На святки раньше было принято ходить по домам нарядившись до неузнаваемости, зачатую и из других деревень. Их называли наряжухами.
Вот уже в потёмках сидели две соседки. Топилась печка и без огня ещё было видно хотя и не так отчётливо. Только что пришли две дочери Марьи, гостившие у матери из посёлка лесопункта. Наталья была разведённая грудастая и широкая в бёдрах баба, а её сестра смазливая на лицо, но не такая фигуристая и пониже ростом Зина страдала от того, что мужа взяли на военные сборы, а ей говорили, что
раз около Иванова, то там ткачих незамужних полно и чуть ли не в окна к мужикам лезут.
Она опять стала жалеть себя, что вот не нагулялась в юности, вышла за первого попавшегося, а он ей, верно, напропалую изменяет. Мать её успокаивала, а сестра наоборот распаляла. И в это время дверь открылась и ввалились две бабы по одёжке,а по голосу, каким один спел частушку - пожалуй мужики. Один высокий с гитарой,а поменьше с балалайкой. Так платами подвязались, что и лица толком не разглядишь.
Тот, что повыше, достал бутылку и налил в чашки и стаканы, что стояли на столе.
Выпили за здоровье, закусив рыбными консервами и тушёнкой.
-Хоть бы меня научил на гитаре играть!- сказала Наталья.
- А меня хоть на балалайке, может попроще - поддержала сестру Зина.
Мужики пошли с бабами в горницу и сначала какой-то гитарный перезвон и треньканье на балалайке раздавалось, а потом смолкло.
- Чего-то тихо стало, не ноты же учат,- говорит Марье соседка.- Посмотри.
- Что-ты! - замахала на неё руками Марья,-чтоб я к бабам сунулась, ведь они уже
не девки. Мало ли что...
- Вот именно, не терпится посмотреть, чем занимаются? -и соседка пошла к дверям
в горницу.
Двери были перекошены и плотно не закрывались. Она ещё чуть приоткрыла и то, что увидела, повергло её в ужас. Тот, что поменьше, балалаечник, занимался
любовью с Зиной, а гитарист с Натальей. В балалаечнике бес плата она узнала сожителя своей дочери.
К Марье она вернулась разъярённая.
- Немногим больше месяца с моей дочерью прожил, а уж с твоей изменяет! Ну, придёт, разломаю его балалайку.
- Да ты погоди, Манефа, может тебе показалось.
- Нет не показалось -и сварливая соседка пулей вылетела из избы. Вскоре вышел
из горницы парень с балалайкой и, попрощавшись с Марьей, вышел на крыльцо.
Ещё не доходя до другого крыльца он услышал ругань матери с дочерью из-за него.
- А я ругаться и оправдываться не стану, а поеду к матери.
И сев на мопед, скрылся из вида.
Назавтра , пойдя с вёдрами на колодец за водой, Манефа увидела у соседского
крыльца мопед несостоявшегося зятя.
Не постучав, она отворила дверь избы. В горнице раздавался весёлый смех мужской и женский.
- Это, что же он вместо своей матери, к вам завернул.
- А тебе не надо зятя, а по мне так вполне гожий, у меня одна дочь не замужняя - ответила Марья.
- Да я вчера его с другой твоей дочерью видела.
- Ну, это тебе показалось, он только её обнял да поцеловал, а как от вас вернулся, они пошли с Натальей в мезонин и она там его успокоила от твоей ругани
своими ласками. И очень они друг другу подошли, тютелька в тютельку, как мне Наташа сказала. А всё сладится у них, так мы ещё и корову заведём. Видно, что парень работящий, кучу дров расколол, в разговоре приветливый, очень мне по нраву.
-Ну, знаешь ли-
Что дальше несла Манефа к русскому языку имеет весьма отдалённое отношение.