предыдущее - http://www.proza.ru/2018/05/16/1163
- Нет уж, сиди голый, - говорит она со смехом. - Мне нужно, чтобы ты был беззащитным, так я тебя быстрее уговорю. Хотя я и поклялась Элен, что не буду тебя уговаривать…
- Да ты только этим и занимаешься, как приехала, - засмеялся я.
- Ох, Чес… - она вздохнула, и я немедленно поцеловал её в нос. - Да, я хотела тебе предложить многое. А ты никак не осознаешь…
Она медленно освободилась от моих рук, тихо подтянула к себе халат, села на край кровати. Всё правильно. Когда начинаются такие разговоры, нужно одеваться. Я приподнялся, чтобы помочь ей накинуть халат, порыскал вокруг глазами в поисках трусов, ничего не нашёл в полумраке и плюхнулся обратно.
- Нет, почему, я как раз понимаю тебя… - сказал я, любуясь на её стройную спину - Ты хотела выяснить, насколько я могу вписаться в твой проект. Ты со мной потанцевала два дня, протестировала и решила, что я подхожу. Как раз всё понятно. Деловые дамы не приезжают же просто так, чтобы обнять всяких дурацких мальчишек, которые были влюблены в неё, как идиоты, в свои шестнадцать лет. Они приезжают со своими грандиозными планами…
- Да, я приехала со своими планами, - она порывисто оглянулась. - Но всё остальное не так. Я мечтала увидеть тебя… Я помнила тебя, я думала о тебе… И думала гораздо больше, чем деловая женщина, поверь…
Она была очень хороша сейчас, с рассыпанными по плечам волосами, с горячим взглядом тёмных глаз. Я вздохнул.
- Я и сейчас о тебе думаю. Понимаешь... люди съезжаются со всех уголков, из далёких городов, чтобы пройти кастинг. Живут в подворотнях, в палатках, стоят в очередях, уезжают ни с чем. А тебе даже не надо ничего проходить – ты уже всё прошёл. Тебя за руку вводят в состав. Сама руководитель проекта чуть ли не на коленях уговаривает тебя… - голос у неё упал, она замолчала, отвернулась от меня и сидела опять спиной, медленно наматывая на руку пояс от халата.
Я крякнул, спустил ноги с постели, сел, положив одеяло поперёк бёдер. Примирительно толкнул её плечом. Отобрал у неё пояс и, подцепив себя за шею, изобразил повешенного с вытаращенными глазами и высунутым языком.
Она покачала головой и вздохнула, даже не улыбнувшись. Сдёрнула с меня пояс и снова принялась наматывать на руку.
- Пойми ты, наконец, это очень большие возможности. Может получиться крупная вещь. Мюзикл. Со мной работают профессионалы. Люди готовы вкладываться в проект и помогать во всём. А ты… Ведёшь себя, как мальчишка… Я не понимаю... В чём дело?
- Ну, у меня же никакой подготовки, - упрямо сказал я.
- Ну, позволь мне самой судить о том, какая у тебя подготовка! – воскликнула она горячо, и я заткнулся.
Она тоже замолчала. Я видел, что она расстроена. Идиот, хотя бы не надо было спорить… Тем более, что она права на двести процентов. А я не прав, защищая свою дурацкую, никчемную жизнь, которую влачу, еле живой от отвращения…
- Все так замечательно складывается... - проговорила она. - Нас будет финансировать фонд Сороса, Москва будет поддерживать, там свои интересы... У нас не будет материальных затруднений, нам идут навстречу, я так радовалась... Я думала, ты всё это увидишь, оценишь...
Она вдруг в самом деле опустилась на колени – легко, как в танце – я даже ничего не успел сообразить – и взяла мою руку в обе свои.
- Я тебя очень прошу: подумай, пожалуйста… Это очень серьёзный момент для твоего будущего. Это уникальный шанс. Ты знаешь… я вижу этот номер с тобой, этот танец - вплоть до костюмов, до мелочей… В нём просто нет места никому, кроме тебя, поверь! Я только тебя там вижу – с твоим красивым телом, с твоей пластикой...
- Слушай, встань уже, а! - я с досадой выдернул руку и стукнул кулаком по постели. – Ну, это чёрт знает, что такое… Встань, я тебе говорю!
Я зажмурился и схватился за голову, чтобы не видеть её умоляющего лица, а когда открыл глаза, Вероника уже стояла у окна, завернувшись в халат, спиной ко мне, стройная, прямая и гордая.
Я ещё раз с досадой стукнул кулаком, на этот раз по собственной коленке, в сердцах хотел было встать сам, уже вскочил, но вспомнил, что был всё ещё без трусов, и выругался сквозь зубы. Пошарил глазами вокруг, сердитыми пинками ворохнул подушки, одеяло и обнаружил, наконец, эту неоценимую деталь туалета, придающую беседе необходимый официоз. Всё-таки, да, идиотски себя чувствует мужик без трусов, если он не намерен заниматься сексом. Натянул плавки, подошёл к ней, приспустил с её плеч халат, нежно поцеловал спину между лопатками. Она не шелохнулась.
- Леди, у вас самая красивая в мире спина, - сказал я, целуя её ещё раз в шею. – Вы знаете об этом?
Не оборачиваясь, она медленно подняла к плечам обе руки, вернула халат на место и сложила руки на груди. Я вздохнул. Больше всего на свете мне не хотелось ссориться в эти ночи. Но я не знал, что делать.
- Правильно сказала твоя мама: упрямец, каких мало – проговорила она задумчиво, так и не обернувшись ко мне.
Я медленно отошёл и молча улёгся на постель поверх сбитого одеяла. Сказанная фраза была незначительной, но что-то в ней меня зацепило. Я не сразу понял.
- Прямо так и сказала? – переспросил я машинально.
- Нет, мама сказала по-другому: упрямый баран, – не без удовольствия процитировала она.
Я не удержался и заржал, но она так и не оглянулась.
- Хорошо хоть козлом не обозвала мама, - не удержался я и вдруг холодком потянуло к желудку.
- Стоп, – переспросил я. – Чья мама? Моя мама? – я приподнялся на локте, вглядываясь в стройную спину в сумраке. – Я не понял, это кому так сказали?
- Мне, кому же ещё…
Она отошла, наконец, от окна, вернулась ко мне села рядом. Вид у неё был задумчивый.
- Тебе? – я сел, глядя на неё во все глаза. – Моя мама тебе говорила про меня? Я впервые слышу, что вы общались.
- Она же приходила ко мне тогда…
- Моя мать приходила к тебе? – я не верил своим ушам.
- Ты так и не знаешь? Тогда, давно… Почти сразу, как мы… - она запнулась, - как у нас началось всё... как раз кончился учебный год. Она тебе никогда не рассказывала?
- Первый раз слышу – буркнул я ошеломлённо. – Впрочем, как и всегда, я всё узнаю последним... Но зачем? Что ей было нужно?
- Беспокоилась за тебя. Вся твоя родня беспокоилась. Думали, что от меня исходит угроза. Она пришла поговорить. Удостовериться, что тебе ничего не грозит...
- Грозит? От тебя?
- Все матери считают, что их сыновьям что-то грозит от их первых женщин. И от последующих тоже… - Вероника усмехнулась.
- И что она тебе сказала? Чёрт, и я это узнаю только сейчас…
- Да ничего особенного. Поговорили, как две женщины. Она сказала, что, если с тобой что-то будет не так, твоя семья может предпринимать ответные шаги. Чтобы я имела это в виду.
- Ответные шаги? Охренеть... - не удержался я. – Это что, шантаж был? Узнаю почерк родственничков… И что ты? Пообещала сохранить мне девственность?
Она молчала, а я всё ещё чувствовал ошеломление. Уже привычные досада и злость вспыхнули во мне, - чёрт, когда же это кончится, когда я уже перестану огребать всякие хвосты от своего славного прошлого то в одном, то в другом месте... Я прямо-таки увидел перед своими глазами восседавший за столом семейный совет со своими крепкими дядьями, прочными тётками и мамой – хрупкой, синеглазой, горько глядящей на уголок стола… И что там говорит женщина женщине в таких случаях? Оставь его в покое, а то измажем ворота дёгтем?.. Или, наоборот - будь поласковее с моим мальчиком?..
- Мы тогда поняли друг друга. Она ушла успокоенной, - сказала Вероника
- Ах, даже поняли... Ну, отлично… Это поразительно, как все всегда умеют спеться за моей спиной, - сказал я со злостью. - Понятно... значит, это был очередной заговор, и ты в нём принимала участие... Хорошо, что я это сейчас узнаю. Если бы, не дай бог, ты мне тогда об этом сказала, я бы точно подорвал весь город…
Я встал и походил босой по комнате, борясь с желанием курить. Курить мне в номере не дадут, значит, надо выходить в коридор, а ещё лучше - на крыльцо, чтобы проветриться самому... Я порыскал глазами вокруг - штаны в поле моего зрения не попали. Правильно говорит Вероника: никаких подвижек со школьных лет, сроду я всегда швырял одежду, куда попало, а потом, матерясь, искал по всей комнате...
В глубине души мне до смерти было жалко недавний, уютный, интимный полумрачный мир своей любви, но всё равно всё уже было испорчено, я уже чувствовал, что завожусь, поэтому сердито включил свет, сердито смахнул с кресла кучу барахла, рывком выдернул из неё джинсы, сердито напялил их, молча, чтобы не терять слов, показал Веронике пачку сигарет и вышел из номера, накидывая куртку прямо на голое тело…
продолжение http://www.proza.ru/2018/05/18/1435