Навстречу, ухватившись друг за друга, шествовала странная парочка. Длинный худой мужчина, выделывая ногами замысловатые кренделя, силился вспомнить хоть одно цензурное слово, но это у него не получалось. Нечёсаная, броско раскрашенная девица, явно тоже в подпитии, хихикала и охотно поддакивала кавалеру. Грязная одежда оборванцев красноречиво говорила об их принадлежности к маргиналам.
- Жижикин! – ахнула Яна и остановилась. Сердце забилось, перехватило дыхание.
Парочка прошла мимо, обдав молодую женщину ядрёным запахом давно немытых тел.
*****
Как давно это было, уже тридцатник стукнул, а помнится, словно вчера произошло!
- Кириллова! – сдвинув густые брови, кричит полная светловолосая женщина. – Сейчас же ешь то, что на стол изо рта вывалила!
Светлана Антоновна Жижикина – воспитательница средней группы детского сада, и все питомцы её боятся, но больше всех боится пятилетняя Яна Кириллова, потому что не любит жилок в мясе. Они кажутся червяками или лягушками, но мучительница подходит к столам, где обедает ребятня, и буравит суровым взглядом маленьких человечков. Всех, кроме своего вертлявого сына Олежека. Конопатый Вовка Черников покрывается красными пятнами и послушно проглатывает жёваные остатки гуляша, худенькая Маша Васильева тщательно выскребает ладошкой из тарелки выплюнутую ранее свинину и решительно заталкивает в рот, её примеру следует Яна, белые жилки вновь превращаются в шевелящихся червяков и просятся назад.
-Глотайте! – орёт Светлана Антоновна. – И только попробуйте родителям пожаловаться!
Из Яниных глаз льются слёзы, тонкими ручейками они заползают в нос и щекочут его, но девочка послушно выполняет приказ воспитательницы. Оказавшись дома, она молчит, страх и унижение превращаются в саму Яну, а грозное «Кириллова!» кошмарами преследует во сне.
- Не пойду в садик! – уже утром вяло капризничает девочка.
- Нам с папой на работу, - оправдывается мама, а сама думает о причине дочкиной ненависти к детскому коллективу. Букой растёт её малышка, видимо, ровесники обижают. Спрашивала, и не раз, не отвечает, только в глазах недетская боль. А Светлана Антоновна удивительно добрая женщина, улыбается, воспитанников хвалит, не то что новенькая сменщица Евгения Викторовна Жилина: бубнит нечленораздельно, хмурится, за это родители её не любят да и ребятишки сторонятся.
К тому же, как-то зимой в её дежурство папа Саши Веселова пришёл за сыном после тихого часа, а в туалете фрамуга распахнута, под фрамугой полусонные раздетые детки естественные потребности справляют. Пожаловались взрослые заведующей, выгнать провинившуюся обещала, только слово своё не сдержала. Осталась Жилина на месте и затаила обиду на жалобщиков. А потому один за другим стали дети болеть различными инфекциями. Что она делала, чтобы группа наполовину пустела, никто не знал. Не пойман – не вор.
- Ты больше не пойдёшь в этот садик, если скажешь правду, - усадил как-то малышку возле себя папа.
- И не увижу Светлану Антоновну? – не веря своему счастью, осторожно спросила Яна.
- Причём тут Светлана Антоновна? – удивилась мама.
- Она заставляет есть червяков! - выкрикнула девочка и передёрнулась от отвращения. – Меня рвёт, а она говорит, чтобы я вырванное глотала.
- Каких червяков? – вздрогнули родители.
- Жилки в мясе, - всхлипнула Яна.
- Ты глотаешь блевотину? – возмутился папа и позвонил на работу, чтобы отпроситься. А затем пошёл к воспитательнице.
- Обманывает ваша доченька, - округлила глаза Жижикина и с угрозой посмотрела на прижавшегося к отцу ребёнка.
- Моя дочь никогда не обманывает! – не согласился папа и направился к заведующей.
- Дети – большие фантазёры, но поскольку возникла несовместимость характеров педагога и воспитанника, через три дня могу перевести Яночку в старшую группу, - выслушав посетителя, хорошо поставленным голосом холодно произнесла Анна Владимировна.
Эти три дня девочка запомнит на всю оставшуюся жизнь, так как на неё со стороны взрослых свалился огромный ком тяжёлой ненависти: кричала Жижикина, ставила в угол прежде добрая нянечка, кривила тонкие губы, игнорируя вопросы, Жилина. Несмотря на жалость ровесников, Яна чувствовала себя самой несчастной в мире.
- Не дают без содержания, - вечерами плакала мама. – Говорят, заменить некому.
Мама работала врачом и была необходима людям.
- У меня та же ситуация, - хмурился папа. – И бабушки из других городов приехать не могут: одна заболела, вторая мужа выхаживает.
*****
С этого времени привязался к Яне комплекс неполноценности, который промучил её, пока не окончила с красным дипломом медицинский университет и не вышла замуж за крупного бизнесмена. А потом у молодых родилась дочка.
Нередко, выходя из подъезда элитной девятиэтажки, Яна натыкалась на Жижикину и, наполняясь прежним страхом, старательно отворачивалась, чтобы случайно не встретиться с ней взглядом. Неоднократно видела и её нетрезвого сына.
Так как в школе Олежка учился на тройки, устроился в профтехучилище, выпускающее сантехников. Говорят, там и пристрастился к спиртному. Потом прошёл слух, что у Светланы Антоновны погиб в автокатастрофе муж. Соседи вдове сочувствовали, но в Яниной душе сочувствия не было, не было жалости и у её детсадовских одногруппников.
- Закон бумеранга, - как-то зло высказалась Маша Васильева, ставшая помощником прокурора. – Жаль, за давностью лет осудить преступницу не можем.
- Бог ей судья, - проникаясь греховным торжеством, объявила Яна. – Благодаря таким воспитателям и педагогам дети комплексами обрастают. Вот и я всю жизнь прожила, считая себя ущербной, как не бились со мной родители. А на мясо с жилками до сих пор смотреть не могу.
- У тебя обошлось жилками, - вздохнула Маша. – А Вовка Черников ровно год назад с собой покончил, не вынес мнимой ущербности. Помянем его, подруга.
Разговор оборвался. Молодые женщины всхлипнули. И тут из-за торца здания вышла Светлана Антоновна. Впервые за много-много лет, собравшись с силами, Яна в упор посмотрела на неё. Обняв за талию пьяного сына, Жижикина тащила его по направлению к своему дому.
(по мотивам реальной истории)