– Кем мы сегодня будем? – промурлыкали невидимые пока ещё мазки.
– Не знаю, – ответила кисть. – Не от меня зависит.
– А от кого? – изгибались акварельные, гуашевые и акриловые мурлыки.
Бумага молча ждала. Она знала: чтобы появились рисунки – краскам и кистям, бумагам и мазкам нужен человек.
– Будь человеком! Рисуй!
Взмах руки, ещё взмах. Штрих, ещё штрих. Рои штрихов слетелись на поверхность рисунка, как стрекозы. Вот сюда? Нет? Ах, сюда! И ещё здесь немного вот так, луч лимонно-жёлтого солнца. Рукав ветра, потаённый закоулок, птичий щебет, запах сирени, взгляд издалека, шёпот тумана – всё ложится на бумагу, на холст, на картон. Впитывается и оживает.
Не дышать, потом опять дышать. Мазок, штрих, мазок. В самом конце присмотреться. Прислушаться... Да.
– Так вот кто мы сегодня! – прошелестели рисунки.
И подтвердили существование мира.