Он из отдаленных мест на свободу вышел который уж раз. Издерганный режимом лагерей, и против слова не скажи – характер испорчен для большой свободы. Ведь двадцать лет провел он там. И весь в татуировках, исписанный и разрисованный на нет, хоть с голыми руками не ходи – шарахаются люди.
Однажды пожар дорогу преградил ему. Огонь пылал, трещал и рушил строения.
Горел детсад, а там остались женщины и детки…
Пожарных не дождаться. Пока-а придут из соседнего поселка. И бестолковых у пожара всегда полно: таращили глаза и старые, и детвора. Тут же на обочине мужи села стояли и выжидательно взирали на беду – куда уж им в пожарище такое!
-Ой, люди добрые, да что это такое?! – тоскливо причитали бабы.
Он, недолго думая, с одной из зевак снял фуфайку, в ведро с водой обмакнул и, натянув на себя, ринулся в огонь. Пламя в момент обложило его. Обгорая и задыхаясь, он кричал, потом вслепую шарил по углам, отыскивая попрятавшихся детишек. А найдя живой комочек, совал себе под телогрейку, из рук в руки людям передавал. Так вынес из огня пятерых ребятишек.
Потом пожарная подошла…
Сельчан же будто подменили:
- На, покури, Никола, - крутились возле мужики.
- И сам обгорел, - жалели женщины, в гости приглашали…
Иногда жизнь дает второй шанс. Важно не упустить его…
1992