Первые месяцы обладания данным даром я, что говорится, налаживал свою жизнь. Взмывая над крышами домов, я за один полёт пополнял свой карман на несколько сотен гривен, большая часть из которых, разумеется, была мелочь, которую я уже не знал куда складывать. Мне приходилось совать её повсюду: Раздавать уличным музыкантам, каждый час покупать кофе со сливками в кофематах, и это хорошо, если за мной не было очереди. Иначе люди иногда злились, что я так долго сую пятаки, чтоб купить стакан за 14грн. В магазинах, когда продавцы просили меня найти мелочь, чтоб дать сдачу круглой суммой – я тут же доставал целую горсть и отсчитывал.
Поэтому, я быстро научился летать к странам Евросоюза, чтоб собирать местную валюту. Не скажу, что мелочи у меня стало меньше, она теперь разбавилась евроцентами, но доход мой значительно увеличился. Pа раз, в переводе на гривны, я собирал от 5 до 20 тысяч. С купюрами тоже всё было не так хорошо. Многие из них были рваные, мятые, и даже мокрые и вонючие. Но всё равно, их я аккуратно складывал в пачки, как правило, одинакового номинала, и нёс в обменник.
Разумеется, получая столь лёгкий доход, я не переставал ходить на занятия в университет и на работу. Многие из моих сокурсников в то время пропускали пары, предпочитая учёбе работу. Они рассказывали сказки о том, что якобы вынуждены работать, ибо времена трудные. И в принципе, можно было б поверить, если б со временем они не покупали iPhone и не тратили деньги на всякую ненужную, как мне кажется, ерунду, типа клубов или прыжков с парашютом. Ведь без американского телефона вполне можно прожить, потому здесь все рассказы о «трудных» временах сходят на нет. На деле же, всё банально просто. Ребята предпочитали заниматься исключительно тем, что им больше нравится, отодвигая обязанности на второй план. Тем более что, ближе к сессии несколько хрустящих банкнот способны выставить ряд зачётов, экзаменов и курсовых. Благо, коррупция в нашем ВУЗе успешно процветала.
Хотите верьте, хотите нет – я никогда никому и ни за что не «мазал лапу». Принципиально. Наверное, еврейские корни дают о себе знать, но в итоге, когда сам всё сдаёшь, приятно осознавать, что проделанная мною работа, оказывается, обходится кому-то в заметную сумму.
К тому же, моя работа не мешала моей учёбе, поскольку учился я днём, а работал по вечерам. На другой график я не соглашался, но, благо, директор был вполне понимающим человеком, потому и ставил мне занятия на вечер.
Жил я тогда на съёмной квартире у Ольги Тарасовны – доброй женщины преклонного возраста, проживающей в бывшей «коммуналке», со временем приватизированной и превращённой в трёхкомнатную квартиру. С ней проживал её сын – мужчина в возрасте ближе к 40ка, который время от времени любил злоупотребить спиртным. Мужик сменил уже множество работ, нигде подолгу не задерживаясь: грузчик, подсобник на стройке, уборщик. Словом – душа романтика. В своё время, как рассказывала его мать, он окончил Гидрометеорологический университет по специальности «экология», но по профессии так и не работал. После этого его призвали в армию, потом женитьба, развод, годы скитаний, друзья-алкаши и пошло-поехало. Несколько раз забирала его из милиции за драку. Словом, за что-то её Бог наградил таким сыном.
В то же время я за эти месяца купил новый телефон, не АйФон, конечно, но тоже неплохой, немного «шмотья», несколько ноутбуков. Гривны, те что бумажные, я через терминал перебрасывал себе на карту. Валюту я копил и хранил в коробке из-под туфлей, планируя потратить их на покупку собственной недвижимости. На тот момент мне было не стыдно признаться себе, что я счастлив. Деньги, конечно, не лились рекой, но мне не приходилось их зарабатывать тяжким трудом. Круглые сутки я находился в приподнятом настроении, я превосходно спал, и вставал совершенно бодрым, радуясь каждому дню. Жизнь тогда превратилась в игру, где с каждым новым уровнем я собирал всё больше и больше очков. Очень трудно тогда было не потерять голову и не начать «понтоваться». Я как и прежде, не ходил по ресторанам, не разъезжал на лимузинах. Ни в коем случае не пытался заводить новые знакомства, особенно с противоположным полом. Ведь на чужую удачу, как известно, люди слетаются, словно мухи на…
Хотя всё же побаловать себя огромной шаурмой я любил. Словом, меня тогда захлестнула эйфория. На работу я купил около десяти планшетов. Каждое занятие дети подключались к сети и играли уже не на деревянных досках, а на сенсоре друг с другом. Купив модем, раздающий Wi-Fi, я также в режиме онлайн показывал им со своего планшета новые стратегии и тактики. Подключался к каждой партии на выбор и следил за их игрой, не вставая из-за стола. Планировал даже купить плазму, но школа, в которой арендовалось помещение, не соглашалась, опасаясь брать на себя ответственность за её хранение.
Тренировки теперь проходили значительно интереснее.
Родители сначала беспокоились, задавая вопросы типа: «А что, если мой сыночек\доченька случайно разобьёт вам планшет? Это ж нам потом компенсировать придётся?», на что я быстро придумал «отмазку», будто вся техника застрахована и им не о чем волноваться. Я просил учеников рассказывать чаще друзьям о наших занятиях, чтоб те приводили их сюда. Нет, мне не хотелось больше прибыли, просто вдруг ко мне придёт очередной самородок, которому удастся помочь прорастить свой талант.
Ведь помочь кому-то – это именно то желание, что я испытывал тогда изо дня в день.
Хозяйка квартиры, заметив, что её квартирант стал жить на порядок «кучерявее», стала чаще интересоваться моими делами. Она особо не знала, где я работаю, но однажды на кухне всё-таки любопытство взяло над женщиной верх.
-Виталик, а ты где-то в каком-то офисе работаешь? Да?
-Да, Ольга Тарасовна. – Женщина сама сочинила за меня легенду, потому мне осталось лишь подыграть.
-А чем вы там занимаетесь? Хорошая фирма? Да?
-Ну, мы продаём разные вещи.
-Технику?
-Да, технику продаём. Электронику.
-Это телевизоры всякие? Да? Компьютеры?
-Да, и их тоже продаём.
-И много покупают?
-Ну, да. Сейчас вот стали много покупать в последнее время. Больше, чем обычно. – Пытаюсь оправдать резкое повышение своих доходов.
-А вам хорошо платят? Да?
-Ну, вот сейчас стали хорошо платить, но это временно. К концу года опять, наверное, будут зарплату задерживать. – Такие легенды я складываю, чтоб старуха не слагала планов повысить стоимость квартплаты, высасывая из меня баснословные суммы за мелкую комнатушку, в которой я живу. Мне, наверное, уже было б не жалко платить и больше, но, как уже сказал, от еврейских корней никуда не деться.
-Слушай, Виталик, а Гришу моего нельзя к вам туда пристроить? Может он там в офисе этом вашем пригодится?
Сразу отказать женщине, которая все эти годы относилась ко мне с пониманием и позволяла отсрочить плату, когда наступали трудные времена, наверное было бы по меньшей мере не вежливо. Но, как ей объяснить, откуда берутся деньги? Да и к тому же, даже если б я работал в офисе, или где-нибудь ещё, как можно ручаться за человека, любящего несколько раз в неделю приползти «на бровях» домой, подолгу разговаривая с самим собой, а потом, обмочившись, уснуть? С Григорием мы никогда не конфликтовали. Мы даже толком не общались. Наши встречи состояли из того, что я видел его утром пока ещё трезвого, курящего на балконе свои вонючие сигареты, пока я делал себе на кухне чай. Мы здоровались и в течение дня не виделись. Он мог не появляться дома по несколько суток, поскольку дома они с Ольгой, как правило, то и дело ссорились. Но, иногда, он всё же возвращался в «романтическом» состоянии и заваливался на пол. Хотя, иногда хозяйка даже ставила меня в пример своему, по её мнению, непутёвому сыну, что мол, молодой парень с неоконченным образованием уже работает, а он вот специалист с дипломом то и дело скитается по шабашкам и пьёт. Наверняка из-за этого у него стали зарождаться зачатки зависти и неприязни ко мне, но мне он этого никогда не высказывал.
-Да, вы знаете, нам сейчас нужен сотрудник на одну должность.
-Какую?
-От нас уволился супервайзер фриланс клининг-менеджер.
-Кто?
-Ну, это хорошая высокооплачиваемая должность. Но туда нужен человек с дипломом бизнес-инжинера. Ваш Гриша, напомните, кто по образованию?
-Так этот же, эколог. Я ж тебе говорила.
-Ах, эколог, точно. Я и забыл. Ну, он, наверное, не подойдёт на эту должность. К тому же там ответственность большая.
-Да? Жаль, а других вакансий у вас нет?
-Ой, сейчас только такая. Ну, я спрошу у шефа, может у него найдётся что-то для Гриши.
-Правда? Ой, ну, ты спроси. Не забудь, хорошо?
-Да, я обязательно спрошу.
Об этом обещании я потом долго жалел. Каждый вечер бабка интересовалась, не освободилось ли подходящей вакансии для её сыночка, на что я тоже быстро соображал. Говорил, что к нам требуется: дауншифтер, вейпер, майнкрафтер, криптомайнер и другие слова, смысл которых бабуля даже не уточняла, но понимала, что её чадо на эти «должности» ни коем образом не подходил.
В то же время, ругани с примесью нецензурной речи между матерью и сыном становились всё больше. Периодически, Григорий от безработицы сидел подолгу дома, что ещё больше нагнетало обстановку. Я старался абстрагироваться от их конфликтов, дабы не принимать ничью сторону. Ведь каждый из них по-своему был прав и по-своему виноват. Ольга была права, когда упрекала сына в его алкоголизме, а он был прав, когда замечал, что она устраивает скандал из-за мелочей. Ну, это уже старческое.
Не смотря на безработицу, Гриша не брезговал брать в ближайшем магазине с забавным названием «Синий хорёк» в долг спиртные напитки, дабы «расслабиться» вечером с корешами. В это же время, расплачиваться за долги приходилось его матери, поскольку её в этом районе все знали уже давно и ссориться с кем-то и наживать себе на старости лет врагов ей вовсе не хотелось. За свои долги Гриша всё же в итоге расплачивался, но уже своей матери, которая на утро устраивала ему «вырванные годы». Рассказы о том, что он не просил её отдавать за него деньги тёте Любе, и что он, как только нашёл бы работу, сам бы за всё рассчитался, не убеждали женщину. Она упрекала его в безответственности, и что устала «подтирать ему… нос».
Такие «кредиты» существенно были по их семейному бюджету. Иногда, когда я ужинал в кухне, Ольга Тарасовна любила пожаловаться об этом, проклиная Бога за то, что послал ей такого ребёнка. Я жевал картошку и молча слушал. Действительно, пенсионерке, единственным доходом которой является пенсия и плата квартиранта, каждый вечер покупать сыну и его друзьям спиртное – немалый расход. Потому как-то раз я всё-таки предложил ей:
-Ольга, Тарасовна, а давайте я вам заплачу за три месяца вперёд. Потому что у меня пока деньги есть, а потом, ближе к зиме, их может и не быть.
-Ой, Виталик, спасибо тебе большое. Я понимаю, что ты хочешь помочь, но пока что как-то справимся. Но, спасибо тебе.
-Нет, ну, правда. Я ж тоже могу их потратить, а потом сидеть на… бобах.
-Нет, будет пятое число - вот тогда и заплатишь. А то, вдруг надумаешь от нас съехать, и потом деньги назад потребуешь.
-Да, куда ж я от вас съеду-то, Ольга Тарасовна?
-Ну, мало ли. Женишься вдруг.
-Господи, что я вам плохого сделал? Что вы мне такого желаете?
-Ну, чего сразу плохого? Ты вон парень молодой. Найдёшь себе хорошую девку. В жизни оно, знаешь, как бывает? Работа есть. Дом тоже себе купишь, а там и семью свою захочешь.
-Да ну. Пока что ещё институт надо окончить. Работать надо. Какая семья?
-Так не всю ж жизнь так будет. Станет всё стабильно, вот тогда и захочешь.
Разумеется, годы идут, а ценности у таких людей остаются всё те же. И ничего, что сейчас совсем другое время, нежели в период их молодости. И дело даже не в ценностях. Но, конфликт поколений неисчерпаем.
-Ну, вы в любом случае, если понадобятся деньги раньше срока, обращайтесь.
-Спасибо тебе большое, Виталик, но я буду наедятся, что мой Гришка ни во что серьёзное не влезет, чтоб срочно нужны были деньги. Но, всё равно, спасибо тебе.
-Вообще-то, покупать ему бутылку водки каждый вечер – тоже неплохой расход.
-Что поделать, такова моя доля. К тому же, ты не думай. Он не такой уж и плохой человек. В школе он на одни пятёрки учился. На олимпиадах места первые в области занимал. Вообще он всегда хорошим мальчиком был, послушным. А кричу я на него постоянно лишь потому, что всё-таки гены папки его в нем прорисовываются. Он же нас бросил-то, когда Гришке всего 10 было. Ушёл к другой. Тоже был любителем погулять, особенно по девочкам. Потому и пришлось мне Гришку-то самой воспитывать, держа в ежовых рукавицах, чтоб по стопам отца не пошёл. В институте тоже учился хорошо, стипендию повышенную получал. А как с армии пришёл – так и встретил ту мымру. Что он в ней нашёл? Ну, да, слава Богу, развелись они вскоре, а вот после этого он таким и стал. Дружбаны-алкаши появились, водка, селёдка, и пошло-поехало. Теперь он вот такой, каким ты его видишь.
И после этих слов я вбил себе в голову мысль о том, что Григорию тоже можно помочь. Ведь, действительно, возможно он не такой уж и законченный человек. Что если ему просто не хватает старта? Может, стоит ему этот старт дать? Потому в ближайшие несколько дней я то и дело думал, как ему помочь. В итоге, решил сам спросить у него, что ему нужно. Но как это сделать? Ведь мы никогда не разговаривали, и вряд ли он вообще захочет заводить со мной диалог?
Но, возвращаясь однажды домой, я увидел, как он сидит на лавочке возле дома. В квартиру ему, похоже, возвращаться не особо хотелось, чтоб лишний раз не скандалить с матерью. И тогда я пулей метнулся в тот самый Синий хорёк и взял две пол-литровых «Соньки».
Аккуратно медленными шагами подойдя к скамейке, я с усталым видом плюхнулся на неё: «Будешь?» - протянул ему стекляху. Мужик лишь удивлённо посмотрел на меня испуганным взглядом. Разумеется, ему непонятно, что я от него хочу, но просто так подойти и предложить ему помощь – тоже не вариант. «А я буду!» - поставил его бутылку на лавку и открыл своё пиво, сделав насыщенный глоток местного пойла. Я молча сидел и попивал напиток, ожидая каких-нибудь действий от собеседника. Тот, поняв, что мне от него ничего не надо, и что я якобы просто сел прибухнуть после рабочего дня, всё же взял тару и открыл об скамью.
-Твоё здоровье.
-Будем.
-Что? Как работа?
-Да задолбался, трубец.
-Устал? Да?
Уставший вид и жалобы на работу – это так картина, которая должна бы заставить таких как Григорий взглянуть на высокий доход с другой стороны. Я не говорю о себе, но когда народ начинает обмывать кости успешным предпринимателям, соседу, купившему новый джип и другим людям с доходом немного выше среднего, они должны понимать, каким трудом это им достаётся, и что им-то, в отличие от меня, никто просто так ничего не даёт.
-Да, заколебало всё это. Надо, наверное, увольняться.
-Чего? Зачем увольняться? Ты ж, вроде, там неплохо зарабатываешь.
-Ага, а знаешь, сколько мне надо пахать, чтоб это всё заработать? А ещё ж в институте надо успевать учиться. Когда всё это?
-Ну, так, а ты разве преподавателям на лапу не даёшь?
-На лапу? А ты сам, когда учился, давал на лапу?
Мужик засмеялся, опустив взгляд вниз.
-Да, если б. В моё время на лапу никто не давал. Редко кто-то по знакомству мог, а так все учились и даже не думали как-то увильнуть.
-Ну, у нас, конечно, есть взяточники, но я не собираюсь никому ничего давать. Сам всё сдам.
-О, вот это ты молодец. Ты вообще молодец. И учёба, и работа, и по бабам, наверное, успеваешь ходить?
-Да, какие бабы? Некогда мне.
-О, брат, это ты зря. Молодость-то – она ж всего одна. Тем более вон сами на тебя смотрят. Только подсекай, пока клюёт.
-Ну, вот найду я бабу себе. И что дальше? Жениться?
-Ну, а что? Почему нет?
-Ага. Ну, что ж ты сам-то не женился?
И тут мужчина снова опустил взгляд, но уже глубоко вздохнув, показывая всем видом разочарование.
-Вот видишь?
-Что вижу?
-Смысл жениться, если потом всё равно разведёшься.
-Ну, ты тут, братан, так сразу не суди. Ты многого не знаешь.
-И чего ж я не знаю? Разве твоя история отличается от тех, что случаются каждый день? Жили-любили, посрались-расстались.
-Нет, тут всё по-другому. Тут уже маме спасибо сказать надо.
После этих слов я отставил бутылку в сторону и ждал продолжения. Что этот человек ещё скажет про свою мать? Ведь мало того, что он её постоянно позорит, так ещё и в чем-то обвинять будет? Это уже интересно.
-Я ж раньше вообще с девками никаких дел не имел, потому как мамаша постоянно контролировала меня.
-В смысле?
-Ну, батя ж кинул нас, когда я малый был ещё. Пошёл к другой. Так мамаша с тех пор вообще тронулась. Всю свою злость на мне сгоняла.
-Какую злость?
-Да вот такую. Держала меня всю жизнь, грубо говоря, «на цепи». Всё боялась, чтоб я не вырос таким же, как мой отец. Постоянно упрекала меня им, что мол, буду плохо учиться – стану как он. Будто я себе папу сам выбирал. Потому сверстники в юности на дискотеки ходили, развлекались, а меня мамаша заставляла дома сидеть и математику зубрить, словно она бы мне в жизни пригодилась. На олимпиады вечно заставляла ездить какие-то. А оно мне надо? Что мне это дало?
-Ну, а институт? Ты ж там, вроде, на стипендии повышенной был?
-Та же самая история. Я вообще врачом хотел стать, но опять же, мамаша отговорила. Так и сказала: «Какой из тебя врач?».
-Обнадёживающе.
-Да, от неё доброго слова редко дождёшься. Вечно она мною была недовольна. Как бы я хорошо не учился, какие бы места не занимал – ни разу не похвалила. Наоборот только детей подруг своих в пример ставила. У того бизнес, тот заграницу укатил. А я вон бестолковый такой. Но, ведь, дело в том, что те самые дети маминых подруг, наверняка, имели поддержку тех же самых родителей. А моя мать, грубо говоря, хотела «получать плоды с дерева, не поливая его».
-Да, мужик, честно говоря, не повезло тебе. Моим предкам на меня, честно говоря, было пофиг. Но, это, наверное, и к лучшему. У меня было больше свободы. Я шлялся где хотел, с кем хотел. Но потом, когда уже захотелось каких-то денег на пиво или первую мобилу – пришлось идти работать, ибо от родителей лишнюю копейку не дождёшься.
-О, вот видишь, ты хотя бы гулял. На дискотеки, наверное, ходил.
-Да, нет. Ты меня немного не за того принимаешь. У меня не было тысячи друзей. Меня не воспитала улица и я не репощу цитаты из Поцанских пабликов.
-Кого?
-В общем, у меня были нормальные друзья. Мы, в основном, занимались спортом, читали книги. У нас даже не особо принято было с бабами гулять. Наоборот, всякого рода подкаблучничество в кругу друзей порицалось. Потому, как говорится: «С кем поведёшься…»
-А. А сейчас где твои друзья?
-Да, кто где. Кто-то уехал, кто-то женился. Редко видимся. У тебя-то хотя бы вон кореша твои есть.
-Ой, ну, ты сам знаешь, какие это кореша. Есть выпить – есть кореша, нет выпить – нет корешей.
-Серьёзно? А почему тогда ты с ними водишься?
-Ну, так, иногда ж выпить есть не только у меня. Понимаешь?
-Ясно. А что там с женой твоей бывшей? Тоже любила, пока у тебя что-то было?
-Нет. Она не такая. Ей от меня вообще ничего не надо было.
Спрашивать в очередной раз причину их развода уже было бы некорректно, потому я просто сделал глоток недорогого, но не такого уж и плохого пива, и продолжал внимательно слушать. Ведь, как говорится, чужая душа – потёмки. И если захочет – сам расскажет. А нет – так зачем вытягивать?
-Это уже после армии было. Кстати, я так радовался, когда присягу принял. Как бы это странно не звучало – в армии я впервые почувствовал свободу. Поцаны нормальные попались, с которыми служил. Да и режим, честно говоря, по сравнению с тем, что был дома – настоящий санаторий. Там я впервые попробовал сигареты. К тому же, в период службы я и нашёл свою первую любовь. Она тогда была студенткой пединститута. Конечно, обычно в педагогический шли бабы, не особо отличающиеся нравственностью, но она была другая. Она, правда, была чистой и невинной. Я даже иногда задумывался, что она во мне нашла?
Мне до дембеля тогда оставалось полгода, и она, что самое интересное, меня дождалась. Потом мы приехали сюда. Я познакомил её с мамой, но та, узнав, что в моей жизни появилась ещё одна женщина, сразу разозлилась. Её попытки испытывать мою невесту на честность, порядочность, каждый раз доказывали, что Ксюша была не такой, как все. Плюс, ей хватало духу терпеть выходки матери ради того, чтоб оставаться со мной. Но со временем, маман находила всё более изощрённые методы. Она, вместе со своими подругами, стала распускать по району сплетни, будто видела, как Ксения гуляет по вечерам в сомнительных компаниях и в нетрезвом состоянии. Такие слухи оскорбляли любимую, от чего она часто встречала меня в слезах, бросаясь ко мне в объятья. Мы даже одно время планировали переехать в другой город, подальше от этого, но мать никуда бы меня не отпустила. Да и по правде говоря, такие рассказы постепенно внушали мне сомнения касательно верности моей супруги. Ну, сам знаешь, а что если правда? Что если допустить, будто действительно она не так уж и чиста и невинна. Ведь постоянная мамина «поддержка», на подобии: «Посмотри на себя. Ты думаешь, она не найдёт себе кого-то получше тебя? Ведь такой девке, как она ничего не стоит завести кого-то на стороне, а с тобой она живёт лишь из жалости». Разумеется, такие мысли точили изнутри. Ведь и правда, я далеко не мужчина мечты, и бабы, они ж, как правило, все одинаковые. Ищут того, с кем им будет комфортно.
И вот однажды, на радость мамаше, всё получилось, как ей хотелось. При том – на ровном месте. Я как-то неожиданно пришёл к университету встретить её. Была зима, и когда она выходила из корпуса – то держала какого-то парня под руку. Она сказала, что ступеньки скользкие, и она держалась, чтоб не упасть, но ведь постоянная давка всё-таки дала плоды. Я тогда стал скандалить на всю улицу, что мать всё-таки была права.
Помню её слёзы и попытки всё объяснить, но я ничего не хотел слушать. Мне тогда было проще поверить в то, что я себе придумал, чем разбираться в ситуации. В итоге так всё и закончилось.
-И где она сейчас?
-Не знаю. Она переехала тогда в общежитие, поскольку из-за меня ей пришлось сменить город и ВУЗ, а потом, наверное, уехала. Кто знает.
-Ну, а мама твоя довольна была?
-Конечно. Она тогда долго не могла нарадоваться, повторяя каждый день «А я же говорила!». Ну, с тех пор меня и климануло. Думаю, сколько ж можно? Всю жизнь я жил, словно в тюрьме. И когда ж это закончится? Уволился с копеечной работы в гидрометеорологической станции, встретил корешей. Первое время мне было так хорошо. Особенно мне нравилось видеть перекошенное от злости лицо мамаши. Ведь впервые за долгое время у неё не было надо мной власти. Я делал что хотел, и она не могла мне абсолютно ничего сделать. Как же она мне всё-таки в своё время испортила жизнь. Я тебе не передам. Понятно, ты меня, наверное, осуждаешь и считаешь лохом. Так?
-Да, нет. Почему? Я не был в твоей ситуации и не могу тебя осуждать. Я ж не знаю, что тебе пришлось пережить, потому и не могу как-нибудь судить об этом.
И правда, в тот момент я впервые посмотрел на всё под другим углом. Может быть моя квартиродательница не такая уж и святая женщина? Возможно, её сын и правда является что-то на подобии жертвы, и винить во всём только его – нецелесообразно? Здесь трудно дать однозначный ответ, ведь я не знаю всех деталей. Потому и принимать чью-либо сторону нельзя.
-А не хотел бы ты изменить как-нибудь свою жизнь?
-В смысле?
-Ну, чем бы ты хотел заниматься? Кем бы хотел стать? Если не секрет.
-Честно?
-Насколько это возможно.
-Я б хотел всё-таки стать журналистом.
-Правда?
-Да. Меня даже приглашал недавно сокурсник бывший. Учились вместе на экофаке. Он теперь главред в одной местной газете и предлагал мне вести там свою колонку. Ему, видите ли, нравилось в юности, как я выражал на письме свои мысли. Он мне тогда ещё говорил, что у меня будущее журналиста. Потом, он всё-таки им стал, а я нет. Хотя, что общего между экологией и журналистикой – так сразу и не поймёшь.
-Так может, стоит попробовать?
-Что попробовать?
-Начать менять что-то.
-Да, ну, перестань.
-Ну, а чего? Попробуешь. А там, если понравится – продолжишь. А нет – так уйдёшь. Попробовать-то можно?
Подобной мотивацией я всегда подстёгиваю себя к новым занятиям. Потому как если поставить себя перед фактом, что этим придётся заниматься всю жизнь – желание пробовать куда-то исчезает. А вот если убеждать себя, что всегда можно уйти – это стимулирует старательность и ответственность. Потому, подобный приём я использую и для других, и пока что – получалось.
-Попробовать, говоришь?
-Ну, да. Что ты теряешь?
-Да, ну, ты посмотри на меня. Кто меня в редакцию возьмёт-то?
Внешний вид Григория и правда был далёк от представителя прессы. Если это только не журналист, работающий под прикрытием. Возможно, такой журналист писал бы статью о теневой жизни городских улиц. О жизни бродяг, наркоманов, приведя себя в подобный вид, дабы не привлекать внимания. Или же, скорее, это офицер полиции, также работающий под прикрытием, вливаясь в круги сомнительного общества. Но, увы, сальные, местами седые волосы, красное блестящее от жира лицо. Руки с грязью под ногтями и запах алкоголя и пота – это верх маскировки, которой можно поучиться. Майка с множеством швов на спине, из-за чего поверхность её заметно деформировалась. Треники, когда-то бывшие матовыми, а ныне отражающие свет близлежащих окон. Ну, и верх дворовой моды – грязные резиновые сланцы, одетые поверх чёрных носков.
-Слушай, а что если я тебе помогу?
-Перестань – сразу стал отказываться собеседник, не вникая в суть предложения.
-Послушай сюда. Ты, я так понимаю, нормальный мужик. Умный, адекватный. Ты должен хотя бы раз попробовать начать всё сначала.
-Нет, слушай, спасибо тебе, но какой из меня уже журналист? Да и как ты хочешь мне помочь?
-Сколько тебе нужно для новой жизни?
-Нет, я не возьму от тебя ни гроша.
-Успокойся. Давай я тебе дам 10 тысяч гривен.
-Нет. Всё. Хватит! Большое тебе спасибо, но нет.
Человека, у которого играет гордость, переубедить крайне трудно. Но, благо, опытные менеджеры научили меня «убалтывать» людей, используя разного рода приёмы. Основной манёвр – создание иллюзии выбора. Нельзя лишать человека права выбора. Нужно ему это право создать вручную.
-Ну, смотри. Я тебя уговаривать прямо сейчас не буду. Просто хочу, чтоб ты знал, что если вдруг ты надумаешь – предложение будет в силе в любой момент. Ты пока подумай. Чего ты хочешь. Ведь каждый заслуживает шанс начать всё сначала. Потому обмозгуй, что ты потеряешь, если устроишься на работу. И нужно ли тебе то, от чего тебе придётся отказаться. Дальше выбор за тобой.
-То есть ты мне просто так хочешь дать 10 тысяч?
-Да. Я тебе просто так дам эту сумму, а дальше распоряжайся ею сам. Захочешь – снимешь себе отдельную квартиру на первое время, чтоб не пересекаться со своими корешами. Купишь себе шмотья, сходишь в парикмахерскую. Ну, а дальше уже сам будешь постепенно менять свою жизнь. В любом случае – с чего-то нужно начать.
-А вдруг потом ты потребуешь деньги назад?
-Ну, требовать я у тебя ничего не буду. Разве что если сам станешь известным международным журналистом и будешь заколачивать бабло – то может быть тогда и отблагодаришь.
Мужик рассмеялся. В глазах его появился какой-то живой интерес. Возможно, ему и правда захотелось поднять задницу и попробовать что-то изменить. Даже, наверняка, его жизнь на мгновенье обрела краски.
-В общем, я подумаю, мужик. Пока мне нужно всё обмозговать.
-Ты не спеши. Когда будешь готов – приходи. Всё устроим.
-И всё равно. Какой смысл тебе помогать такому как я?
-Кто знает, как оно повернётся. Может быть когда-то ты поможешь мне, когда у меня наступят тяжёлые времена. – Даю понять, что не всё так сладко, и что я не добряк с белой бородой, оставляющий подарки под ёлкой. Ведь человеку важно понимать, что от него хотят, давая ему что-либо. А когда нам дают что-то просто так – это всегда настораживает.
Мы после этого поднялись в квартиру и разошлись по своим комнатам. На утро, когда я заваривал чай, на кухню вошёл Гриша. Он поприветствовал меня, и сел за стол. Это немного необычно, потому как зачастую по утрам он сразу идёт на балкон, вставляя по пути в рот свою вонючую папироску, щёлкая зажигалкой. Но здесь он почему-то не спешил курить.
-Так что там? Твоё предложение в силе?
-Обдумал уже? Молодец.
-Да, а чего кота за усы тянуть? Надо с чего-то начинать. А то до вечера снова встречу друзей, и пойдёт-поедет. Так что, пора бы что-то придумать.
-Правильно. Чем раньше – тем лучше.
Тогда меня радовало, что я, наконец, могу кому-нибудь помочь. Исправить чью-то жизнь к лучшему, и мои деньги принесут пользу не только мне. В своих глазах я был героем, спасающим Мир. Потому я в тот же час достал деньги и отдал их Григорию, пожелав счастливого пути в новую жизнь. Весь день у меня было приподнятое настроение и я строил планы, сколько ещё судеб я могу спасти на деньги, которые никому не принадлежат, а вечером, когда Гриша не пришёл домой, я надеялся, что он уже снял себе квартиру и шаг за шагом налаживает быт.
На третий день отсутствия сына Ольга Тарасовна стала беспокоиться, как бы её чадо вновь не вляпалось в очередную историю. Мне-то было наоборот спокойно. Я знал, что у него наступил новый период, и потому поспешил успокоить женщину. Сказал, будто мужчина на днях упомянул, что нашёл какую-то новую работу где-то за городом, и что там, наверное, придётся немного пожить. Ведь, вдруг у него всё получится – может быть, хотя бы тогда мама за него порадуется. Свою участь в формировании новой участи Гриши я скрывал, и как в итоге оказалось – не зря.
Спустя сутки, когда я вечером ел за столом гречку с молоком, женщина, что-то злобно бормоча себе под нос, буквально влетела в кухню.
-Вот скотина!
Я сперва принял данное выражение на свой счёт, от чего заметно испугался, шерстя воспоминания последних дней. Где я мог так накосячить, чтоб так разозлить женщину?
-Ты посмотри на него!
-Что случилось?
-Сидит с шайкой своей прямо в парке. Глаза заплывшие, даже мать родную не узнаёт - тут я на секунду успокоился, и сразу вновь заволновался, но уже не за себя.
-Гриша?
-Ну, а кто же? Сидят там целой «свадьбой». Повсюду бутылки пустые, и на столе ещё бутылок пять полных стоит. И где они деньги на это всё взяли? Неужели, снова долгов понабирал?
Где он взял деньги – я уже понял. Похоже, спонсором данного мероприятия являлся ваш покорный слуга. Это, походу, он такую новую жизнь начал. Ну, что ж, неплохая «житуха» у чувака.
-Это точно он был?
-Ну, а кто ж? И дружки его рядом, целый кагал. Человек семь-восемь. Пьют, танцуют, матюкаются на весь парк. Если его снова полиция заберёт – пусть там и останется. Я его снова доставать оттуда не буду. Но, всё равно, мне интересно, где они деньги на это всё взяли? Там столько водки у них. Неужели обокрали кого-то?
-Это интересно.
Итак, получается, я поневоле угостил весь район халявным спиртным. Конечно, от десяти «кусков» я на тот момент особо не обеднел бы, но всё равно, чувство, что тебя использовали, засело в горле на весь вечер. Учитывая, сколько дней алкаш не появлялся дома, можно предположить, что всё это время он жил на широкую ногу, что ещё больше злило. Похоже, он даже не пытался устроиться в редакцию. Вряд ли он снял квартиру. Скорее всего, он занимался тем, что так хорошо умеет. Но больше всего меня тогда интересовал такой момент – когда он просил у меня деньги – он хотел тогда пустить их во благо? Или всё-таки уже тогда запланировал устроить на них «отпуск»? Но этого уже не узнать никогда. В тот вечер у меня не было никакого желания идти в тот злополучный парк и выяснять отношения. Ведь, если Ольга утверждает, что он не узнаёт родную мать, то меня он не узнает тем более. И всё-таки какое-то горькое ощущение от обмана присутствовало ещё долго.
Того, что произошло следующим вечером, не ожидал никто. Я тогда только вернулся с работы и застал в квартире полицию. Их появление никогда не пророчило ничего доброго, как и в этот раз. Лейтенант что-то писал на бумаге, а капитал разговаривал с заплаканной Ольгой Тарасовной.
-Это Виталик – наш квартирант.
-Добрый вечер. Что-то случилось?
-Случилось, Виталик, Случилось. Горе случилось!
Ну, тут понятно, что не свадьба, ибо полиция на радостях не приходит. Из неразборчивого крика сквозь слёзы я понял, что что-то произошло с Григорием. Понятливее мне разъяснил капитан, сообщив, что сын женщины погиб под колёсами трамвая.
-Как упал?
-Очевидцы утверждают, что погибший находился в состоянии глубокого алкогольного опьянения. Он направлялся в сторону продуктового магазина и, не глядя по сторонам, был сбит движущимся трамваем. Его пытались остановить, но не успели. От удара он упал на рельсы головой и потом… В общем, машинист не успел вовремя остановить состав.
-«Удивиться» - в более нецензурной форме произнёс я - Его тело хотя бы осталось целым?
-*отрицательно покачал головой*. Голову подобрали в трёх метрах от тела. В морге ребята приведут его в порядок.
Спокойствие, с которым коп произнёс данную новость, настораживало и успокаивало одновременно. Возможно, такой случай является весьма обыденным в его работе, и он старается каждый раз абстрагироваться от увиденного. А может быть, со временем он стал совершенно бесчувственным, как те, кто имеют опыт прохождения боевых действий.
Заливающаяся слезами старуха, уставшие лица ментов. Обстановка, мягко говоря, нагнетающая. Я молился, чтоб представителям правопорядка не стало интересно, откуда покойный взял деньги, на которые все эти дни фестивалил. Ведь это повлекло бы за собой ряд вопросов. Но, по классике жанра, никто не собирается создавать себе лишних проблем. В несчастных случаях никто долго разбираться не будет.
-А откуда он шёл. Неизвестно?
-Да там, в парке они сидели толпой. Дружбаны его, по крайней мере, те, что могли что-нибудь вразумительное сказать, сообщили, будто он пошёл за очередной бутылкой и сигаретами. Ну, а по дороге уже это и произошло.
-Господи, да что же это такое происходит. Это ж он, наверное, снова в магазине долгов набрал, а мне теперь идти ещё и там расплачиваться.
Сочувственный взгляд мужчин трудно было скрыть. Они понимали, какая тяжёлая атмосфера обычно царит в семьях, где есть алкоголики. И гибель одного такого, скорее всего, со временем вызовет облегчение у родственников. Быть может, жизнь в таких семьях даже наладится к лучшему.
После заполнения бумаг и прощания с полицейскими я пошёл в свою комнату и заперся. Ольга Тарасовна за стеной ещё долго плакала по умершему несколько часов назад сыну, а я продолжал всё это время винить себя в его смерти. Ведь предупреждал же меня Олег Григорьевич, что деньги – это не просто бумажки, а это – большая сила, которую нужно направить исключительно в правильное русло. И деньги способны не только облегчить жизнь, но и испортить, и даже отнять её. Просто так разбрасываться такими суммами губительно. Но ведь я просто хотел помочь. Что я сделал не так? Похоже, что не всем они помогают.
Есть тогда совсем не хотелось, и я просто завалился в кровать, стараясь поскорее заснуть и забыть этот день как страшный сон. И как только я отрубился – тут и началось самое интересное.
Во сне ко мне пришёл Григорий. Нет, он не держал в руках отрезанную железными колёсами голову. Он был вполне нормальным и на вид очень даже живым, но каким-то взволнованным. Помню, как он вёл меня к какому-то дому на той же улице, где я живу. Заводил в какой-то подъезд и пальцем указывал на какую-то дверь. Я не понимал, что он хотел, но он показывал левой рукой на дверь, а правой делал жест трущимися друг о друга кончиками большого, указательного и среднего пальца, что символизирует «деньги».
-Что ты хочешь?
-У него! У него мои деньги!
Я не понял, о ком он говорит, но интуитивно догадался, что владелец этой квартиры завладел сбережениями, которые я дал сыну Ольги. С этой мыслью я проснулся посреди ночи. Мне почему-то было очень жарко и страшно. Ведь я во сне даже не сообразил, что Григория уже нет в живых, и только наяву стал анализировать своё видение. Похоже, по сюжету сна, часть денег, что я подарил ему, он не успел пропить, и ими завладел кто-то другой. Но почему мне такое снится? Возможно, я перенервничал, и мне теперь мерещатся такие кошмары. Вторая попытка уснуть принесла те же плоды. Мужик стоял у квартиры, долбя в её дверь, и активно показывал мне, что в неё нужно войти: «Там! Там они!». Я не видел владельца данных апартаментов, но примерно понял, где они находится. Дом этот я вижу часто, когда возвращаюсь домой. Но в подъезде этом никогда не был и квартиры этой не видел. Разумеется, в итоге я очнулся и не смыкал глаз до самого утра. На рассвете шаткой походкой побрёл в душ, потому как вечером у меня не было сил смыть с себя грязь прошедшего дня. Пар от горячей воды быстро заполнил ванную комнату молочной пеленой. Приятный водный массаж и ощущение чистоты немного взбодрили сутра. Но что это?
На запотевшем зеркале виднелась надпись, сделанная буквально только что: «Антон». Я этого точно не писал. Неужели чертовщина продолжает со мной твориться и наяву? Или у меня поехала крыша? Неприятное ощущение страха подступило к горлу. Стоя посреди ванной совсем голый я боялся посмотреть по сторонам. Это как в фильмах ужасов, когда ты полностью беззащитный и тебя хочет кто-то убить. В ту же секунду вылетел в чём мать родила в коридор, а дальше в свою комнату. Не уверен, что это самое безопасное место, но тогда я не знал, куда мне деваться, а бежать на улицу в таком виде – тогда точно к вечеру я б лежал с Наполеоном и Иисусом в одной палате. На тот момент в памяти даже не всплыло, что в соседней комнате была хозяйка, потому от скрипа открывающейся в комнату двери заорал как резанный.
-Ты чего кричишь? Виталик!
-О-Ольга Тарасовна, это вы?
-Ну, да.
-А Гриша где? – На тот момент это был крайне неуместный вопрос. Мало того, что я, похоже, напомнил о трагедии, так ещё и выглядел как идиот. Хорошо, что успел прикрыться одеялом.
-Умер Гриша. Забыл совсем?
-Да. Да я помню. Имею в виду, тело из морга ещё не привезли?
-Нет. Сейчас я поеду туда, попробую забрать, если там уже в порядок его привели. А то ж там…
-Да, я помню.
-А ты чего голый-то бегаешь?
-А, я. Так я в душ пошёл, а одежду здесь забыл.
-Аа. Ты отсюда уже голый пошёл? Да?
Ну, вот. Теперь я ещё и нудист. Поведать о своих «глюках» Ольге – мало того, что не умно, так ещё и оскорбительно для женщины, потерявшей вчера сына. Потому, оставшись в комнате, я стал анализировать, что со мной происходит. Ведь раньше подобное я даже допустить не мог. Разве только в каком-то фильме. Но сейчас, покойник, или кем бы он ни был, пытает выйти со мной на контакт.
Твою бабушку! Разумеется. Я же когда давал Грише деньги – не заплатил дань откупа. Какую-нибудь монету, которая сняла бы с меня ответственность за дальнейшую судьбу владельца средств. Потому и виню себя в смерти мужика. Но, я не знал, что он в итоге будет являться мне после смерти. Что же мне теперь делать? Сколько ждать, что это закончится? Или он всю жизнь будет меня преследовать?
С этими раздумьями я не заметил, что пора бежать на учёбу. Завтракать времени не было, потому взял остатки курицы и пару ложек гречки в контейнер на случай, если на парах появится аппетит. К тому же, тогда надеялся, что в течение дня такие «приколы» прекратятся.
Но, не тут-то было. Я несколько раз видел в толпе лицо Григория. Один раз видел его в отражении на поверхности стекла. И когда я сидел на лекции – услышал, как в правое ухо кто-то шепнул: «Антон». Ну, это уже не смешно. Как мне от этого избавиться? Если не дал раз монету, так теперь всё? Обречён? Значит нужно уже бронировать место в дурке?
Олег Григорьевич рассказывал, что с ним тоже творились подобные вещи, и мне стало интересно, как он с ними справился. Ведь на момент, когда я с ним встретился, он выглядел вполне здоровым и адекватным человеком. Может, он знает, что с этим делать? Я, разумеется, помнил, что он велел больше к нему никогда не ходить, но мне нужно было с ним повидаться. Он не давал мне инструкций на такие случаи, потому он просто не имеет права отказать мне в визите.
По дороге я уже выдумывал любые возможные условия, которые старик выскажет для прекращения данного кошмара. Вплоть до того, что придётся вбить осиновый кол покойнику в грудь, или провести какой-нибудь другой ритуал.
Особого удивления от подобной мистики уже не было, потому как способ, которым я добывал денежные средства, является изначально не совсем обычным, а испытав такое, невольно становишься готов и к любой другой сверхъестественной ерунде. Что будет дальше? Призраки? Демоны? Прямо как в известном сериале Эрика Крипке. Но не стоит сходить с ума. Сверхъестественные и мистические явления существуют и всегда существовали. Вопрос лишь в том, насколько они объяснимы. Ведь в своё время и молния являлась гневом Божьим, пока люди не поняли её природу. Потому, такого рода события, как явление души мёртвого человека, магия и тому подобное, возможно, со временем будут обладать весьма изученным принципом действия, который опишется в научно-популярных трудах, и не будет вызывать столько удивления и страха, как сегодня.
Двор, в котором обитал Олег, оказалось найти не так уж и просто. В квартале около четырёх дворов в точности похожи на этот. Наверняка, не зря дед выбирал такое место дислокации. Когда шли с ним вдвоём – это было быстро и просто, а в одиночку я фактически заблудился в лабиринте одесских двориков. Но вот, вроде нашёл то самое место. Его трудно было узнать, учитывая, что крайний раз я был здесь ночью, но входная дверь в подъезд очень похожа на ту, что старец открывал своим потёртым ключом. Я не был уверен, что это именно то место, но кто же мне подскажет дорогу? Да и как я сформулирую вопрос? «Где живёт бомж, который топит печку Вьетнамскими Донгами?»
Конечно, попытка – не пытка, но у кого спросить? В углу двора в жёлтой жилетке махал потрёпанной метлой какой-то мужчина, судя по всему – дворник. Если он здесь бывает часто, то наверняка мог видеть, кто здесь за день проходит, и, даст Бог, поможет мне. Подойдя ближе, я внимательно рассмотрел работника. Мужичёк лет 40ка, в потрёпанной комунотделовской жилетке, кирзовых ботинках, явно на пару размеров больше, чем его нога, а главное – с каким-то кривым шрамом, идущим вдоль щеки до самого глаза, задевая краем нижнее веко. Часть шрама покрывала местами седая чёрная борода, но вблизи рубец было хорошо видно.
-Добрый день. Извините, что отвлекаю.
-Здорова.
-Слушайте, а вы не видели, здесь иногда бомж такой околачивается. Борода седая, ещё торбы клетчатые иногда таскает.
-Григорьич что ли? – похоже, я напал на правильный след.
-Да. Олег, кажется.
-Да, был тут один такой. Только ведь он уже того…
-Что?
-Ну, хоронили вон недели три назад.
-Да, что ж такое. Что за полоса смертей-то?
-А кто ещё умер?
-Да так. Знакомый один. Так, а где ж нашли его? На улице где-то умер?
-Оооо, брат. Вот тут уже самое интересное. Он-то, оказывается, никакой не бомж был.
-В смысле?
-Оказывается, у него в подъезде этом квартира была.
-Серьёзно? – дилетантски изображая удивление, переспросил собеседника.
-Да. Да не просто квартира, а хоромы целые.
-Да ну!
-Я тебе серьёзно говорю! Менты когда хату его вскрыли, потому что соседи на запах жаловаться начали, так увидели там такое! Картины там везде. Статуэтки! А главное – бабла у него горы! Ты прикинь, братан!
-Ну, ничего себе. А это точно его хата была?
-Точно. Там его портреты висели, маслом рисованные. Камин там. Да вообще, дворец целый.
-Афигеть.
-А ты его, кстати, откуда знаешь? И чего ищешь его?
-Я? А, ну так это. Подкармливал его иногда. Вот и сейчас принёс гречки ему тут немного с курицей. – достал из сумки контейнер с едой и показал дворнику.
-А. Я тоже иногда ему приносил поесть. Жалко было человека. Так он, самое главное, иногда мне такие подарки делал.
-Какие?
-Да, коньяки разные приносил, дорогие. Какие-то французские, голландские. Говорил, что в мусорках роется под дорогими ресторанами, и там иногда выбрасывают. Сам, говорит, не пьёт. Что-то с печенью у него там было, а нас с мужиками угощал. Мы говорили ему ещё, мол, продавал чтоб, а не нам – ханурикам наливал. А то нам же, что Божоле, что первак привозный – всё за милую душу идёт, а он может каким-то ценителям за солидные бабки толкал бы. Ну, или на еду менял чтоб. А он в ответ знаешь что говорил?
-Что?
-Что более истинных ценителей, чем мы с Петровичем, не знает. – После чего дворник залился сиплым смехом.
-Да, жалко мужика.
-Да чего его жалеть-то? Вот бы все такими «бомжами» были.
-Ладно, пойду я тогда. Спасибо, что рассказал.
-Так ты это! Еду, если хочешь – оставляй. Я там, авось, Жучке дам. Не пропадать же добру.
Оставил, конечно. Вот только не верилось мне, что он её собакам отдаст. Уверен, после моего ухода сам «захомячил» в одну глотку. Но, мне не жалко. Новость о смерти Олега отняла аппетит ещё больше. Ведь теперь я точно не узнаю, что делать со своими «тараканами» в голове. Как избавиться от этих видений? Может в церковь сходить? Да не верующий же я. Да и не крещёный даже. Ну, точнее, я допускаю, что есть высший разум, сотворивший Вселенную. Но я не верю, что он сидит на небе и смотрит, как я себя веду. И особенно не верю, что чем дороже свечку я куплю, или чем больше батюшке на новый джип пожертвую – тем больше грехов он мне отпустит. Оставался лишь один вариант. Узнать, чего именно покойный от меня хочет. Может, если выполнить его просьбу – он отстанет от меня?
По правде говоря, по-хорошему было б отшить его куда подальше. По крайней мере, если б живой был. Ведь мало того, что обманул меня со своими жалостливыми историями про мечту стать журналистом, так ещё и на глаза смеет мне попадаться, а к тому же и требовать от меня что-то. Плюс к этому, какое право он имеет претендовать на деньги, которые я сам ему и дал, ничего взамен не требуя.
Но, здесь уже немного другой принцип. Я в ответе за тех, кому помог, как бы маразматично это ни звучало. И коль довёл чувака до такого состояния – будь добр, пожинай плоды. Никогда не любил эту свою черту характера – брать на себя немного больше ответственности, чем положено. Особенно не любил её из-за того, что другие никогда не брезгали этим пользоваться, не стесняясь взваливать на меня свои проблемы. Конечно, далеко не все такие, но господ мудацкой национальности хватает.
Придя домой, я застал Ольгу Тарасовну у себя в комнате. Она перебирала в руках какие-то документы, время от времени всматриваясь подпорченным с возрастом зрением в отдельные строки. Я сбавил темп при входе и тихо, почти незаметно, сел на стул напротив. Долгое время молчав, всё-таки осмелился поинтересоваться, какие новости у хозяйки.
-Ой, Виталик. Вот, документы собираю, чтоб похоронить сыночка.
-Нужна какая-то помощь?
-Нет, спасибо, Виталик. Ничего не нужно. Я как-нибудь сама.
-Точно? Вы, если нужно, обращайтесь.
-А какая помощь? Вон за похороны уже договорилась. В столовой обед там устроят, благо, старая подруга там работает, так что недорого выйдет. Хотя, не смотря на это, денег на всё может не хватить.
-Так, может, я заплачу, где нужно? Вы ж скажите.
-Нет! Не надо ни за что платить. Денег на всё хватит. А двадцатого числа пенсия, так что как-нибудь выкрутимся. Не переживай. Если надо будет – одолжу у знакомой. Она мне не откажет. Всё будет хорошо.
И снова осознаю, что уговаривать старуху взять деньги бесполезно. К сожалению, сынуля этой черты у неё не подобрал.
-Кстати, тут такую вещь узнала днём любопытную.
-Какую?
-Оказывается, Гришка в Хорьке в долг ничего не брал. Наоборот, тётя Люба сказала, что он пришёл к ней, отдал все долги, и купил несколько бутылок водки. Она тогда очень удивилась такому повороту. Так что всё-таки где-то деньги он взял. Но вот только где?
-Да уж. Действительно, странно. Наверное, всё-таки успел где-то заработать.
-Эх, я же говорила, что он у меня не такой уж и плохой. Жаль, что такое случилось с ним.
-Ну, да. Не плохой… Ах да, скажите, а кто такой Антон?
-Антон?
-Да. У Гриши был какой-то друг по имени Антон?
-А, ты про этого? Да, есть такой «друХ» у него. Не знаю, правда, где он его нашёл.
-А кто он такой?
-Да, бандюган местный.
-Бандит?
-Ну, как бандит. Сидел в тюрьме пару раз. То за кражи. То за драки. У него мозгов вообще нет. С ним о чем-то разговаривать бесполезно. Но, за то, как только у Гриши деньги появлялись – он тут как тут, за чужой счёт выпить горазд.
-Вообще неадекватный?
-Да. На него столько жалоб. Он чуть что – драться лезет. Бабуин какой-то. Вором в законе себя считает.
-А, где он живёт?
-Да, тут недалеко. Через три дома. Как раз напротив детского садика. А что? Почему спрашиваешь?
-А, да тут просто домой только что шёл, и какой-то мужчина в полицейской форме и с папкой спрашивал, где тут такой Антон обитает. Я сказал, что не знаю, а потом вспомнил, что Григорий как-то раз такого упоминал. Потому и спросил. – придумал на ходу выдумку.
-Полиция, говоришь, искала? Похоже, снова куда-то вляпался. Ну, вон если встретишь ещё раз – скажи ему. Кажется, 25й дом 1я квартира. Может, хотя бы заберут его куда-то.
-Хорошо, спасибо.
И так. Адрес я выяснил. Осталось только придумать, как забрать деньги. Ну, или хотя бы попытаться забрать. Как я уже понял, говорить с таким человеком о чём-то бесполезно. Пробраться в квартиру и украсть? Не факт, что я их там найду. Ну, не силой же отнимать у него эти деньги, в самом деле?
Хотя?
И тут я краем глаза взглянул на шкаф с полированной глянцевой поверхностью. В отражении я увидел, как сижу на диване не сам. При этом, в комнате я находился совсем один. «Ну, здравствуй, психбольница» - на мгновение пронеслось в уме, и я понял, что нужно расправиться с этим как можно скорее. Но каким образом? Насилие? Единственный язык, который понимают такие, как этот тип. Но как это сделать? В одиночку? А что если он будет вооружён? Я ж на тот момент даже ещё не приобрёл пистолет.
После долгих раздумий решил действовать старым проверенным способом. Дождавшись вечера, я прихватил стальную трубку и балаклаву, которую давно купил на Привозе, и ждал подходящего момента, чтоб использовать её. Найдя дом, я зашёл в подъезд и убедился, что это именно то место, которое я видел в снах.
Те самые стены, та самая дверь, оббитая дерматином, с местами выступающей сквозь мелкие трещины ватой. Теория о способности мозга интерпретировать в сновидениях лица и места, которые мы когда-то видели наяву, здесь не имела места. Ведь я в этой парадной никогда не был. Даже случайно. Я бы запомнил, если б меня сюда заносило, ведь в основном, алгоритм передвижения у меня, как правило, стандартный, и схож с действиями аутиста.
Дальше после некоторых раздумий о том, как ворваться в квартиру, я немного сдрейфил и вышел во двор, где заметил, что свет в окнах той самой квартиры не горел. Вот и хорошо. Стало быть, Антона пока ещё не было дома.
После двухчасового ожидания на лавке во дворе, на горизонте в итоге показалась фигура, направляющаяся шаткой походкой к входной двери дома. При свете дворового фонаря виднелись тюремные татуировки господина. Чётких рисунков я не видел, но заметил места, где они нанесены и приблизительную их форму: крест на предплечье, «перстни» на пальцах и рисунки на кистях, а самое заметное – эполет, набитый на левом плече. Со смыслом данных орнаментов я знаком неглубоко, но то, что это отличительные черты «гостей» мест не столь отдалённых – я знал наверняка.
Недолго думая, я всё же решился взять свой инструмент и, надевая по пути маску, проследовал за ним. Лицо, встречаясь с подобными гражданами в таких ситуациях, лучше прикрывать, особенно когда живёшь с ними в одном районе и есть вероятность встретиться с ним в другой день, когда он будет не один. Голыми руками с ним расправляться тоже не стоит, даже если владеешь приёмами рукопашного боя и имеешь по данным видам спорта медали и награды, как я. Потому, настрелять по котелку пьяному урке мне не составит труда, но здесь лучше перестраховаться, ведь зеки без оружия, как правило, не ходят. Особенно такие безбашенные, как он.
Доля секунды и в только что открытую дверь в квартиру вваливается нетрезвое тело, разумеется, не без моей помощи. Хотя он был и пьян, но на ногах всё же удержался. Похоже, Антон не первый раз получал тумаков, поэтому, в такие моменты быстро трезвеет и принимает боевую стойку. Серия ударов трубой по конечностям и голове вынудили кричащего от боли оппонента упасть, схватившись за голову руками и свернувшись калачиком. Не было ни угроз, ни обещания, что у меня будут проблемы, ни признания в любви относительно моей матери. Мужик сразу завалился под стенку и стал умолять прекратить. Что-то не похож он на бешенного головореза, коим называла его Ольга Тарасовна. Похоже, она снова преувеличила, однако святые «перстней» не носят, потому два дополнительных удара по рёбрам, но уже ногой, применились для того, чтоб собеседнику было проще слушать меня как можно внимательнее.
-Чё тебе надо? У меня нет ничего!
-Слушай меня сюда, штрих! Где бабки?
-Какие бабки?
Далее ещё один пинок ногой по ягодицам, и диалог продолжился.
-Ты чё, фраер, разводить меня будешь? Я тебя спрашиваю, бабки где?
-Слушай, ты не на того напал, я тебе базарю. Ты кто такой вообще?
-Ты мне тут пургу не неси! Думаешь, если кент твой костыли протянул, так можно его капусту себе загробастать?
-Гриня?
-Да! Ты думаешь, на какие шиши вы всё это время фестивалили? По-твоему, ему их Дед Мороз подогнал?
-Так пробухали мы всё. Знаешь, сколько он за день на кассе оставлял? С чего ты решил, что из капусты что-то осталось? И тем более, чего ты думаешь, что они у меня?
-Ты слушай меня сюда! Твой кореш взял эти бабки у серьёзных людей! Обещал вернуть, в итоге с вами – бродягами всё спустил. Перед смертью братва к нему наведывалась, он сказал, что барыши все у тебя оставил.
-Чё ты трёшь мне тут? Я бабло его приныкал только после того, как он ласты склеил. И то, потому что он сам у меня их забыл. – и тут Антон понял, что сам себя выдал.
-Ну, так чё, петух, закрысил всё-таки?
-Ты кого петухом назвал? – несколько ударов трубой по бёдрам потушили зарождающийся пыл «блатного».
-Да там осталось от силы куска три. И то, это с учётом того, что я только что в баре кусок оставил.
-Куска три, говоришь? – Если так подсчитать, то за весь период от получения Григорием от меня денег до момента его кончины, в день на выпивку у компании уходило более тысячи гривен. Я в своё время в месяц столько зарабатывал, но, душа романтика, как известно, щедра, особенно если деньги достались легко.
-Ну, да. Вон, в ящике.
-Значит так! Сейчас поймай тишину, и слушай меня внимательно. Матери Грини сейчас нужны бабки, чтоб его похоронить. Выкупаешь, о чём я?
-Да.
-Молодец! Завтра пойдёшь и дашь деньги ей. Скажешь, что Грише на похороны. Понятно?
-Ясен пень, начальник.
-Если не донесёшь – жди у себя под окнами пару джипов. Там с тобой уже никто разговаривать не будет. Вкурил?
На утро из морга привезли гроб. В тот же день и состоялись похороны. Ольга Тарасовна после всего по секрету шепнула мне, что тот самый Антон, и ещё несколько его друзей, пришли сутра и передали ей конверт, в котором были деньги на похороны друга. Сказали, что «скинулись», чтоб нормально помянуть кента. После корректного уточнения, сколько было в конверте, узнал, что там было 2500. Похоже, пять сотен компания, всё-таки вынула, чтоб помянуть братана, но всё равно, мнение хозяйки о данной «шайке» всё-таки улучшилось: «Хоть и бестолочи, а о Гришке, вон, не забыли, и даже собрали по несколько гривен на похороны. Помнят всё-таки друга». Конечно, «помнят», такое забудешь.
После этого, душа покойника всё-таки оставила меня в покое и больше не являлась, однако с тех пор я многое понял. Кому следует помогать, кому нежелательно. Как это нужно делать и какими могут быть последствия. По факту, это был первый раз, когда я надел маску, чтоб кому-то помочь…