Он сидел на пригорке, откинув стальное забрало
Сквозь прищуренный глаз на весеннее солнце смотрел
Он портянки сушил, чтоб не хлюпали в драках и сварах
И пахучий консерв, вскрытый ножиком, чавкая, ел
А к пригорку тому подползали распутные бабы
По-пластунски ползли, окружив его с разных сторон
Прячась в вешней траве, через ямы, овраги, ухабы
Всё ползли и позли, где сидел в одиночестве он…
Он один защищал мессалин от стыда и позора
Он один обещал за их шалости душу отдать
Он поклялся тушить их вражин всех подряд без разбора,
Чтоб и дальше могли эти шлюхи привольно гулять
Удивлялся народ: Что за рыцарь такой непонятный?
За кого и за что он махает буланым мечом?
Почему он стеною стоит за бабешек развратных,
И ничьи вразумленья и мненья ему нипочем?
И никто не смекнул, ароматы портянок вдыхая,
Что в каленых доспехах не рыцарь на горке сидит,
А такая же лярва, как те, что к бугру подползают,
И с ухмылкой кривой на народец наивный глядит