Дивный остров

Дан Берг
 

                Глава 4     Дивный остров
 
                1

Окончилась служба в церкви, двери распахнулись, и прихожане вынырнули из духоты храма Божьего навстречу свежести храма природы. Мысли обратились от высокого к земному. Джеймс расправил плечи и, разминая ноги, ускорил шаг. Здоровью и молодости претит покой.

Джеймс не жалел времени на благочестие, и молился много и усердно, и добился расположения священника к нему, к иностранцу. Впрочем, знакомцы не искали в нем чужака, ибо говорящий по-свойски – бесспорно свой, да и не таков англичанин, чтоб иностранца изучать. Здесь, в Англии, Джеймс порой размышлял над Новыми Заветами, и в рассуждениях его книжная христианская дидактика неизменно проигрывала живой утилитарности, ибо только последняя удовлетворит все до единой прихоти.

В этот погожий день Джеймс направлялся на рыцарский турнир – зрелище любезное сердцу англичанина. Богатый и бедный, дворянин и простолюдин, праведник и разбойник, трезвенник и пьяница тянулись к лондонскому ристалищу. Словно одноземец пестрой толпы, Джеймс душою принял лучшее развлечение уроженцев дивного острова. В Испании владела им страсть, ныне забытая, к бою быков. Он полагал, что любовь дарует блага за верность ей самой, а не предмету ее.

Джеймс проходит мимо порта. Бочки и тюки поднимают на борт и спускают на берег. Не всем выпадет сегодня глядеть на битву рыцарей. Грузчики трудятся в поту. Вот корабль расправил белые крылья-паруса. Морская сила Англии. Торговля, золото, товары, страны и города. Джеймс услышал голос, доносившийся с кормы отплывающего судна. Менестрель пел о богатыре Зигфриде. “Пока неведома мне Германия, но в песне слышна краса ее...” – размышлял Джеймс.   

Путь не короток, надо закусить. У входа в харчевню рисовальщик малюет новую вывеску, изображая на ней диковинного зверя. Джеймс усаживается в углу. Требует принести жаркого с капустой, соленого хлеба и эля. В Англии он возлюбил свиное мясо – сочное, нежное, жирное. Вояки, вернувшиеся из похода на Святую Землю, пили вино, горланили песни. Один изрек громогласно, дескать, еврейское вино тоньше вкусом английского, и голос его потонул в шуме.  Дюжий слуга бесцеремонно выволок на улицу двух повздоривших пропойц. Схватка продолжилась на дворе харчевни. Обессиленные, драчуны рухнули в непересыхающую лужу, уснули. Неодолимую тягу англичан к пьянству Джеймс не одобрял.

                2

Большое поле обрамлено лесом и пологими холмами. Здесь, среди зелени, под неярким английским небом, быть рыцарскому турниру. Поле превратится в арену сражения доблестных мужей. У подножья холмов разбиты шатры, скрывающие бойцов и их свиты. На зеленых склонах расположены трибуны, устроенные в духе времени согласно категорическому сословному императиву. Для короля и особ благородного звания возведены ложи, люди небедные, но незнатные, усядутся на лавки, а простолюдины постоят.

Джеймс, известный священнику как состоятельный купец из Испании, желающий обосноваться в Англии и потому взявший себе английское имя, по праву занял место на лавке. Соседом справа оказался богато одетый мужчина, еврейство коего выдавал обязательный желтый околыш на шляпе. Слева разместилось английское семейство – мать с отцом, сыновья-подростки и взрослая дочь.

Джеймс глазел вокруг и отмечал великолепные атрибуты тщеславия: трон, пажи, оруженосцы, чернокожие стражники, кони, знамена, мантии, попоны и так без конца. Зазвучал марш, предвестник скорого начала. “Музыка в восточном вкусе – артисты из дальних краев. Весь мир тут, в магнетическом этом Лондоне!” – подумал Джеймс.

Упрятанные под броней рыцари восседают на пышно убранных конях, словно железные башни попирают живые постаменты. Блестят богатые доспехи, сверкают острия копий, бьются горячие сердца под холодными латами. Вокруг ревет и предвкушает христианский мир, возвеличивший в абсолют идеи доблести и чести. В эту минуту Джеймс почитал бесхитростную остроту рыцарского меча выше хитроумной остроты фолиантной казуистики, более привычной ему.  Затрубили трубы, железные башни вонзили шпоры в тела живых постаментов, сражение началось.

                3

Умея убеждать себя, и потому убежденный в том, что чужую среду обитания следует любить, а не отвергать, Джеймс благосклонно взирал на феерию турнира. В паузах он незаметно поглядывал на почтенное английское семейство, расположившееся по соседству. Его интересовала юная англичанка. Ей, похоже, меньше, чем другим дамам нравились жестокости  и кровь на арене. Она закрывала ладонью глаза, лицо ее выражало желание покинуть зрелище, но отец с матерью и младшие братья были увлечены.

Джеймс слышал: девицу называли Анна. Он повторял про себя это имя, и выходило красиво. Украдкой он разглядывал ее строгое и умное лицо, привлекательное по его заключению, бросал взгляды на ее руки, на ее изящную одежду, и думал о том, что он, удачливый и богатый купец, живет в чужом краю одиноко, без жены, и это не хорошо.

Рыцарский турнир продолжителен. Джеймс выбрал время и повод представиться отцу Анны. Тот, как оказалось, тоже занимался торговыми делами, и не без успеха. Джеймс держался с простотой и достоинством человека богатого и умного, цели которого честны и чисты. Анна смотрела на нового друга семьи благожелательно, весьма ободряя этим Джеймса. Для испанского купца турнир закончился приглашением в английский дом.

Покидая трибуны, Джеймс заметил, как некий хмельной уроженец дивного острова, оборванец, невежливо толкнул нарядного еврея, соседа справа. Защищенный законом, но умудренный опытом, иудей бросил гордый взгляд на обидчика, и не посягнул на большее, и, ни слова не вымолвив, поспешно растворился в толпе. С грустью подумал Джеймс, что не золотом единым жив толстосум, а путь к достоинству скользок.



 
Глава из повести "Не уклоняй сердце твое"

Полностью произведение опубликовано здесь:
http://s.berkovich-zametki.com/2017-nomer2-berg/

и здесь:

http://port-folio.us/    архив, май 2017, выпуск 245