В классе Марлин. Ч. 2

               
                Из серии "Я снова студентка"
               
                От взаимопонимания к разногласиям


Марлин любила своих студентов. Её отношение к ним распространялось и на меня. Узнав, что я пишу очерк о природе Карпинтерии, она с готовностью помогла мне определить названия некоторых местных деревьев и цветов, которые я сфотографировала. Зная, что в России пьют чай, она подарила мне красивый японский заварной чайник, посоветовала покупать многоразовые билеты на десять поездок из Карпинтерии в Санта-Барбару на автобусе, который обходится людям старшего возраста значительно дешевле, чем разовые билеты, а потом даже повела в супермаркет, где установлены автоматы для продажи таких билетов, и показала, как им нужно пользоваться. Когда я преподнесла Марлин букет цветов, она прислала мне красочную открытку, в которой выразила свою признательность. Всё это не могло не вызвать у меня по отношению к ней чувство огромной симпатии и благодарности.

По окончании первой сессии наш класс сфотографировался, и Марлин прислала мне тёплое письмо, сопроводив его фотографией. В письме она пожелала мне оставаться сухой. Такое пожелание – не промокнуть, особенно в эту «мокрую» зиму - американцы посылают друг другу в дождливую погоду.

Если бы потребовалось перевести наши письма на русский, то следовало бы учесть, что в них мы называем друг друга на «ты».  Это звучит странно по отношению к преподавателю. Но всё дело в том, что если в момент знакомства человек представился как «мистер Джон» или «миссис Марлин», то это подразумевает, что я должна обращаться к этим людям на «вы». Если же они представляются просто как Джон или Марлин, то можно обращаться к ним на ты, хотя в английском языке нет разных слов, «вы» и «ты», как в русском языке.

В классе постоянно, даже в зимнее время, была открыта дверь на улицу. Марлин любила свежий воздух и не боялась холода, так как вела занятия в куртке. Я же не привыкла сидеть в классе одетой и в конце концов простудилась. Меня мучил бронхит, и я перестала посещать занятия. Накануне отъезда в Москву перед началом занятий я принесла в класс кондитерские изделия для инструкторов и студентов. На следующий день я получила от Марлин письмо:
- Благодарим тебя за прекрасное угощение!  Неожиданные сюрпризы делают жизнь намного слаще! Я надеюсь, что твоя простуда скоро пройдёт. Желаем тебе успешного возвращения в Москву и с нетерпением ждём встречи в нашем райском уголке в первую неделю мая.
Счастливого путешествия, дорогой студент.
Мы любим тебя!
С уважением,
Марлин, Бренда и твои одноклассники.

В ответном письме я поблагодарила Марлин за тёплые слова и добрые пожелания и выразила надежду, что всё именно так и будет, а также попросила её передать привет всем студентам, закончив своё письмо словами: “До скорой встречи. Люблю и обнимаю, Алла.”

Уже в Москве я получила от Марлин ещё одно письмо:
- Пусть Пасха принесёт тебе мир, счастье, любовь, хорошее здоровье и прекрасную весну! Мы скучаем по тебе!
С наилучшими пожеланиями из райского уголка,
Марлин.

Поблагодарив Марлин, я, в свою очередь, поздравила её и пожелала успешной педагогической деятельности и хорошего здоровья. Я также написала, что в Москве у меня много дел и что я вынуждена каждый день посещать несколько учреждений, чтобы успеть всё выполнить до отъезда. Кроме того, я сообщила, что слушаю лекции известных политологов, экономистов, писателей, которые мне интересны и мнением которых дорожу. И, конечно же, продолжаю писать свои очерки… Своё письмо я закончила словами: “Из-за того, что я всё время занята, мне не удаётся заниматься английским языком, в чём должна тебе признаться. Но я надеюсь на твоё милосердие. :)) Совсем скоро я полечу в Калифорнию, и как только я переведу дух после трудного полёта, мы снова встретимся.”

Прилетев в Калифорнию, я ещё раз напомнила Марлин, что в течение двух месяцев, прошедших со времени моего отъезда из Калифорнии, я не занималась английским языком, так как у меня было много дел в Москве и что сегодня, встретив Пэтти, я впервые произнесла несколько слов на английском и поняла, что мне всё нужно начинать с самого начала.

В ответном письме Марлин написала:
- Добро пожаловать в Карпинтерию и в наш райский уголок! Мы скучали по тебе. Я надеюсь, что ты скоро присоединишься к нам. Акклиматизация при возвращении в Калифорнию требует времени, и, кроме того, ты должна приспособиться к разнице во времени. Не принимай всё близко к сердцу.
До скорой встречи, мой дорогой студент...

Никто из нас обеих не мог предположить, что наши идиллические отношения могут когда-нибудь разрушиться. Первая трещинка в них появилась, когда я стала пропускать уроки по средам, уезжая в Санта-Барбару, в библиотеку. Вскоре я послала Марлин письмо:
- Уважаемая Марлин, ты попросила нас, своих учеников, предупреждать тебя о нашем отсутствии в классе, что я сейчас и делаю. По средам я встречаюсь с друзьями в библиотеке Санта-Барбары. Среди них несколько русскоязычных людей, в том числе молодая женщина из Киева. Мне интересны эти встречи. Я могла бы возвращаться в Карпинтерию намного раньше, но я связана с автобусом, который ходит по расписанию один раз в час. Поэтому, если я не очень устану, то смогу приезжать в класс к 8 часам вечера. Я бы очень сожалела о пропущенных часах занятий, если бы в это время слушала тебя. Однако в начале каждого урока студенты задают друг другу вопросы и отвечают на них. Эта часть занятий мне не очень интересна, потому что в большинстве случаев мне приходится общаться со студентами, чью речь я вообще не понимаю.
С любовью...

Я немного лукавила. Дело в том, что встречи в библиотеке были не просто встречами с друзьями, но занятиями в той же системе изучения английского языка. Просто здесь уровень знаний и произношения у студентов был порой значительно выше, чем в классе Марлин, хотя в действительности имело значение и то, что там я встретила русскоязычных людей. Однако эти занятия проводились только по средам и длились всего час, что для меня было явно недостаточно.

На это я получила от Марлин уже довольно твёрдую рекомендацию:
- Здравствуй, Алла!
Спасибо за письмо.
Я хочу призвать тебя приехать на занятия в Карпинтерию. Я удивлена и разочарована тем, что ты не хочешь общаться со своими одноклассниками. Как ты знаешь, мы приветствуем желание студентов со всего мира учиться английскому языку по нашей программе. Беседа с одноклассниками, которые не говорят на своём родном языке, - это именно то, чего я жду от тебя сегодня вечером.
С наилучшими пожеланиями,
Марлин.

Я попыталась объяснить Марлин причину того, почему я избегаю общаться с одноклассниками:
- Уважаемая Марлин!
Возможно, я весьма неточно изложила свою мысль относительно общения с одноклассниками. Я очень рада общению со студентами, чью речь я хоть в какой-то мере понимаю. Если же я не слышу человека, то просто теряю время. Если я здорова, то всегда посещаю занятия, и, как сказала моя бывшая хозяйка, у которой когда-то моя дочь снимала для меня квартиру, я добилась определённого успеха в умении излагать свои мысли. Всё это благодаря твоим усилиям. Кстати, я рассказала ей о тебе, и она выразила желание посетить твой урок во время своего следующего приезда в Карпинтерию. Надеюсь, ты не возражаешь. По-видимому, её интерес вызван тем, что в прошлом она сама преподавала язык студентам. Теперь она больше не работает. Я ценю твою заинтересованность в повышении уровня знания иммигрантами английского языка.
С уважением,
Алла.
 
Я могла бы напомнить Марлин, что сильно напрягаюсь, стараясь понять речь своих одноклассников. В результате я очень устаю, иногда у меня даже начинает болеть голова. Надо ли мне это? Я вспоминаю, что даже Изу, произношение которой было близко к произношению русскоязычных людей, я понимаю не всегда. Однажды мы задавали друг другу вопросы, и я поинтересовалась, сколько лет её сестре, за ребёнком которой она сейчас ухаживает. Иза ответила что-то вроде “фырди фо”. Вторую часть слова я поняла – оно означало “четыре”, а в суть первого вникнуть никак не могла. Но поскольку первый звук был “ф”, то я подумала: “Может, сестре Изы forty (сорок) лет?” Однако Иза отрицательно покачала головой. Тогда я удивлённо спросила: “Неужели fifty (пятьдесят)?” И Иза показала мне на пальцах: 34. “А-а”, - воскликнула я и произнесла “thirty” (тридцать). После этого я попросила Марлин научить Изу произносить межзубные звуки. Поскольку таких звуков нет во многих языках, то Марлин впервые уделила время этой проблеме. Она считала, что в Калифорнии к произношению относятся достаточно лояльно. Тем не менее это она понимает, о чём говорят студенты с подобным произношением, поскольку знает свой язык в совершенстве. Мне же нужно понимать хотя бы правильную английскую речь, а догадываться – это уже было выше моих возможностей.

Другой студент во время нашего диалога произнёс “лау” вместо “ло” (“закон”). Ну, как я могла догадаться, о чём он говорит? Я могу догадаться, что они хотят сказать “Russia” (что должно звучать как Раша), когда они произносят “Руссия”, или когда в слове “mother” они произносят звук “о” вместо “а”.  В других случаях догадываться очень сложно. Марлин утверждала, что мы должны догадываться по смыслу. Но ведь это уже не акцент, а элементарное незнание слов. Пока ты пытаешься догадаться о смысле сказанного, студент в своих рассуждениях уже ушёл дальше, и ты вообще теряешь нить разговора. Я считала, что посредником между нами должна быть сама Марлин. Позже я убедилась, что именно так ведут занятия другие преподаватели.

На моё письмо отклика не последовало. Тогда я повторила попытку, теперь касаясь только просьбы Сузан:
- Уважаемая Марлин!
Только что мой друг Сузан снова попросила меня узнать, может ли она посетить занятие в нашем классе в понедельник или вторник? Она очень заинтересованы в этом. Меня беспокоит ещё одна вещь: твои ученики хорошо понимают тебя, чего нельзя сказать обо мне. Почему же в четверг они допустили ошибки в диктанте, не поняв на слух некоторых слов? Может быть, они говорят неправду, когда утверждают, что всё понимают? Что касается меня, то я не сделала ни одной ошибки даже с моим пониженным слухом. Что ты думаешь об этом?
Наконец, пришёл долгожданный ответ:
- Здравствуй, Алла!
Мы не разрешаем посетителям посещать классы по программе “Английский как второй язык”. На занятия допускаются только студенты, зарегистрированные в наших классах. Лицам, не связанным с колледжем, не разрешается наблюдать за нашими занятиями. Это политика колледжа.
Я обсужу с тобой вопрос диктовки в понедельник.
Желаю тебе хороших выходных.
С наилучшими пожеланиями,
Марлин.
Я поблагодарила Марлин за эту информацию и была вынуждена отказать Сузан в её просьбе.

В свой день рождения я получила от Марлин красиво оформленное электронное письмо, в котором она пожелала мне здоровья и интересных приключений. Я была глубоко тронута её поздравлением и в ответ написала, что не нахожу достаточно слов, чтобы выразить ей слова благодарности за её внимание и доброжелательность, что мне очень понравилась её открытка, и я сохраню её до конца своей жизни.

И вот наступил вечер 22 июля. Некоторое время назад в нашем классе появилась Кони, женщина из Мексики. Она всегда посещала Калифорнию наездами, жила здесь у родственников и во время своих приездов стремилась совершенствовать свой английский, что ей было нужно по работе. Она довольно хорошо понимала язык, была приятной и дружелюбной в общении. Я даже хотела завязать с ней более тесные контакты. И вот во время ответов на вопросы, рассказывая о том, когда она приехала в Калифорнию, Кони сказала: “Ин джан”. Опять же “ин” было понятно: это предлог “в”, а что касается второго слова, то я крепко задумалась: может быть, это слово означает какой-то мусульманский праздник? Но нет, ведь мексиканцы – католики. Возможно, Кони имела в виду месяц “январь”? Я переспросила Кони: “Джэнуэри”? (написанное лишь отдалённо напоминает английское произношение) Она отрицательно покачала головой. Наконец, я догадалась: “джун”, что означает “июнь”! И вслух произнесла это слово. В своё время я спросила Кони, можно ли мне поправлять её, если я слышу её ошибки. Кони была даже рада этому, поскольку в Мексике у неё не было возможности заниматься английским и регулярно посещать занятия. Всё слышащая Марлин немедленно отреагировала на то, что я поправила Кони, и громко, так что слышал весь класс, начала отчитывать меня за то, что я делаю замечания другим студентам.

Если бы она поговорила со мной и Кони тет-а-тет, дальнейшего не случилось бы, но я была шокирована отповедью, данной мне Марлин. После этого я никак не могла сосредоточиться и чувствовала себя униженной. Тогда я встала и сказала, что ухожу. Кони извинилась:
- Прости нас, Алла.
Я сказала:
- Вы здесь ни при чём, это Марлин. Я хотела помочь тебе, чтобы нам было легче общаться.
Кони:
- Я понимаю.
Вдогонку Марлин велела мне проставить время ухода в регистрационном листе. Некоторые студенты зачастую уходили с занятий раньше их окончания и никогда о своём уходе не отчитывались. 22 июля до конца занятий оставалось 15 минут, а до конца сессии чуть больше недели. На общей фотографии на окончании этой сессии меня тоже не было.

Я понимала, что больше не вернусь в класс Марлин. Дома у меня заныло сердце, преисполненное к ней самых тёплых чувств, и в тот же вечер я написала письмо:
- Дорогая Марлин!
Всё это время ты была для меня лучшим другом и замечательным учителем. Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты сделала для меня. Благодаря тебе я стала понимать разговорный язык, и это самое главное, чего я хотела достичь, начиная посещать занятия в твоём классе. Ты сделала мне чудесные, незабываемые
подарки, которые всегда будут напоминать мне о тебе. Однако я чувствую себя весьма некомфортно, потому что не понимаю своих одноклассников из Мексики. Я даже чувствую едва ли не презрительное отношение некоторых из них к себе (я имела в виду, конечно, амбициозного Эмилио, который и представить себе не мог, что при его беглой речи кто-то может не понимать его).
Желаю тебе дальнейших успехов в твоей трудной работе, которой ты отдаёшь все свои душевные силы, педагогический и человеческий талант.
Искренне твоя,
Алла.

Ответа не последовало…

Продолжение следует