Глава 1
Трубников ехал по Большой Садовой улице. Яркое солнце напоминало о приближении весны. Он возвращался к себе в офис после аудиенции в Следственном комитете. Накануне позвонил Макаров, с которым он служил много лет, попросил зайти к девяти утра, дескать, дело есть. Трубников удивился, какое дело? Приехал ровно в девять, не зная зачем? Его ждало приглашение вернуться на службу.
— Через месяц, — говорил Макаров, — уходит Агапов. Вчера с руководством обсуждали кандидатуру, пришли к выводу, что ты наиболее подходишь. Профессионал, нет ни одного нераскрытого дела.
На лице у Трубникова вместо счастливой улыбки появилось разочарование. Макаров замолчал.
— У меня свое детективное агентство. Работы, слава Богу, достаточно, щи лаптем не хлебаю. И я уже давно вырос из того возраста, когда подчиняются приказам.
— Это не приказ, — с досадой ответил Макаров, — надеюсь, ты понимаешь, что тебе предлагают? Служба, социальное положение, интересная и любимая работа. Такой шанс не повторится.
— Я отдаю себе отчет. Признателен и благодарен за приглашение. Однако меня вполне устраивает мое социальное положение, работа тоже. Для меня всегда было в тягость проводить целые дни в кабинете. Эти папки, бумаги, отчетность!
— Может быть, перенесем наш разговор на другое время?
— Спасибо, мне не надо брать время для размышлений. Надеюсь, ты поймешь меня правильно.
— Что ж, вольному воля. Я понимаю тебя.
Он вряд ли понял. Расследуя любое преступление, Трубников зачастую сам выполнял и работу следователя, и работу оперативника. Все то, что следователь обычно поручал другим, он вел сам. И весь его штат — он сам, секретарь Лена Шамарина и студент Саша Шаповалов на полставки, бухгалтер на полставки. Есть еще старый друг Володя Лукашов, тоже в отставке. Раньше они вместе служили. Володя подтвердил прописную истину, что бывших оперов не бывает. Трубников иногда привлекал Лукашова на внештатной основе по договору. И, в конце концов, его вполне устраивало нынешнее положение — сам себе хозяин. Случалось (особенно в жаркие летние месяцы) мало работы. Зато он легко отказывался от тех дел, которые были ему скучны, неинтересны. Деньги? Их всегда не хватает. Понедельник день тяжелый. Сегодня вторник. Вторник тоже тяжелый. Может быть, я зря отказался? Нет. Не место красит человека.
Детектив подъехал к Кировскому и свернул к своему офису. Первые годы приходилось принимать посетителей дома. Теперь есть офис. Все это далось большим трудом, чтобы сейчас сразу от всего отказаться? Нет, Макар, ты меня не понял! Раздосадовал, обиделся, но не понял. Что это вдруг обо мне вспомнил? У меня нет нераскрытых дел! Зато у вас хватает. К вам только приди! Сразу же всех глухарей! Работай! Радуйся! Ваши глухари, пожалуй, и мне не по зубам. С одной стороны хорошо, что давно в отставке, с другой — плохо. Чувствую, что в чем-то начинаю отставать. В сумасшедшее время живем, перемены слишком быстро. Наверное, надеялись, что я с восторгом примусь разгребать Авгиевы конюшни. А в конюшнях всякого хватает. Один только Тихомиров чего стоит! Уже шестой год дело не раскрыто!
Тихомиров возвращался в Нижний Новгород на машине с женой и двумя детьми из отпуска. Ночью на трассе М-4 была убита все семья. Страшно, зверски убита.
В приемной его ждал пожилой мужчина, высокий и худой. Он сидел на стуле, хотя рядом стоял диван. Сидел неестественно прямо, словно проглотил аршин. Он сразу поднялся и подошел к Трубникову. Лена не успела представить его. Он представился сам:
— Нестеров Олег Павлович. Мне нужна ваша помощь. Пропал мой сын Валентин.
— Пройдемте в кабинет, — сказал детектив, забирая у Лены анкету Нестерова.
Олег Павлович торопливо снял куртку, остался в строгом черном костюме, на лацкане пиджака значок. Трубников сразу узнал значок. У его жены есть такой же. Она гордится им, но носит редко, разве что, когда идет на парад — День Победы.
Людмила всю жизнь работала термистом на Сельмаше. Там ей торжественно вручили награду, заработанную в буквальном смысле кровью и потом. Труд термиста тяжелый. Особенно тяжело летом, когда жара под сорок, а ты в цехе возле установки, на которой раскаленные ножи для зерноуборочных комбайнов. Вытяжка? Толку от нее нет. Значок «Победитель социалистического соревнования» вручили ей в далекое советское время, но она очень дорожит им. Очевидно, и этот пожилой человек, когда-то стоял у станка и получил награду за добросовестный труд. Олег Павлович очень нервничал, но старался держать себя с достоинством.
— Присаживайтесь, — сказал Трубников, указав на большое кресло возле своего стола, — слушаю вас.
— Мой сын исчез.
— Вы обращались в полицию?
Олег Павлович горько усмехнулся и ничего не сказал.
— Чем занимается ваш сын? Сколько ему лет?
— 28 лет. По профессии маляр. Работает маляром на Сельмаше. Я в кредит купил ему «Рено-Логан», чтобы подрабатывал частным извозом. У него жена Галина, двое детей. Фотографии принес. Толику скоро четыре будет, Валюше полгода. Мой Валя на машине пассажиров брал. Он не таксист, хотя недолго работал в таксопраке. Вчера в пятом часу из дома на машине уехал. Он всегда по вечерам на подработку. Я сперва не волновался. Он, случалось, возвращался и после полуночи. Но третий час ночи, а его нет! Утром же на работу! У них строго! Опаздывать нельзя, а его нет! Я звоню ему, а его телефон вне зоны досягаемости. Сразу же начал обзванивать все больницы, потом и по моргам, Господи, помилуй! Утром в полицию. Мне сказали, что надо подождать, сам вернется. Нет! Я же своего Валю знаю! Он бы кровь из носу, а к семи утра на Сельмаш! Там его постоянная работа. Он бы никогда не взял пассажира, если бы знал, что к утру не успеет. Беда с ним случилась! Помогите найти, пожалуйста, мы заплатим. Всех его друзей на ноги поставил. Бригадиру его позвонил, чтоб прогул не ставил. Такого еще никогда не было, чтобы телефон вне зоны досягаемости. Беда с ним случилась! Только бы живой был!
— Какие у него отношения с женой?
— И вы туда же! В полиции сразу спросили, не пьет ли? Не гуляет? Мы же все вместе под одной крышей живем. Он Галину к нам в дом привел. Нет у него никого на стороне! Не пьет, не гуляет. Работа с утра до ночи, семью прокормить! Строит летом. Дом у нас кирпичный. Он хочет второй этаж, чтобы там с женой и детьми, а мы с моей женой на первом. Галина в библиотеке работает, сейчас в декрете. На моих глазах выросла, соседка наша.
— Где он брал пассажиров?
— Где придется. Чаще на железнодорожном вокзале. На главном стоянка платная, он стоял возле автовокзала или возле пригородного. Возил по Ростову. Однажды в Таганрог отвез, заработал тогда хорошо, радовался. Вернулся в третьем часу. Поспать успел перед работой. Я и сейчас до трех ждал. Он бы позвонил, обязательно бы позвонил! Ума не приложу, где искать его? Одет он был хорошо. Куртка зимняя, хорошие брюки, ботинки на толстой подошве. Галина говорила ему, чтобы сапоги, холодно еще. А он ботинки, уже март, тепло. Ботинки 42 размера новые, осенью купили на Темернике, он их почти не… Господи! Душно у вас! Можно окно, форточку открыть?
В кабинете было даже прохладно, но Олег Павлович весь покраснел, ему было жарко, голос дрожал. Трубников открыл окно. Вернулся, сел за стол, прочитал анкету. Она была исписана мелким почерком и на обороте. Нестеров пока ждал, изложил суть вопроса, указал номер машины, цвет… Даже написал, какой видеорегистратор на машине.
— Я возьмусь за это, — сказал Трубников.
— Спасибо, — сразу встал с кресла Нестеров, — сколько заплатить?
— Я еще не знаю, сколько времени потрачу, рассчитаемся потом. Ваши адрес и телефон у меня есть. Если вы понадобитесь мне, я свяжусь с вами.
— Спасибо, я тогда пойду. Домой уже не успею. Я ведь тоже работаю. Отпросился, чтобы к вам приехать. Я раньше на Сельмаше, а сейчас на пенсию вышел, теперь возле дома работаю. Найдите моего Валентина, найдите, пожалуйста.
Проводив Олега Павловича Трубников вышел на Кировский, прошел в ресторан, расположенный рядом. Заказал бифштексы и красное столовое вино. Днем здесь всегда мало посетителей. Зашел его помощник Саша. Осмотрелся, увидел шефа, подсел к нему. Заказал салат оливье.
— Новое дело? — спросил Саша.
— Да, надо разыскать Валентина Олеговича Нестерова, 28 лет. Вчера уехал из дома. Плохое дело, глухарь. Но во что бы то ни стало надо раскрыть, надо найти человека.
— Машина в угоне?
— Я уже озадачил Лену, она проверяет, — Трубников с удивлением смотрел на идущую к ним с подносом официантку. — Ты разве заказывал что-то еще?
— Нет, только салат. Я не голоден. Салат и сок. Может быть, расследование и не понадобиться? Сам вернется.
К ним подошла официантка, улыбаясь во все лицо. Поставила на стол два блюдца с двумя пирожными.
— Это угощение. Вы наши постоянные клиенты. Пирожные за счет заведения.
— Спасибо, — улыбнулся Трубников.
Официантка ушла. Он подавил зевок и закусил нижнюю губу, глядя на красивое блюдце с красивым пирожным. Саша понял шефа:
— Надо скушать, чтобы не обидеть хозяина, хотя меня оно тоже не вдохновляет, особенно эта розочка из крема. Отнести бы Лене, но она пожизненно на диете. Придется кушать самим.
Они съели пирожные и собирались уходить, когда раздался телефонный звонок. Лена сказала, что «Рено-Логан» обнаружен на проселочной дороге неподалеку от Зарамушек. Снят видеорегистратор, повреждений нет.
— Я надеялся на лучшее, — сказал Трубников, — поехали в Зарамушки.
— Думаете, его уже нет в живых?
— Скорее всего. Надо осмотреть машину и место, где ее нашли.
Глава 2
Когда они приехали, то машины уже не было. Трубников долго ходил по лесополосе, осматривая место, где нашли машину. По-весеннему пели синицы, ярко светило солнце. До населенного пункта далеко. Пустая дорога, никаких свидетелей. Ищи ветра в поле. Солнце, небо, свежий воздух… Через час Саша почувствовал холод, через два голод и тоску. Шеф бродил по лесополосе, словно он был не человек, а робот, не чувствовал холода, голода и усталости. Наконец, Трубников пошел к машине, стоявшей на обочине. За все это время по дороге проехало три грузовика и один рейсовый автобус.
— А не поехать ли нам в какое-нибудь кафе, выпить, согреться. Вдоль дороги должна быть какая-нибудь закусочная.
— С удовольствием, — тихо ответил Саша, — выпью чашечку кофе.
Трубников с состраданием посмотрел на него и сел на заднее сиденье, достал блокнот, стал что-то записывать. Саша включил зажигание, поехал в сторону Ростова, надеясь увидеть по дороге кафе или закусочную. Когда они проезжали мимо Зарамушек, в сгущающихся сумерках он разглядел приветливые огни бара. Свернул с трассы.
Они зашли в бар, сели, сделали заказ и устремили взгляды на сцену, посреди которой стоял шест. На шесте крутилась девушка. У нее хорошо получалось. Принесли жареное мясо и маринованные огурцы. Девушка крутилась вокруг шеста, словно невесомая и гуттаперчевая. Поднималась вверх, спускалась вниз. Им принесли соленые грузди за счет заведения. Трубников удивился такому вкусному подарку. Официантка улыбнулась:
— Геннадий Петрович велел.
Девушка ушла со сцены. Явились три танцовщицы. Трубников хотел пойти поискать хозяина, кто такой Геннадий Петрович, он не знал, припомнить не смог. Хозяин уже шел к нему сам. Детектив, увидев его, опустился на стул и сказал сам себе: «Я думал, что уже никогда не удивлюсь!»
— Рад тебя видеть, — сказал хозяин, присаживаясь за столик. — Это твой друг?
— Студент юрфака, работает в моем детективном агентстве. Спасибо за грузди.
— Пожалуйста. А я о тебе в газетах почитываю. Надо же! Когда-то в одном классе учились, а сейчас, можно сказать, по разные стороны баррикады. Ты не стесняйся, в моем баре нет подслушек и подглядок. Ты же приехал отдохнуть и расслабиться.
— Нет. Неподалеку отсюда обнаружена машина, водитель исчез. Дома его ждут родители, жена и двое маленьких детей.
— Очередное расследование. А я хозяин бара! Еще у меня есть три магазина, тоже не лыком шит!
— Где магазины? Рядом?
— Да, все здесь, туточки. Я и жить здесь собираюсь. Коттедж построил, жениться хочу.
— Жениться? Я уже дед давно.
— И у меня есть дети и внучки. Я в третий раз жениться хочу.
— Магазины продуктовые? Продукты возишь, выручку?
— Вот, что тебя интересует. А представь себе, до сих пор Бог миловал. Инкассаторы не нужны, охрана тоже. Сам управляюсь. Слушай, Николай! Помоги мне по старой детской памяти. На трассе-то меня Бог миловал, а дом недавно ограбили. Найти бы этих уродов!
— Ограбили?
— Украли коньяк, очень дорогой коньяк. Три бутылки. Украли конфеты. Я даже догадываюсь, кто. Тут семья многодетная живет, босяки! Но ведь не пойман, не вор! Ты бы расследование провел, доказал! А я бы засудил! Голодранцы!
Трубников пожалел, что съел соленые грузди. Отсчитал деньги, учитывая их стоимость, положил на стол и придавил солонкой.
— Ты что? Обиделся? Прости. Я не хотел. Посиди еще. Сейчас Жужа выйдет Классная девочка! Танец — огонь!
— Спасибо, уже насмотрелся.
— Уходишь? Напрасно! Такого ты больше нигде не увидишь! — заискивающе улыбнулся Геннадий.
Трубников с трудом сдержал отвращение, пошел к выходу. Геннадий шел за ним и говорил:
— Заезжай ко мне почаще, возьми визитку. Всегда буду рад. А вдруг я смогу помочь тебе? Что увижу, услышу… Трасса — вот она! Я с этой трассы кормлюсь! Кому война, а кому мать родна! Огни моего бара издалека видны. И не захочешь, а свернешь, чтобы отдохнуть культурно.
Он сунул свою визитку Саше, поняв, что Трубников ее не возьмет. Саша, обогретый теплом бара и танцами полуобнаженных женщин, взял его визитку. Геннадий похлопал его по плечу, на что Саша ответил:
— Целоваться на прощанье не буду, не успел после ужина почистить зубы.
Трубников удивленно посмотрел на него:
— Да, тебе действительно надо пить кофе, а не вино.
Они вышли на свежий воздух, было уже темно. Холеное лицо Геннадия и заискивающая улыбка стояли у Трубникова перед глазами. И в детстве Генка улыбался точно так же. Тогда он был худым, маленького роста. Серые глаза, светло-русые волосы, тонкие губы в заискивающей улыбке.
— Оставайтесь, друзья! — услышали они за спиной голос Геннадия, он вышел за ними, — здесь вы хорошо отдохнете, позабавитесь!
— Спасибо, уже поздно, нам пора.
Детективы сели в машину. Трубников сел за руль, Саша рядом. Оба молчали. Трубников вспоминал школьные годы. Он в детстве плохо относился к Генке. Детектив терпеть не мог фамильярность, обращение на ты. А Генка словно специально тыкал ему, подчеркивая собственное превосходство. Генка-Прыщик! Такое прозвище было у него в школе. У Генки часто были прыщи на лице. Сейчас у него холеное упитанное лицо. Его мать работала уборщицей, пила. Отец ушел от них. Жили они бедно. Генка всегда казался каким-то неуверенным, робким. Сейчас наоборот, самодовольный, самоуверенный и даже развязный. Словно старается наверстать упущенное. Хозяин трех магазинов и бара! Интересно, на какие деньги он открыл магазины и бар? Взял кредит в банке? Вряд ли, слишком труслив. У Трубникова было такое чувство, будто он прикоснулся к чему-то осклизлому, дурно пахнущему. Они еще недалеко отъехали от бара. Дорога пустая. В свете фар вдруг появился конь с девушкой-наездницей, которая сидела без седла, по-казацки.
— Красиво, — сказал Саша.
— Что красиво?
— Девушки здесь красивые. И лошадки тоже.
Какое-то время они ехали молча.
— Надо, чтобы завтра утром ты отправился в Зарамушки, пообщался с людьми. Если не сможешь из-за занятий, я пошлю Лукашова.
— Этим я займусь сам.
— Возьми фотографии Валентина Нестерова, покажи людям, проживающим в Зарамушках. Вдруг он уже раньше приезжал сюда?
Глава 3
Трубников не знал, будет ли эффективным такой опрос? И не хотел задумываться над этим. Надо что-то предпринять. Надо разыскать Валентина Нестерова, лучше живого. Все его мысли теперь были заняты этим человеком. 28 лет. Мужу его дочери Юли сейчас 32. Костя в рейсе, он моряк. И, слава Богу, они не нуждаются, благодаря помощи самого Трубникова, помощи его жены Людмилы, которая сейчас живет в Севастополе и водит внуков в первый класс. А не то, пришлось бы и Косте подрабатывать между рейсами. Странно. Вроде бы все понятно, все правильно сделал: место, где нашли машину, осмотрел, даже записал все. А такое чувство, что что-то забыл. Мучаюсь и не могу вспомнить.
Трубников, вернувшись домой, не раздеваясь сел в кресло. Людмила в Севастополе, Игорь в Аюте в кадетском корпусе. В квартире пусто и чисто. Ему не хотелось вставать, включать свет, задергивать шторы не из-за усталости. Тяжело на душе, дискомфортно. Он предполагал, что Нестерова уже нет в живых. Перед глазами стоял его отец, высокий и худой со значком на лацкане пиджака. А дома Валентина Нестерова ждут старая мать, жена и двое маленьких детей. Отец купил машину в кредит, чтобы сын мог на ней зарабатывать частным извозом. Трубникову было плохо. Это же не его личная трагедия, но все же… Больно на душе и неуютно. Машина новая, сняли только видеорегистратор. Зачем тогда убили? Где труп? Или он жив? Разве у него были при себе большие деньги? Много ли он успел заработать за один вечер? Даже если повез пассажира за город, то есть куда-то за Зарамушки, то все равно мало. Две, три тысячи рублей, от силы четыре. Из-за этого убить?
Сейчас ни для кого не секрет, что на многих, если не на всех дорогах России, происходят разбойные нападения на водителей, угон машин. Как правило, грабители вооружены отнюдь не травматическим оружием. Может быть, я все же ошибаюсь? Валентин Нестеров жив, скоро сам объявится. Прошло примерно 24 часа или немного больше. Да, больше. Он уехал вчера в пятом часу, сейчас почти полночь. Дорога… Всякое могло случиться. Особенно опасны дороги, проходящие близ городков, населенных пунктов, где зашкаливает уровень бедности и безработицы, чего нельзя сказать о Зарамушках. Вполне благополучное село. Бедность, Безработица, Расслоение… Опасная тенденция.
Если припомнить в общем картину разбоя на дорогах, то прорисовывается организованная преступная группа примерно от пяти до десяти человек. У каждого свои обязанности. Нападения обычно планируются заранее, жертву выбирают заранее. Убивали в девяностых. Сейчас тоже иногда убивают, но чаще занимаются вымогательством. Может быть, Валентин Нестеров не захотел расставаться с заработанными копейками и оказал сопротивление? Или он стал жертвой отморозков? Их еще называют шакалами, беспредельщиками. Они не вымогают деньги, а забирают их вместе с жизнью, убивают за ломаный грош! Вроде бы не слышал, чтобы в области орудовали шакалы.
Ростовская область — приграничная. Трубников вспомнил, как однажды поехал к другу в Матвеево-Курганский район, заблудился в проселочных дорогах. Увидел огромную скирду сена и людей, работавших там. Остановился, спросил дорогу. Они засмеялись, объяснили, что он нечаянно пересек границу.
— Здесь Украина, а хутор в той стороне будет.
Во всех приграничных областях (Ростовской, Брянской, Смоленской…) и не только в приграничных разбой на дорогах. Надо проанализировать ситуацию на трассе М-4 лет за пять, если не больше. Плохо, что часто водители не обращаются в УВД, они не верят, что грабителей смогут найти, тем самым невольно помогая им грабить и убивать. Да, найти грабителей трудно. Колесят по всем дорогам. Сегодня они в Ростове, завтра в Краснодаре, послезавтра где-нибудь в Подмосковье… Еще этот Генка-Прыщик. До сих пор неприятно. Тут уж руки помыть не спасет, пойду, душ приму, может быть, избавлюсь от неприятного чувства после общения с бывшим одноклассником. И почему меня все время не покидает чувство, что я что-то забыл? Что-то очень важное, дающее ключ к разгадке исчезновения Нестерова. Так бывает. Вдруг забудешь давно известное слово, имя, образ. Крутится на языке, но никак не можешь вспомнить.
Трубников медленно поднялся с кресла, снял куртку, задернул шторы. Пошел в ванную и принял душ. Ужинать не хотелось. Заснул беспокойным сном. Проснулся в седьмом часу с головной болью.
— Ничего, сейчас пройдет.
Вышел на лоджию. Солнечное весеннее утро. Сделал несколько силовых упражнений, принял контрастный душ. Запил бадеечкой кофе яичницу из пяти яиц. Головная боль прошла, чувство неопределенности, тревоги и чего-то, что обязательно надо вспомнить осталось. Детектив поехал не к себе в офис, а в отделение полиции к другу Виктору Петровичу Широкову. Если на дорогах области орудует организованная преступная группировка, то должны быть и другие потерпевшие.
За десять лет на территории Ростовской области погибли десять человек, в том числе Тихомиров, его жена и дети, супруги Бушневы… Трубников обратил внимание на заявление Веры Андреевны Чепурной, проживающей в Ростове. 15 сентября 2018 года ее дочь — Чепурная Елена Дмитриевна 23 лет и ее муж — Бушнев Вячеслав Юрьевич, 32 лет выехали из Ставрополя на машине «Лада-Самара», домой не вернулись. Их машину обнаружили 16 сентября на трассе М-4 неподалеку от поселка Рассвет. Их самих не нашли до сих пор. Родители и родственники Вячеслава Бушнева проживают в Ставрополе. У Вячеслава несколько торговых точек в Ставрополе и в Ростове. Он давно занимался торговлей запчастями. Последний раз 14 сентября Лена звонила матери из Ставрополя. Сказала, что торговля идет удачно, скоро они вместе со Славой вернутся домой в Ростов. Мать предполагает, что они возвращались из Ставрополя в Ростов с крупной суммой денег, как всегда случалось раньше.
Складывается такое впечатление, будто кто-то доносит о планах полицейских. Померещилось? Или и вправду кто-то стучит? Валентин Нестеров… Никаких зацепок. Разве что Ставрополь? Бушневы возвращались из Ставрополя, до Ростова доехать не смогли.
Детектив вызвал Лукашова и поехал в офис на Кировский. В приемной его снова ждал Олег Павлович Нестеров. Его лицо осунулось, под глазами появились черные мешки. Он ждал известий о сыне, надеялся, что он жив. Снова предлагал деньги. Хотел оплатить работу детектива, смотрел на него с надеждой. И от этого взгляда тоскливо сжималась душа. Он сидел на краю кресла, выпрямившись, говорил громко:
— Они нашли машину, завели дело. Начали поиски. Я попросил, чтобы мне позволили осмотреть машину. Я же ее сам покупал! Мне ли ее не знать! Сам выбирал, обкатывал! Разрешили. Валентин аккуратный. С детства сам за собой постель убирает. С улицы придет, сам свою обувь в порядок приведет, посуду моет. В машине у него всегда порядок. Я осмотрел — чисто. У него всегда в бардачке пачка сигарет и коробок спичек. Прикуриватель есть, а он любит, чтоб спички были. Я всегда смеюсь над ним из-за спичек. Нет ничего в бардачке. Одна сигарета сломалась, раскрошилась. Видеорегистратора нет. Я его сам покупал. Паспорт дома нашел, принес. MDR870HD.
У меня про врагов его спрашивали, вдруг кто-то за что-то отмстил? Нет! Какие враги? Человек как человек, обыкновенный. Какая месть? Не то! Видать, на дороге подстава была. Сам бы он ночью не остановился на проселочной дороге вдали от населенных пунктов. Только брать-то у него нечего! Одна машина, но ее не тронули! Лучше бы машину угнали, а он бы сейчас дома был!
— У него было оружие?
— Нет. Я хотел купить травматический или газовый. Но потом подумал, что толку с них не будет. А на другое оружие денег нет, лицензии нет. Нет у Вали ни горячего, ни холодного оружия, а зря.
— Спасибо за визит, — поднимаясь, сказал Трубников, — я буду держать вас в курсе расследования, когда у меня будет информация, я сообщу вам. Пока, к сожалению, поделиться нечем. Пошел второй день. Платить не надо, потом разберемся. Если вы вдруг что-нибудь вспомните, что может посодействовать расследованию, то сообщите мне. Можно по телефону.
— Я так думаю, — переступая с ноги на ногу возле двери сказал Олег Павлович, — что разбой на дороге, подстава. Другого объяснения найти не могу. Только бы он был жив!
Трубников сдержал себя, чтобы не сказать, что придерживается того же мнения.
Приехал Лукашов. Трубников снабдил его фотографиями Валентина Нестерова, деньгами и отправил в Ставрополь, особо не надеясь на удачу.
Позвонил Саша. Обошел с фотографиями Валентина все село, никто его не видел, никто не знает. Собирается обойти близлежащие населенные пункты, вдруг повезет?
— Да, — подумал Трубников, — остается надеяться только на везение и счастливый случай.
Он пошел обедать в ресторан, но ел даже не чувствуя вкуса и запаха еды. По иронии судьбы в зал ресторана зашла семья с двумя детьми. Он вспомнил дочь, ее мужа и своих внуков. Если бы с Костей что-то случилось… Не дай Бог! Он нужен Юле и сыновьям, он нужен мне. Пока он рядом с Юлей, я спокоен за нее, за Пашу и Лешу.
Костя родился и вырос в Песчанокопском районе, с детства мечтал о море. Река Большая Сандата проходит через его родное село Развильное. Он смог воплотить свою мечту в реальность. Моряк. Купил дом в Севастополе, правильно сделал. Главное, чтобы он был жив и здоров, остальное приложится. Мог бы и он подрабатывать частным извозом? Вряд ли. Он слишком сильно увлечен морем. Мне пришлось бы дарить ему не машину, а как минимум катер или яхту. Но это даже для меня слишком дорого. Костя любит Юлю, любит сыновей. Наверное, Валентин Нестеров тоже любит жену и детей. Любит или любил? Жив ли он?
Трубников непроизвольно погружался в чужую жизнь, пытался рассмотреть мелкие подробности быта Валентина, будто это был его сын. Понять сокровенную суть человека, чтобы разгадать тайну его исчезновения.
— Вам принести еще бифштексы?
Детектив с удивлением посмотрел на официантку. Он сосредоточился на своих размышлениях так глубоко, что забыл, где находится. Официантке пришлось повторить вопрос. Он посмотрел на свою пустую тарелку. Долго ли он задумчиво сидит над ней? Зато в задумчивости съел весь хлеб, что вызвало сострадание официантки.
— Да, принесите еще, пожалуйста, и…
— И что еще?
— Коньяк есть? Какой?
— Разный. Есть дорогой, есть Дербентский.
— Аист?
— Есть, черный. Принести?
— Да.
Второй день. Никаких результатов. Если Шаповалов с таким же «успехом» обойдет другие населенные пункты возле Зарамушек, то значит, Валентин Нестеров возил пассажира далеко за город. Возвращался в Ростов с деньгами, не такими уж большими деньгами. Обзвонили все больницы и морги не только Ростова, но и Ростовской области. Валентин Нестеров исчез, никаких следов. До сих пор не нашли и Бушнева, его жену, а они пропали в сентябре, уже скоро апрель. Почему меня все время мучает чувство, что я что-то забыл? Оно появилось после того, как мы с Сашей вчера вечером вышли из бара.
Он мысленно вспомнил людей, которых видел в баре, вдруг среди них есть знакомое лицо? Нет. Насколько он смог припомнить, знакомых лиц кроме Прыщика не было. Достал блокнот и перечитал свои записи, которые сделал, когда осмотрел лесополосу, где стояла машина. Ничего нет.
Трубников вернулся к себе в офис. Занялся текущими делами, просмотрел электронную почту, удалил многие письма. На некоторые письма ответил. Тщательно навел порядок в ящиках своего большого стола. Вечером не солоно хлебавши вернулся Саша Шаповалов. Прошел второй день. Трубников приехал домой и снова долго неподвижно сидел в кресле, даже забыв про сигареты.
Глава 4
В этот день Лукашов объезжал больницы и морги Ставрополя с фотографиями Валентина Нестерова. Это не заняло много времени, потому что в Ставрополе служил сын его друга капитан МВД Ильин. Они вместе объехали все больницы, потом морги. Ильин предложил ему заночевать у него, чтобы не уезжать в ночь, шел дождь, сильный ветер.
Турне по больницам и моргам даже для такого закаленного опера, как Лукашов было не из приятных. Он поехал к Ильину. Они долго говорили на кухне. Жена Ильина приготовила плов, который вызвал восторг у Лукашова. Уснули далеко за полночь. Лукашов планировал встать спозаранку и в обратный путь, но не смог проснуться рано. Ильин попросил жену и мать не будить его, дать выспаться. И он спал долго. Потом скушал целый чугунок плова и присел на пороге маленького домика, закурил. Грелся на солнышке. Пора бы и честь знать, загостился. Но после сытного обеда, так хочется посидеть, подышать свежим воздухом, понаслаждаться весной.
— Уж, если я все еще в Ставрополе, то обзвоню еще раз больницы и морги. Так, на всякий случай, — думал Лукашов, — вчера ездил, а сегодня позвоню.
В морге ему сказали, что сегодня утром привезли неопознанный труп мужчины. Но приезжать на опознание не надо, не тот.
— Почему так уверен? — спросил Лукашов у патологоанатома, — по фотографии? Не похож?
— Фотографии? А! Это ту, что ты у меня вчера оставил! Она не поможет. Ты же разыскиваешь жертву преступления, а это жертва несчастного случая. Бедолага попал под поезд.
— Все равно, надо проверить. Почему фотография не поможет?
— Бедолагу пришлось складывать из кусочков. От головы почти ничего не осталось. Единственное, что я могу точно сказать, что это мужчина средних лет. Он не был в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.
— Понятно. Он просто прилег отдохнуть на рельсы и заснул. Какая группа крови?
— Третья.
— Подходит. Сейчас приеду.
— Делать вам нечего. Ваш таксист живет и работает в Ростове. Машину его нашли в Ростове во вторник, а сейчас четверг! Почему вы решили, что его труп в Ставрополе? Совсем уже заработались! Я был о ваших сыщиках лучшего мнения.
— Меня не интересует мнение эскулапа. Меня интересует труп, я хочу на него посмотреть.
— Приезжай, любуйся! Не труп, а лохмотья! Если нервы выдержат!
— Привычный.
Лукашов долго и очень тщательно осматривал то, что осталось от несчастного, попавшего под поезд. После этого позвонил Трубникову:
— Нашел! Он в морге в Ставрополе. Попал под поезд, но это не несчастный случай. На обеих запястьях следы от наручников. Очевидно, их сняли уже с мертвого.
Трубников попросил передать телефон патологоанатому, хотел задать вопросы:
— Вы уже определили причину смерти?
— Наезд поезда. Расколот череп. Куски мозга собирали по всему железнодорожному полотну, по насыпи.
— Он был жив, когда на него наехал поезд?
— Да.
— Он был в сознании? Был ли он избит до этого?
— Невозможно определить.
Глава 5
В Ставрополь поехал отец Валентина и его родственники. Они опознали его, привезли в Ростов, чтобы похоронить. На какое-то время Олег Павлович Нестеров перестал беспокоить Трубникова своими визитами, но остался вопрос: «Кто «помог» Валентину Нестерову попасть под поезд? Кто и за что? И как Валентин оказался в Ставрополе? Хотя труп нашли, это не облегчило расследование, не продвинуло к истине. Трубников чувствовал беспокойство от того, что в расследовании топтался на месте. Кто-то же увез его еще живого в Ставрополь! И если бы не Лукашов, то Валентина похоронили бы как неопознанный труп. Очевидно, убийцы на это и рассчитывали. Но за что его убили? Месть? Проверены все его родственные и дружеские связи, месть исключена.
Много странного и непонятного в этом. И постоянно саднящей занозой, будто он что-то забыл! Заноза появилась в первый же день расследования, когда он вышел из бара. Что он мог забыть? Генка-Прыщик. Отвращение к нему перекрывает все остальные эмоции. Никогда не думал, что он станет предпринимателем. В школе его никто всерьез не воспринимал. Он, наверное, и образования высшего не имеет. Учеба плохо давалась ему. Хочет засудить подростков за то, что съели его конфеты и выпили коньяк. Грабителей нашел! Сам справиться не может.
Трубников испытывал усталость, граничащую с раздражением. То ли простудился, понадеявшись на весенне солнышко, ходил без куртки. То ли от нервного перенапряжения. Похороны Валентина Нестерова наделали много шума. Вернее, недоброжелатели воспользовались похоронами, чтобы поднять шум вокруг него. «Свободное слово» публиковало уже не первую статью о беспомощности ростовских сыщиков и хваленого Трубникова в том числе. И каждый раз очередная статья сопровождалась большим снимком гроба. Валентина хоронили в закрытом гробу. Эти статьи создавали вокруг детектива атмосферу остракизма. Несколько раз звонил Макаров:
— Ты не передумал? Свято место пусто не бывает. Подумай! Ведь у нас все эксперты, специалисты, лаборатории, а у тебя, что?
— Мои мозги! — хотелось крикнуть в ответ Трубникову, но он сдерживал себя и снова вежливо отказывался. И сам же успокаивал себя тем, что его мозги давно в отпуске, потому что он совершенно не понимает, кто и зачем убил Валентина? Кто и зачем отвез Валентина в Ставрополь, чтобы там отправить его на тот свет? Гораздо проще было сделать это в Зарамушках, не отходя от машины.
Шесть лет тому назад были убиты Тихомиров, его жена и двое детей. Их изуродованные трупы были рядом с машиной. У Тихомирова не было при себе табельного оружия, он возвращался из отпуска. Отдыхал с семьей на берегу моря. У него не было больших денег. Кто убил? За что? Почему? Нет ответов. Единственное общее в этих преступлениях на дороге — снятый видеорегистратор. Тихомиров — полковник МВД, Нестеров — маляр, Бушневы торговали запчастями. Бушневы, пожалуй, единственные, у кого могли быть большие деньги. Кого Валентин Нестеров встретили на ночной дороге? Шакалов? Шакалы бы угнали машину, разобрали бы ее на запчасти, иначе зачем? Просто так не убивают.
Детектив уже побывал в гостях у Нестеровых. Скромный быт. Чисто, уютно, везде круглые вязаные коврики. Осмотрел кухню, все комнаты, даже заглянул в кладовку. Удивился фотоувеличителю. Сейчас все на телефон снимают. Олег Павлович объяснил, что он и его сын давно занимаются фотографией. Признают только добрые старые фотоаппараты. Сидят по ночам, проявляют пленки. Зато получаются настоящие фотографии! Он снова дал детективу несколько фотографий сына.
— Вы фотографировали?
— Нет, я проявлял. Недавно Галина снимала. Она тоже любит. Я не верю, что Валентин взял в Ростове пассажира до Ставрополя. Ему же к семи на работу! Да и не бывает такого, чтобы из Ростова в Ставрополь на такси! Не понимаю, как он там оказался. Спасибо, что нашли, сможем теперь похоронить. Но я ничего не понял.
Трубников хотел сказать, что тоже ничего не понял, но не сказал. Пока было понятно, что Валентин Нестеров возвращался в Ростов поздно вечером или ночью и остановился неподалеку от Зарамушек. Понятно, что на дороге была, выражаясь по-простому, подстава. Иначе он бы не остановился, не вышел из машины, прихватив сигареты и спички. Понятно, что организованная преступная группа действует в Ростовской области и Ставрополе.
В пятом часу вечера в понедельник Валентин уехал из дома. Понедельник, вторник, среда… В четверг рано утром на железнодорожных путях нашли погибшего, привезли в морг в Ставрополе. Где он был все эти дни? Убийцы возили его с собой, зачем? Убийцы… Кто они? Можно предположить, что на трассе М-4 действует организованная преступная группа. Почему Ростов? Почему Ставрополь? Преступники проживают в этих городах?
Детектив сидел за своим столом в кабинете, курил, уже в который раз просматривал ксерокопии. Их сделала по его просьбе Лена. Она несколько дней провела в Донской публичной государственной библиотеке, разыскивая в местных газетах сообщения о разбойных нападениях на трассе М-4 за последние десять лет. Она сомневалась: снимать ли ей ксерокопии только со статей, игнорируя снимки? Все же решила снимать ксерокопии полностью: статья, снимок, хотя снимки в газетах расплывчатые, а на ксерокопиях и вовсе слепые. Почти на всех снимках изображены дорога, лесополоса, фотографии погибших. Трубников перечитывал их. Статья о страшной смерти Тихомирова, его жены, дочери и сына, их фотографии. Фотографии супругов Бушневых. Молодые и счастливые. Бушнев — удачливый предприниматель. У них не было детей, не успели.
В приемной Лена готовила для себя кофе. Она не уходила на обеденный перерыв, обходилась какими-то диетическими хлебцами, галетами и кофе. Трубников подумал, что пора бы пойти пообедать, с наслаждением ловил запах кофе и читал:
«8 июля 2009 года на федеральной трассе «Дон» недалеко от города Аксай Ростовской области нашли машину полковника МВД из Нижнего Новгорода Дмитрия Тихомирова. За рулем находился Дмитрий Тихомиров, рядом с ним его жена Лидия, на заднем сидении машины — их дети, шестилетний Владимир и десятилетняя Вера. Все они были убиты. Дмитрия, Лидию и Владимира Тихомировых застрелили. Вере нанесли 37 ножевых ранений, смертельными оказались два — в область затылка. Преступление произошло ночью, свидетелей нет. Трупы Тихомирова, его жены и детей обнаружили утром. Неподалеку шел дым от костра. Несколько женщин поставили палатку и на костре варили уху ранним летним утром. Они ночью спали, ничего не слышали, не видели…»
Вдруг Трубников вздрогнул, словно от удара и вслух сказал: «Вспомнил! Там в баре в какой-то момент, но не сразу, я почувствовал легкий, едва уловимый запах дыма, но тогда не обратил на это внимания. Ведь это бар. Наверное, кто-то кушал копченое мясо или рыбу, запах дымка. Нет, не то. Прыщик вышел за нами на улицу, мы стояли у входа в бар, кроме нас троих никого не было. Однако и там легкий запах дыма. Я тогда не курил, Саша тем более. Он не курит, пить ему, как выяснилось, тоже нельзя. Прыщик подобострастно улыбался изо всех сил вилял хвостом, а почему? Впрочем, он и в детстве часто заискивал перед детьми из обеспеченных семей. Характер такой. Но он тоже не курил. А запах был. Едва уловимый запах костра.
Глава 6
Сейчас март, еще прохладно, по ночам минус три или ноль градусов. Если бы было лето, я бы подумал, что молодежь где-то сидит у костра. Хотя… Когда я осматривал лесополосу, где обнаружили машину, то видел кострище. Правда, далековато от машины, метров сто. А ведь кострище было свежее. Бревно рядом. Большое бревно, человек пять или шесть могут сидеть на нем и греться у костра. Только для молодежи еще погода не та, еще холодно. Алкаши? Они неряшливы обычно. Не было ни бутылок, ни окурков, ни грязи. Еще снег там не растаял, все чисто. Странно.
Может быть, мне все же показалось? Генка-Прыщик мог перед этим побывать у себя в кухне, где готовят еду, там и пропитался дымком. Какая у него там кухня? Еда, приготовленная на открытом огне, намного вкуснее, чем на газовой или электрической плите. Надо снова в Зарамушки, в бар. Только бы не встречаться больше с Прыщиком! Дорос Прыщик до предпринимателя, а все та же заискивающая улыбка. Корчит из себя крутого, а у самого страх в глазах. Пренеприятный тип! И это его панибратство, фамильярность! Так и хочется одернуть его и поставить на место. Нет, надо себя воспитывать. Нельзя так. Мало ли кто не нравится? Каждый живет своей жизнью. Не судите, да не судимы будете. Нельзя обижать скунса за вонь — такая у него природа. И все же...
Прыщик неожиданно возник из прошлого и снова чувство отвращения, которое он испытывал к нему в детстве овладело им. Однако сейчас вместе с отвращением появилась тревога.
Яркое солнце исчезло, моросил дождь, хмуро. В кабинет зашла секретарь Лена:
— К вам посетитель, он отказывается заполнять анкету. Говорит, что вы его знаете. Просит срочно принять его. Его зовут Скляров Геннадий Петрович.
Трубников удивленно посмотрел на Лену:
— Скляров ко мне? Пригласи.
Она вышла. В кабинет ворвался возмущенный Геннадий:
— Да мне легче к главе администрации попасть, чем к тебе! Анкету заполнять! Вот еще! Почему ты не спрашиваешь, зачем я сюда приехал? — Геннадий вальяжно уселся в кресле, закинул ногу на ногу.
Трубников молчал. На его лице было безмятежное спокойствие и абсолютное равнодушие к возмущению Генки-Прыщика. Таким образом он хотел позлить гостя. У него получилось, Геннадий заерзал в кресле:
— Я, между прочим, запросто вхож к главе администрации! У меня большие связи!
— Я слушаю вас, Геннадий Петрович.
— На вы? Совсем недавно в моем баре был, грузди кушал, забыл?
— Сейчас я не у вас в баре, а вы у меня в кабинете. За грузди я заплатил. Я не люблю фамильярность.
— Я пришел с миром, а ты! А вы…
— А я слушаю вас очень внимательно. У меня много работы и мало времени.
— У меня еще больше работы, но я приехал в такую даль, а ты! А вы!
— Вам нужна помощь детектива?
— Да. Я уже не знаю, могу ли я доверять? Разговор конфиденциальный.
— Если вы не совершили преступления, тогда все, что вы скажете, останется между нами.
— Преступление? Мне не до шуток! Смотрите, что я получил! Вчера и сегодня по электронной почте получил, распечатал.
Трубников взял бумагу и прочитал: «Я убью тебя, урод!»; «Ты приговорен к смерти!»
— Кто отправитель? — спросил Трубников.
— За дурака меня принимаешь? Разве бы я пришел сюда, если бы знал, кто отправитель! Я хочу, чтобы ты это узнал! Я в опасности! Мне угрожают!
— Может быть, кто-то шутит?
— Я всегда общаюсь с серьезными и уважаемым людьми. Среди них нет и не может быть дешевых фигляров. Ты прекрасно помнишь, что в детстве я жил бедно. Я ничего не имел! А теперь у меня бар и три магазина! Всего этого я добился сам, своим трудом. У меня много завистников, врагов. Я пришел к вам как к другу детства за помощью!
Трубников удивленно поднял брови. Они никогда не дружили. Учились в одном классе, но не дружили. Генка-Прыщик ни с кем не дружил, не играл в футбол, не бегал по школьному двору. Сидел в углу, наблюдал за всеми, как паук. Очень хотелось выгнать его, но как раз минуту назад сам собирался поехать в Зарамушки, побывать в баре. Худой мир лучше доброй ссоры. Может быть, поездка в Зарамушки и не поможет в расследовании, но больше ухватиться не за что. У Прыщика там бар, магазины, дом. Пока он не мешает расследованию, но если его сейчас выгнать, обязательно будет ставить палки в колеса. Это он умеет. Совсем не хочется разыскивать автора анонимных писем, та еще головная боль. Как же от него отвязаться?
— У меня много врагов! — Продолжал Генка-Прыщик, — либо ты добиваешься успеха и в довесок получаешь врагов, либо ты неудачник и никаких врагов. Одни друзья вокруг и все босяки-неудачники!
— Почему бы вам не нанять охрану?
— А зачем я к вам приехал? Я хочу, чтобы это сделали вы!
— У меня мало людей. Спасибо за доверие, но вам лучше довериться полиции. У меня частное детективное агентство. Я не работаю бесплатно.
— Деньги для меня не проблема. Я не хочу быть убитым.
Трубников обрадовался неожиданной идее. Заломить такую цену, чтобы Прыщик сам отказался от его помощи.
— Я работаю по предоплате. Вот банковские реквизиты, на которые надо перечислить сто тысяч рублей…
— Ты че? Того?
— Извините, но я не намерен разговаривать с вами в таком тоне и прошу немедленно покинуть мой кабинет.
Геннадий зябко поежился и с обидой посмотрел на Трубникова:
— Согласен. Сегодня же заплачу сто тысяч рублей. Если бы не эти письма!
Трубников пожалел, что не сказал двести тысяч. Он не ожидал, что Прыщик согласится.
— Итак, вы не можете предположить, кто автор писем? Или все же кого-то подозреваете?
— Сидорова. Он в Зарамушках и других селах торговал с машины. А я его автолавку к ногтю прижал! Я его разорил! Он меня ненавидит.
— Специально разорили?
— Конечно. Зачем мне конкурент? Он сейчас никто и зовут его никак. Жаль, что дом на мать записан, а то бы я и дом у него отобрал.
— Чем он торговал?
— Тем же, чем и я. Продуктами. Эта сволочь демпинговала! Дешевый сахар! Дешевый хлеб! По-другому он торговать не умеет. Он вообще торговать не умеет. Я умею. Я торгую.
— Давно он обанкротился?
— Суд в прошлом месяце был.
— Он женат?
— Был. Обанкротился, жена ушла к другому. Зачем ей нищий? Он с матерью живет, в ее доме.
— Вы знакомы с его матерью?
— В Зарамушках все друг друга знают. Встречаю иногда. Она со мной здоровкается, я отвечаю. Я же джентльмен!
— Мне надо кое-что записать. Напрасно вы не заполнили анкету. Мне нужны ваши координаты. У вас есть офис?
— Вот визитка. А офис? В моем баре. Отдельный вход, шикарный кабинет! Милости прошу!
— Секретарь?
— Три секретаря: Таня, Ира, Ляна. Работают по графику.
— Вы с ними спите?
— Нет! Для этого у меня есть другая.
— Это на ней вы собираетесь жениться?
— Да ты че? Жениться я собираюсь на Ларисе. У ее отца сеть мясных магазинов в Ростове. А с Мариной я уже давно, почти три месяца. Я снимаю для нее квартиру в Ростове.
— Она не танцует в баре?
— Ей нельзя. Малолетка.
— Где познакомились?
— В ресторане на Большой Садовой. Ну, такая славная девочка!
— Она не могла написать вам эти письма?
— Нет! Она любит меня! Тихая, спокойная. Она лапушка!
— У нее нет друга на стороне?
— Что? — Прыщик чуть не подпрыгнул в кресле и покраснел от возмущения, — я бы об этом знал! У меня все под контролем!
— Вы давали ей читать эти письма?
— Нет. Зачем?
— Их могли прочитать ваши секретарши? Вы сказали их трое.
— Трое. Нет, не могли. У них стоит компьютер только для набора, к интернету не подключен. Письма я на свой ноутбук получил. Никто кроме меня их не читал. Ты меня защитишь?
— У меня маленький штат, нет сотрудников для постоянной охраны. Об этом вам придется позаботиться самостоятельно. Я выясню, кто отправил письма с угрозами в ваш адрес и передам дело в…
— А вот этого, пожалуйста, не надо. Выяснить, кто автор и все! Дальше я сам разберусь.
— После того, как деньги поступят, я начну расследование. Мне надо будет снова побывать в баре, в вашем офисе, в магазинах.
— Милости прошу, угощаю за счет заведения, — уже с неприязнью ответил Прыщик, — я заплачу сегодня. Не ожидал, что ты так, — он запнулся, подыскивая слово.
— Разве я грубил или хамил вам? Я был корректен и вежлив. Как только деньги поступят, я займусь анонимными письмами. Надеюсь, что за это время с вами ничего плохого не случится.
— Я тоже надеюсь, — со злобой сказал Геннадий и ушел, не попрощавшись и не закрыв дверь.
Трубников встал из-за стола и плотно закрыл за ним дверь.
Глава 7
Приехал Саша, уставший и сам на себя сердитый:
— Я пешком обошел Зарамушки, другие малые и не малые населенные пункты, всех опросил, со всеми познакомился, а толку! Валентина Нестерова никто не видел, не знает. Вы говорили еще узнать, не пропал ли кто? Никто не пропал, все дома, за исключением одной дамы легкого поведения. Но к ее загулам все давно привыкли, правда, она недавно продала сад, но это к делу отношения не имеет.
— У нее есть родственники? Как ее зовут?
— Ирина Тимофеевна Подгорная, все зовут ее Ирка-Бутылка. Она пьет. Пьет и гуляет. Я ее не видел, не имел счастья общаться, но наслушался такого, что даже не хочется. Она родилась и выросла в Зарамушках. Мать родила ее в девках. Но мать не пила. Отца у Ирки никогда не было. Однако живут они, то есть жили небедно. Мать в прошлом году умерла. У них большой сад. Они вдвоем за ним ухаживали, с этого сада жили. Сами продавали. Оставшись одна Ирка совсем опустилась. Недавно продала сад, исчезла. Соседи уверены, что она где-то пьет, хотят, чтобы она не возвращалась подольше, все от нее устали.
— Буйная? Почему устали?
— Любит деньги в долг просить, ко всем пристает. Если кто-нибудь даст, сразу пропьет, не возвращает. Короче говоря, ложка дегтя в бочке меда. Зарамушки благополучное, аккуратное и чистое село. Все люди вполне благопристойные, она общую атмосферу портит.
— Она одна? Больше таких нет?
— Есть еще многодетная семья Сарычевых. Муж и жена Сарычевы вырастили своего сына, он уже взрослый, проживает в Ростове, имеет свою семью. Они давно берут на воспитание детдомовских, оформляют опекунство. Среди них особо отличаются Володя 16 лет и Сережа 14 лет. У Володи прозвище Цыганок, потому что он похож на цыгана. Хулиган, но учится хорошо, все схватывает на лету. Сережа безвольный мальчик, у него явно заниженная самооценка. Ходит за Цыганком как нитка за иголкой. Многие в Зарамушках уверены, что это Цыганок с Сережей забрались в новый дом Склярова, выпили его коньяк, закусили конфетами и ушли через двухметровый забор, оставив пустые бутылки и много фантиков на полу в его шикарном доме. Я в его доме не был, с ним не разговаривал, довольствовался прошлой встречей.
— Скляров только что был у меня. Обещал заплатить сто тысяч за то, что я найду человека, который пишет ему анонимки с угрозами. Подозревает, что это дело рук его конкурента. Я думал, что он откажется, заломил высокую цену, а он согласился. Надо будет озадачить Гарика.
— Гарик, конечно, найдет анонима, он прекрасный хакер. Но Скляров… Надеюсь мне не придется встречаться с ним снова?
— Придется.
— Конечно, у него все очень вкусно, но меня от него самого подташнивает, у него такая неприятная заискивающая улыбка. А Нестеров? Он совсем не будет платить?
— Совсем не будет, я не возьму с него деньги. Скляров заплатит. Еще час другой подождем, он обещал перезвонить секретарю, сказать номер платежки. Если он и вправду заплатит, то мы поедем к нему в бар и поужинаем за его счет.
— Людоеда людоед приглашает на обед, на обед попасть не худо, но отнюдь не в виде блюда. Неужели ему кто-то угрожает? Мне в тот вечер показалось, что у него все схвачено и за все заплачено. Хозяин! Слишком самоуверенный. Что ж, покушаем за его счет, за это сам Бог не осудит. Я голодный.
В кабинет вошла Лена:
— Только что позвонил Скляров, сказал номер платежки. Я проверила, деньги перечислены. Сто тысяч рублей. Пригласить Гарика?
— Нет, соедини меня с ним, достаточно будет телефонного разговора.
Детективы приехали в бар рано. Шеста на сцене еще не было, танцовщиц тоже. К ним сразу подбежала официантка:
— Меня предупредил Геннадий Петрович, что будете заказывать? Все за счет заведения.
— Сначала я хочу посмотреть вашу кухню, — ответил Трубников.
Официантка удивилась, но проводила их в подвал, где находилась кухня. Громко крикнула:
— Алексан Гургенович! К вам пришли!
К ним подошел полный невысокий старичок с большими навыкате глазами. Удивление в его черных глазах сменилось любопытством и восхищением:
— А я вас узнал! Вы Трубников! Детектив. В газетах про ваши расследования часто пишут. Мне говорил про вас Геннадий Петрович, вы вместе учились в школе. Мир тесен! Рад, что у нас такие почетные гости. Что хотите покушать? Что приготовить? Вы ас в своем деле, я в своем. Если есть какие-то вкусовые предпочтения, то я могу приготовить. Скажите, что?
За столом у стены улыбался им высокий черноволосый парень. На столе лежали куры. Он осматривал их, обнюхивал, тыкал в них указательным пальцем. Саша с трудом сдержал улыбку. Повар поймал его взгляд и объяснил:
— Это Антон, администратор. Он принимает продукты, скоро привезут рыбу.
— У нас уважаемые люди отдыхают, — сказал Антон, — у нас очень хорошая кухня. Вам понравится.
Трубников успел увидеть, что в кухне были газовые плиты, никаких печей, угля или дров и в помине не было. Все же уточнил:
— Мне показалось, из кухни шел запах копченого мяса? Вы покупаете копчености?
— Нет! Мы сами! — гордо ответил повар и повел их в противоположный угол, где на столе стояла большая блестящая узкая кастрюля. — Это специальная пресс-форма. Мы сами готовим разные деликатесы из мяса и морепродуктов. На ней получаются замечательные куриные и рыбные рулеты, домашний шпиг… Да все, что угодно! В этой пресс-форме мясо одновременно варится и прессуется. Я долго уговаривал Геннадия Петровича купить ветчинницу! Она сразу оправдала себя!
— На открытом огне вы не готовите?
— Где здесь? Это же подвал! Конечно, пища, приготовленная на открытом огне, вкуснее, этой, но, увы! Подвал! Но и здесь можно постараться! Все очень вкусно! А не приготовить ли вам ветчину?
— Да, именно об этом я и хотел вас попросить, — сказал Трубников.
— И куриных рулетиков тоже, — осмелился подать голос Саша.
Они вернулись в зал, сели за стол. На удивление быстро официантка принесла им ветчину, рулеты и много всякой всячины. Подошел администратор, объяснил, что Геннадий Петрович придет позже. Сейчас ему надо быть дома. У него дом уже построен, но еще не вывезен строительный мусор. Он хочет успеть обустроить дом к своей свадьбе. Сейчас он наблюдает за работой строителей, вывозящих мусор с его территории. Через час придет сюда, просит вас подождать его.
— Подождем, — ответил Трубников.
Администратор ушел, излучая приветливость и доброжелательность. Саша уничтожал куриные рулеты, Трубников наслаждался вкусом печеночного рулета, когда позвонил его телефон. Он удивился, увидев номер телефона Гарика:
— Что-то случилось? — с тревогой спросил он, испугавшись, что Гарик вдруг откажется работать.
— Да, случилось. Я в шоке. Знаете, что я выяснил, поработав всего лишь пару часов? Эти анонимки Скляров посылает себе сам!
Трубникову понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное.
— Ты в этом уверен? Ошибки нет?
— Уверен. Ваш Скляров, наверное, со своей головой поссорился. Нет, Николай Федорович, вы не подумайте плохого. Если надо, всегда рад помочь. У меня ошибки нет. Он их сам себе посылает. А потом нанимает детектива, чтобы самого себя найти.
— Значит ему это зачем-то нужно. Спасибо, Гарик. Зайди завтра в офис на Кировский, я оплачу твою работу.
Трубников посмотрел на бутылку красного вина, к которой еще не прикасался. Налил себе и выпил, не предлагая Саше. Саша удивленно посмотрел на него, но тут же снова переключился на рулеты, уж очень вкусные оказались. Готовят здесь хорошо. Впрочем, очень скоро он накушался. В баре уже начал собираться народ. На сцене появился шест, девушки еще не было. Саша равнодушно посмотрел на шест, подавил зевок и пошел к выходу, подышать свежим воздухом. Был уже одиннадцатый час, его клонило в сон после сытного ужина. Тем более, что перед этим он два дня как гончая бегал по всему селу и окрестностям, забыв про еду и отдых.
Глава 8
Детектив тщетно пытался разгадать, зачем Прыщику понадобилось платить ему сто тысяч рублей, если анонимки с угрозами он отправлял себе сам? Уж нет ли провокации в этом приятном и сытном вечере? Он курил и смотрел прямо перед собой. Заиграла музыка. Вокруг шеста начала вытанцовывать девушка. Словно невесомая взлетела на самую вершину и крутилась там юлой. Детектив теперь смотрел только на нее. Приближалась полночь. В баре уже было много народу. За соседним столом кто-то произносил слишком долгий тост. В другом конце бара раздавался звонкий женский смех и звон бокалов. Играла музыка, под которую танцовщица взлетала на вершину шеста и опускалась вниз. Какие-то странные крики, даже вопли нарушили атмосферу комфорта, царящую в баре. Какая-то женщина истерично кричала:
— Пустите меня! Я знаю, что он там!
— Наверное, пьяная, — подумал Трубников, — рвется в бар, а ее не пускают.
Вернулся Саша:
— Николай Федорович, там Сарычева пришла, к вам пришла, а ее не пускают. Зачем вы ей понадобились, не знаю. Ей кто-то сказал, что вы здесь. У нее истерика, но она не пьяна, у нее что-то случилось.
— Сарычева? Многодетная мать, которая берет детей по опекунству? Странно, что ей надо? Пойду, узнаю.
Он встал, но Сарычева уже прорвалась и с кулаками шла на Трубникова. Он очень удивился, но не отступил, она остановилась в шаге от него. Танцовщица наконец исчезла вместе с шестом, музыканты перестали играть. Сидящие в баре затихли, все смотрели уже не на сцену, а на детектива и пожилую разъяренную женщину с заплаканными глазами. Она кричала в лицо детективу:
— Вы сидите в баре, вкусно кушаете, пьете дорогое вино и вам наплевать на моего сына! Конечно! Вы же частный детектив! Вам платить надо, а мне нечем!
— Да что случилось?! — не выдержал Саша, стоящий рядом.
— Мой Володя пропал! Он шкодливый, он хулиган, но он еще никогда не пропадал, не убегал из дома! С ним что-то случилось! Его надо найти! Ему только 16 лет! Самый опасный возраст! Уже полночь, а его нет! Все дети дома, а его нет!
— Пойдемте, — сказал Трубников, — поищем вашего сына.
— А мне вам платить нечем! — то ли с обидой, то ли с угрозой прокричала Сарычева.
— Ничего, мы найдем его бесплатно, — успокоил ее Саша.
В баре стояла гробовая тишина, когда они втроем уходили.
— Странно, что Скляров до сих пор не пришел, — пробормотал Саша, — неужели он все еще гоняет рабочих со строительным мусором в этот поздний час?
— Ничего, Скляров не исчезнет, — успокоил его шеф, — сначала ребенка найдем, а потом с ним пообщаемся. Ваш сын, — обратился он к Сарычевой, — когда ушел из дома?
— Утром! В том-то и дело! Он еще утром в школу ушел. Из школы не вернулся. Я с учителями говорила. Он на всех уроках был. После уроков ушел. Все подумали, что домой. Это было в первом часу дня, а сейчас скоро первый час ночи! Я не знаю, куда идти? Где искать его? Всех его друзей обошла, никто ничего не знает. Ночь! Темно и холодно. Где он?
Что говорят ваши дети?
— Ничего не говорят. Не знают. Сережа впал в состояние ступора. Я боюсь за его психику… У меня же такие дети… Вы знаете, что они детдомовские?
— Знаю. Сережа особенно близок к Володе? Они дружат?
— Не разлей вода! Но если Сережа и знает что-то, все равно не скажет. Вы думаете мне легко с ними? Все соседи считают, сколько денег я получаю! Никакими деньгами не оправдать этот каторжный труд! У Сережи на глазах мать постоянно избивала его старшую сестру. Била в исступлении, повалив на пол. Как потом выяснилось, его сестра больна клептоманией, воровала все подряд. Мать забила ее до смерти, сама попала в тюрьму, а Сережа в детдом. Он все помнит, хоть тогда ему было три года. С тех пор он впадает в состояние ступора в момент опасности, волнения. С ним лучше не перегибать палку. С кем-то из детей надо строже, а с ним нельзя строго.
— Вы позволите мне поговорить с ним? Он уже спит?
— Какой там спит? Все дети в кухне сидят, Вовку ждут. Это он в школе хулиган, а дома… Они его больше меня любят. Иной раз меня не послушают, а чтоб его ослушались, такого не бывает. Конечно, поговорите с Сережей, но не строго, не испугайте его, нельзя! А то мне снова придется с ним к психиатру ехать. Я буду рядом во время вашего разговора с ним. Вон, на кухне окно горит. Никто не спит.
Они зашли в дом. Все дети и муж Сарычевой сидели в кухне за круглым обеденным столом. Нина Ильинична и оба детектива присоединились к ним.
— Надо найти Володю, — сказал Трубников, — давайте все вместе подумаем, где он может быть? Говорите по очереди, где видели Володю и когда в последний раз? Какое было время: утро, день, вечер?
— Я видел утром, — ответил мальчик лет семи, — не переменке он приходил в мой класс, пирожок принес, я съел.
— Я днем видела. Он нас с Ленкой из школы домой проводил. У него большая перемена была. Нас проводил и в школу вернулся.
— Я видела утром, когда уходила в садик.
— Я видел утром. Мы вместе шли в школу. А потом уже не видел. У нас контрольная сегодня была по математике, потом уроки труда в мастерской. Из школы я домой возвращался один. У меня уроки заканчиваются раньше, чем у него.
Дошла очередь до Сережи. Он молчал, тупо смотрел на Трубникова. В кухне было жарко, но Сережа весь закутался в байковое одеяло. Бледное лицо, остановившийся взгляд. Казалось, его невозможно разговорить.
— А не поиграть ли нам в слова? — спросил у детей Трубников. Все удивились. Нина Ильинична и ее муж тоже удивились. Вроде бы не время в игры играть, надо Володю искать. А детектив продолжал:
— Я буду говорить слово, а вы будете называть мне слова, которые придут в голову. Первые слова, не задумываясь. Начнем с Сережи? Сережа, ты понял? Я говорю слово, а ты говоришь в ответ любые слова, которые придут тебе в голову. Ну что? Начнем?
— День, — сказал детектив.
— Ночь, — тихо ответил Сережа.
— Школа.
— Дом.
— Конфеты.
— Коньяк.
— Забор.
— Гараж.
— Деньги.
— Пирожок.
— Костер.
— Печка.
— Дорога.
— Дом.
— Большое всем спасибо, — поднимаясь сказал Трубников.
— А с нами, почему не играете? — спросил мальчик детсадовского возраста.
— Уже очень поздно. Всем пора спать. Завтра в школу.
— Пойдемте, дети, — поднялась Нина Ильинична, — уже первый час ночи.
Ее муж проводил детективов:
— Я могу помочь вам?
— Да. Вы знаете, где живет Скляров? — спросил Трубников.
— Геннадий Петрович построил дом, но еще не живет там. Вас к нему проводить? Я сейчас, оденусь. Но я думал, вы будете искать Володю, а вы к Склярову в гости. Обычно он в это время в баре.
— Покажите нам, пожалуйста, где его дом?
— Пойдемте.
— Значит, — сказал Саша, — это они выпили коньяк и съели конфеты.
— Да. Он отвечал быстро, не задумываясь. Я предполагал, что это Володя и Сережа сидели у костра в ночь, когда исчез Валентин Нестеров. Нет. Слово «костер» у него ассоциируется с «печкой». Они не были случайными свидетелями преступления. Однако, забравшись в дом Склярова, они обнаружили там не только коньяк и конфеты. Они что-то увидели в гараже.
На пороге появился Сарычев, он был тепло одет, и застегнут на все пуговицы. Молча пошел впереди. Дошел до поворота, махнул рукой:
— По этой стороне ступайте, его дом самый крайний. Ошибиться невозможно, потому что забор два метра, только у него. Только дома его сейчас нет, он в баре.
Детективы поблагодарили его, пошли дальше сами.
— Но мы не имеем права обыскивать его дом, гараж.
— Нет времени на согласование. Подозреваю, что Володя сейчас у него, завтра может быть поздно. Впрочем, может быть, уже поздно? Он исчез днем.
— Но во дворе могут быть собаки. Нет, собак не слышно. Они бы уже подняли лай. Мне показалось, что Сарычев не хотел уходить. Вдруг он спрятался где-то за углом, подсматривает. Еще полицию вызовет.
— Можешь сам спрятаться, если боишься, — ответил Трубников.
— Я не боюсь! Но мы идем на нарушение закона! Я сейчас перелезу через забор!
Шаповалов в один прыжок оказался на заборе и тихо ойкнул.
— Что там? — спросил Трубников, поднимаясь за ним.
— Повсюду красные глаза камер видеонаблюдения, поэтому и собак нет.
Через минуту оба детектива спрыгнули во двор под бдительным оком видеокамер.
— Поискать бы щиток, — сказал Саша, — вырубить электричество.
— Не поможет. Они будут работать на автономном питании еще несколько часов. Где же гараж?
— Я вижу дом и сарай, а гаража нет.
— Подземный гараж. Пошли, он там. Да, Прыщик! Любишь ты роскошь! Красивый дом построил!
— В доме пусто и темно. Он ушел в бар, ищет нас там. А ворота в гараж закрыты.
— Ничего, сейчас откроем. Я тоже кое-что умею. И этот маленький ломик весьма кстати. Только без шума не получится.
— Ха! Да здесь хоть лопни от крика, никто не услышит. Слишком большой двор, высоченный забор, соседи далеко.
Ворота распахнулись после третьего удара. Они зашли в гараж.
— Странно, — сказал Саша, — во дворе повсюду видеокамеры, а здесь нет. Темно, найти бы выключатель.
— Уже нашел, — ответил Трубников и включил свет.
В гараже было пусто. Саша растерянно озирался по сторонам:
— Столько стараний и все напрасно? Пусто. Только в одном углу строительный мусор кучей. А говорил, что всю ночь старался, вывозил!
Трубников подошел к куче щебенки, мела, песка, каких-то тряпок. Присел не корточки и стал ощупывать мусор, разгребать его.
Саша удивленно смотрел на него. Потом присоединился.
— Нашел! — сказал Трубников, аккуратно отодвинул груду тряпья. Показался люк. Он поднял крышку люка — погреб. Слабый свет фонарика осветил пустоту погреба, но что это? Какой-то хруст. Чья-то тень метнулась в угол. Фонарик осветил угол. Маленькая фигурка кинулась в другой угол. Мальчишка метался в погребе, как загнанный зверь.
— Володя, — сказал Трубников, — не бойся, мы твои друзья.
— Только попробуйте спуститься сюда! Я убью вас!
— Тебя никто не тронет! Не волнуйся и не кричи.
Трубников спрыгнул в погреб.
— Не подходи ко мне! — истерично закричал Володя.
— Володя, я частный детектив. Твоя мама обратилась ко мне, чтобы я разыскал тебя и привел домой.
— Не верю!
Глава 9
Трубников уже начал терять терпение. Находиться здесь было очень опасно. Но перепуганный парнишка не собирался покидать подвал. Он был готов защищаться изо всех сил: драться, кусаться, но только не выходить из подвала. У Трубникова не было времени на уговоры. Он подошел к Володе и применил силу. Саша благоразумно опустил в подвал лестницу, которую обнаружил в гараже. Вскоре все трое были в гараже. Трубников с большим трудом удерживал Володю. Он изворачивался, пытался вырваться, его сердце билось пулеметной очередью. Из-за этого они шли очень медленно. Ворота гаража были распахнуты. Свет в гараже ярко освещал вход. Оставалось пройти еще несколько шагов. В воротах появился Скляров:
— Я вам не помешал? — у него в руке был пистолет, — а ведь я имею полное право пристрелить обоих детективов. Сейчас ночь. Якобы я услышал шум в гараже, спустился, темно. Выстрелил наугад, думал — воры. Я же не знал, что ты в гости заявишься. Можно квалифицировать, как несчастный случай или самооборона. По любому, я чист, а вы два покойника.
— Почему два? — удивился Трубников, — нас трое.
Володя уже не вырывался из его объятий, но дрожал всем телом, у него от страха даже стучали зубы.
— А Цыганка вместе с вами нельзя, пойдут всякие догадки и кривотолки. Мне здесь жить, я хочу, чтобы меня уважали. Вас здесь никто не знает, оплакивать не будут. А Цыганка, хоть он и хулиган, будут жалеть. Кто-то поймет, догадается. Его смерть мне не простят.
— Отпустим его домой? — спросил Трубников.
— Не могу. Он слишком много знает. Он просто исчезнет.
— Исчезнет? Как Валентин Нестеров?
— Нет, такую ошибку я больше не повторю. Как ты догадался искать его в Ставрополе? Где я просчитался?
Трубников пошел к выходу, не обращая внимание на Склярова с пистолем в руке. За Трубниковым шел Володя, за ним Саша.
— Везде просчитался. Иначе бы мы здесь сейчас не оказались.
— Нет, радость моя, ты оказался здесь со своим студентом не потому, что я просчитался, а потому, что два гаденыша залезли в мой дом, выпили коньяк и съели конфеты. Ты думаешь, почему я обратился к тебе в первую встречу? Коньяка жалко? Жалко. Но ведь сукины дети, убегая, увидели Бутылку!
— Мы ее не видели! — закричал Володя, — мы ее услышали! Она в этом погребе сидела, на помощь звала. Она нам все рассказала! Как домой в такси возвращалась. Как увидела на дороге аварию, женщина лежала вся в крови возле разбитой машины. Две другие женщины плакали и просили помочь. Таксист, которого звали Валентин, вышел, чтобы помочь им, а они его в наручники! Ее в подвал, деньги у нее отобрали, а его увезли куда-то. Почему ее сейчас в подвале нет? Она же там была! Я за ней вернулся! Где Ирка-Бутылка?
— Ну, я же говорю, — насмешливо сказал Скляров, — он слишком много знает.
— Значит, Валентин Нестеров вез в Зарамушки Ирину Подгорную, у которой была большая сумма денег за проданный сад. Ограбление и убийство. Супруги Бушневы в сентябре пропали без вести. Тоже ты постарался?
— А что? У меня хорошо получилось. Я сам не выхожу на дорогу, разве что иногда у костра посижу. Я люблю все контролировать, сам же разрабатываю план, выбираю жертву.
— Конечно! У тебя же три женщины есть! Прекрасная идея! Если бы я встретил на ночной дороге плачущую женщину возле разбитой машины, то остановился бы, чтобы помочь. Подстава на все сто. Но у меня нет больших денег. У Тихомирова тоже их не было. Его за что?
—За то, что МВД. Тебе этого не понять.
— А ты попробуй объяснить. Не бойся. Я никому не скажу, не успею.
Скляров засмеялся:
— Это уж точно, не успеешь. Ты бы лучше помолился перед смертью.
— Моя молитва — это моя работа. У меня профессиональный интерес. За что твои женщины так жестоко убили Тихомирова и его семью?
— Ты же знаешь, что я вырос в нищете, в отчаянной нищете! С детства в душе росла тревога, вся жизнь казалась призрачной, ненастоящей. Ты помнишь, как в десятом классе мы собрали деньги на фотографии? А потом деньги пропали? Это я их украл у Нинки! Дура, оставила их в портфеле, ушла на физру. На меня никто не подумал! Я тогда впервые почувствовал себя самим собой! Мне стало легко, прошла тревога! Мне надо грабить, надо убивать, чтобы почувствовать себя самим собой. Мне надо было убить Тихомирова, потому что он по другую сторону баррикады. Я доказал себе, что умнее и сильнее вас. Я буду жить, а твой Тихомиров и его семья давно на том свете! Я буду жить, а ты и твой студент сейчас умрете! Я наслаждаюсь своей силой, чувствую себя уверенно, а ты помолись! Все же мы с тобой за соседними партами штаны протирали. Я добрый. У тебя пять минут. Молись! Я хочу видеть страх в твоих глазах. Хочу смотреть, как ты будешь цепляться за жизнь! Ты жалкий неудачник! Не хочешь? На колени!
Он подбежал и в упор выстрелил — осечка. Трубников заломил его руку за спину, Скляров вскрикнул от боли, согнувшись до земли. Пистолет выпал, Саша подобрал его. Володя вытер пот со лба и сел на пол:
— А Бог все-таки есть! Я молился, и Бог услышал, вот и осечка. Теперь осталось найти Ирку-Бутылку.
Скляров рассмеялся истеричным смехом.
— Что это с ним? Рехнулся? — спросил Володя.
— Саша, — сказал Трубников, — вызови полицию и проводи его домой. До самого дома, матери лично!
— Что я вам посылка что ли? Я сюда за Иркой-Бутылкой пришел, без нее не уйду. В тот раз не успел, этот урод домой рано вернулся. Где Ирка?
Скляров продолжал смеяться.
— Придется тебе, Володя, вернуться домой без нее, — сказал Трубников, — сейчас сюда приедет полиция.
— Ты убил ее? — закричал Володя, обращаясь к Склярову, — за что? Чтоб ты подавился ее деньгами!
— Она пила и гуляла! — вывернул голову и злобно посморел на Володю Скляров.
— Она, в отличие от тебя, человек, а ты… Упырь ты! И тетки твои упырихи! Не надо меня провожать. Сам дорогу знаю.
— Саша, — тихо сказал Трубников, — проводи!
Саша ушел за Володей.
Трубников за неимением наручников связал руки Склярова ремнем.
— Зачем ты сам себе анонимки писал? — спросил он, — зачем пришел ко мне? Заплатил сто тысяч? Ты такой жадный!
— Уже разнюхал? Я тебя недооценил.
— Ты и полицию недооценил. Слышишь, уже едут. Ты такой жадный! Из-за денег людей убиваешь, а мне сто тысяч! За что?
— Полиция? Уже шесть лет прошло со смерти Тихомирова и его семьи. Они моих женщин первыми допросили — свидетельницы! Никому в голову не пришло, что не свидетельницы, а участницы! А ты мог дознаться. Ты ведь за фотографии тогда догадался, только доказать не смог. Я хотел держать тебя под контролем. Хотел знать, каким расследованием ты занимаешься. Я так и не понял, где ошибся, как ты на меня вышел? Это все из-за мальчишки! Надо было убить его сразу!
— Сразу… Тебе нравится не просто убивать, а мучительно убивать. Ты и вправду упырь. И женщины твои упыри. Полиция приехала, пошли, упырь.
Глава 10
Прошло время. Завершились следствие и суд. В офисе на Кировском, 42 секретарь детективного агентства Лена Шамарина читала газету «Свободное слово» о банде, которая на протяжении 10 лет грабила и убивала на трассе М-4. На скамье подсудимых мать и дочь Лямкины, проживающие в Ставрополе, Игнат Серенко — бывший гаишник, его жена Наталья Серенко, организатор ОПГ — Скляров Г.П. Всякий раз, когда полицейские выходили на след, банде удавалось скрыться благодаря сведением гаишника Игната Серенко. Банда была вооружена огнестрельным оружием. Убивая жертву, они не только забирали деньги, ноутбуки, телефоны, но и одежду, обувь. В сарае на подворье Склярова обнаружили много одежды и обуви, например, мужские ботинки 42 размера на толстой подошве…»
Зашли Трубников и Шаповалов, лена отложила газету. Саша увидел в газете фотографии Склярова, Игната Серенко и трех женщин.
— Зачем ты читаешь эту муть? Возьми лучше Омара Хайяма. Мне только что Дима Абатуров подарил
— Спасибо, Саша, но у меня дома есть Омар Хайям. Я люблю его перечитывать. А эта газета… Я так и не поняла, зачем они снимали с несчастных одежду и обувь? Грабили не потому, что не хватало на жизнь, а почему? Вроде бы выглядят вполне упитанными, жили небедно
— Бедно, — сказал Трубников, — Скляров в детстве жил очень бедно. Такое случается, если вырос в нищете, то потом либо разгильдяй и транжира, либо скупердяй. Скляров подтвердил эту истину, он скупердяй. У него еще и счет в Германии на большую сумму. И ботинками Нестерова не побрезговал. Такое у него… Хотел сказать душевное устройство, но вряд ли у него есть душа. Такой образ жизни.
— Теперь его образ жизни изменится, — сказал Саша, — более 20 лет проведет за решеткой. И остальные упыри и упырихи тоже.
— Лена, — сказал Трубников, — приготовь нам кофе, пожалуйста, и прислушайся к Саше. Читай классику.
— Я бы прислушалась, но Саша молчит.
Саша почесал затылок и без книги по памяти:
«В этом замкнутом круге — крути не крути —
Не дано нам конца и начала найти.
Наша роль в этом мире — прийти и уйти,
Кто нам скажет о цели, о смысле пути?»
— Да, — вспомнила Лена, — я забыла сказать. Звонил Володя Сарычев. Он поступил в РКСИ — колледж связи и информатики.
— Цыганок, — улыбнулся Саша, — я рад за него. Слава Богу, что хотя бы его успели спасти, не зря кушаем хлеб.
— Зачем же хлеб? Печенье есть! Твое любимое! С кунжутом. И кофе уже готов. Пошли к шефу?
— Пошли. Выпьем кофе с печеньем и будем работать дальше.