Правильно. Неисповедимы.
По глупости от молодости, у Колчака служил. Писарем. Вошел батальон в село. - У вас тут грамотные есть? - Есть, один. - Подать суда.
Приволокли. И куда деваться? А еще кормить обещали. Ему тогда было толи 13 , а может 14. На вид – больше. Никто не помнит. Раньше как? Родился, записали в амбарную книгу и забыли. На той книге сало резали, вот ее крысы и схомячили. Пойди, теперь, найди ответ на вопрос – когда и чей? И время мутное было. Не до родословных. Свой, местный. Земляк и точка. Что еще надо?
Помнили, не помнили, но припомнили, невзирая на возраст. По совету сельчан сердобольных, драпанул на Украину, (умудрился с белочехами Сибирь покинуть), но и там ошибочка вышла. К Махно вляпался, по пьяне в банду пьяную, но веселую, но и тут далее писарской работы не дошло. Грамотность ценилась выше владения шашкой. Описи награбленного добра составлять кому-то надо.
Потом в сети добровольческой армии попал, к Деникину. Тут без вариантов. Либо… или расстрел. И опять за перо при штабе полковом. «Ваше высоко благородъ сие письмо… и т.д»
Года шли, лихое время бурлило, но свет в тоннели проблеснул. Ему на тот огонек дороги не было. Послужной список-то расстрельный по тем временам. А хотелось. Повзрослел. Поумнел. Берега различать стал, но причала для него на них не было.
С остатками белогвардейщены, посетил запад. Польшу, Румынию, Чехию. Намаялся и наголодался. Вернулся, бывают чудеса на свете, думал в мир и надолго. Ан нет. Подвергся проверке. Прошел. Случайно. Что-то там напутали со списками или фамилиями, но все одно сослали, точнее, указали, в каких границам и какой местности проживать ему дозволено. Уехал в Хакасские степи.
Первое время в Белополье в землянке жил. Со временем мало-помалу отстроился. И семью завел. Живи да радуйся, а тут война.
Второй раз довелось те же места пройти на западе, только без деникинцев. Хотя кто его знает. В полку разный народ был, да менялся очень часто. Правильней сказать пополнялся. Почему. Война. Вот и весь на то сказ.
Польша, Румыния, Германия. И ни о какой писанине речи не было. Сражения, наступления, человеческие судьбы и трагедии.
Ранения были? Можно так сказать, если считать потерю двух зубов. Подъесаул выбил в воспитательных целях. Контузию в пьяной драке бутылкой получил в Гуляй поле. А во вторую… ни царапины. В рубашке родился.
Награды? Имел. За отвагу и орден красной звезды, заслуженные честно, но памятна, чего греха таить, краюха хлеба и каша из тыквы пареной от подъесаула. Не взыщите. Такова память человека. А по правде и если, опять же, сначала, то и папаха была и рубаха. Но не запомнилась, а только вспомнилась, что была.
Можно принять все за вымысел. Согласен. Из разных исповедей сборный персонаж сей. А вы спросите тех, кто все собрал, в себя впитал, кому пройти довелось гражданскую, финскую, Холкин Гол и Великую отечественную и с запада бегом на восток с японцами разбираться. Важно как пройти, и по-пластунски в том числе, живым из мясорубки выскользнуть – можно чудом назвать. Есть такие. Имя им - наши предки. Вот с ними и можно поговорить о неисповедимости жизненного пути. А все остальное – суета сует.
P.S. Мой дядя Шура Шушаков, по отцовской линии, царствие ему небесное, на Т-34 до Берлина дошел. Приказ такой был . Идти. И шел, а не полз в обозе. С какой точки начал путь мне не известен. Он и сам не помнит. Много и часто перемещались.
В рубашке родился. Ни одного ранения!!!
А вы говорите «брехня».