В сущности, история геологической службы в России традиционно исчисляется с жизни и деятельности первого русского горного инженера Василия Никитича Татищего (1686-1750). Первый русский историк, «птенец гнезда Петрова», он оставил свой след в изучении геологии Южного Урала, Алтая и, в частности в разведке железорудного месторождения на знаменитой горе Магнитной.
1 января 1834-го года по указу императора Николая I в России при министерстве финансов был создан Корпус Горных Инженеров. Именно там, в этом корпусе и приданном ему кадетском корпусе, создавалась система ценностей, впоследствии присущая вообще русским геологам: беззаветная любовь к Родине, целеустремленность при решении поставленных страной задач, неприхотливость в полевой жизни, жертвенность. Пройдут десятилетия. Но еще в начале 60-тых годов прошлого века, русские горные инженеры-геологи с гордостью ощущали себя наследниками того славного Корпуса. Как ценнейшую реликвию они передавали из рук в руки своим детям знаменитые «цветметовские» компаса, которые были для них путеводной звездой сквозь горы, тайгу и тундру, туда, куда посылала их Россия. Чтобы оценить во всей полноте подвиги русских горных инженеров достаточно ознакомится с рядом их бесхитростно написанных литературных трудов: «Полуостров Ямал» Житкова, «По нехоженой земле» Ушакова, «У истоков золотой реки» Устиева, «Таймыр край мой северный» Урванцева и так далее.
Слишком часто картографической основой производимых ими изысканий являлась результатом, так называемой, глазомерной съемки, дожившей в ряде случаев до конца 70-ых годов прошлого века. Направление от одной точки до другой при этой съемке прокладывалось по компасу. Расстояния производилось шагомерами или одометрами (колесом снабженного счетчиком оборотов). Высоты определялись барометрически, с помощью барометра-анероида. Время от времени по пути следования (в маршрутах) делалась астрономическая привязка. При всей очевидной примитивности данной методики исследования, карты оказывались, как показали в дальнейшем результаты аэрофотосъемки, достаточно точными.
Горные инженеры-геологи гибли в «сумасшедших» маршрутах при прокладке железнодорожных и автомобильных трасс, при поисках месторождений золота, урана, алмазов, ценных и редких металлов, нефти и газа. Сколько их погибло в структурах Главсерморпути, Дальстроя, других подобных организаций. Сколько их замерзло в маршрутах, утонуло в болотах-зыбунах, на перекатах, под осыпями. И все это при выполнении своего долга перед страной и ее народа. Никто не считал. Давайте не забывать их.
В 1882 году по указу императора Александра III был создан Геологический комитет России, с целью систематического изучения геологического строения территории страны и минеральных богатств её недр. В 1918 году Геологический комитет был передан в ведение ВСНХ, с 1923 - в его задачи включались организация, осуществление и регулирование всех геологических и геологоразведочных работ государственного значения. С деятельностью Геологического комитета тесно связаны имена известнейших в мире геологов: Карпинского, Мушкетова, Усова, Наливкина, Архангельского, Билибина, С.С. Смирнова, отца и сына Обручевых, Заварицкого и т.д.
В 1939 году после ряда переорганизаций на базе бывшего Геологического Комитета был создан Всесоюзный (ныне Всероссийский) Научно-Исследовательский Геологический Институт им. А.П. Карпинского (ВСЕГЕИ). В его задачи входило методическое руководство и планирование всех общегосударственных геологических исследований. В частности, институт руководил работами различных экспедиций по поискам и разведке месторождений урана, золота, алмазов, нефти и газа.
В 30-ых годах в Ленинграде в Радиевым институте, руководимым одним из «отцов» советской атомной бомбы В.Г. Хлопина была создана лаборатория геохимии, которую возглавил Владимир Иванович Вернадский. В 1947-ом году лаборатория была переведена в Москву и была превращена в Институт геохимии и аналитической химии им. В.И. Вернадского. В этом решении, лично Сталина, проглядывает глубокое уважение, которое испытывал вождь к ушедшему в 1945-ом году из жизни ученому. Естественно, основной объем работы в части химии по атомному проекту продолжали производиться в Радиевом институте. Однако, ряд частных проблем часто передавались в Институт геохимии.
По окончанию атомного проекта академик Виноградов попытался сделать свой институт головным в системе изучения геохимии страны. Но встретил сильное сопротивление этому, прежде всего со стороны ВСЕГЕИ, которое было поддержано полевыми геологами. Дело заключалось в том, что, институт слишком сильно озабоченный защитами диссертациями, неряшливо относился к присылаемыми ему материалу, и результаты анализов не соответствовали выставляемым требованиям. Полевые экспедиции в массе своей направляли образцы пород для анализов в Институт Минералогии, Геохимии и Кристаллохимии Редких Элементов (ИМГРЭ). Именно поэтому весть о том, что Институту геохимии доверено изучение лунного грунта вызвало в кругах геологов недоумение, ибо институт при всех своих амбициях не обладал опытом работ подобного масштаба. Поэтому же заключения сделанные господином Назаровым и вызывают мягко говоря скептис.