***
— Вон они. Летят. Иногда мне отчего-то до жути не хватает камина.
Невысокий, седой и почти лысый от прожитых лет старичок в широкий иллюминатор наблюдал за белой полосой, которую оставляла стыковочная капсула на чёрном полотне космоса. Его плоское круглое лицо освещалось мигающими огнями, что стояли вдоль корпуса станции, и оттого казалось объёмнее.
— Зачем? На станции центральное отопление. Если б я не знал, кому вы служите, господин Демодок, я бы удивился.
Рядом со стариком, скрестив руки за спиной, стоял молодой парень. Он вроде бы тоже смотрел на приближение стыковочной капсулы, но без особого интереса. Собственное отражение в стекле иллюминатора его заботило значительно сильнее.
Старик и юноша стояли у огромного, во всю стену, иллюминатора стыковочного отсека строительной станции «Чудотворец». Оба были одеты в одинаковые узкие синие камзолы поверх комбинезонов, только одежда парня значительно отличалась яркостью цвета и чёткостью линий. На фоне серых пластиковых коробок, которыми был заставлен весь отсек, синие костюмы главного помощника мастера и его ученика так сильно выделялись, что казалось будто они светятся.
— Главный помощник Демодок, — раздался высокий, раздражённо-раздражительный голос женщины из громкоговорителей, — пройдите в стыковочный отсек номер четыре!
— А мы разве не в четвёртом? — возник ученик, отрешённо вертясь у отражения, чтоб разглядеть все детали собственной причёски: длинные смоляные волосы, зачёсанные назад, выглядели, как всегда, аккуратным продолжением прямоугольного лица.
— Мы во втором. До четвёртого нам идти целых полчаса, — отрезал Демодок, прищуриваясь от сигнальных огней станции и рассматривая процесс стыковки.
— Вы же знали, где будет стыковка. Чего мы тут целый час стоим?
— Знал, Феаг. Потому мы тут и стоим.
— Говорят, это внеплановая проверка. Говорят, секретная и неожиданная. Даже цель неясна. Говорят, проверять будут Мастера нашего на профпригодность. — Ученик достал из внутреннего кармана камзола металлический гребень и стал расчёсывать короткую прямоугольную бороду.
— Правильно говорят. Потому никто ничего про проверку эту и не знает. Представь, что бы сделал Мастер, если бы узнал, что какие-то обычные среднестатистические ревизоры летят проверять его? — Главный помошник заметно разволновался. — Нет, хорошо, что никто ничего не знает. — Но тут же с облегчением выдохнул.
— Почему среднестатистические?
— Ну, Теодор Андерсон — всего лишь заурядный инженер. Сможет ли он разобраться в том, что мы строим? — Демодок возмущённо развёл руки в стороны. — Сомневаюсь. Адель Симпсон — совершенно средний психолог. Она будет пытаться понять разум Мастера? — Главный помощник зажмурился от того, что что-то хрустнуло в спине, но улыбнулся и тихо засмеялся. — Какой вздор! Да и, к тому же, она с Земли. Прислали бы уж сразу обезьяну. И Александр Галахад — специалист по безопасности. Был в его роду один достойный воин. Точно по блату он тут.
— Откуда вы всё про них знаете? Проверка-то внеплановая, неожиданная и секретная.
— Мастер рассказал.
— Ясно. — Феаг закрутил глазами, безуспешно пытаясь сложить частички смыслового пазла. — А он откуда знает?
— Я, честно говоря, не до конца понял. — Демодок сморщился так, что один глаз почти закрылся и вытянул губы, чтобы вспомнить слова Мастера. — Вроде как корабль с проверяющими где-то набрал скорость больше световой, из-за этого нарушился принцип причинности и информация про них дошла до нас быстрее их самих.
— Так Мастер сказал?
— Ага. — Старик направил натужной взгляд куда-то ввысь и прошептал свой ответ уже собственным воспоминаниям в голове, чтоб убедиться в достоверности слов.
— Можно ещё вопрос? — Ученик снова посмотрел в иллюминатор, но из-за слишком глубокого погружения в раздумья испугался, увидя там своё отражение.
— Давай.
— А что мы строим?
Они ожидающе переглянулись.
— Главный помощник Демодок, — разговор прервал прежний звонкий голос из громкоговорителей, — если вы не окажетесь через десять минут в стыковочном отсеке номер четыре, госпожа Мирто вместо снотворного будет выписывать вам кофеин!
— Ладно. — Седоволосый чётко и без лишних движений развернулся. — Пора нам. Путь неблизкий.
— Может, поедем на метро?
— Врачи велели больше ходить. — Из внутреннего кармана камзола господин Демодок вынул сложенную, будто бумажную, трость. Он развернул её. Трость выглядела как обычная: деревянная основа и металлическая ручка. Вот только она совсем не имела толщины. Лишь высоту и ширину. На запястье главного помощника еле заметно вздрогнул белый блестящий браслет, трость мгновенно обернулась вокруг своей оси и вдруг стала трёхмерной.
Старик и юноша не торопясь направились по длинному коридору.
***
Комната, в которой копошились две женщины, походила на кладовую. Хотя и была достаточно просторной, но тусклый свет и горы разносортного хлама, которым заставили всю мебель, не оставляли и тени сомнения: точно кладовая.
— Это всё определённо совершенно ненормально. — Светловолосая девушка сидела на полу рядом со шкафом игрушек и фигурок. — Нас не просто уволят. Нас всех посадят. — Её приталенный камзол был жёлтым, под цвет волос. — И чем вообще я тут занимаюсь? Я специалист по робототехнике, а не уборщица! — Она, разложив на полу все необходимые инструменты, приклеивала отвалившиеся части фигурок назад на место.
По комнате курсировали андроидные роботы-уборщики. Они с трудом справлялись с уборкой, ведь никак не могли вычислить задуманную схему порядка.
— Арета, прекрати ныть. И говори тише. — Из груды книг и журналов по соседству вынырнула женщина постарше, темноволосая и в камзоле красного цвета, с белым крестом на груди. — Я тоже не по профилю сейчас работаю. — Она зажала прямой нос пальцами, чтобы не чихнуть от пыли. — Сделай что-нибудь со своими роботами. Кажется, они не могут понять, что от них требуют.
— Мирто, да разве здесь кто-то что-то сможет понять? — Арета поднялась с пола, нервно махая руками. — Ты дослужилась до главы медицинской службы, чтобы разгребать хлам?
— Тише, прошу тебя. — Мирто подняла с пола клетку с живой самкой фазана. От того, что глава медслужбы не была готова к такой встречи, глаза фазана оказались более наполненными осознанностью.
Птица явно понимала в устройстве этой странной комнаты больше, чем несчастные женщины. Понимала, но сказать не могла.
— А с курицей он что сделал? — Робототехник указала на клетку пальцем, и ближайший робот, не отрываясь от уборки, осветил её фонариком. — У него же была обычная домашняя курица.
— Генные модификации. — Мирто поставила клетку с фазаном на стол. — Он рассказывал мне об этом как-то.
— Нам конец! Проклятая секретная проверка!
— Тише, до пробуждения ещё восемь часов. — Глава медслужбы указала в сторону кровати, которая стояла на небольшом возвышении. — Разбудишь Мастера.
На широкой деревянной кровати, полностью укутанный одеялом, беззвучно и неподвижно спал человек. Из-под одеяла с рисунком Крабовидной туманности виднелись только чёрные короткие волосы. А у кровати стоял большой будильник со светящимся экраном, отсчитывающий оставшееся время.
— По-твоему, вот так должна выглядеть комната Мастера? — Арета устало схватилась за голову и вцепилась в короткие волосы. — Его точно сочтут безумцем.
— Эй, это уже камень в мой огород! — возмутилась Мирто, повысив голос, сама того не желая. — Я лично слежу за здоровьем Мастера. Он абсолютно здоров — и телом, и разумом. — Она перешла на шёпот. — Мастер не безумен настолько, насколько может быть небезумным человек, воспринимающий четырёхмерные объекты.
— Хорошая поправка. Ты в заключении так написала? Думаешь, тебя это спасёт?
***
Многие отсеки, комнаты, коридоры и залы «Чудотворца» были почти полностью белыми. Пол, стены и потолок здесь покрывались плотными квадратными пластиковыми пластинами. Повсюду под потолком тянулась освещающая бело-голубая линия.
Это однообразие сводило бы с ума, если бы строители станции не догадались украсить жилые комнаты, коридоры и залы, где часто бывают люди, красочными рисунками. На стенах изображались сцены из истории проектирования, строительства, запуска и функционирования станции. Рисунки не отличались реалистичностью, формы были достаточно просты, но героические позы и правильные ракурсы внушали ощущение величия и фундаментальности событий.
На стенах стыковочного отсека номер четыре были лишь надписи, сообщающие о функции комнаты, и огромные чёрные четвёрки. Сегодня, чтобы встретить неожиданную проверку, тут собралось множество людей: многие стояли с цветами из местной ботанической лаборатории и подарками, некоторые подготовили плакаты «Добро пожаловать!», «Так неожиданно!», «Я тут ни при чём» и «Люди с Земли — тоже человеки!». Кто-то распевался.
Огромные ворота декомпрессионной камеры стали с шипением открываться, выбрасывая струи пара и заполняя отсек непроницаемыми облаками. Собравшиеся торжественно закричали приветствия.
— Эх, началось, — вздохнул Демодок и, кое-как протиснувшись сквозь плотную толпу, вышел вперёд к воротам.
Ворота открылись, а в глубине камеры за белыми облаками пара появились три силуэта, которые тут же уверенно двинулись к толпе.
— Что у вас тут происходит?! — Первым показался тощий мужчина лет сорока в длинном чёрном плаще и с дипломатом. — Обязательно было держать нас в декомпрессии так долго? — Его острый нос на вытянутом лице трясся от возмущения.
— Успокойся, Андерсон, уверена, на то есть причины. — Следом за ним вышла черноволосая женщина с бионическими протезами глаз, искусственные зрачки которых зачем-то имели форму прицелов. Быть может, из-за них её возраст определить решительно не получалось. Она была одета в белый костюм с юбкой и чёрной рубашкой, а в руках держала лёгкий, очень тонкий планшет.
— Приветствую, господа. — Из пара появился крепкий высокий мужчина с важным видом. — Александр Галахад. — Он первый протянул Демодоку руку для рукопожатия и осмотрел собравшихся, медленно поднимая огромные неандертальские брови.
— Это внеплановая проверка. — Тощий показал главному помощнику Мастера ладонь, из которой высветился голографический документ, описывающий полномочия ревизоров.
Толпа взорвалась аплодисментами.
— Теодор Андерсон — инженер. Адель Симпсон — психолог. Александр Галахад — специалист по безопасности, — Демодок медленно изучил документ. — Всё сходится.
— Что сходится? — Инженер убрал руку от лица главного помощника, и голограмма растворилась.
— Всё. — На этом главный помощник взмахом руки подозвал кого-то из толпы.
Собравшиеся послушно расступились и по образовавшемуся коридору горделиво зашагал низкий полный мужчина в чёрном камзоле поверх комбинезона. Он украсил свой камзол золотистыми нашивками и аксельбантами. Можно было бы подумать, что украшения эти приурочены к празднованию прибытия гостей, если бы они не выглядели так потрёпанно из-за ежедневной эксплуатации.
— Это Лахес. Он наш начальник охраны, — объявил Демодок.
Галахад попытался что-то сказать, но от удивления вздрогнул, как только начальник охраны раскрыл рот. Лахес протяжно и уныло запел гимн станции, нарушая всевозможные правила пения и игнорируя даже изначальную мелодию. Гостям ничего не осталось, как обречённо смотреть на певца.
***
— Стоит разбудить Мастера раньше времени? — Феаг обратился ко всем собравшимся в небольшом зале для заседаний. За широким белым столом сидели главы всех служб станции «Чудотворец».
— Мне ревизоры не показались чересчур опасными. — Демодок медленно уплетал варёную курицу, затрачивая на каждое пережёвывание не меньше минуты. Цвет у куриного мяса был необычный — тёмно-фиолетовый, как у винограда.
— Нет, Мастера мы будить не будем. — Мирто сидела, немного отодвинувшись от стола, скрестив руки и закинув ногу на ногу. — Я категорически против.
— Да ничего не случиться с Мастером от небольшого недосыпа. — Арета что-то писала и чертила на своём голографическом планшете, уделяя редкие взгляды присутствующим, только когда говорила. — Это же Мастер. Он же крутой.
— Сдаётся мне, господа, не понравился им наш гимн. — Лахес, отвернувшись от коллег, напряжённо смотрел в стену, опёршись кулаком на колено.
— А Сергей где? — Ученик главного помощника вроде хотел сказать что-то другое, но неожиданно для самого себя передумал.
— Прячется. — Арета с насмешкой сдавила губы. — Во сне ко мне приходил.
Зал заседаний имел форму восьмиугольника, как и большой белый стол в центре него. Одна стена была занята дверью, а ещё четыре, чередуясь с обычными белыми стенами, представляли собой широкие иллюминаторы, которые открывали вид на космическое пространство и строительную станцию. У стола, напротив каждой грани, стояли удобные кресла из пластика и металла. Три кресла были свободными. Первое, судя по приподнятой спинке, предназначалось для Мастера. Другие два ничем от остальных не отличались, кроме того что на них никто не сидел.
— Проверяющие заняли старый кабинет Мастера. — Феаг замаршиловал вокруг стола, держа руки за спиной. — Они будут вызывать нас и расспрашивать. А вы готовы к этому? Вы знаете, что отвечать?
— Как насчёт правды? — Мирто остановила Феага своим вопросом.
— Совсем чокнулась? — Вдруг оторвалась от своего планшета Арета. — Говорить правду людям? Они ж её терпеть не могут.
— Арета, конечно, права, но Мастер так же сильно ненавидит ложь. — Главный помощник указал на робототехника куском курицы.
— Нужно разбудить Мастера и вместе разработать план действий. — Феаг решительно облокотился на стол двумя руками. — Что говорить, как и когда. Что делать.
— Может, Мастер потому сейчас и спит, чтоб мы сами решили? — Мирто всё сильнее и сильнее демонстрировала недовольство.
— Я тоже против того, чтобы Мастера будить, — заговорил Лахес. — У нас готовятся празднования. Время уже назначено. А если вы его разбудите, то что получится? Люди придут, а Мастер уже проснулся. Хотите испортить людям праздник?
— Предлагаю голосовать. — Демодок отодвинул тарелку с куриными костями. — Кто за то, чтоб разбудить Мастера?
Феаг и Арета подняли руки.
— А кто за то, чтоб оставить Мастера в покое?
Руки подняли Мирто и Лахес.
— Двое против двух? — Главный помощник растерянно почесал остатки волос. — Так нас же вроде пятеро. Как так вышло?
— Демодок, вы сами-то что выбираете? — Арета слишком надолго отвлеклась от планшета, и надписи на нём из синих превратились в красные.
— Лучше скажите, что предпочёл бы Мастер. — Мирто вовлечённо придвинулась к столу. — Вы его знаете лучше всех.
Главный помощник Мастера через весь стол протянул раздвоенную куриную кость своему ученику. Феаг попытался забрать её, но Демодок не выпускал свою часть из пальцев. Вилочковая кость треснула, оставив большую часть главному помощнику.
— Будем говорить правду. — Демодок печально посмотрел на пустое кресло рядом с собой. — Только не отвечайте на то, чего у вас не спросят. — Он не торопясь заводил глазами, словно осматривая кого-то, кого на кресле не было.
***
Первой в старый кабинет Мастера зашла Арета — девушка лет двадцати пяти, в жёлтом камзоле и белом комбинезоне, с короткими прямыми белокурыми волосами. Её овальное лицо выглядело неестественно хмуро и грозно. Казалось, что она пытается скрыть тревожность, но у неё явно ничего не получалось. Она зачем-то округлила и без того большие голубые глаза, забывая моргать, и прижала пухлые губы друг к другу, покусывая нижнюю. Рукава камзола она когда-то давно расшила белыми светящимися лентами, выстроив их в замысловатый узор, вроде тех, что бывают на микросхемах. Эти белые линии помогали Арете вручную управлять роботами, и хоть она испортила уставную форму специалиста по робототехники, Мастер в тот день воспринял нововведение с похвалой.
Следом за Аретой зашёл робот. Вернее, заехал, ведь нижняя часть андроида, который в остальном напоминал силуэт костлявого человека, выглядела как шарообразное колесо. Андроидный робот секретарь «M&Lia» ловко держал равновесие на колесе и преодолевал любые препятствия.
— Вызывали? — Робототехник постаралась выказать расслабленность и пренебрежение, но вместо этого охрипла от страха на полуслове.
В кабинете были ещё три человека — ревизоры.
Напротив входа, за столом главного помощника Мастера, сидела психолог — Адель Симпсон. Лицо с бионическими глазами-прицелами и широкими скулами смотрелось хищно. Чёрные короткие, примерно как у Ареты, волосы отдавали холодной синевой. Психолог окружила себя пластиковыми карточками с информацией о личных делах персонала станции и принялась искать в них что-то, а перед ней, из стола, били лучи голограммы, которые меняли форму, как только карточка с личным делом оказывалась в поле их свечения. Симпсон посмотрела на специалиста по робототехнике и её робота.
За спиной психолога, облокотившись на стену и скрестив огромные руки, стоял двухметровый великан Александр Галахад, который вроде бы был специалистом по безопасности, хотя совсем её не внушал. Он, как бык, двигал огромную челюсть из стороны в сторону, тем самым приводя в движение все мышцы лица. Что-то словно ползало под его лысиной, какие-то мышцы, видимо, искали там сагиттальный гребень.
Подальше от Симпсон и Галахада рабочий стол Мастера занял инженер Теодор Андерсон. Он давно уже снял свой чёрный плащ и повесил его на спинку кресла, а рукава белой рубашки небрежно завернул на предплечья. Высокий худощавый инженер обливался потом. Он, раздражённый непониманием, ходил вокруг стола, который завалил голограммами чертежей и информативными карточками. Андерсон ворчал и ругался себе под нос, изредка переходя на отчаянный вопль.
— Проходите, Арета, садитесь. — Психолог указала на стул перед своим столом. — Кто это с Вами?
— Это мой адвокат. — Робототехник положила руку на плечо роботу.
— А Вам необходим адвокат?
— Скоро узнаем.
— Не волнуйтесь. Мне нужно составить психологический портрет вашего мастера. Вы меня интересуете во вторую очередь.
— Я не вонлуюсь, — Арета перепутала буквы в слове.
— Что не делаете?
— Это сленг, — первое, что пришло в голову робототехнику, — долго объяснять.
— Хорошо. Я бы хотела поговорить о ваших именах. Арета, вы ведь изменили своё имя, как и остальные главы служб станции.
— Да, это просто традиция.
— Кто её придумал? Мастер? Он просил вас менять имена?
— Ничего нас Мастер не просил, — возмутилась Арета, — мы сами решили. Мастер только придумал нам имена.
— Он назвал вас всех древнегреческими именами. Они что-то значат? Вам не кажется это странным? Мастер, по-вашему, не нарушил здесь нормы уставного общения?
— За твоей спиной стоит здоровяк, — с этими словами робототехник поставила руку локтём на стол и указала на Галахада пальцем, — который похож на убийцу. У него имя древнего македонского царя, который был помешан на захватах, войнах и прочей маскулинной крутости. Вот это странно.
— Тогда зачем вы сменили имя?
— Какой глупый вопрос, — вздохнула Арета и улеглась в кресло, направив взгляд в потолок, будто ребёнок, который устал от скучных нравоучений, — я прямо-таки в растерянности. А вы случайно не с Земли?
— С Земли.
— А, тогда всё понятно. — Робототехник снова посмотрела на психолога, теперь улыбаясь.
— На кой-хер оно должно вращаться с такой скоростью?! — раздался вопрошающий крик инженера. — Простите. — Андерсон бросил беглый взгляд на присутствующих и снова уткнулся в схемы.
Как только Арета покинула кабинет, зашла Мирто. Она выглядела старше и, скорее, являлась ровесницей Симпсон. Белый крест во всю грудь её камзола при любом освещении сохранял свою белизну. Нельзя сказать, что он светился, но ничто не могло повлиять на его цвет. Если бы кожа Мирто была бы такой же белой, она бы сошла за мраморную статую: строгие черты лица, прямой длинный нос, глубокие скулы и тонкие губы. Свои чёрные волнистые волосы она, как и обычно, заплела на затылке.
— Мирто, Вы как глава медицинской службы не находите рацион питания персонала странным?
— О чём это Вы?
— Распоряжение Мастера № 5928 «Об универсализации питания». — Симпсон положила на голограмму карточку с распоряжением, и оно начертилось над столом. — Припоминаете такое? С тех пор, уже десять лет, все на станции питаются только курицей и яйцами. Разве это нормальное питание?
— Ну мы же все до сих пор живы и полны сил, — врач спокойно пожала плечами. — Мастер вывел породу кур, мясо которых богато витаминами и очень питательно, а наша ферма стала производить их.
— Допустим. Но что насчёт вкуса? Люди десять лет едят одно и то же три раза в день, — психолог слегка запрыгала на кресле. — Это, наверное, сводит с ума?
— Жалоб на психологическое состояние не поступало.
— Потому что люди боятся Мастера?
— Что? Не говорите глупостей! — Мирто подняла одну бровь от удивления, а вторую нахмурила от негодования.
— Я же вижу, что тут происходит что-то очень странное. — Симпсон вскочила с кресла. — Мастер промыл вам мозги? Он запугивал? Шантажировал? Скажите мне, Вы в безопасности.
— Пока меня пугаете только Вы, — снова спокойно произнесла глава медслужбы.
— Вы лишили себя огромного спектра удовольствий. Это же первый шаг к суициду! — Психолог обошла стол и приблизилась к Мирто. — Думаете, телесные удовольствия можно игнорировать?! Нет! — Симпсон всё приближалась, брызгая слюнями. — Тело даст о себе знать. Люди станут нервными и агрессивными! — заявила она… нервно и агрессивно.
— Ладно. — Врач достала из внутреннего кармана камзола защитную повязку для дыхательных путей и протянула её психологу. — Как станут, будем разбираться с этим.
— Ой, простите, — Бионические глаза Симпсон тотчас поникли, стыдливо изучив всю мизансцену.
— Я, наверно, пойду, мне больше нечего сказать. — Мирто всё так же невозмутимо встала с кресла и направилась к двери.
— Это ведёт в четвертое измерение? Это коридор или туннель коммуникации?! — Инженер в дальнем углу кабинета готов был начать биться головой в стену. — Размеры меняются в зависимости от угла обзора!
Следом за Мирто зашёл Лахес — начальник безопасности станции. Невысокий полный мужчина средних лет споткнулся на ровном месте у входа в кабинет и чуть не упал. Он внимательно изучил пол, как только поймал равновесие, и заулыбался. Ни смущения, ни растерянности Лахес не выражал, только сдерживал смех, должно быть, подобная неуклюжесть была для него нормой. Слева на груди чёрного камзола специалиста по безопасности красовался жёлтый значок щита, а на значке почти так же пафосно расположилось небольшое красное пятно от какого-то соуса. Лицо Лахеса было круглым от массивных щёк, но чёрные густые бакенбарды, переходящие из волос в усы, визуально немного вытягивали его.
— Вынужден предупредить вас, — начал Лахес, — мой контракт с Мастером предполагает высокий уровень секретности. На некоторые вопросы я ответить не смогу.
— Что ж, будем стараться их избегать. Что вы можете сказать о чрезвычайном происшествии, которое случилось десять лет назад?
— О каком именно?
— «Неуправляемое вращение тессеракта Е-69». Кроме этого названия и даты, в рапорте ничего больше нет.
— Ваш уровень доступа слишком низкий. — Лахес скрестил руки, повторяя за Галахадом. — Я ничего не могу рассказать.
— Меня не интересуют детали происшествия. Расскажите, как оно изменило Мастера.
— Не могу сказать.
— После этого ЧП из бортового журнала пропал заведующий хозяйственной частью. — Симпсон сменила информационную карточку на голограмме. — Знаете об этом что-то?
— Не могу сказать. — Лахес закинул ногу на ногу.
— А вы сами помните тот день? Что вы ощутили?
— Не могу сказать. — Глава службы безопасности задрал нос и в знак несогласия вертел головой.
— Хорошо. Вопрос на другую тему: кто такой Сергей?
— Это друг Мастера. — Лахес снова посмотрел на психолога.
— Почему нигде нет ни рапорта о его прибытии, ни распоряжений, ни указов о приёме на службу?
— Не могу сказать.
— Зачем же Вы тогда пришли?
— Я думал, мне будут показывать картинки с кляксами. — Лахес расцепил руки и ноги, расслабился и вытянулся к столу. — Чтоб я угадал их смысл.
— В этом нет необходимости.
— Картинки… с кляксами… — Специалист по безопасности станции смотрел на Симпсон щенячьими глазами.
— Ну хорошо. — Психолог в поисках поддержки повернулась к Галахаду, а тот одобрительно кивнул. — Что вы видите здесь? — Нескольким движениями по голограмме, пробежав по пунктам меню и окон, она запустила изображения из теста Роршаха.
— Тетраморф! — Лахес моментально вскочил, уронив кресло, и пальцем показал на вполне обычную кляксу. — Он здесь! — Глава службы безопасности с криками выбежал в коридор. — Спасайтесь кто может! — Он как безумец махал руками и извивался, точно не управляя своим телом.
Симпсон ошарашено смотрела вслед, перебирая варианты объяснений в мыслях, как вдруг её заставил вздрогнуть стон Андерсона:
— Здесь другая геометрия пространства! Оно не должно так работать!
Спустя некоторое время в кабинете появился Феаг — молодой человек в синем камзоле, похожий на андроида высшего качества: пугающе пропорциональное и немного угловатое скулистое лицо, ровные брови и нос, блестяще уложенные волосы и короткая расчёсанная борода.
— Господин Лахес просил передать вам извинения. — Феаг поднял кресло на ножки, поправил, отряхнул и без того ровный и чистый камзол, а затем сел.
— Давно вы являетесь учеником главного помощника Мастера?
— Примерно пять лет.
— И уже выполняете обязанности заведующего по хозяйственной части?
— Выполняю, но какое это имеет отношение к психологической характеристики Мастера?
— У меня есть подозрения, что происшествие десятилетней давности пошатнуло разум вашего мастера, он медленно сходил с ума и теперь на краю пропасти. Тогда же пропал завхоз, произошло много переназначений руководящего персонала и изменился рацион питания.
— Мы ведём строительство в пространственно-временной аномалии. — Феаг то и дело отводил от психолога взгляд, интересуясь то Галахадом, то Андерсоном, то просто какой-нибудь деталью интерьера. — Тут всякое может случиться. И Мастер прекрасно выполняет свою работу, несмотря на все трудности.
— Порядки, которые установил Мастер, похожи на тоталитарную секту. Тут есть хоть кто-то, кто мне скажет про Мастера что-то плохое?
— Спросите Сергея: он рассказывал мне про какого-то недовольного.
— Непременно, но сейчас я спрашиваю Вас.
— Мастер неидеален. — Феаг уткнулся взглядом в стол. — Ему скучно среди нас — обычных людей. Он представляет миры и живёт в них, перемещается во времени, чтобы общаться с великими людьми, бессмертен и знает так много всего, что мне и представить не получится. — Ученик помощника нахмурился, а его скулы задрожали. — Он эксцентричен, непостоянен, непредсказуем, и всё сходит ему с рук.
— Феаг, я исследовала ещё шесть других мастеров, и, поверьте мне, они не могут всего этого. Да, они долго живут. Да, их восприятие и мышление включает ещё одно измерение. Но это не делает из них сверхсуществ.
— Когда Мастер проснётся, — парень повернулся к психологу улыбаясь, — вы поймёте, насколько он удивительный человек.
— Почему тут девяносто восемь разных проектов? — Андерсон криком помешал беседе. — Что тут происходит вообще?!
Последним в кабинет к психологу, опираясь на трость, вошёл Демодок — главный помощник Мастера. Старик хитрым прищуром изучил кабинет. Андерсон, поймав на себе взгляд Демодока, с облегчение выдохнул, стал беззвучно что-то бормотать и тянуть к главному помощнику руки, как умирающий от жажды к стакану воды. Демодок проигнорировал это и подошёл к своему бывшему столу, за которым сидела Симпсон. Старик бесцеремонно отодвинул психолога и принялся шарить рукой под ящиками стола. Когда обнаружил необходимое, по-доброму заулыбался, достал из-под стола старые тапочки, переобулся и только потом успокоился, усевшись в кресло.
— Господин Демодок, надеюсь, хотя бы Вы мне всё объясните.
— С удовольствием. Мы тут занимаемся строительством.
— Это замечательно, но почему жизнь персонала похожа на религиозный культ с фигурой Мастера в центре? — Психолог облокотилась на стол и сплела пальцы рук в замок.
— Эх, тут уже у Вас надо спросить, почему они у Вас похожи. — Демодок не прекращая улыбался, то ли чтобы выглядеть глупее, то ли добрее, чем есть на самом деле.
— На станции игнорируется быт. Тут будто аскеты живут.
— Ну, так комфорт для всех разный. Вам нужны дома, корабли и статуи из алмазов, а мне хватает моей комнаты и варёной курицы.
— Допустим. Но всё это началось с «Неуправляемого вращения тессеракта Е-69». Что это такое?
— Это, как бы сказать, — главный помощник всерьёз напрягся, пытаясь подобрать разъяснение, — вращение тессеракта Е-69, которым мы не смогли управлять.
— Ага. — Глаза-прицелы расширились, а нос Симпсон поднялся как у ищейки. — Как Мастер изменился после этого?
— Сильно. Мастер меняется каждый день. Мы все меняемся. Я вот Вас помню, когда вы ещё в пелёнках лежали. — Старик растворился в воспоминаниях и умилении, пытаясь что-то иллюстрировать руками. — Розовая вся такая и с зелёными глазами.
— Так ведь мы не знакомы были тогда, господин Демодок, — Симпсон нахмурилась от напряжения и непонимания, — хотя, наверно, все младенцы так выглядят.
— Мастер так не выглядел, — Демодок решительно вернулся из воспоминаний, — он был уже взрослым.
— Когда?
— Когда вы в пелёнках лежали.
— Правильно. — Психолог медленно положила руки на стол, воспользовавшись этим временем, когда можно было попытаться понять хоть что-то. — Мастер же старше меня раз в десять. Он в пелёнках лежал в другое время.
— Вы тогда знакомы с ним были?
— Нет, конечно.
— Откуда ж вы тогда это помните?
— Так, всё ясно, — солгала Симпсон, чтобы прекратить смысловую анархию. — Последний вопрос: почему Мастер так долго спит? Уже несколько дней?
— Мирто говорит, что его мозгу нужно больше время для восстановления.
— Вы в это верите?
— Конечно, я доверяю всем своим коллегам.
— Постойте, — рядом с Демодоком и Симпсон появился взъерошенный инженер Андерсон. — Ещё вопрос, — инженер говорил медленно и тихо, виновато и обессиленно. — Что вы строите?
— Внимание всему персоналу: через 10 минут общий сбор в зале собраний. Мастер просыпается! — женский голос из громкоговорителей в этот раз был наполнен приторным восторгом. Он отвлёк инженера и психолога от старика.
— Не секта, говорите? — Уставшая Симпсон, вернувшись к Демодоку, увидела, как тот быстро удаляется по коридору.
— А глаза? — из-за спины раздался голос Галахада.
— Что «глаза»? — психолог повернулась к специалисту по безопасности.
— Они были зелёными?
— Были.
***
Зал собраний быстро заполнялся людьми. Двумя пёстрыми потоками зрители наполняли просторный квадратный зал с высокими белыми стенами, на которых величественно располагалась мозаика с изображением сцен начала работы станции. Главным героем сцен был, разумеется, Мастер: он то разрабатывал чертежи новых этажей и отсеков, то разумом проникал в четвёртое измерение, то героически вёл безликих людей за собой. Главная, самая большая, мозаика изображала Мастера, державшего станцию «Чудотворец» в руках нежно, как птенца.
Жители станции выглядели возбужённо. Они, конечно, соблюдали правила приличия: никто не ругался и не толкался, но каждый явно хотел занять место поближе к огромному белому кубу. Зрители несли флажки с жёлтым ромбом — символикой станции, плакаты с лозунгами и минималистичными изображениями Мастера, а также надувные игрушки «Чудотворца». Белый куб со стороной в пять метров спустился с потолка в центре зала и завис на половине расстояния до пола. Вокруг куба шевелился сам зал. Пол под сидячими местами для зрителей поднимался, образуя лестницу из рядов. Зал трансформировался в амфитеатр.
— Вот ваши места, — Демодок указал ревизорам места в центральном ряду, не слишком низко и не слишком далеко от куба.
Симпсон завертела головой, осматриваясь. Счастливые люди в майках с Мастером и «Чудотворцем» махали флажками и пускали конфетти. Она заметила, как отец воодушевлённо что-то рассказывал сыну, указывая на плакат с Мастером. Ребёнок на секунду отвлёкся, увидел глаза психолога и, испугавшись, решил зареветь. Симпсон быстро отвела взгляд и вжалась в своё кресло.
Зал не дал психологу ощутить всю глубину стыда, взорвавшись овациями. Андерсон ткнул Симпсон локтём и указал пальцем наверх, в центр зала. Огромный белый куб плавно превращался в прозрачный. В кубе, как в аквариуме, в окружении немногочисленных (после уборки) вещей, под одеялом с рисунком Крабовидной туманности спал Мастер. Слева от него, на столе, в клетке сидела индейка, а справа огромный будильник отсчитывал последние секунды до пробуждения.
— Наконец-то, — буркнул Галахад, забросив в рот непонятно откуда взявшийся попкорн.
Будильник запищал. Одеяло зашевелилось. Оно немного сползло на плечи. Из-под одеяла выглянуло сонное лицо Мастера. Узкий подбородок, широкий лоб, прямой острый нос с широкой переносицей, большие глаза навыкате, тонкие прямые брови, будто начертанные углём, маленький рот с худыми губами — Мастер выглядел своеобразно, но не походил ни на божество, ни на четырёхсотлетнего.
Он открыл глаза, и люди в зале завопили от радости. Зрители повскакивали со своих мест, нездорово извиваясь и махая транспарантами. На другом конце зала они запустили волну, а недалеко от Симсон, как бы соревнуясь, около сотни рядом сидящих зрителей подняли фонарики, которые образовали собой портрет Мастера. После непродолжительного фейерверка заиграл гимн станции «Чудотворец».
— Эй, — Мастер обратился к почитателям, вяло моргая, а громкоговорители разнесли его слово по всему залу, — ещё пять минуточек, и всё.