Поэт Иосиф Нонешвили

               

           «Прямо к сердцу иди, в темноте не броди ты.
           Там запутаны тропы, овраги круты.
            Разве ты это море, что плещет сердито,
            Иль скала из гранита…
            Просто напросто добрая девочка ты.
  Иосиф Елиозович Нонешвили род. 6 апреля 1920 года в деревне Карданахи Гурджанского района (Кахетия). Прадедушке Иосифа грузинский царь Ираклий II, который оформил Георгиевский трактат с Россией, подарил саблю за храбрость, что тогда представляло высшую награду Грузии.
Иосиф потерял отца в трёхлетнем возрасте, а когда он был в 9 классе умерла мать.
В1942 году поэт закончил Тбилисский Гос. Университет по специальности филологии. 1943-45 гг сражался на Кавказском фронте, был ранен. Потом целина, круговерть страны. В разные годы был редактором лит. журналов. Он являлся секретарём Союза писателей Грузии.
Иосиф всю жизнь посвятил лирике. Даже во время войны, он почти ничего не писал о ней. В 50 годы написал поэму: «Повесть об одной девушке» о Зое Рухадзе, повторившей подвиг Зои Космодемьянской.
Скончался в 1980 году и похоронен в Дидубийском пантеоне писателей и общественных деятелей.
В 1981 году ему, посмертно, была присуждена гос. премия им. Шота Руставели. Занимая высокие государственные посты – Главного редактора издательства, первого секретаря Союза писателей Грузии, Председателя республиканского совета мира никогда не становился сановным «Вашим Вашенством» оставаясь таким же скромным, как в юности. 
       Мы стали настолько богаты, что начинаем забывать таких поэтов? Это наша глупость и равнодушие… Славные поэты: довоенные, пишущие дымящиеся строки о войне, шестидесятники – Твардовский, Вы, конечно помните, эти чеканные строки: «Я убит подо Ржевом «, Самойлов, Евтушенко, хотя и любитель «повыпендриваться», но поэт истинный и многие другие. На этой скамейке, на которой все они сидят, по праву есть и место для Иосифа Нонешвили, который с присущей ему скромности, сядет на самый краешек.  Это стремление к бесконечной таинственности при внешней простоте, всему тому, что делает его стихи вкладом в сокровищницу нашей культуры.
     После доклада Хрущева «О культе личности» все стали освобождать свои библиотеки от сочинений Сталина. Отец отдал мне две большие стопки 28 томного собрания сочинений «отца народов», я явился с ними в училище оружия, в котором тогда учился, и не знал, что с ними делать. Отдал их моему другу Сашке Асатиани и тот взволнованно прочел мне вышеприведённые стихи Иосифа Нонешвили, которые я сразу, на всю жизнь, запомнил.
     Иосиф в юности влюбился в юную красавицу Нестан:
    О Нестан, как тебя покорить я сумею,
     Но клянусь, через руку мне поздно иль рано
    Перевесятся косы твои на скаку…
 Полгода мы поглядывали друг на друга, потом ходили рядом, иногда касаясь пальчиками друг друга. Так прошло почти два года. Однажды мы попали под проливной дождь, все вымокли и зашли ко мне, переоделись в мои сухие рубашки, я стал утюгом сушить ее юбку, тут и случилась наша любовь. Наутро пришел к ее родителям договориться о свадьбе и… все рассказали ее матери. Та с кулаками набросилась на меня, колотила своими сухонькими кулачками по голове и согнутой спине.» Мама, Дэда, простите нас» Тут из двери выскочила моя Нестан, стала меня защищать, мать и дочь обнялись и заплакали… Выскочил отец, чинивший на балконе конскую упряжь, схватил вожжи и стал от души охаживать меня, пока мать не закричала:
     - Перестань, лысый черт, забыл, как у нас все было…
    В общем помирились, обнялись, как это принято в хороших грузинских семьях немножко выпили и назначили день свадьбы. Мать с отцом еще долго поглядывали на меня недружелюбно, но после рождения Павлика, оттаяли, а потом, когда на свет появилась дочка, которую в честь бабушки назвали Нателла все стало совсем замечательно. Когда внук несется тебе навстречу и бросается на шею, к тому, кто ближе, как же здесь не выпрыгнет от радости сердце. 
   В двадцать лет мои стихи впервые опубликовали. Сколько было радости, счастья.  Нестан меня как- то спросила:
     - Вот ты пишешь о Зое Космодемьянской, нашей героине Зое Рухадзе. Ведь, чтобы писать о великих, надо самому быть на их уровне.  Ведь так?
     - Понимаешь, конечно, надо твердо стоять на земле и иногда, чтобы понять моих героинь, войти в их внутреннюю жизнь, надо как- то воспарить духом. Описывая жизнь Пушкина, невозможно стать великим, но понять, войти во внутренний мир его героев, надо очень постараться, до посинения, ну просто изо всех сил.  Понимаешь?
     - Понимаю, вернее стараюсь понять… Задаю трудный вопрос:
     - Что у Пушкина, ты любишь больше всего?
     - Есть одно несколько строк в «Моцарте и Сальери», которые является для меня как бы смыслом и целью в жизни:
     «Упорным, напряженным постоянством,
     Я, наконец, в искустве безграничном,
      Достигнул степени высокой».
 Всю эту маленькую трагедию Пушкин написал всего за один день. Меня приглашали в секретариат ССП Грузии, потом, наверное, поедем на несколько дней в Москву.
     - Я положу тебе в чемодан две бутылки нашего Карданахи, вдруг пригласит к себе Твардовский, второй бутылкой угостишь поэта – переводчика твоих стихов на русский язык. Если поведут в 100 секцию ГУМ а купи школьную форму для детей. И будешь в центральной булочной на улице Максима Горького купи бубликов и московских пряников, прошлый раз всем очень понравились. И если найдешь купи пластинку Соловьяненко с этой нашей любимой: «Карие очи, черные брови».
     -    Может быть удастся послушать мой любимый 2 концерт для рояля с оркестром С В Рахманинова.
      - А что будешь делать, если изберут в секретариат?
     - Ну кому, что. Кто до сих пор с детьми в общежитии живет, кому телефон поставить.
      - Хорошо бы и нам телефон.
      - Перед соседями неудобно…
      - Наоборот соседи будут довольны. Они же звонят с почты в Ленинград дочке считай каждый день…
       -   У нас и так есть подписка на Новый мир…
       - Это же тебе, как поэту выделили.
       - Все равно, как- то неловко. – В общем остальное, как всегда…
       - Хорошо, мое солнышко.
       - И последнее, скажи, что самое главное в твоей жизни?
       - Ты же знаешь… ну ладно – главное в моей жизни — это семья…
       - А поэзия? - Поэзия, конечно, очень важна…  Ты же заешь, даже во время войны я, в основном, писал лирику, она вечна.» Война – преходяща, лирика – вечна» Как и все поэты, я, немного, философ.  Помнишь это знаменитое: «Надежда умирает последней». Красивая фраза, но неточная. Должно быть: «Надежда не умирает никогда». Так вот и не иначе.  В конце скажем: «Нах вамдис» (До свиданья)