*** Мой первый боевой самолёт ***
Офицерский состав полка, и техники и лётчики, были в основном людьми молодыми. И те, кому было за сорок, считались уже «стариками». Таким был один из «стариков», лётчик-оператор Ильич, - отчество у него было такое и его только так все и звали (за исключением случаев объявления взыскания). Человек он бы во многом уникальный. Во-первых, учитывая возраст, – холостяк; имущества, не считая военной и лётной амуниции, имел всего один чемодан и тот наполовину заполненный магнитофонными кассетами с песнями Высоцкого. Всё свободное время крутил эти кассеты, был острым на язык, юморным, душой компании. Естественно, с такими качествами не мог он быть в милости у начальства. Ходил в вечных капитанах. Был часто героем весёлых историй. Было принято офицеров холостяков селить в трёх-, четырёх - комнатных квартирах по несколько человек, из расчёта одного-двух на комнату.
Вот и Ильич жил в такой же квартире. Несколько лётчиков и лётчиков-операторов, в основном, конечно, молодёжь. И как-то сломался в этой квартире в ванной кран, возиться с этим краном никто не хотел, решили вызвать слесаря из КЭЧ (Квартирно-Эксплуатационной Части), аналога гражданского ЖЭКа. В один из дней, все жильцы квартиры ушли на службу, а Ильич остался дома встречать мастера. Как человек, умудрённый опытом, приготовил для этого мероприятия водки, кое-какую закуску. Слесаря пришли вовремя и почему-то вдвоём, и собирались сразу заняться ремонтом, но Ильич их пристыдил:
- Мужики, ну вы чего, – давайте для начала и за знакомство выпьем по пять капель.
Мужиков долго уговаривать было не надо. Бутылка кончилась быстро. Ильич к такому повороту был готов – достал ещё одну. Слесаря рвутся в благодарность кран ремонтировать, а Ильич им:
- Мужики, ну вы чё? Когда ещё так посидим?
Слесаря не сильно сопротивляются. Когда кончилась и вторая бутылка и слесаря собрались наконец-то заняться краном, Ильич им настрого это запретил, дал задание порезать огурцов и колбасы, а сам метнулся в магазин за бутылкой, благо магазин был рядом. Не успели слесаря ещё порезать колбасу, как Ильич уже был на пороге с новой бутылкой и широкой улыбкой. Когда закончилась и эта бутылка и слесаря, хоть и не на твёрдых ногах, но с твёрдым желанием попытались заняться краном, Ильич остановил их, обнял крепко и сказал:
- Мужики, да забудьте вы про этот кран, я сам его сделаю. Идите домой, – зато как славно мы посидели.
Не знаю, как в ВВСовских полках, но в авиационных ПВОшных два раза в год, зимой и летом, проводилось мероприятие под названием – «выживание». Официально это была «тренировка лётного состава по выживанию в условиях безлюдной местности при аварийном покидании самолёта». Эта тренировка подразумевала собой приобретение лётным составом навыков разведения костра, устройства ночлега, приготовления пищи, добывания воды и еды в условиях тайги, пустыни или другой безлюдной местности. Зимой и летом, даже в море – куда может занести зигзаг неудачи; ну, а также и в боевых условиях.
При этом тренировались работать с аварийной радиостанцией, изучали содержимое НАЗа (Носимого Аварийного Запаса), что был в спасательном парашюте. В этом НАЗе был набор консервированных продуктов – мясо, сыр, шоколад, а также средства «добывания» пищи – рыболовные крючки и патроны к пистолету ПМ, который всегда лётчик имел с собой в полёте. Было там и средство для обеззараживания воды, в принципе, позволяющее пить воду из любой лужи. Были средства сигнализации – патроны ПСНД (Патрон Сигнальный Ночной – Дневной), которые создавали или факел яркого пламени или оранжевый дым. Так же, как средство сигнализации, была в НАЗе и небольшая УКВэшная аварийная радиостанция «Прибой». В нашем случае, с учётом возможного полёта над морем, там ещё была оранжевая спасательная лодка. Для снежных районов был вариант НАЗа с лыжами-снегоступами. Был и пустынный вариант с плоской флягой с водой. Разумеется, была там и аптечка. Существовал ещё и «боевой» вариант, в котором часть содержимого НАЗа заменялась автоматом АКМУ без приклада. Вспоминали, с какой стороны браться за аварийно спасательную лодку и как приводить в действие спасательный жилет.
Вот и мы первый раз вместе со всеми лётчиками выехали как-то зимой на «выживание». Побегали по тайге с радиостанциями, попробовали с доктором оказывать себе первую помощь, поиграли на снегу в футбол, поучились разводить костёр на снегу, а потом, как-то незаметно, оказались, ну, не то, чтобы за столом, а скорее у «накрытой поляны». Пригодился и костёр. Послушали незамысловатые авиационные тосты, и впервые я попробовал чай из лимонника. Интересная вещь – наломали веток с какого-то замёрзшего куста, мелко поломали их, заварили на костре в чайнике и на выходе получили с привкусом лимона отличный согревающий напиток.
Иногда, время от времени, происходил случай, когда кто-то из лётчиков возжелал списаться «подчистую». То есть не просто списаться с лётной работы, а вообще уволится из армии. Совсем не часто, но такие случаи возникали. А списаться лётчику «подчистую» в то время можно было только двумя способами - беспробудно пьянствовать, постоянно напоминая о себе всевозможными неординарными выходками, чтобы тебя просто уволили из армии с позором, или уволиться по «дурке». Первый способ был простой и понятный. А вот второй требовал большой фантазии, упорства и терпения. Далеко не каждый был на такое способен. Надо было провести такую убедительную «компанию», чтобы тебя сочли тронувшимся умом и с соответствующей характеристикой отправили в госпиталь и там списали не только с лётной работы, но и признали негодным к службе в армии. Для этого надо было иметь крепкие нервы и не менее крепкое здоровье.
Вот и в Спасске в то время объявился такой «экземпляр». По какой-то причине один лётчик решил, что он губит себя, судьбу свою, таланты свои - ему, правда, только ведомые. И, что на «гражданке» ждёт его «не жизнь, а малина». Способ он выбрал оригинальный, да и не было одинаковых путей – все подобные «экземпляры» были оригиналами, иначе и быть не могло. Начал он свою «компанию» летним субботним вечером, когда во дворе пятиэтажки собралось достаточно народу. Представьте себе такую картину – на балкон четвёртого этажа выходит наш герой в незамысловатом одеянии, состоящем из каких-то домашних штанов и обычной майки, но на груди «его могучей» висит цепь, на которую сажают собак или привязывают лодку. На этой цепи болтается внушительных размеров ржавый висячий замок. Ну, а главным предметом открывшейся «компании» была в его руках обычная скрипка и смычок. Хотя скрипку сложно назвать «обычной». В повседневной жизни мы не так часто видим этот музыкальный инструмент. На то, видимо, и был расчёт. Окинув небрежным взглядом потенциальных слушателей, а главным образом – зрителей, «музыкант» картинно пристроил инструмент куда полагается и начал водить смычком. Никогда ещё в этом дворе не звучала скрипка. И не важно, что с балкона не лилась чарующая музыка, коей полагалось исходить от скрипки. Естественно, это была сплошная какофония и, хотя продолжалась она не долго, запомнилось всем и навсегда. «Музыкант» раскланялся зрителям и покинул «сцену».
Известие об этом «концерте» распространилось быстро. Дошло и «куда надо». «Кто надо», конечно, побеседовали с нашим «музыкантом», поинтересовались, что это за фортели и что сие значит. На что получили замысловатый и многословный ответ о внезапно проснувшейся тяге к высокому искусству в виде музицирования на скрипке. «Политрабочие», а подобными вопросами занимались именно политработники, если, конечно, не проглядывалась какая-нибудь «антисоветчина», посоветовали не «дурковать» и одуматься. Как говорится, – взяли паузу. Но через некоторое время во дворе снова состоялся скрипичный концерт, снова были извещены те, «кому надо» и процесс пошёл. Теперь уже подключился доктор. От полётов «музыкант», естественно, был отстранён, привлекался к различным дежурствам, да и то к таким, где можно было обходиться без оружия. Прежде, чем наш «музыкант» был отправлен в госпиталь на списание, счастливый двор ещё несколько раз имел счастье наслаждаться «концертом». Через какое-то время «скрипач» вернулся из госпиталя списанным «подчистую» – «негодным к военной службе в мирное время». Дальнейшая судьба его мне неизвестна, но что-то не слышал я, что подобные уникумы чего-то в жизни добились. Скорее всего, жалели о содеянном, тихо прозябали и канули в неведомое.
Наступило 9 мая, День Победы! Было построение у штаба, зачитывался праздничный приказ Министра Обороны СССР, такой же приказ от Командующего Дальневосточным Военным Округом, от Командующего 11-ой Отдельной Армией ПВО, Командира нашего 23-го корпуса и, наконец, - командира 821-го иап. Объявлены праздничные благодарности, кое-какие награды и очередные звания, приуроченные к Празднику. Потом дежурные речи. На этом официальная часть заканчивается, «народ» разбредается. Собрался весь личный состав полка, за исключением тех, кто в Дежурном Звене и в нарядах. Солдаты и прапорщики, офицеры все немного «ошалевшие» - не часто приходиться видеть друг друга в «парадках», при погонах и прочем. Большая часть «авиационно-летательной» службы проходит в комбезах или куртках, безо всяких знаков различия. Часто в виде довольно «затрапезном».
Некоторые пришли с детьми. Фотографировались лётчики своей компанией. Техники своей. Солдаты в самых разных «вариантах» для своих «дембельских» альбомов. Фотографировались и все вместе – и лётчики, и техники и солдаты. На память. Собраться вместе не для службы доводится личному составу не часто. И это непривычно. Командирам не надо «напрягаться». Подчинённым можно «расслабиться». Наступает этакое всеобщее благодушие.
Ну, а потом начинается неофициальная часть Праздника - «народ» перемещается в гаражи. Техники - в свои, лётчики - в свои. Нам, лейтенантам, только остаётся принимать «правила игры».
Довелось мне однажды в Спасске участвовать в «инспекторском опросе» - это такое интересное мероприятие, когда приезжает высокая комиссия из высокого штаба, может даже из Москвы, может даже из министерства обороны, и проводит опрос личного состава на предмет жалоб, нарушений разных и притеснений. Ведь, согласно Уставу, военнослужащий может подавать жалобу только непосредственному своему командиру и никак иначе. А если ты хочешь пожаловаться на своего непосредственного начальника или вышестоящего? Так сказать - «через голову». Это нельзя! Вот и существует такой «инспекторский опрос», когда можно обращаться напрямую вплоть до министра обороны. Итак, построили у штаба всех офицеров, прапорщиков и солдат в одну шеренгу и какой-то полковник идёт вдоль строя и опрашивает. Внимательно выслушивает редкие жалобы и что-то пишет на пачке «Беломора». Дошёл до конца строя, достал из этой пачки папиросу, видно последнюю, потому что смял пачку и выбросил её – «инспекторский опрос» закончился!
Наступало лето, тепло, открывался «купательный сезон» на озере Ханка. Озеро было мелким и поэтому прогревалось быстро. «Весь Спасск» с удовольствием ездил купаться и загорать, ходил туда автобус. Мы тоже по возможности посещали это озеро. Пляж был там просто великолепным - широкий и с мельчайшим песком. Вдоль берега росла «посадка», можно было расположиться и в тени. Шашлык и пиво ещё больше «украшали» это воскресное мероприятие.
* - на фото: - аэр.Хвалынка - 07.78г. Як-28П перед взлётом.
Фото автора.
Следующее:
http://www.proza.ru/2018/05/08/1487