День икс глава двенадцатая

Людмила Волкова
Глава 12
                Дина не любила зиму - та держала ее пленницей в собственном доме. Летом она могла хотя бы посидеть на лоджии, в кресле, рядом с зарослями петуньи, аромат которой напоминал довоенное детство. Тогда еще их собственный дом на берегу Днепра утопал в цветах, и хотя природа то умирала, то возрождалась, в памяти осталось только весна с цветущими деревьями и лето, с его запахами и бездонным небом над головой.
                А  юность пахла зимним снегом, но вспоминать ее не хотелось. Слишком много тревоги было в ней…
                Но позвонила Оксана, словно уловила сердцем ее настроение, и спросила:
                - Динуль, ты молодость свою любишь вспоминать?
                - А ты молодость делишь на какие периоды? Я, например, с четырнадцати лет и до самого замужества страдала от бесконечных сомнений и  вопросов, на которые не находила ответа. Сейчас я понимаю, что мне отравляло жизнь. Я казалась себе неумной, некрасивой, и потому не верила, что когда-нибудь кто-то меня полюбит. Хотя странно… Я ведь знала, что нравлюсь мальчикам!  После уроков меня всегда провожал домой какой-нибудь поклонник. Говорили мне: симпатичная, красивая. А я думала: тогда почему Стасик из параллельного класса на меня – нуль внимания?! И  продолжала  не верить в искренность комплиментов.  Я ведь все время  кем-то восхищалась, была в состоянии влюбленности в красивых, умных, талантливых девочек-одноклассниц или однокурсниц. Я не пыталась на них походить, не сравнивала себя с ними…Это в зрелости я поняла, что тоже – личность, и совершенно не похожа на других…А тогда я искренне считала себя серой мышкой. Ты помнишь, в школе и институте все делились на отличников,  хорошистов и троечников? Так что я, троечница по математике, физике и химии, никак не могла считать себя умной. Это уже на филфаке мою самооценку подняла преподаватель зарубежки. Наш кумир…Я ходила к ней в научный кружок по современной зарубежной литературе. Вот она в моих докладах ставила много крестиков на полях…
              Оксана слушала так внимательно, что Дина подумала: отключилась! И тоже сделала паузу.
              - Ты чего замолчала?! – так темпераментно выкрикнула Оксана, что Дина облегченно улыбнулась.
              - Ты же сама замолчала.
              - Я думаю, думаю! Как жаль, что ты была такой! Обидно. А ведь ты рано начала писать! Могла бы и сообразить, что  многие другие – рядом с  тобою – просто пустое место!
               - Писать начала рано и бросила это занятие - тоже. Увлеклась наукой. Анализировать чужие произведения оказалось таким увлекательным делом…А это была просто тяга к творчеству.
                - Вот-вот!
                - И я только время потеряла. Могла бы первую книжку написать не в конце восьмидесятых, а на двадцать лет раньше.
                -  В общем, ты жертва неправильного воспитания,  - подвела итог Оксана. -- Тебя близкие не хвалили.
                – Мои мама с папой считали, что достоинства – это норма. А двойки по математике – жизненная катастрофа.
                - Я вот не морочилась с воспитанием Соньки. Просто  мне повезло на нее. Хорошо училась, шмоток не просила. Что куплю, то и надевала, а перед зеркалом крутилась после похода к своему папочке. Как-то спросила у меня: «А я красивая, мама? Бабушка говорит, что с такой внешностью можно прямо в актрисы идти».  Уже точно не помню, что я ответила. Типа – да. Сейчас догадываюсь, что бабушка внесла свою лепту в воспитание внучки. И спасибо Инне Марковне, что захвалила мою Соньку и заложила  в нее столько самоуверенности, что хватит на троих. Дед тоже ею гордился: всем в институте рассказывал, какая у него внучка умница.  А меня матушка тоже воспитывала скромницей.
                - Но ты смелее меня, уверенней.
                - Угу. Это я назло своим врагам научилась бодаться. Из вредности. Но, как видишь, получился из меня вроде бы рядовой  врач-терапевт. Говорят – неплохой. Не больше. Не хватило в натуре моей амбициозности, без  нее делать карьеру – пустая трата времени. А вот за тебя мне обидно повторяю! Ты – талант!
                - Ладно тебе! Ты мой монолог  выслушала с потрясающим терпением. Теперь слушаю тебя. Какая погода в доме?
                Оксана засмеялась:
                - Климат как в Турции, то есть тепло и тихо. Отношения – как в Европе, куда мы так стремительно бежим. Кухня как в Украине: все вкусное. Борька обожает готовить, представляешь? Вот это сюрприз! Он талантище во всем: в науке, на кухне, в постели, извини за подробности. А я, клуша безмозглая, проворонила такое чудо! Кстати, завтра переезжаем в мою квартиру, а эту – на ремонт. Будем сдавать. И тогда я смогу помочь тебе  деньгами. Не представляю, как можно жить на пенсию!
                - И не вздумай! – возмутилась Дина. – У меня есть дети!
                - Ну да, ну да! Дочь-библиотекарь с копеечной зарплатой и сын, который два года не мог найти нормальную работу, а сейчас дрожит, что фирмочку присвоят бойкие бизнес-партнеры, как это сейчас водится… Сплошное рейдерство, твой Артем мне говорил об этом.
                -Оксана! Уймись! Ты и так мне помогала, когда я с переломом лежала! Врала, что поликлиника выдает тебе бесплатные лекарства для твоих больных, а те якобы отказываются. Но тогда еще не было этой программы в министерстве! А ты помнишь, что мне бывшие ученики на лечение прислали кучу денег из-за рубежа?
                - Но деньги имеют скверную привычку таять! А у нас их – девать некуда! У Борьки зарплата приличная. И  скоро за квартиру станем получать, так что…
               - Забудь! Умные люди сейчас кладут деньги в банк, чтобы на пенсии с голоду не сдохнуть.
               - Умные люди как раз держат деньги в банке из стекла, а не из кирпича, - засмеялась Оксана. – Слышала передачу «ГрОши»? Там о этом. Депутаты держат наличку дома – под матрацем или в стеклянной банке, неважно. Ладно, гордячка ты наша, сиди на пенсии спокойно. Но когда мы…
              -Хватит! – оборвала ее Дина. – Если что – попрошу у тебя! Одолжить.
              - Нет, какие мы гордые, кошмар!
              Дина радовалась за подругу. Та изменилась даже внешне: избавилась от своей косы, обрезав волосы до плеч, и стала выглядеть моложе. Глаза у нее светились – даже когда она и не улыбалась.
              - Борис такой смешной, - сказала однажды Оксана Дине, - мне в рот смотрит, когда я говорю. Словно я афоризмы изрекаю, а не болтаю ерунду всякую.  Мальчишка, ей богу!
             …День прошел благополучно. Олег не придирался к мелочам, сидел себе тихо в Интернете – то играл в преферанс, то смотрел футбольные матчи, то разговаривал по мобилке с Артемом, обсуждая политические новости или очередное шоу на единственном канале, позволяющем себе свободу слова.
               Дина выполнила весь план работ по дому, мысленно поставив себе пятерку за выносливость. Спина болела, ходила она по комнатам как пьяная, часто отдыхала, облокотившись о диванные подушки. Но все это было настолько привычно, что почти не вызывало страха.
               Правда, вечером они немного повздорили.
              Дина, укладываясь спать, приготовилась пить свои таблетки. Обычно она запивала их чаем или соком – только не водой, которую просто не любила. Для этой цели на кухонном столе всегда стояла банка с жидкостью. Олег тоже предпочитал запивать лекарство чем угодно, но не обычной водой.
На этот раз в банке напитка оказалось совсем мало. Муж еще не спал – слушал по приемнику чье-то интервью, и Дина заглянула в его комнату:
             - Ты лекарство уже выпил?
             - А тебе какое дело?  Ты за мною следишь? Я не маленький!
             Это было так неожиданно грубо, что Дина растерялась, хотя Олег в последнее время не один раз отвечал вот таким отпором.
             - Что с тобой? Я хотела знать, можно ли допить компот.
             - Так бы прямо и спросила! – раздраженно выкрикнул Олег. – Вечно театр устраиваешь, актриса! Все время притворяешься несчастной!
              - Какой театр? Спрашиваю, потому что  мне лекарство нужно пить, а в банке – на дне! При чем тут театр?! И когда  я притворялась? У тебя что-то с психикой случилось!
                Нужно было повернуться и уйти, но Дина пыталась понять причину этого гнева, перекосившего лицо мужа.
               - А почему это я должна у тебя спрашивать, в какой форме задавать вопрос?
               Она сдерживалась изо всех сил, чувствуя, как ее внешнее спокойствие бесит мужа. Ему нужны слезы обиды, чтобы злорадно крикнуть:
               - Ах, мы обиделись! Какие мы нежные!
               Но Олег не ответил, только обернулся и глянул на  нее с такой брезгливой гримасой, что ей оставалось только уйти. Дикая сцена смысла не имела…
              Конечно, Дина долго не могла заснуть. Не могла она привыкнуть к этим припадкам гнева на пустом месте. Ведь бывали же у Олега приступы сострадания к ее физическим болям! И тогда он садился рядом, гладил ее руку и говорил совершенно искренне:
                - Не представляю, как можно жить, когда у тебя все болит! И лимфостаз мучит на руках, и суставы, и ноги ночью спать не дают! И отекают они! И аритмия у тебя, и  поджелудочная, и… что там еще? Давление зашкаливает.
               - И горб на спине! – улыбалась Дина, расслабленная такой  непривычной лаской. – И морда в морщинах, и…
                Она переводила в шутку эти редкие порывы сочувствия, чтобы не расплакаться от благодарной нежности к мужу.
                Конечно, Олег ухаживал за нею во время болезни, но по-деловому, без сантиментов, почти не глядя на нее – как санитар или медбрат. Не утешал, не обнимал, не целовал в щечку. Молча сделает укол или подаст таблетку – и выйдет. Не заводил отвлекающих разговоров. А ей так не хватало ласки, словно она стала ребенком…
                Заснула Дина около полуночи. Сквозь сон, как всегда больше похожий на дремоту, она вдруг ощутила, что нечем дышать. Села, поправила подушки, снова легла и  тут  же вскочила. Грудная клетка казалась стиснутой спереди и сзади, будто ее стянули железным кольцом.
                Это было что-то новое, незнакомое, поэтому пугало. Из горла вырывался странный клекот, похожий на бульканье воды, когда ее выливают из бутылки. Через минуту она уже хрипела и задыхалась, но страх поднял ее на ноги и заставил разбудить мужа.
                Он тоже чутко спал после своих инфарктов. Откинул одеяло, сел.
                - Что случилось?!
                - Вызывай «скорую», я задыхаюсь…
                - Зачем сразу «скорую»? Что они могут сделать? Давай померим давление. Наверное, поднялось.
                Дина еле добрела до гостиной. Сонный Олег красноречиво качал головой, пока мерил.
                - Двести сорок на сто двадцать. Ничего себе! Я же говорил; давление! Пей таблетку. Нет, я принесу капли.
                Пока он капал на сахар фармодипин, Дина позвонила в «скорую помощь» сама. Бригада приехала удивительно быстро – минут через десять.
               … Что было потом – казалось Дине сном. В полуобморочном состоянии  она все-таки сознавала, как ее усаживают на постели, подкладывая под спину подушки, как  надевают  на лицо кислородную маску, меряют давление, капают через катетер лекарство, делают кардиограмму… И все это без лишних слов и расспросов.
                Через час ей стало легче дышать, хотя грудь оставалась в тисках. Она рассмотрела в дверном проеме лицо сына – перепуганное, застывшее. Не удивилась, как он мог приехать ночью издалека. Потом услышала:
                - Что с мамой?
                - Отек легких. Ваша мама грамотно вызвала нас. Такие звуки издавала  в трубку, что даже диспетчер в Киеве мог поставить диагноз. Приехали бы на пятнадцать минут позже – спасать было бы некого.
                - Вы ее здесь оставите или в больницу увезете?
                - Подготовьте вещи. Мы пока не уезжаем.
                Еще два часа провозилась с нею реанимационная бригада. Теперь Дина могла отвечать на вопросы. Артем суетился, складывая ее вещи. Помощи от Олега было мало. Он спал на ходу, потому что на ночь выпил снотворное.
                - Теперь пересаживаем вашу маму в кресло. Несите все подушки, какие есть в доме… Вот так, зафиксируем голову. Вам, Дина Антоновна, придется сидеть неподвижно и прямо до девяти утра, пока вся жидкость из легких и перикарда не стечет… Придвигаем кресло-туалет поближе. Вставать на него будете медленно. Держите маму, Артем. Вам придется не спать до утра. В девять приедет другая бригада, сделают повторно кардиограмму. Хотя уже ясно, что у вас.
                Мучительная ночь, казалось, никогда не закончится. Артем свернулся калачиком на кровати и вскакивал при каждом движении Дины, шепча:
                - Мама, что? Тебе плохо? Тебе неудобно?
                Олег спал в своей комнате, не проснулся даже тогда, когда  звонки домофона сообщили о приезде очередной «скорой».
                Приехали шустрые молодые ребята – не поймешь, кто из них врач. Сделали кардиограмму, бодро сообщили, прочитав ленту:
                - Инфаркт. И место вам в реанимации.

Продолжение http://www.proza.ru/2018/05/28/922