Среди щепочек и дров, приготовленных для субботней бани, бросилась в глаза светлая, покрытая полустёршимся лаком, дощечка с крохотным осколком зеркальца на краю.
Как странно! Ещё не ожила память, а некая глубинная сладкая тревога ожидания встречи с чем-то близким, встрепенулась в душе.
Диван! Наш старый кожаный диван с жёсткими круглыми валиками. А это – кусочек полочки от него.
Мне было десять лет, я училась в 4 классе, когда в наш дом привезли эту, немыслимой красоты, удобства и уюта (на мой детский взгляд), мебель. Как сразу преобразился наш дом, где вместо детской кроватки, которая младшему брату стала мала, поставили этот замечательный диван. Теперь он будет на нём спать. Однако, всё остальное время – лежать с книжкой, когда под головой круглые жёсткие валики, принадлежит мне. Я испытываю новое, особенное наслаждение, от чтения книг. Детские, которые мне выдают в библиотеке, проглатываются немедленно: «Васёк Трубачёв и его товарищи», «Весёлая семейка»… Но ещё, у мамы на шкафу, я нашла и не призналась, что читаю «Нравы Растеряевой улицы», «Дженни Герхард», «Дикая Бара», «Трущобные люди»… Это наш, с кожаным диваном, секрет.
Его полочка скоро украсилась связанной мамой кружевной салфеткой. Его нарядили в серый льняной чехол с искусно вышитыми жар-птицами на ветках. Со временем, чехол износился и был сшит новый, с яркими цветами и оборкой, надолго упрятав его благородный вид.
Время шло. В магазине появились новые модные раскладные диваны. Один из таких «красавцев» поселился в нашем доме. А мой любимый перебрался в коридор, в уголок, где теперь без всяких чехлов, даже порядком потёртый, он выглядел, по-прежнему элегантным, и я частенько предпочитала устраиваться здесь с книжкой.
А потом … Дом перестроили, и старому, поношенному дивану не оказалось в нём места. Во дворе, под огромной яблоней, диковинного сорта «Бельфлёр – китайка», нашёл он последний приют. И, всё-таки, нечто гордое, даже аристократическое, проглядывало в нём.
Но, пришло время, от дождя и снега, кожа на нём прохудилась. Под ней обнаружилась простая крестьянская рогожа. Лаковая полочка покосилась. Зеркало на ней треснуло… Я испытывала к нему тихое чувство сострадания, словно, к толстовскому Холстомеру.
Годы шли. Я не жила больше в родительском доме и, однажды приехав, не обнаружила ни старой яблони, ни дивана под ней.
Более полувека прошло. Но сегодня, эта крохотная щепочка вдруг, с такой силой, сумела раскрутить тугую пружину дорогих воспоминаний.
Старые вещи. Спутники жизни моей.