(продолжение)
191
Домой мы возвращаемся при полном параде. Правда Ольга иногда старается прикрывать себе уши руками, что впрочем у нее плохо выходит.
- Чего это там у тебя?- тут же спрашивает мама.
- Лесенька мне сережки подарила.- вываливает Ольга на маму сразу вагон информации, пытаясь сбить ее с толку,- Говорит, что это ее первые, что они почти детские, что ее папа ей их на 12 лет дарил, а мне-то уже тринадцать.
Потом она спрашивает меня взглядом: типа ну как, а я показываю ей в ответ большой палец.
- А старший брат чего молчит?- хмурясь спрашивает меня мама.
- А чего говорить -то,- отвечаю я,- С вами же женщинами изначально спорить бесполезно, а она еще, на минуточку, дочка миллионера. И еще подчеркивает, что она любимая и избалованная. Вот как с ней спорить?
- То есть,- вздыхает мама,- Подобные подарки ты воспринимаешь как должное.
- Я,- говорю,- Нет. Я воспринимаю это как свершившийся факт. Понимаешь мамуля, как бы тебе объяснить. Я тебя очень люблю. Но так же люблю Ольгу и Олесю тоже. Тебе эта ситуация не нравится, а им нравится причем очень. и сразу обеим. пусть и по разным причинам. Меня эта ситуация сначала тоже напрягала немного, но потом мы с Олесей все обсудили и пришли к согласию.
- после продолжительных поцелуев,- с сарказмом вставляет мама.
- да, то есть нет, то есть не важно. Представляешь, оказывается Петр Лесиного охранника уволил из-за того что мы с ней все время вместе.
- и ты надеешься в качестве охранника своей же девушки отработать стоимость этих сережек - лет за 20
- Нет,- говорю я,- просто Олеся сказала что их стоимость обязательно войдет в стоимость прилагаемого ей приданого.
И мама после моих слов резко замолчала и поменялась в лице
192
После этого непростого разговора захожу в нашу с Ольгой комнату переодеться. Смотрю, она сидит за компьютером и разговаривает с кем-то. Ну я и подумал что она по скайпу с какой-то из своих подружек трещит - новыми сережками хвастается. Прислушался - нет. Говорит она тихо- тихо, только ей не отвечает никто.
Осторожно прохожу и сажусь за ее спиной, а она даже меня вроде и не замечает:
- Видишь, мамочка,- говорит Ольга чуть не плача,- Вот эти сережки Олеся мне и подарила. Только Костик говорит что они очень дорогие, хотя и выглядят как детские.
Смотрю, а на экране монитора - больничная палата и мать ольгина лежит. Приборы себе пикают спокойно. А рядом медсестра дежурит постоянно - за это спасибо Петру - лесиному отцу. Он же ведь и эту видеосвязь наладил. Ольга сначала с мобильника за своей матерью наблюдала, а теперь вот и с компьютера. Вроде хвастается - только ее мама вряд ли ее слышит - она же вроде в коме. Но ребенку-то это не объяснишь.
- Слушай, Оленька,- говорю,- Если хочешь - давай прямо сейчас туда скатаемся. Чего так просто на экран смотреть. Хоть обнимешь ее - за руку подержишь.
- Не хочу,- машет головой Ольга,- Мамочка же все равно меня не услышит, А я расстроюсь и буду опять плакать . А она почувствует и тоже расстроется. А ей нельзя, понимаешь?
- Понимаю,- отвечаю,- Иди ка сюда.
Ольга подбегает ко мне, я сажаю ее на колени и крепко обнимаю. Ольга утыкается лицом мне в плечо и воет навзрыд. Я пытаюсь ее успокоить - глажу по голове, хлопаю по плечу, но ничего не помогает. Но постепенно она успокаивается - видимо в организме заканчивается вода. И тут я вспоминаю об одном деле.
- Ольга, ты пока сильно не реви, я на пять сек, по телефону поговорить - очень надо. Только что вспомнил. И ухожу в туалет. С телефоном.
193
Сначала набираю Шурика. Он на удивление весел:
- Привет-привет,- говорит,- Чего не в духе.
- да все нормально, - говорю,- только Олеся Ольге золотые серьги подарила и повела ее сразу уши прокалывать в салон косметический - прикинь.
- Ну и хорошо, - отец же у нее олигарх.
- Все равно неудобно,- говорю. - Они золотые и даже вроде с бриллиантами.
- Даже так?- хмыкает Шурик,- Как у вас все серьезно. Не то что мы с Женькой - вечером или на танцы или в кафе. Если в кафе, то ей сок а себе пиво. А у них сережки с бриллиантами . Да еще и не доволен.
- Все я доволен,- говорю,- Просто не знаю как на это реагировать.
- А не надо никак реагировать, надо просто расслабиться и получать удовольствие. Кстати, ты шорты то Олесе вернул?
Надо же, вспомнил.
- Нет еще,- говорю,- Она было вспомнила, а потом опять забыла. и я тоже, между прочим. До этого момента. пока ты мне не напомнил.
- Вот видишь,- смеется Шурик, - спортсменки они такие. им о бренных вещах думать не досуг . им признание и овации подавай. А золото для их всего лишь металл.
- И чего это ты сегодня такой рассудительный,- смеюсь я,- Давно с Евгенией не виделся чтоли.
- Я между прочим всегда такой,- ворчит в трубку Шурик.
- То есть нам никак на эти царские подарки не реагировать. А то родители поднапряглись.
- Знаешь, что я тебе скажу, старик,- вещает Шурик, - Ты лучше отцов ваших сведи вместе - пусть они по родительски пообщаются.
- А вдруг непонятки какие,- сомневаюсь я,- Вдруг Леся обидится. А я же ее люблю. Если она вдруг меня бросит из-за этого, я или умом тронусь или в окно сигану.
- Да на тебя не угадишь друг. - смеется Шурик,- ты прямо как девушка - то ли синее платье одеть, то ли красное. Прими уже решение и соберись- дело то серьезное вырисовывается. А то от Олеси твоей у тебя только шорты и останутся.
194
И как-то страшно мне стало к этому делу папулю нашего подключать - вдруг и в самом деле какие непонятки возникнут, а Олеся действительно возьмет да обидится. Капризная она, понимаешь. Поэтому решаю поговорить с Петром сам. Телефона его я не знаю, только примерно где работает. Иду туда и жду.
-Чего изволите, молодой человек,- сразу обращает на меня внимание охранник.
- мне бы,- говорю,- начальника вашего повидать надо - самого главного -прямо кровь из носа.
- Какого это самого главного?- с любопытством интересуется охранник.
- Каранкевича Петра,- говорю,- Извините - по отчеству он мне представится не пожелал.
- Петр Бориславович что ли? Он может. Все молодится, а отчество его видите ли старит. - и парень хмыкнул.
- Не знаю говорю что у него там за заморочки с отчеством, но он мне очень нужен.
- Тогда, молодой человек, вам прямая дорога в спорт-зал. - и называет мне адрес а я его мысленно фиксирую. Потом благодарю, прощаюсь и ухожу.
"Бориславович, понимаешь",-думаю себе. И еду по указанному адресу. Нахожу, стучусь, захожу. Вдруг меня неожиданно укладывают лицом в пол.
- Что такое Артем?- слышу я голос олесиного отца.
- Да какой-то тип посторонний проник,- и меня за шиворот поднимают и видимо предъявляют хозяину.
- Да ты что, Артемыч, офанарел что ли,- заводится Петр и я сразу узнаю в голосе знакомые интонации.,- Это же мальчик моей Олеси - жених, то есть. Подними ка его живо.
Меня ставят на ноги . Я наконец-то вижу этого Артема. Он почти на две головы выше меня и чуть ли не в трое шире - уже не так обидно за проигрыш схватки.
- Извини, сынок,- смущенно улыбается Петр. - Это мой личный телохранитель. Иногда он слишком ретивый. Ну да у него работа такая. Ему без старательности никак. Я же его для Олеси нашел, а она , вишь ты - меня Костик охраняет, я только ему доверяю. Представляешь? Доверяет. Она даже мне не всегда доверяет. Он тебя не сильно помял - мой цербер?
- Нет, говорю, - все нормально. Просто разговор есть мужской.
Петр сразу немного поменялся в лице.
- Так, так, так, неужели уже?- удивляется Петр,- Когда же это вы успели? Хотя оно конечно дурное дело не хитрое. Большой уже срок-то?
- Какой срок,- и тут до меня доходит и я начинаю краснеть,- Да вы что,- я не об этом. Я про сережки спросить хотел.
- А чего краснеешь то,- обижается Петр,- тебя чего чем-то дочка моя не устраивает. Вроде же говорил что любишь?
- Конечно люблю,- говорю,- Больше жизни. Я за нее хоть почку, хоть правую руку, я же с вашим рукопашником тогда на дуэли дрался. И не струсил. Хотя наверное мне повезло. Но я люблю ее честно как никого в этой жизни.
Он видимо видит мою чистосердечную искренность и умопомешательство, которое приписывают влюбленным.
- Тогда чего краснеешь-то, как красна девица?
- Так вы видимо подумали про беременность, а дело то не в этом совсем. Просто Олеся ваша, то есть наша, то есть я запутался. Я ее люблю, но она моей сестре серьги свои подарила. Я посчитал подарок дорогим и решил с вами посоветоваться. Чтоб потом недоразумений не случилось.
- Если подарила,- облегченно вздыхает Петр,- значит так тому и быть. Она у меня девушка своенравная - даже сам иногда страдаю. Но раз дело о такой мелочи - даже слушать не хочу. Суета все это и тлен.
- Так они же золотые и с бриллиантами,- поясняю я.
- Так я уже понял про какие серьги идет речь. Я же сам ей их дарил когда она еще моложе твоей сеструхи была.
- Значит все нормально?
- Конечно, сережки какие-то, подумаешь,- хмыкает Петр,- А я то уж неизвестно чего подумал.
- Значит, инцидент исчерпан,- говорю я, - тогда я пойду.
- А позаниматься со мной в тренажерном зале не хочешь?- смеется Петр,- для скрепления семейных уз. Ты будущий зять, а я получается будущий тесть. Поможешь мне со штангой управиться, а то с ней одному неловко. А от него же,- кивает Петр на телохранителя,- никакого толку. Грудь он под пули подставлять готов, а штангу придержать соображалки не хватает.
195
И следующие два часа я торчу с Петром Бориславовичем в его личном спортзале. Сначала страхую его, пока он кряхтит под штангой, потом по его же предложению пробую сам. Вес правда для меня немного великоват, но чего не сделаешь, чтоб произвести впечатление на будущего тестя.
- А ты молодец, Константин,- удивляется Петр,- Когда нам Леська все уши прозвенела по поводу того с какой легкостью ты ее на себе таскаешь, то извини, сначала я не поверил - пока сам не увидел. Как же ты так-то?
- Сила воли плюс характер равно успех,- говорю.
- Ага, помню, была раньше такая поговорка. А ты то откуда помнишь? Ты же молодой еще.
Когда разговор вдруг пошел про мой возраст, я напрягся, но потом когда пояснил, что слышал эту поговорку от отца - тема закрылась как-то сама собой.
- Для окончательного закрепления более близкого знакомства предлагаю испытать на себе действие всех этих железок. Да и вообще - будет время приходи когда хочешь- хоть ночью - и занимайся сколько душа желает. А то понакупил дорогих железок, но чувствую что годы уже не те,- грустно вздохнул Петр,- Мне же сорок пять уже. А ты же вон молодой, красивый, сильный, вон дочку мою как маленькую на себе таскаешь. А я веришь нет пытался поднять ее года три назад - в шутку. А она мне такая тяжелая показалась- еле удержал. Чуть не уронил, представляешь.
(окончание следует)