День дурака

Сергей Кокорин
С утра было ясно, и раннее весеннее солнце, легко пронзая голые озябшие деревья, ударило в окна пятиэтажек, оповещая жильцов, что последний зимний месяц март закончился и наступил долгожданный апрель, оправдавший надежды горожан хотя бы тем, что день обещал быть тёплым и безветренным.

Лёня Туманов, инженер-проектировщик «Гипротрансмаша», легко перепрыгивая через небольшие и редкие лужицы, спешил на работу. Спешил не потому, что Туманов был рьян в работе, нет. К работе он относился прохладно. Но сегодня он туда стремился особенно, потому что и день был особенный. Первое апреля. А Туманов, «по мнению многих, судей решительных и строгих» обладал исключительным чувством юмора.
 
Кстати, сам он о себе был того же мнения, считая, что если у человека отсутствует чувство юмора, то его место занимает глупость или, по крайней мере та самая простота, которая хуже воровства. Совершенно забывая о том, что у палки два конца и, следуя той же логике инженера Туманова, можно смело  утверждать, что чем больше в человеке чувства юмора, тем меньше места для других чувств, которые ценятся не менее высоко. Ведь если задуматься, то именно оно, чувство юмора, заставляет нас смеяться над тем, что случилось с другими, но случись это же самое с нами – непременно бы нас расстроило, потому у хронических юмористов нередко развивается цинизм…

Однако, оставим наши безнадёжные потуги определить, что такое юмор, поскольку именно отсутствием последнего можно объяснить попытки дать ему точное определение.

 Итак, Лёня Туманов спешил на работу, потому что Лёня страшно любил розыгрыши. Он уже предвкушал, как с утра отправит к директору своего друга Кирилла Данилушкина. И как тот, по обыкновению, забыв какое сегодня число, пойдёт туда, волнуясь и гадая, зачем вызвали именно его и с самого утра. Он представлял, как разыграет других своих коллег, несмотря на то, что они помнят про первое апреля, но каждый раз покупаются на его, Лёнины, розыгрыши, потому что Лёня был мастер, артист, виртуоз.

  Только он мог с самым серьёзным и озабоченным видом сочувственно сообщить лаборантке Леночке, что техник Варфоломеев по пьянке поспорил на месячную зарплату, что выльет ей, Леночке, на причёску пузырёк с тушью, потому что у него, у Варфоломеева, совершенно дикая идеосинкразия на волосы розового цвета. Потом, соответственно, передать последнему, что эта самая Леночка, к которой техник не ровно дышал, просила его срочно принести ей два пузырька туши. «Да, побыстрее - одна нога здесь, другая там!». И потом, стоя в сторонке, наблюдать, как лаборантка, сбивая сотрудников,  с визгом несётся по коридору от техника Варфоломеева, который недоумённо протягивает ей свои длинные руки с флакончиками чёрной туши.

На своё рабочее место Туманов не спешил: заглянул в приёмную, поинтересовался у секретарши Люси, как дела. На что последняя показала большой палец с тёмно-вишнёвым ногтем:
- Всё окей, Леонид Александрович! Уже давно все работают, чего и вам желаем.
Лёня взглянул на дверь директора и прочёл объявление: «Сегодня, первого апреля я никого не вызывал и вызывать не намерен»
- Ого! – удивился Туманов. – У Виктора Игоревича чувство юмора проснулось.
- Сегодня, Туманов, не бу-у-дет обманов! – мелодично пропела Люся, подняв на этот раз указательный палец с ногтем совершенно другого цвета.
- Ну да, ну да, - пробормотал Лёня и вышел.

Его тренированный мозг лихорадочно заработал в поисках нестандартного прикола. Первой жертвой должен был стать Данилушкин на правах лучшего друга и самого простодушного члена многочисленного коллектива «Гипротрансмаша». И тут Лёне повезло, а может быть и вмешался кто-то из потусторонних наших благодетелей – на журнальном столике в холле он увидел забытую кем-то фотографию девчушки лет четырнадцати-пятнадцати. Запущенный на целевой поиск какой-либо каверзы мозг сразу же подсказал дальнейший ход действий.

Инженер Туманов спустился на первый этаж и, не объясняя, зачем и для кого, попросил Леночку набросать своим красивым почерком несколько строк. Затем  в приёмной у Люси умыкнул конверт из  поступившей в адрес института корреспонденции, приписал внизу: «К.П. Данилушкину», указал наобум лазаря обратный адрес и, зайдя в свой отдел, незаметно пристроил конверт на стол начальнику.
С чувством исполненного долга Леонид Туманов наконец-то встал к кульману и сосредоточился на схеме гидропривода, которую он мучил уже третью неделю.

Нужно, наверное, пояснить читателю, что дружба Туманова и Данилушкина основывалась не только на том, что они закончили один вуз и пришли в «Гипротрансмаш» практически одновременно, но и на том, что оба были холостяками, несмотря на то, что им уже было основательно за тридцать. Лёня со своей женой развёлся и жил с родителями, а Кирилл Данилушкин, или Кирюша, как его звали коллеги, так и не был женат. Хотя, по рассказам его друга Туманова пережил драматическую разлуку со своей возлюбленной после окончания института. Девушка оказалась более прагматичной, чем Данилушкин, а потому с ним рассталась и вышла замуж за тренера по дзюдо, у которого, в отличие от бесхребетного Кирюши, был характер. Кроме характера, правда, у него была ещё квартира и  автомобиль «Жигули», но это уже так, к слову. К делу это не относится.

Минут через пятнадцать начальник отдела, обнаружив на своём столе конверт, позвал Данилушкина:
- Возьми, Кирилл Петрович, тебе адресовано. Я даже не помню, кто его принёс.
Кирилл взял письмо, повертел им у себя под носом, поправил очки и пошёл на рабочее место, где вскрыл его ножом для бумаг и стал внимательно читать, держа письмо в одной руке, а фото в другой, время от времени переводя взгляд туда и обратно. Лёня Туманов, чтобы не расхохотаться, срочно убежал курить.

Когда он вернулся, то вместо обескураженной физиономии Кирюши увидел, что последний показывает письмо инженеру Гаврилову и, сияя как новый пятак, делится новостью:
- Нет, вы посмотрите, Сан Саныч, у меня, оказывается, дочь есть!  Вот ведь какая штука! Как нашла-то меня? Взрослая уже девочка – четырнадцать лет!
- А не пошутили с тобой, Кир? – пытался опустить коллегу на грешную землю флегматичный Гаврилов. – Всё-таки первое апреля сегодня…
- Так это сегодня, Сан Саныч, а письмо-то вчера пришло! Вы посмотрите на штемпель…
- Да, действительно вчера… И адрес есть?
- Есть, есть! – Оладушкин показал адрес.
Гаврилов заметил:
- По-моему, это у чёрта на куличках…
Но Кирилл его уже не слышал, делился своей радостью с другими коллегами.

Когда пришла суббота, Данилушкин  погладил белую рубашку, выбрал галстук поярче и собрался ехать по указанному адресу. Его незадачливый друг - Туманов, видя, что шутка зашла слишком  далеко, и ситуация выходит из под контроля, решил её, ситуацию то есть, исправить и с утра явился к другу с предложением:
- Кирилл, сегодня нас с тобой Фонарёв Жорка с супругой приглашали на новоселье…
- Не могу, Лёня, не могу. Я сегодня к дочери еду. Волнуюсь, знаешь…
- Ты что, старик, нельзя так, Фонарёвы обидятся! Заедем ненадолго.
Настойчивый Туманов уговорил уступчивого Данилушкина поехать к Фонарёвым, надеясь, что он остынет и откажется от своей идеи познакомиться с несуществующей дочерью. В этот день Кирюша, конечно, никуда не поехал.

В воскресенье всё повторилось. Данилушкин купил торт, цветы и собрался выходить из квартиры. Здесь его опять перехватил Лёня:
- Старик, ты что забыл, что у меня сегодня день рождения? Потом съездишь по своим делам. Я столик заказал в ресторане на шесть персон…
Но на сей раз Кирюша был неумолим. Он взял Лёньку за пуговицу модной куртки и, глядя поверх очков прямо в его нахальные голубые глаза, сказал:
- Лёньчик, я прекрасно помню, что день рождения у тебя через неделю. Так что не надо. Проведёшь один выходной без старого товарища. Поверь, для меня эта поездка очень важна…
Туманов, видя, что иначе друга не остановить, набрался смелости и  признался, как в холодную воду прыгнул:
- Кирюша, ты меня прости. Я понимаю, что это идиотская шутка, но никакой дочери нет. Это я пошутил…
Данилушкин посмотрел на него с сожалением:
- Лёня, нельзя быть таким эгоистом и завидовать счастью друга. Я прекрасно знаю твой почерк. А это письмо писала молодая девушка. Тут и экспертом не надо быть. - Он надел плащ и взял с полки шляпу. -  А ты не бойся - оттого, что у меня появилась дочь, в нашей дружбе ничего не изменится. Также будем и в шахматный клуб ходить, и в спортзал…
 
Он решительно направился к двери. Остановить Данилушкина могло только стихийное бедствие. Но на улице было тепло и солнечно. Через пять минут он уже стоял на троллейбусной остановке. Ещё через пять подошёл троллейбус  с отличным номером «5». Ехать предстояло далеко, поэтому Кирилл был доволен, когда через пару остановок ему удалось пристроиться на освободившееся место. Положив коробку с тортом на колени, а цветы – на коробку, Кирюша поправил очки и уставился в окно.

 Начинался ветер, и неубранная прошлогодняя листва поднималась с газонов, кружась, летела под ноги прохожим. По ясному с утра небу побежали белые барашки облаков, временами закрывая весеннее солнце, отчего в троллейбусе сразу становилось сумрачно. Настроение Данилушкина понижалось. Появилось смутное беспокойство. Он вдруг задумался, что же он скажет, явившись к чужим людям, с чего начнёт разговор? Может, письмо показать? А вдруг девочка писала тайком от родителей?

Время пролетело быстро за тревожными мыслями. Объявили его остановку и Кирилл поднялся. Ветер не унимался. Хорошо, что был попутным. Данилушкин поднял воротник и пошёл, оглядываясь на номера домов и следя, за тем, чтобы не сдуло шляпу, и не улетел букет с тортом.

Найдя нужный дом, ещё раз посмотрел адрес на конверте и решительно шагнул в подъезд. Квартира была на пятом этаже. Поднимался медленно, чтобы не запыхаться. Глубоко вздохнул и позвонил.
 
Звонил он три раза. Судя по всему, дома никого не было. Кирилл опять вздохнул и зачем-то посмотрел на часы. Решил позвонить в соседнюю квартиру. Открыла толстая тётка в линялом халате и в бигудях.

- Здравствуйте! Вы не скажете, соседи ваши… Лена, девочка такая… Здесь живёт?
- Какая ещё Лена? Шляются тут… Девочек им подавай! – Дверь захлопнулась.

Данилушкин вышел на улицу. Присел на скамейку у подъезда. Ветер приутих. Но начинал накрапывать мелкий дождь. Из подъезда выкатился карапуз лет трёх-четырёх в ярком комбинезоне с лопаткой в руках и сразу подошёл к нему:
- Дядя, ты кого ждёшь?
Кирюша пожаловался:
- В гости, понимаешь, приехал, а хозяев нету. А тебя как зовут, мальчик?
- А я не мальчик, я девочка. А ты плохо видишь потому, что у тебя очки тёмные, да? Меня зовут Оля …
- Да, извини, не разглядел, а меня Кирюша… То есть, дядя Кирилл зовут…

Хлопнула дверь подъезда, вышла мама в такой же яркой куртке и синих джинсах:
- Оля, опять ты с разговорами к людям пристаёшь? -  Улыбнулась Данилушкину, - она всё успела у вас расспросить?
- Да, нет собственно, только познакомились..
Женщина взяла ребёнка за руку:
- Идём быстрее, кажется, дождь начинается!

Дождь сеял тихо и  мелко. На душе у Кирюши становилось всё печальнее. Чёрные думы стали проникать в голову через намокающую шляпу. «А что если  действительно это всё Лёнька подстроил?» Данилушкин старался гнать прочь такие мысли. Он решил, во что бы то ни стало дождаться хозяев, или хотя бы выяснить у кого-то, живет ли там девочка Лена. «А что же я у этой мамочки не спросил? Эх, тюфяк!» - обругал Кирюша сам себя.

Показалось, что дождь усиливается. Он зашёл в подъезд, потоптался там минут пятнадцать, снова решил выйти. Тут столкнулся с молодой мамашей и её чадом, которое тут же воскликнуло:
- Кирюша,ты уже был в гости и уходишь?
- Ухожу, Оля, но в гостях не был. 
Кирилл обратился к мамаше:
- Простите, пожалуйста, вы не подскажете, кто живёт в двадцатой квартире? Я ищу девочку Лену, ей четырнадцать лет…
Женщина задумалась:
- Там, по-моему, пенсионеры живут. Но у них в гостях внуки бывают. Может быть и Лена есть… Надо у них спрашивать. Они обычно надолго не отлучаются…
Обнадёженный Кирилл просиял:
- Спасибо вам большое!

Снова уселся на скамейку, не обращая внимания на дождь. Про себя Данилушкин решил, что не сахарный не размокнет, но коробка с тортом начинала терять форму, да и букет выглядел уже далеко не торжественно. Он погрузился в размышления о том, что его догадка была верной – девочка написала втайне от родителей, потому и указала адрес дедушки с бабушкой…

Однако ход его прозорливых мыслей был прерван - ему постучали из окна первого этажа. Он пригляделся – Олина мама, с которой он только что разговаривал, махала ему рукой. «Наверное, что- то вспомнила», - подумал Кирилл и вошёл в подъезд. Дверь квартиры  открылась:
- Заходите уже, обсохните! Вы же совсем промокли, так и заболеть недолго!
Данилушкин хотел возразить, что он и в подъезде обсохнет, но из квартиры потянуло теплом, и ноги сами ступили в прихожую.
 
- Да я, собственно…, - успел промямлить промокший гость и уронил коробку с тортом на пол. То, что подняли с пола, формы уже никакой не имело, поэтому хозяйка унесла бывшее кондитерское изделие на кухню.
Когда она вернулась,  мокрый Данилушкин всё ещё топтался в прихожей.
- Ну, вот, ваш торт теперь можно есть только ложкой! Так что идёмте пить чай, чтобы добро не пропадало.
Только на кухне, согревая руки о горячую чашку, Кирюша понял, как он замёрз.  Пока пили чай Полина, так звали хозяйку, всё у него выспросила. «Вот в кого Оля такая общительная», - подумал Данилушкин. На кухню заглянула сухонькая женщина лет пятидесяти. Кирюша сказал: «Здрасте!» Та оглядела его с головы до ног, кивнула и вышла.
- Мама, - пояснила Полина, - с мамой живём. Налить ещё чаю? А про вашу Лену я всё разузнаю, как только они приедут. Вы оставьте свой телефон, я вам позвоню.
Была в её словах какая-то спокойная уверенность, которая передалась Данилушкину. Оттого уехал он с чувством выполненного долга и стал ждать звонка, никуда не выходя вечерами из своей коммуналки и отказываясь от всех приглашений Лёньки Туманова, которому даже не рассказал о результатах поездки. А тот и не спрашивал, боясь навлечь гнев друга. Чуял кот, чьё мясо съел.

 Дни шли, а обещанного звонка всё не было. Наступило утро субботы.  Данилушкин не знал, куда себя деть. От острого приступа депрессии спасла телефонная трель. Звонила Полина. Когда Кирюша её услышал, голос его радостно завибрировал в ожидании хороших новостей. Но его опустили с небес на землю:
- Вы знаете, Кирилл я всё-всё у них выспросила. Но девочки Лены у них нет. В их семье вообще  девочек нет. Все внуки – мальчики…
Услышав, как Данилушкин после повисшей паузы обречённо выдавил из себя: «Спасибо вам…», Полина сказала:
- Кирилл, знаете, что… Приезжайте к нам, мы опять чаю попьём!
И Данилушкин поехал. Ну, вот и всё. Конец истории.

 А для чего же я это рассказывал? Ах, да… Главное-то, как всегда и забыл! У Кирилла с Полиной дочь родилась. И родилась она именно первого апреля. Истинная правда! А назвали они её … Нет, не скажу. Забыл, как назвали. А врать не хочу. Коли решил, что в этом рассказе будет только правда, пусть так и будет.
А в крёстные для своей дочки Данилушкин Лёньку Туманова позвал. Он на него нисколечко не обиделся. Потому, что, во-первых, на дураков не обижаются, а во-вторых…  А за что обижаться-то?