Чёрный «рендж ровер», нервно петляя, мчался по полупустому автобану.
- Ты чего психуешь? – спросила девушка, мотаясь из стороны в сторону от маневров автомобиля.
- Пустая дорога же, повилять хочу. – капризно отозвался мужчина, но выровнял руль.
- Эй! – спустя паузу обратился он к спутнице, - Сейчас лес начнётся, давай остановочку сделаем, а?
- Тебе опять приспичило? – без энтузиазма ответила девушка, рассматривая свой мизинец с только что откусанным ногтем. – Не хочу. Поехали лучше.
- Да ладно тебе, по-быстрому?
- Отстань. – вяло бросила она и принялась грызть следующий ноготь.
- Ну зааай! – заканючил мужчина. Перехватил её руку с недогрызенным ногтем и прижал к своей ширинке. – Может, хоть в рот возьмёшь?
- Блин, да отвали. Пупсик, ты невыносим, когда хочешь тра*аться. – она вырвала руку и продолжила заниматься ногтем.
- Упрямая стерва! – процедил мужчина. Достал из бардачка фляжку Montblanc и сделал несколько отрывистых глотков. По салону расползся сладковатый запах солода.
Начался лес. С обеих сторон потянулся бесконечной однотонной стеной. Мужчина с надеждой поглядывал на спутницу, постукивая пальцами по пряжке ремня.
- Да хватит долбить, не уломаешь. – усмехнулась девушка и закинула в рот розовый квадратик жвачки. – Давно бы уже сам справился. Могу руль подержать.
- Да пошла ты… к чёртовой матери! – вспылил он.
- Сам туда вали, козлина! – огрызнулась девушка и надула розовый жвачный пузырь. Наклонилась к мужчине и лопнула пузырь у него перед ухом.
Оба расхохотались.
Кончился лес. Резко. Будто выплюнул автомобиль из своих владений. Картинка сменилась, как в видеоигре. «Рендж ровер» смирно катил по выжженному пустырю с редкими, вздрагивающими от лёгких порывов ветра колтунами перекати-поле.
- Что за дорога? Ты куда-то свернул?
- Ехал прямо… сама ж видела. – пожал плечами мужчина. – Вон указатель. Сейчас глянем, куда нас занесло.
Машина остановилась у покосившегося деревянного колышка с поперечной перекладиной в виде стрелки.
«К Чёртовой Матери» - приглашала табличка.
- Жесть! – хохотнула девушка и хлебнула из фляжки.
- Мотель, что ли? Давай завернём? Раз ты в машине не хочешь! – мужчина повернул руль влево.
Девушка показала ему язык и закинула пустую фляжку обратно в бардачок.
«Ровер» подкатил к некоему подобию забора, сооружённого из разнокалиберных автошин. Уложенные друг на дружку, неравномерно, но цепко прошнурованные между собой монтажным кабелем, шины образовывали столбики высотой примерно два метра. Из-за несхожих размеров шин, ограждение из таких столбиков зияло прорехами, сквозь которые ослепляющими всполохами выстреливали солнечные лучи. Вместо калитки – импровизированный шлагбаум из ржавых фрагментов металлопроката.
- Что за долбаный шапито? – мужчина постучал кулаком по клаксону. Один. Два. Три.
К шлагбауму враскачку приближалась щуплая мальчишечья фигурка.
***
- Дождь будет. Сильный. Видишь, какие вздувшиеся тучи? Как мочевой пузырь от долгого терпежа. А с утра небо было чистое. Будто из ниоткуда набежали. – женщина вглядывалась в небо.
- Ливанёт, как при недержании! Да, мамк? – мальчик угодливо посмотрел на женщину и прыснул от собственной шутки.
Изо рта брызнули белые густые капли вперемешку с бежеватыми комками. Часть из них повисла на подбородке, часть медленно расползлась по футболке. Мальчик суетливо обтёр подбородок рукавом, беспокойно поглядывая на женщину. Отправил в рот катыш халвы и с аппетитом присосался к остаткам кефира в стеклянной бутылке.
- Вот-вот приедут. Успели бы до дождя. – в голосе женщины чуть дрогнуло волнение.
- Приедут? – чуть не поперхнулся мальчик. – Разве не один или одна?
- Двое. – заключила женщина. – Тучи-то две. Ты невнимателен.
Мальчик насупился и задрал голову вверх.
- Это плохо, мамк?
- Смотря для кого.
Мальчик насупился сильнее, из-за чего его измызганная кефиром и халвой моська стала похожа на сушёный инжир.
- Мамк…а зачем они приезжают сюда? К нам то есть?
- Подрастёшь – поймёшь. – спокойно ответила женщина. В руках она держала сшитую из дерюжных тряпиц куклу, с рыболовными крючками, имитирующими маленькие рожки на голове. По-прежнему смотря в небо, она механически, но точно и уверенно набивала куклу рыбьими костями.
- Я уже взрослый! – пропищал мальчик. – Смотри, у меня даже усы выросли! Он вскочил со своего места, встал перед матерью и выпятил подбородок, демонстрируя широкие и «кустистые» кефирные «усы» над ним.
- Вижу-вижу. – Женщина посмотрела на чумазого сына, на его зарыганную футболку, на истоптанные кеды «на вырост» и усмехнулась. – Скоро доделаю (кивнула на куклу).
- Не надо мне кукол. Большой я. – мальчишка вернулся на место и ссутулился.
- Держи, готовая. – женщина как следует размяла тряпичную фигурку, распределяя набивку из костей по всей форме и протянула сыну. Мальчик повертел куклу со всех сторон, прогнул её в «рыбьем» хребте вперёд и назад и любовно прижал к уху. Сдавливая пальцами фигурку, мальчик от удовольствия жмурился при каждом её хрусте.
За воротами требовательно рявкнул клаксон. Трижды. Мальчишка вздрогнул и посмотрел на мать.
- Приехали! Я встречу, мамк?
- Ну беги. Только не вздумай стрелять сигареты.
Мальчик скосомордился в щербатой улыбке и сорвался с места. На полдороге остановился и вернулся обратно на террасу. Расположил куклу в кресле и помчался к воротам. За пару метров до них он замедлился, засунул руки в карманы джинсов и медленно, вразвалку пошёл к шлагбауму.
***
- Эй, пацанчик! К «Чёртовой Матери» же сюда? – окликнул мальчишку водитель чёрного «ровера».
Его спутница высунулась в боковое окно и с любопытством разглядывала мальчика.
Лет двенадцати на вид. Тощий, костистый, как на шарнирах - не ребёнок, а живые мощи. Круглое рябое лицо с вздёрнутым носом-пятаком и чёрными бойкими глазёнками. Джинсы-шаровары, растянутая, замызганная футболка, куртка-бомбер болотного цвета явно с чужого, взрослого плеча. Рыжие завитки волос, упрямо торчавшие в разные стороны и достающие почти до плеч, трепались от усилившегося ветра. По обе стороны рыжего кудрявого «одуванчика», ближе ко лбу, раскосо торчали вверх два небольших, заострённых рога.
Девушка чертыхнулась и скрылась в салоне.
- Точно по адресу! – пропищал Чертёнок, щурясь от ветра. Тёмно-серый хвост за его спиной, чуть длиннее ослиного, хлопал по ноге.
- Я смотрю, ты весь такой в образе! – осклабился водитель, подмигнув парнишке.
Мальчик с важным видом обошёл автомобиль, восхищённо воскликнул:
- Крутецкие шины! И диски. Новые?
- Первый сезон. А ты чего, разбираешься? – продолжал ухмыляться мужчина.
- А то! – с вызовом ответил Чёртик. Он приблизился к водительской дверце и остановился, разглядывая сидящего за рулём мужчину. Стройного, холёного, гладко выбритого метросексуала-шатена с градуированным каре. Чертёнок рассмотрел белоснежную, ниточка к ниточке, приталенную сорочку с платиновыми пуговицами. Подвёрнутые до локтей рукава обнажали совершенно гладкие руки. На запястье вызывающе поблёскивали «ролекс». И рубашка и «ролекс» Чёртику приглянулись.
Мужчина достал из серебристого портсигара фиолетовую «Sobranie» и пристроил в уголке губ. Мальчишка, не отводя глаз, сглотнул слюну.
- Тоже хочешь? – вальяжно спросил мужчина, протягивая Чёртику портсигар.
Тот с опаской оглянулся на ворота, потоптался в нерешительности и замотал головой.
Мужчина усмехнулся и прикурил.
- Открывай шлагбаум и сам запрыгивай, - кивнул мужчина на заднее сидение, - Смотрю, у вас большая территория.
Чертёнок подхватился и припустил к воротам. Лязгнул рычажком – балка с противным скрежетом поднялась, открывая въезд. «Ровер» заехал на территорию и остановился.
- Охренеть! Тут и от «Ламборджини» резина! – мужчина рассматривал забор. От изумления его лицо глуповато вытянулось, нижняя челюсть карикатурно отвисла. – Постояльцев разуваете?
Паренёк смутился, почесал кудлатую голову и молча шмыгнул в салон. Устроился на сидении и блаженно растёкся на нежной мягкой коже. В салоне стоял густой и удушливый запах мужского парфюма. Ноздри Чертёнка защипало, конопатая мордашка сморщилась. Рот разверзся в преддверии оглушительного чиха.
- Эй, пацан! Даже думать не хочется, что может вылететь из твоей пасти! – беззлобно предостерёг мужчина, наблюдавший спазматические кривляния Чёртика в зеркале. Его спутница звонко расхохоталась и обернулась на мальчика.
Чертёнок тихо взвизгнул. Перевёл выпученные от удивления глаза с девушки на её приятеля и наоборот. Дивясь контрасту. Розовый ёжик в стиле гранж с наклоном вправо, левый висок причудливо выбрит, чёрные «сколопендры» бровей, макияж «смоки айс» и тёмно-вишнёвые губы, слишком пухлые, слишком жирные, как незастывший сургуч. Девица насмешливо смотрела на Чёртика, перекатывая в приоткрытом рте жвачный комок.
- Вы оба…сюда? – выдавил из себя Чёртик.
Парочка рассмеялась. Девица выразительно кивнула. Чертёнок хмыкнул и пожал плечами.
- Что, нравится? – девушка заметила, как парнишка рассматривал её розовую шевелюру.
Мальчик покраснел, опустил глаза и буркнул почти под нос:
- Мамке вряд ли понравится…
Мужчина обернулся назад и вылупился на Чёртика. Девушка вульгарно фыркнула:
- Твоей, что ли? А с какого хрена?
Чертёнок замялся, ещё сильнее покраснел, но решился поднять глаза на девицу.
- Мамка говорит, что у женщины должны быть длинные волосы. Их удобнее наматывать на кулак. Мужчинам такое нравится.
- Это тоже тебе мамка сказала?
- Я сам… сам видел. – почти прошептал Чёртик, хлопая рыжими ресницами.
Мужчина запрокинул голову назад и покатился со смеху.
- Видали с*чонка? Подкованный на порнушке! Мы с Пупсиком как-нибудь без твоей матери разберёмся. – Девица прыснула и положила руку на дёргающееся от смеха колено «Пупсика».
- Так ведь… - пискнул Чёртик, но осёкся.
«Ровер» остановился у двухэтажного дома. Компактного и приземистого, с квадратной террасой.
- Маловат для мотеля, – заключил «Пупсик». - Тут точно есть номера?
- У нас всегда есть свободные! – заверил Чертёнок, выбираясь из машины.
Он чуть отстал от парочки, чтобы беззастенчиво любоваться крепенькой, но стройной фигуркой девушки. Она шла не спеша, будто нехотя, вихляя бёдрами и равнодушно осматриваясь. Чёртик завороженно уставился на её обтянутый голубыми джинсами-скинни зад. Красный флажок с надписью «Levis» на заднем кармане плавно, как яхта на волнах, покачивался вверх-вниз. Под этим же карманом в прорези выглядывал полумесяц загорелой ягодицы.
Ручонка одуревшего мальчишки невольно потянулась к источнику соблазна.
- Глянь-ка, он на твой бампер залип. Всегда тебе говорил, что он классный. – Мужчина оскалился в белозубой улыбке и стиснул ту самую, с флажком, ягодицу.
Девушка хохотнула и бросила Чёртику через плечо:
- Ну шлёпни, раз так неймётся. А то слюни вон – до колен распустил.
Чертёнок снова залился краской, хлюпнул носом и обогнал смеющуюся парочку.
Молодые люди, отсмеявшись, оглядывались по сторонам. Мужчина не переставал удивляться окружающей обстановке: чудным сооружениям из шин, хаотично расставленным по территории двора; дорожке, вымощенной из автомобильных дисков, по краям которой громоздились неуклюжие конструкции из элементов автомобильной светотехники, оборудованные под уличные фонари-прожекторы. В качестве основного биологического компонента ландшафтного дизайна – кучные заросли клещевины и борщевика, заполонившие все свободные от «архитектуры» клочки пространства.
На террасе в бежевом автомобильном кресле, установленном на две шины, сидела женщина. Второе, такое же, пустовало рядом. Завидев прибывших, женщина медленно, царственно встала и спустилась по ступенькам навстречу.
Парочка, слегка опешив, остановилась. Чертёнок по-кошачьи льстиво приник к женщине, не переставая глазеть на розоволосую девицу.
- Добро пожаловать! – хлёстким, как плётка, властным и, в то же время, деликатным и любезным голосом женщина поприветствовала гостей.
Рослая, статная, плечистая, как гренадёр, с длинными охристо-ржавыми волосами, прямыми и гладкими, как медная проволока, с меловой кожей на крупном скуластом лице. Карие, почти чёрные с красными зрачками глаза смотрели прожигающе и внимательно. Хозяйка была одета в плотное, ушитое в талии, с драпированной юбкой платье из чёрной саржи, с воротником-стойкой. Наряд походил бы на костюм для охоты поздневикторианского периода, если бы не надетый поверх него тёмно-коричневый кожаный фартук с прямоугольными карманами, какие бывают у кузнецов или мясников.
- Дьяволица. – шепнула своему спутнику девушка, не отрывая взгляда от пары крупных, чуть клонящихся друг другу, будто отшлифованных до блеска рогов, венчавших рыжеволосую голову хозяйки.
- Атмосферно тут у вас, стилизовано, – нервно хихикнул мужчина.
Чертёнок хрюкнул и потупился. Женщина жестом пригласила гостей следовать в дом.
Ветер усиливался. Колошматил растительность, свистел в окружностях шин и вертел-подбрасывал висевшую на террасе ветряную мельницу из оловянных шестерёнок и велосипедных цепей. Зубчатые колёсики, тараня друг друга и путаясь с цепями, тряслись как в ознобе и обиженно бряцали.
- Интерьерчик что надо! – неприлично присвистнул мужчина, увидев на террасе два автокресла. – Чей порш раздербанили?
Чёртик снова хрюкнул и захихикал, затренькал, как балалайка. Мать осадила его суровым взглядом. Мальчишка проскочил к двери и притулился у стены. Девушка нагнулась к одному из кресел и подняла с сидения пригорюнившуюся тряпичную куклу с острыми рожками.
- Твоя подружка, малыш?
Парнишка забавно нахохлился, надул щёки в детском гневе и вырвал куклу из рук девушки.
- Она не моя! – запальчиво выкрикнул и спрятал за спину.
Его рогатая мать усмехнулась.
Небо исказилось судорогой молнии, рыгнуло раскатами и хлынуло гремучим, яростным градом. Градины замолотили по земле, по дорожкам, крыше, по барабанным перепонкам и заросшим повседневной коростой мыслям.
Хозяйка решительно открыла дверь, призывая гостей переступить порог:
- Проходите. Внутри точно распогодится.
Её тщедушный вихрастый сынишка засуетился, завертелся волчком, подталкивая притихшую парочку к входной двери. Розоволосая девица отпихнула руку мальчишки, подошла к краю террасы и вытянула руку наружу. Тут же, ойкнув, отпрянула.
- Стёкла какие-то с неба. – проворчала, стряхивая на пол вонзившуюся в ладонь градину.
Чертёнок незаметно поднял «градину» и принялся рассматривать. На костлявой ладошке лежал осколок от фарфорового кукольного личика. С частью носика-кнопки и капризными губками-«бантиками». Паренёк сунул осколок в бездонный джинсовый карман и юркнул за остальными.
- Ма, она похожа на Гвен Стефани! – шепнул матери, нагнав её у двери.
- Скорее на Пинк. – улыбнулась глазами и ущипнула сына за щёку.
- Джипарь мой не расхерачит ваш град? – опомнился мужчина и сделал шаг назад, к двери.
- Не переживайте. Отдайте мальчику ключи – он отгонит под навес. – повелительно сказала хозяйка.
- Сопляк умеет водить? Ой, пардон… - стушевался красавчик и кинул Чёртику связку. «Сопляк» ловко поймал ключи и протолкнул в карман.
- И град кончился! – воскликнула девица, обернувшись к окну.
- А долго никогда не идёт! – авторитетно ответствовал Чертёнок. – А «ровер» ваш я всё равно отгоню. На стоянку.
Мужчина подмигнул и показал большой палец.
***
Прибывшие осматривались в прихожей. Обычная прихожая обычного дома. Деревянная лестница, ведущая на второй этаж, открытая дверь в гостиную. И узкий коридор.
Уводящий куда-то.
- Где тут ресепшн? Пацанёнок сказал, что у вас полно номеров. Нам бы с двуспальным тра*одромом. Необязательно кинг-сайз. – Мужчина деловито достал бумажник и выжидающе посмотрел на медноволосую хозяйку.
- Бумажник уберите обратно, он вам не нужен. Мальчик проводит вас в мужское крыло, а я провожу девушку в женское. – Бесстрастно ответила Хозяйка и повернулась к вмиг погрустневшему сыну.
- Не понял. Мальчики налево, девочки направо? Это общага? Или община? – завёлся мужчина.
- Ни то, ни другое. – спокойно ответила Хозяйка. – Здесь такие правила.
- Х*рня какая-то. Ну нет у вас двухместного, давайте одноместный, нам переночевать. Утром свалим. Да, детка?
- Я с Пупсиком не расстанусь! – девушка встала за спиной спутника и обвила руками его талию.
- На*ера одного туда, другого сюда? Мы по-тихому, сильно шуметь не будем.
Девушка развязно рассмеялась и чмокнула мужчину в выбритую щёку. Чертёнок обиженно скуксился, сжал маленькие кулачки.
- Там, откуда вы приехали, вы всегда вместе? – от колкой интонации в голосе Хозяйки парочка вздрогнула.
- Ну… - оторопел мужчина. – Всякое бывает…
- Вот и здесь так: всякое бывает. Как в жизни.
- Если свезёт! – подал голос Чёртик и балалаечно залился. Мать отвесила ему шуточный подзатыльник. Парнишка умолк, давясь беззвучным смехом.
- Там, откуда вы приехали, - продолжала женщина. – Вы тоже перемешиваетесь, чтобы потом встретиться или пройти мимо. Каждый приходит из толпы, потом снова уходит в неё. Как и здесь: захотите – встретитесь, а нет – пройдёте мимо.
- Похоже, тут реально какой-то тематический расколбас, типа костюмной вечеринки. – приободрился мужчина.
- Вечеринки каждый день! – хитро прищурился Чертёнок.
- Глянем, детка, что они тут замутили, а утром уедем.
- Как скажешь, Пупсик, хотя всё это странно…
Молодые люди расцепили объятия. Женщина повела девицу по узкому коридору вглубь дома. Мужчина прокричал вдогонку:
- Детка, я тебя найду!
Девушка шла за Хозяйкой, боязливо оглядываясь по сторонам.
- Не волнуйтесь, никто его не съест.
- Странно у вас всё, стрёмно. Дом этот, шины повсюду, антураж этот ваш…чертовщина. И подвал. – девушка заметно нервничала.
- Какой подвал? – Хозяйка полуобернулась на гостью.
- Ну мы же куда-то спускаться будем. Других комнат у вас тут нет.
- Не бойтесь, не в преисподнюю. – Женщина озабоченно нахмурилась.
- Кстати, от вас приятно пахнет. Нежно даже. – Девушка впервые улыбнулась.
- Почему «кстати»? По-вашему, чем от меня может пахнуть – серой? Это «Angel innocent», Мюглер.
- Не знаю такого. Вот Пупсик от брендов прётся, а мне фиолетово.
Мгновение спустя Чертёнок повёл по тому же коридору мужчину. Они остановились перед металлической решётчатой дверью – кабиной лифта.
- Лифт в этой халупе? И куда он привезёт?
- Вниз. Под землю. – деловито ответил Чертёнок и нажал красную кнопку.
- Мать его, бункер? – присвистнул мужчина.
Кабина, сколоченная, спаянная из автомобильных днищ, фрагментов дверей и крыш, арматуры неизвестного происхождения, дребезжа, поползла вниз. Мужчина, продолжая присвистывать от удивления, перечислял себе под нос марки автомобилей, по его мнению, задействованных в строительстве самопального лифта.
Ехали медленно. Наконец кабина остановилась, грохнув звуком гигантской выхлопной трубы. Мужчина матюгнулся и вздрогнул. Чертёнок тихонько затренькал в кулачок. Дверь с громыханием отъехала в сторону, выпустив пассажиров.
Коридор со стенами, обшитыми резиновыми автомобильными ковриками, разветвлялся на несколько переходов. Каждый из них преграждала решётка с массивным замком.
- Что за помещения? – мужчина растерялся.
- Женское крыло, мужское крыло и… и остальные. Нам туда! – кивнул Чертёнок налево и поманил мужчину за собой.
Отпер одну из решёток, они миновали узкий коридор и остановились перед очередной металлической дверью. Мальчик хрустнул ключом в замке, оттолкнул скрипучую дверь, пропуская мужчину:
- Любая свободная комната. Из тех, что с открытой дверью.
- Мать его, гетто! – услышал Чёртик очередное восклицание с присвистом и захлопнул за мужчиной дверь.
Поднялся наверх и вышел на улицу. Мать прибирала двор после распоясавшегося града, выметая фарфоровые градинки.
- Отвёл? – не оборачиваясь, поинтересовалась.
- В лучшем виде! – отрапортовал Чертёнок. Ковырнул нос и в нерешительности остановился на террасе. Его подмывало спросить у матери про девушку, но он колебался. А по её затылку понять не мог.
- Ну что ты измаялся? – женщина, по-прежнему не оборачиваясь, спросила. – У меня тоже всё в лучшем виде. Отвела твою Гвен-Пинк.
Чёртик скривился в неуклюжей ухмылке и, подбросив связку с ключами в руке, полез в «ровер». Распростёрся на водительском сидении, похлопал по рулю, погладил обивку, скорчил серию смешных рожиц в зеркало и полез в бардачок. Вытащил портсигар с пахучими «Sobranie», прикурил одну и со смаком затянулся. Мать спиной к нему, не видит.
Отогнал машину за дом, с блаженством докурил, определив портсигар в свой безразмерный карман, и вылез наружу. Бесконечный пустырь, простиравшийся от заднего двора, на несколько километров вперёд был заставлен-завален старыми и новыми автомобилями, целыми и частично разобранными. Тут же валялись каркасы велосипедов и бесколёсные байки. И шины…ровными стопочками, кучками, рядками.
Инсталляциями.
Мальчишка приволок домкрат и примерился к колесу. Несколько раз обошёл джип, постоял, почесал голову и отложил домкрат в сторону. Решительным шагом, почти бегом покинул пустырь.
- Так быстро разобрал? – удивилась мать. Она уже сидела на террасе и пила чай.
- Завтра разберу. Спину ломит. – Чёртик демонстративно закряхтел и осторожно опустился в кресло.
- Заварить тебе борщевика?
Мальчик, прикрыв глаза, мелко закивал.
Он шевелил мозгами, маленькими, детскими, но уже проворными и сметливыми. Размышлял, как ему исхитриться и увидеть предстоящий ночной разгул. Как обмануть мать и стать если не участником, то хотя бы безмолвным наблюдателем. Раньше у него было укромное местечко с неприметным оконцем, через которое он, затаившись, подсматривал за происходящим. Но мать рассекретила, заколотила. Молча, не пеняя, не стыдя. Теперь нужно организовать новое убежище, а времени у него не так много.
Беспрепятственно он мог наблюдать только дневную деятельность «заезжих», ночная была под запретом. Днём он не просто праздно шатался по подземелью, он контролировал работу. Тщательно следил, чтобы все трудились усердно, без устали, без халтуры. Проверял качество работы и скорость. В новых помещениях не должно быть недостатка. Заблудившиеся приезжают практически регулярно, потому территорию нужно беспрерывно расширять.
***
Женщина поставила перед сыном поднос с дымящейся чашкой и уже протянула руку, чтобы расправить его спутавшиеся рыжие спиральки и смахнуть с щеки такого же задремавшего бражника, но остановилась. Она озабочено смотрела на сына: умиротворённая мордашка, лоб гладкий, несосредоточенный, губы не поджаты – дрыхнет без задних ног. А мысли так и роятся, так и мельтешат. Лукавые, по-взрослому расчётливые. Так и проступают на его покатом гладком лбе каиновой печатью. Она развернулась и бесшумно удалилась.
Паренёк так глубоко увяз в своих замыслах, что даже не заметил прихода матери. Увидел только чашку с душистым борщевиком. Повёл носом, фыркнул и шумно отхлебнул. Вторым глотком осушил чашку и прокрался в дом. Спустился в бункер в поисках нового схрона. Он припомнил, что «ночной» зал тоже расширялся, а ремонтные работы были в самом разгаре. Значит, где-то есть лазейка.
Чертёнок нашёл её сразу – в вентиляционном отверстии мальчик его комплекции поместится без труда и ущерба для осанки. И обзор то что надо! Мать будет править бал ночью, а, значит, некому за ним уследить. Чёртик торжествующе заверещал и, весело подскакивая, направился к выходу. Вряд ли, думал он, увиденное ночью будет чем-то отличаться от тех, предыдущих беспутств, но сегодня частью этого разнузданного и ненасытного копошения будет она - девушка с розовыми волосами…
Всё свершилось и сошло Чертёнку с рук. Мать его не пасла, только зашла пожелать спокойной ночи. Мальчик выждал с полчаса, выпрыгнул из кровати, соскоблил с тельца фланелевую пижаму и переоделся в чёрное. Бесшумным и невидимым ниндзя он скользнул в бункер, забрался в вентиляционную нишу, настроил самодельный бинокль и затаился.
Вечеринка-вакханалия была в самом разгаре. Чёртик не стал сразу искать в толпе извивающихся-содрогающихся тел знакомые лица сегодняшних прибывших. Он поглощал зрелище целиком: фантасмагорические корчи, изгибы, прогибы, выгибы, неправдоподобные акробатические трюки, скотские, уродливые и притягательные. Хитросплетение потных, распалённых, полу- и обнажённых тел, вибрирующие в мышечных спазмах чресла, хватающие воздух рты, разорванные в криках, стонах, воплях разочарования, яростном рычании и плаксивом скулеже. Чертёнок и раньше видел это свирепое смешение тел, отбивающихся рук, скрестившихся ног, спутавшихся волос. Жмурился и широко открывал глаза, рассматривая, как женщины седлают мужчин, а мужчины терзают женщин и друг друга, расцарапывая спины, ягодицы и бёдра. Что-то похожее он смотрел по телевизору на «дискавери», но там вонзались друг в друга звери, а тут… Впрочем, мальчик уже не видел разницы.
Он мотнул головой и сфокусировался на деталях. Вот мать, управительница блудящего вертепа, вышагивающая мимо бьющихся как в лихорадке тел, сплетённых змеиным клубком, перешагивающая через раскоряченных на четвереньках, блюющих развратников, отравившихся похотью. Разносит алкоголь, траву и снежно-белый порошок, насыпанный ровненькими горками, как кучевые облачка. К подносу тянутся десятки, сотни алчущих рук, ухоженных, с ярко-красным маникюром или потрескавшиеся, с облупившимся лаком и изжелта-синими ногтевыми пластинами. Мать заливает ледяной хмель прямо в распахнутые ковшами глотки. Складывает губы трубочкой-жерлом и выдыхает, поджигая косячки в окривевших от сладострастия ртах.
Вот тот самый, сегодняшний пижон, «Пупсик», в накрахмаленной сорочке, разорванной на груди, безвольной куклой разбросался на диване. Смятые брюки валяются рядом. Пуговицы уже растащены и проглочены неразборчивыми хищными шлюхами. Уложенное лучшим барбером каре топорщится вороньим гнездом. Остекленевшие глаза остановились на поблёскивающем в пупке пирсинге у скачущей на нём обкуренной молодой девахи. Вторая, чуть постарше и попотрёпаннее, сидит в изголовье и водит руками по его впалой безволосой груди, выкручивает, как колёсики приёмника, его соски. Опрокидывает свою голову назад и гортанно хохочет. Третья, лет шестидесяти, золотозубая, с искусственным загаром, выжженными «супрой» волосами, как изголодавшаяся шавка, вылизывает его ступни, обсасывая напедикюренные пальцы. Пупсик закатывает глаза и протяжно мычит. Вокруг дивана столпилось несколько десятков одурманенных мужчин и женщин, жаждущих урвать свой кусок свежей проклятой плоти.
Тошнота комочком иголок подкатила к горлу Чёртика. Он сделал глубокий вдох и снова всмотрелся в агонизирующий человеческий муравейник. В дальнем углу он заметил её. Девушка, вжимаясь в стену, затравленно озиралась по сторонам. Жирный, заросший густой чёрной порослью гориллоподобный мужик в полуспущенных трусах надвигался на неё, косорото скалясь и рыча. Он сграбастал девушку в обезьяньи объятия, одной рукой разрывая футболку на её груди. Она отчаянно отбивалась, но волосатая глыба распалялась ещё сильнее. Его ручища уже вовсю шарили по обнажённой груди девушки, ошмётки разодранной футболки болтались по бокам.
Чёртик, сжав зубы, не отрываясь следил за происходящим. Глаза приникли к окулярам бинокля, врезающимся в кожу. Он радостно вскрикнул, когда разглядел, как его Гвен наклонилась к лицу гориллы и укусила его за ухо. И тотчас же поддала ему коленом в пах. Мужик взвыл и мешком повалился на пол.
Она, придерживая края разорванной футболки, решительно рассекала беснующуюся толчею, отмахивалась от липких, хватких щупальцев, протягивающихся к ней со всех сторон. Пока не набрела на окольцованный сотрясающимися от рукоблудия телами диван, где распластался её парень. Пупсик, облепленный хихикающими шлюхами, безучастно смотрел в потолок. Между ног у него равномерно двигалась вверх-вниз лысая татуированная мужская голова. Крупные пальцы в золотых перстнях по-орлиному цепко сжимали обмякшие колени Пупсика. Девушка растолкала толчею мастурбирующих зевак и обкуренных шлюх, наклонилась над бойфрендом и принялась исступлённо хлестать его по щекам. Бритоголовый оторвался от своего занятия и осоловело рассматривал розоволосую девушку в разорванной футболке.
Пупсик с трудом расклеил глаза и, вывалив язык, промямлил (а Чёртик прочитал по губам):
- Отвали от меня, с*ка…
Зеваки взорвались пьяным смехом, противным, как стариковское хныканье. Чьи-то руки теперь потянулись к девушке, заелозили по её обнажённой груди.
Вдруг все притихли и расступились. Девушка обернулась – позади неё колоссом выросла Хозяйка и, приобняв её за плечи, увела из зала. Чертёнок, взмокший от напряжения, расслабленно выдохнул. Отложил бинокль и опустил голову на руки.
Он вспоминал свои первые впечатления от массовой ночной оргии. Возрастающий интерес вперемешку со страхом, острое, даже агрессивное возбуждение и чувство непреодолимого и гадкого стыда. И руки. То правая, то левая. То обе сразу. Они почему-то его совершенно не слушались. Как две прыткие и любопытные змейки, они скользили под резинку его безразмерных, пришпиленных булавкой боксеров и варварски душили его третью, беззащитную и безотказную. Чертёнок устыжался и что было сил приказывал рукам остановиться и вернуться обратно.
А сейчас, в этот раз, он испытывал отвращение и какую-то тягостную, изнурившую его тоску. Ему было жаль розоволосую фурию «Гвен», отчаянно сопротивляющуюся растлевающей бесповоротной действительности. И вместе с тем он чувствовал, как что-то навалилось ему на грудь, сдавило сердце, стянуло, запылало раскалёнными углями. Его болезненно скрутило и вырвало. Чёртик сморщился от горьковатого привкуса борщевика и безнадёги. Утёр рот и пополз к выходу.
Вернувшись в комнату, он, не раздеваясь, лёг на кровать, укрылся лоскутным одеялом и сорвался в пропасть муторных, уродливых видений.
***
- Ты плохо спал, сын? – обеспокоенно спросила мать за завтраком. – У тебя глаза ввалились. Нельзя смотреть столько снов.
Чертёнок, отгоняя от лица настырных бражников, откликнулся не сразу. Булькнул чем-то нечленораздельным в ответ, повращал глазами и тяжело вздохнул.
- Кофе остынет. И ватрушки.
Мальчик лениво потянулся за чашкой. Широко зевнул и внимательно посмотрел на мать.
- Удалась вечеринка? – с деланным равнодушием спросил он, примеряясь к ватрушкам.
- Пожалуй. Новеньких неплохо встретили. Если ты об этом спрашиваешь. Мужчина полностью освоился и принял правила. А девушка… она со временем тоже привыкнет. Надеюсь.
Чёртик залился краской и отвернулся, смущаясь матери. Дожевал ватрушку, допил кофе и решился спросить:
- Ма, а кто-нибудь отсюда уезжал? Ну, обратно?
- Уехав отсюда, сюда же и вернёшься. Да и какой смысл уезжать? Тут всё, как и там, откуда они приезжают.
- Но они несвободны…
- Ты так считаешь? Хм. – женщина сложила руки на коленях и посмотрела вдаль. – Как раз свободны, дружочек. От обязательств, стремлений, амбиций, ответственности. Ты сам видел и знаешь: утром-днём они работают, а вечером отдыхают. Без запретов и пределов. И никакого порицания. Думаешь, кто-то захочет вернуться туда, где за всё это нужно платить и нести ответственность?
Чертёнок размышлял. Накручивал рыжий завиток на палец и рассматривал кофейную гущу на донышке чашки. Вдруг спохватился, подпрыгнув в кресле:
- Я понял, мамк!
Женщина хитро прищурилась и посмотрела на сына.
- Их выпихивают сюда, выплёвывают. Ну, это… Жизнь! Она отхаркивает их, как сгустки пыли с лёгких. Как, помнишь, я несколько дней назад поперхнулся рыбьим хвостом. Ты жарила камбалу без кляра. Я больше люблю в кляре - она хрустит и не такая затхлая на вкус. Я ел быстро, почти не жевал, чтобы поскорее её проглотить и добраться до десерта. Хвост был жёсткий, как занозистый. Зацепился в горле. Помнишь, ма?
Женщина кивнула. Она смотрела на сына сосредоточенно и серьёзно. Мальчик продолжал:
- Я закашлялся, что даже слёзы брызнули. Раздулся, как волдырь. Всё никак не мог вытолкнуть, сплевать этот с*аный камбалий хвост. Потом ты стала похлопывать меня по спине и массировать мне горло. Вот тогда эта штука из меня и выскочила! Я уж думал, что помру!
- Ну-ну! – женщина ласково потрепала сына по плечу.
- Вот и с ними так. Они, как это рыбий хвост, застряли в глотке у жизни. Она терпела-терпела, краснела и раздувалась. Собралась с силами и сплюнула их. Они сами ей помогли. Скреблись, шкрябали, щекотали её изнутри, раздражали протухшей вонью. Вот и вылетели. Прямо на обочину. Туда, куда никто не смотрит и где они могут лежать, разлагаться в своё удовольствие, огрубевать. А мы их подбираем!
Мальчишка отдышался, скрестил руки на груди и с важным видом уставился на мать.
- Совсем ты у меня взрослый, дружок. Значит, можно не беспокоиться. Будет кому позаботиться обо всём, о хозяйстве. В будущем.
Она вытащила из кармана своего фартука блестящий предмет и протянула мальчику:
- Держи. Я приметила, как ты на них смотрел.
На ладони матери лежали новенькие «ролекс». Те самые, что красовались вчера на запястье Пупсика. Чертёнок расплылся в улыбке, погладил бликующий циферблат и нацепил часы на руку.
- Я справлюсь, ма! С хозяйством. Вот только…
- Что?
- Не обижайся, но вывеску придётся переделать. Не сгодится «Чёртова мать»! Я ж мужчина! – вскочил он с кресла и расправил плечи.
- Конечно, ты прав. Повесишь другую. «У чёрта на рогах» - как тебе?
Чертёнок согнулся пополам и забряцал балалайкой. Отсмеявшись, клюнул мать в щёку и поскакал к двери.
- Эй! – окликнула она. – Ты не видел мою новую щётку для мытья полов?
- Неа. – протянул он, не оглядываясь, и умчался.
Женщина осталась на террасе. Она задумчиво кивала головой, грустно улыбаясь:
- А мы их подбираем...
Чертёнок прибежал в свою комнату. Достал из-под дивана материну щётку. Перебрал пальцами белые ворсины, понюхал, любовно погладил жёсткие искусственные волоски и заурчал от удовольствия. В ведёрке развёл раствор марганцовки и окунул в жидкость насадку. Щетина окрасилась в нежно-розовый цвет. Вырезал из картона окружность, напоминающую по форме овал лица, в центре которой яркими маркерами нарисовал два глаза. Несколько раз обвёл их чёрным цветом. Вывел закорючку – нос, а под ним долго прорисовывал, не жалея бордовых чернил, пухлый чувственный рот. Наклеил «лицо» у основания рукоятки, где она скрепляется с щёткой, и удовлетворённо прищурился.
Если бы мать случайно зашла в комнату Чёртика, она бы стала свидетельницей неожиданной диско-вечеринки. Вероятно, она бы осуждающе покачала головой или, наоборот, от души рассмеялась бы, увидев, как вытанцовывает её пластичный сын, ловко подбрасывая изящную партнёршу или вальсируя с ней. Как самозабвенно оба, мальчик и щётка с розовым ворсом, отдаются синтетическим ритмам New Order, пульсирующим из динамиков музыкального центра. И уж точно она бы залюбовалась гуттаперчевой хореографией сына: ножки-прутики дрыгались-семенили вразлад с ручками-веточками, курчавая голова на тонюсенькой, как у курёнка, шее оборачивалась вокруг своей оси неугомонным волчком. Беспрекословная щётка бесстрашно летала из одной руки в другую, прижималась хрупким пластиковым корпусом к партнёру, взмывала вверх, переворачиваясь и кружась в воздухе. И совершенно точно мать бы изумилась, узнав, что и вокальные способности талантливого сына ничуть не уступают танцевальным.
Не теряя ритма и контакта с партнёршей, мальчик упоённо горланил, подпевая вокалисту:
I feel so extraordinary,
Something's got a hold on me,
I get this feeling I'm in motion,
A sudden sense of liberty…
А если бы у неё хватило такта подсмотреть за сыном до конца, она бы, вопреки вышколенному умению владеть собой, непременно прослезилась бы от умиления: так деликатно и галантно мальчик вёл свою возлюбленную-партнёршу в медленном томном танце. Поглаживал податливое древко и протяжно мурлыкал, вторя припеву, в воображаемое ухо партнёрше:
In the land of gods and monsters, you were an angel…
Но мальчик предусмотрительно защёлкнул на двери щеколду и даже, на всякий случай, зашторил треугольное оконце. Вдруг матери вздумается приставить лестницу к окну его комнаты-чердака и разведать, как он проводит своё свободное время?
Но матери было не до мальчишеских шалостей. Хозяйка готовила ночной зал для следующего гульбища. Отвязного и разухабистого.
Этой ночью Чертёнок, вооружившись биноклем, снова пробрался через вентиляционное отверстие в зал, но как ни пялил глаза, ни настраивал окуляры, розоволосой «Гвен» он не увидел. Это обрадовало и взволновало мальчика.
А утром, сразу перед завтраком, он заметил, что мать залила в термос чай из борщевика и, прихватив бутерброды, спустилась с подносом вниз. Чёртик не раз такое видел и даже сам когда-то относил «успокоительное» в карцер. Пленникам. Не всякий приезжающий осваивался в вертепе в первый же день. Кому-то необходимо была изоляция, чтобы наедине с собой подумать и успокоиться.
Смириться.
Завтракали с матерью в молчании. В небе обозначилась вялая сизая туча. Сонно сжалась, как видавшие виды мочалка, и нехотя пролила редкий медлительный дождь. Кукольные осколки даже не успевали долетать до земли – таяли в воздухе. Частички потяжелее – пятки, предплечья, попки с одиноким стуком ударялись о фасад дома или с еле уловимым шуршанием тонули в зарослях клещевины, застревая в зубчатых листьях.
После завтрака у шлагбаума взревел клаксон. Чертёнок встретил нового «постояльца». Грузный, с хриплой одышкой и засаленными волосами, налипшими на щёки, мужик в джинсовом комбинезоне еле протиснул свой брюхатый бензовоз в ворота усадьбы. Отвесил Чертёнку шуточный щелбан и обдал загустевшим перегаром. У террасы хохмил и коряво кадрился к Хозяйке, пытаясь заглянуть под плотную юбку в поисках хвоста.
- У сынка-то вон какой длинный, как третья нога! Стало быть, у мамаши под юбкой целый грё*аный хобот! – ржал водитель бензовоза. Желейное брюхо ходило ходуном.
Обычные будни, вздыхал Чёртик. Он помог матери втолкнуть задиру-вонючку в дом и скрылся в зарослях клещевины. После продолжительной возни, Чертёнок вынырнул из кустов с заполненным почти до краёв пакетиком градинок. В комнате он сложил вместе все ранее найденные детальки, отбросил лишние, не по размеру, и убедился, что хватает всех фрагментов, чтобы склеить фарфорового голыша.
А после обеда, когда мать традиционно занималась подготовкой зала, паренёк спустился вниз в поисках карцера, куда она заточила бунтарку «Гвен». Он просунул мордочку в круглое, зарешеченное окошко: девушка, опираясь на бетонную стену, давилась спазмами.
- Не пей больше из термоса! – прошептал Чертёнок.
Она вздрогнула и обернулась к окошку. На полусогнутых ногах подошла к двери и, утирая рот, растянула вымученную улыбку.
- Я уже поняла, что твоя мать налила туда какую-то с*аную хрень.
- Это борщевик. Чай. Для нас он полезен. А вас…людей он превращает в мягкотелых и уступчивых.
- Зачем пришёл? Постебаться?
- Я тебя вытащу! – заверил Чёртик и продемонстрировал извилистый оковалок ключа.
– Я поснимал слепки со всех мамкиных ключей! – похвалился мальчик и затренькал.
Девушка с недоверием смотрела на Чёртика, прикидывая, стоит ли ему верить или он просто понтуется.
- А Пупсика? Пупсика тоже вытащишь?
- Забудь про него. – строго сказал мальчик. – Ты ему не нужна. Я видел, как он…как его…как они все…
- А не боишься, что я выберусь и вызову полицию?
- Попробуй. Но я бы не стал на твоём месте. Думаешь, тут нет копов?
Чертёнок провернул в замочной скважине ключ и отпер дверь.
- Пойдём за пупсиком или я начну орать! Знаешь, почему твоя мать меня тут заперла?
Чёртик помотал головой.
- Потому что я пыталась вразумить этих тупорылых, обдолбанных овец. Думала, сплотимся и свалим из этого борделя. Идиотка. Именно так они на меня смотрели.
- Пошли, у нас немного времени. А будешь кричать – точно не выберешься.
Мальчик крепко взял девушку за руку и повёл за собой. Они беспрепятственно миновали все коридоры, повороты и подъём наверх. В доме тоже было тихо. Чёртик привёл девушку к себе на чердак и закрыл дверь на щеколду.
- Почему помог? Влюбился, что ли? – ухмыльнулась она и потянула его за кудряшку.
- Ты тут не приживёшься. – сказал он и отвёл глаза.
Девушка с интересом огляделась. Обошла комнату. Рассмотрела стопки компакт-дисков, музыкальную и ТВ-технику, поковырялась в фарфоровых осколках, разбросанных на столе.
- Ни хрена ж себе, у вас дожди! Целый кукольный завод можно замутить.
Перевела взгляд на кипу глянцевых журналов.
- Можешь взять любой! Хоть все! – обрадовался мальчик.
- На фиг они мне. Все эти фейковые бабищи на обложках. – она скривилась.
Подошла к дивану и с размаху плюхнулась. Тут же вскочила, охнув. Отвернула одеяло и увидела швабру с розовой щетиной и нарисованным картонным лицом.
- Похожа, чё. – подмигнула сконфузившемуся Чёртику. – Я ж говорю, запал на меня.
- Стемнеет, я тебя и выведу. Хочешь поесть?
- Шутишь? Я как будто кошачьего дерьма обожралась, воротит до сих пор. С чердака выход на крышу есть?
Чёртик недоумённо кивнул.
- Полезли? Посидим, покурим.
- Тебе надо одеться. – Чёртик оглядел её футболку, которую мать принесла вместо разорванной. Залитая чаем, в рвотных подтёках - она не годилась.
Он метнулся к шкафу и вывалил ворох тряпья. Выбрал мужское поло «Лакост» и клетчатую рубашку, протянул обновки девушке.
- Все шмотки такие большие? – спросила она, оглядев мальчика. – Ах, да, дети ведь к вам не приезжают. А они тебе идут (кивнула на «ролекс»).
Чёртик потупился.
- Забирай, если хочешь…
- Да на хрен. Не с той овцы клок.
Не отворачиваясь, она стянула с себя футболку, скомкала и бросила в корзину для мусора. Чертёнок, застыв истуканом, потрясённо таращился на её обнажённую упругую грудь. Девушка расхохоталась:
- Не видел никогда женские сиськи?
- Вблизи нет. – буркнул мальчик.
- Хочешь потрогать? – дразнила она.
Чертёнок шарахнулся в дальний угол. Отвернулся, обхватив себя за плечи.
- Ладно, не ссы. Я готова. Полезли.
Они сидели на крыше, курили «Sobranie» и молчали. Первой молчание нарушила девушка. Рассмотрев за домом усеянный автомобилями пустырь, она заключила:
- О чём-то подобном я допёрла, когда увидела все эти ваши шины-диски. Но тут целое автокладбище! Нашу тачку тоже расковыряли?
Чёртик выудил из кармана связку ключей и протянул девушке:
- Невредимая. Ты на ней сегодня уедешь.
Она убрала ключи к себе, закурила ещё сигарету и задумалась. Мальчишка заёрзал, засопел. Он то и дело поглядывал искоса на девушку, будто не решаясь что-то спросить. Наконец, дёрнулся, как от укуса слепня, кашлянул и пролепетал:
- У тебя внешность прикольная. Как у рок-вокалистки.
- Ты, наверное, думаешь, как такой мажор, как Пупсик, обратил внимание на меня, да? – она игриво толкнула Чёртика в бок.
- Он тебя не достоин! – буркнул мальчик и рефлекторно отодвинулся.
- Я работала в кафе на заправке. – начала рассказывать девушка и затянулась. – Он приехал залить ровер и зашёл выпить кофе. Пупсик не ходит в такие места. Но вот чёт зашёл. Корчился от брезгливости, надменно фыркал. Короче, строил из себя реального м*дака. Пока принимала заказ и выслушивала его снобистские предъявы, краем глаза успела заценить его прикид. Короче, весь такой на пафосе: стальной костюмчик, галстук, булавка, мать их, запонки, «ролекс», нагеленный хаер, фейс в тоналке, маникюр. У него даже нет кутикулы! У меня есть, а у него нет! Вдруг замечаю, не поверишь, - на плече белая ниточка! Козюлькой повисла, прикинь! Ну откуда, блин, у такого гламурного пижона на плече нитка? Ну, я и размякла. Шутканула пару раз, поржали, познакомились. С ним было весело. Он тусовщик.
- Ну да. Я сразу так и понял.
Личико Чёртика озабоченно скукожилось. Воображение очень зримо рисовало сцену знакомства «Пупсика» и «Гвен». Мальчик ощущал себя по очереди каждым из персонажей: вот он пижон, выпендривающийся перед официанткой; вот он официантка, закатывающая глаза от капризного клиента; а вот он та самая ниточка – та самая неодушевлённая случайность. Трогательная, милая и неуместная. Ниточка-мостик, ниточка-повод, ниточка-пролог, зачин… Как ему захотелось хотя бы на миг стать такой ниточкой…
- Да ничего ты не понял. – бросила она устало, вернув его в реальность.
- Ладно. Тебе пора. Стемнело.
Они спустились вниз и обогнули дом. Нашли джип и молча отъехали. У шлагбаума Чёртик выпрыгнул из машины.
- Со мной не хочешь? А то погнали, сбежим!
Мальчик мелко заморгал и отрицательно мотнул головой.
- Влетит от мамки-то?
- Это моя забота… - опустив голову, уверил он девушку. – Вообще она у меня добрая.
- Ага. Прямо в яблочко. – девушка фыркнула. – Ладно, я газую. Ты молодец, чувачок!
- Постой! – спохватился мальчик. – Как тебя зовут?
- Гвинет.
- Почти как Гвен! – он довольно улыбался.
Открыл шлагбаум, дождался, пока «ровер» выехал и закрыл въезд. В носу предательски защекотало. Кислая холодная капля сползла по щеке и повисла на нижней губе. Мальчик облизал губу, втянул обратно непрошенные сопли и понуро побрёл к дому.
Хозяйка стояла у окна и наблюдала, как чёрный «ровер» покинул территорию усадьбы. Как хрупкая, костлявая фигурка сына, сгорбившись, приближалась к дому. Женщина вышла на террасу и закурила трубку. Фигурка, завидев огонёк и силуэт матери, резко остановилась и заметалась. Потом выпрямилась и решительно пошла навстречу.
Пройдя мимо матери, Чёртик опустился в кресло, автоматически схватил со стола тряпичную куклу, которую недавно набила мать, и вытащил из аккуратной головки крючки-рожки. Запульнул в кусты, а куклу прижал к груди.
- Вот ты и сделал первый в своей жизни выбор. – без ноток осуждения произнесла мать, затушила трубку и вернулась в дом.
***
Гвинет открыла багажник, нашарила внутри пачку жевательной резинки и отправила розовую пастилку в рот. Фары высвечивали приближающуюся лесополосу. Девушка, ободрённая знакомым пейзажем, расслабленно откинулась в кресле. Вдавила кнопку автомагнитолы, переключилась в режим радио. Плечи задёргались в такт энергичной музыке. Нервный мужской голос с хрипотцой затянул припев:
Давай уедем отсюда к чёртовой матери…к чёртовой матери, детка…
Девушка всмотрелась в окно и нахмурилась: лес будто растаял, испарился, как мираж. Фары мазнули по покосившему деревянному указателю с поперечной перекладиной в виде стрелочки…