Мы в измятую кружку нальём
Мы помянем танкистов вчерашних,
Это поле с кострами на нём наше всё-таки,
Всё-таки - наше! (Михаил Калинкин)
Назначили меня как-то везти груз из Алма-Аты в город Выксу Горьковской области. Нагрузили КамАЗ мой колёсными дисками и я поехал, повёз. В Горьком я никогда не был. Это сейчас все ездят по спутниковым навигаторам, а тогда я разложил на сиденье атлас автомобильных дорог, выверил маршрут и поехал.
К ночи подъезжаю, дорога пустая, второстепенного значения, вокруг тайга гудит-шумит. До Выксы каких-то 100 километров оставалось. Решил я заночевать здесь, в лесу. Съехал с дороги, вскипятил чаю, бутербродов наделал, поел, лёг спать. А шум от деревьев такой стоит, что не заснуть. Огромные деревья вверху качаются, вершин не видать, ветками бьются. От них хруст, шум, визг-вой-скрежет такой стоит что хоть святых выноси. Такое ощущение, что в лесу кто-то кого-то кушает, грызёт, догоняет – жуть страшная! Не могу уснуть, страшно. Завёл машину и поехал в Выксу.
Приехал, завод нашёл, показал документы, меня на заводскую территорию пропустили. Показали где машину поставить, чтобы переночевать. Я въехал через проходную, фарами осветил дорогу, подъехал к куче металлолома. Остановился возле неё и встал с рядом стоящим с каким-то очень большим необычным трактором и быстро заснул.
На рассвете просыпаюсь и вижу, что рядом со мной не трактор стоит, а огромная самоходка-танк времён ВОВ. Я из кабины вышел, обошёл кругом самоходки. Пока люди на работу не пришли, я её всю осмотрел, всю облазил. Удивительный танк этот был. Одни только гусеницы у него были метровой ширины. Сама же самоходка была высоченной. Это даже не танк был, а пушка на колёсах. Ствол у пушки был такого серьёзного калибра, что в него вполне можно было голову просунуть. Я рукой по броне провёл - броня шершавая, пористая, с отметинами от снарядов. Залез по гусенице на броню, походил по башне, заглянул в открытые люки.
Мощное полевое орудие стояло здесь, возле кучи металлолома. Настоящий боевой танк. Сейчас такие в музеях стоят, за каждой вот такой реликвией охрана смотрит, а тут такую машину и на переплавку… Стало мне танк этот так жалко, как бойца смертельно раненого, но ещё живого. Живой танк стоял здесь, ожидая конца.
Разгрузившись, я опять подъехал к самоходке. Вылез из кабины, походил вокруг неё, снова погладил броню. Грустно было оттого, что военная наша история уходит в переплавку. Хотя чего жалеть, давно уже нет войны, мир вокруг. Попрощался мысленно с раненным бойцом, сел в кабину и двинулся назад.
Ехал назад по гористой России. В низинках стояли нарядные русские деревушки. Дома, обшитые досточками, были покрашены в разные цвета, видимо кто какую краску купил, той и красил дом свой. У кого зелёный домик, у кого красный, у кого жёлтый. Красивы русские деревни.
Когда Уральские горы проезжал, сорвал там пару горстей рябины пышной в подарок жене и детям. А сам ехал и всё вспоминал ту боевую самоходку, действительно боевую. Было ощущение что на недолго, вроде как бы я стал участником Великой Отечественной Войны, к Великой Победе прикоснулся.