Мужики сгрудились вокруг стола - играли в зернь, Ерёма бросал на последние три медяка, занятые у Пахома. Пока он тряс кости, задувая в них удачу, люд вокруг одобрительно гудел и подбадривал:
-Не выдуй цвет из костей!
-Крепче держи, иль убегут!
-Не тряси так, углы собьешь!
-О бороду затри!
-Скоро петухи проснутся, а ты все никак не бросишь!
-Не твоя неделя, иди домой спать!
Вот наконец он бросил кости о стол, да снова как зря. В сердцах снял он шапку свою и швырнул поверх зерни с досадой выбежав на улицу. Но мужики уже потеряли интерес к игре, в трактир в столь поздний час пожаловал Федот, известный странник и искусный рассказчик. Хмельные головы охочи до рассказов, а Федота давно здесь не видывали - значит бывал где, видел чего нового. Даже трактирщик пришел с полной чаркой сладкого медового вина для дорогого гостя, а сам подвинул с лавки уснувшего Михея под одобрительный смех мужиков и ждёт. Федот шапку снял, поклонился мужикам, да сел к ним за стол. Выпил и поел с дороги, раскраснелся от хмеля лицом, расстегнул на сермяге застежку и сидит - отдыхает. Тихон не сдержался первым, полез с распросами:
-Ну где бывал-странствовал, чего чудного видел, какие басни слыхивал? Давно не видали тебя, сгинул поди, уж было думать начали.
Сидящий рядом и всегда угрюмый стрелец Пахом возьми, да и отвесь Тихону подзатыльник, что шапка на нос съехала:
-Типун тебе на язык, дурак! Ты один такое придумать мог только!
Федот улыбнулся, почесал бороду и начал свой рассказ:
-А ведь я и правда в этот раз чуть не сгинул - ходил я за море, да не за какое-то наперсточное, а за самое ни на есть Пьяное, да чуть и не утоп в пучине!
Спящий на полу Михей раскрыл глаза, утер лицо шапкой, да заплетающимся языком поприветствовал Федота:
-Федооот! Где же тебя черти носили? Нежто Хозяин лесной принудил сказки рассказывать да отпускать не хотел? -на этом силы Михея иссякли и повалился он обратно на пол храпеть.
Федот продолжил свой сказ:
-Ходил я за море с важным поручением в Верхнемышск, много там чудес чудных, да люд дурной. Про то я вам в другой раз расскажу, а ныне помолчите-ка да послушайте мою быль о том, как морская пучина меня к себе забрать силилась, да не сдюжила!
Вышло из порта Семиграда нас четыре ладьи в Верхнемышск, ладьи с дарами - пушнина, гром-дерево, ягодное варенье, мёд. Шли мы менять эти дары на яр-камень для кузниц государевых, ибо запасы его к концу шли уже, а без него ни ружей, ни сабель нам не отлить. Шли мы день - Пьяное море спит, шли два - ворочается, а на третий настигло нас его похмелье. Встали черные стены с пеною до небес, света белого не видно, ветер лютует - двух мужиков сразу за борт и смыло! Мы уже рубить мачты собрались, а сверху волна как накрыла, да ладно бы волна - посыпалось с нее всякое: доски, канаты, руль в тине морской и десяток поеденых рыбой моряков раздутых на лавки весельные выбросило. Ну и поутихло немного - мы выбрались из навеса воду вычерпать да посмотреть: кругом разруха, вся ладья завалена, груз размыло и рыба в тине бьется. Пригляделись - не рыба то, мертвые моряки встать силятся. А кругом - тихо, черные стены моря стоят - не движутся, ветра нет, звука нет и ладий других - тоже нет! Испугались мы, чего греха таить, не на шутку, нас два десятка осталось, кроме двоих - еще пятеро сгинули в суматохе. Оголили мы сабли, забились к корме кучей и стоим ждем, когда эта нежить к нам руки потянет, стоим крестимся. А утопленники вместо того - давай наше оставшееся добро за борт кидать, опешили мы от такого - нежить грабежом промышляет, где ж это видано, да кинулись государево добро отбивать. Вышел я супротив утопца в тряпнине купца, обрюзгший весь, разбухший. Стоит ко мне спиной, наклонился, да в добре нашем роется. Ну и кинулся я на него с саблей. Я его колю насквозь - а у него живот впереди лопается и из него гнилые потроха вперемешку с червями белыми сыплются. Я от смрада чуть Богу душу не отдал. Этот облезлую гнилушку свою поворачивает - а в глазницах огонь пылает. Ну, думаю, разозлил я его - сейчас он меня за борт и бросит. Не стал я ждать сей участи, рубанул с плеча, да и голову в море сорвал - а туша сама в свои потроха обвалилась. Гляжу кругом - а утопленники за борт прыгают, все растащили поди, но четверых мужиков с собой все же уволокли. Вот и думайте теперь, мужики, что на том свете богатства не нужны!
Тихон снова вмешался:
-Брешешь, Федот, всегда ты брешешь! Покойникам злата не надо, они за душами приходят - свою потеряли, так чужой заместить хотят. Сочинил ты все!
Федот рассмеялся:
-Хочешь верь, а хочешь - проверь! Иди на ладью кормчим, походи за моря, да расскажешь нам - где правда. Только тебя и батраком не возьмут, чахотошного!
А про жадных утопленников я вам, мужики, так скажу - моряки поговаривают, что морская нежить с Верхнемышском торгует, дескать им тоже яр-камень под водою нужен, водяные Пьяного моря к теплу рек привыкши, греются в пучине черной в обнимку с камнями огненными. А мне легко в такое верится, я в Верхнемышске был - чего только ни видывал, и купец там таков, что ему все одно, кого надувать да обманывать. Устал я уже, завтра приду к вам в зернь играть - может расскажу чего.