая! А о Вас? О Вас кто позаботится? В общем, сидите здесь, у себя, Федор Иванович! А я пока оповещу всех-всех-всех, какой у Вас новый помощник замечательный появился!
И хотел было директор ЖЭКа возразить, сказать, что все у него и так хорошо, даже карта медицинская с собой, на руках имеется! Да только промолчал. Не сумел страх побороть перед вышестоящим. Печати федеральной перечить, это, знаете ли… Роскошь непозволительная! Так он и отпустил гостя незваного – гулять по округе.
Печать радостная была до боли! До боли горюющего начальника: так быстро по району скакала, что уже через час у входа в ЖЭК все нуждающиеся собрались. Тут Вам и Агафья Петровна, и Петр Ильич, и другие незнакомые доселе люди… И ведь у каждого по две, по три просьбы! Сколько ведь накопилось за то время, пока он котлеты, причмокивая, ел! Не перечесть! Заходит посетитель новый, высказываться начинает, а управленец уже улыбку приветствующую натянул – из окна ведь Печать наблюдает! Ничего не поделать.
Так они «в тандеме» и проработали полгода… Пока Федор Иванович достопочтенный от голода не умер. Хоронили всем районом. Или даже областью… Не помню уже. Равнодушных не было. Все понимали – директор ЖЭКа у них был, как говорится, от Бога! Всех выслушивал, всем помогал… Потому и «сгорел» на рабочем месте. А помощник его! Чудо, а не Печать! Рыдала на прощании с усопшим больше всех! Сработались, говорит, до ужаса…
А в район тот с тех пор на должность начальника только провинившихся чиновников назначают. Слухи ведь быстро разносятся! Их туда провожают помпезно….
Как в последний путь.
Фото из Интернета