Когда, много лет назад, получили дачу, вернее землю под дачу, и затеяли строительство дома и бани – было много всяких обрезков досок, которые пригодились для того, чтобы сколотить три скворечника.
Скворечников можно было сколотить и больше, да некуда их было повесить, кроме двух столбов, проходящей вдоль участка линии электропередачи. На угловом столбе я обнаружил на высоте 6-7 метров от земли на разных плоскостях два металлических кольца для транспортировки.
Вот, думаю, сюда и подвешу два скворечника. А на столбе, что стоит вдоль участка, почти на его середине, обнаружил только одно такое кольцо, но на такой же высоте, для третьего скворечника.
Скворечники получились добротные, тёплые и когда они были готовы, при помощи лестницы я подвесил их на столбы: два скворечника на угловой столб и один на тот, который в центре.
Скворечники были повешены вовремя – до прилёта скворцов, ещё в средине марта, поэтому, когда они прилетели, где-то в середине апреля, – для них были приготовлены новенькие домики, ещё пахнущие сосновой смолой.
Когда-то, когда я учился в первом классе, в городе Ворошиловграде, ныне Луганске, в Украине, была хорошая традиция, когда мы делали сами скворечники и развешивали их всем классом. И если весной поблизости не пел скворец, то и весна была, как бы не такой радостной. Не было праздничного ощущения, которое наступает от живого пения скворца. Вспоминая это светлое время моей жизни у меня даже написалось стихотворение возрождающее эти юные радужные ассоциации и, как бы возвращающее меня в ту пору невозвратного счастья:
Пенье родного скворца
Теряет несчастная плоть
Остаток живительных сил…
Придёт напоследок Господь:
- Чего ты желаешь – проси.
- Весну подари – прошепчу.
Одно попрошу у Творца.
- Я снова услышать хочу
Пенье родного скворца.
Коль будет продлён непокой,
За то, в благодарность Творцу,
Я, чудом окрепшей рукой,
Сделаю домик скворцу.
Пусть просится сердце в полёт,
Пусть снова ему не до сна…
Но, если скворец не поёт –
То и весна – не весна.
Минует нас эта беда,
Ведь сын вырастает в отца…
Пусть будет у дома всегда –
Пенье родного скворца.
Птицы заселили сразу три скворечника. Но это были только самцы,
которые стали таскать внутрь всякую мягкую травку, шерсть диких и домашних животных, перья…
Они обустраивали жилище к прилёту своих самочек. Когда прилетели самочки они осмотрели приготовленные жилища и несколько дней отдыхали в них после перелёта. Самцы при этом начинали так сильно петь, что казалось у них начался вокальный конкурс, кто кого перепоёт.
Наблюдать за ними в это время – одно удовольствие. Они распускают крылья и трясут ими, а из постоянно приоткрытого клюва извергаются такие звуки, что можно расслышать и флейту, и иволгу, и даже пенье соловья… Они прекрасно подражают пенью других птиц, а также различным звукам: мяуканью, кваканью, карканью и пр.
Затем самочки стали откладывать яйца, а насиживали их они по очереди, и самец и самочка вместе.
Когда вылупились птенцы у скворцов прибавилось работы – надо было постоянно приносить корм, кричащим своим чадам.
Звук пищащих птенцов привлёк сороку, которая прилетела к скворечнику, который висел на центральном столбе. Она обхватила крыльями скворечник засунула голову внутрь и пыталась достать птенцов. Но отверстие было меньше габаритов сороки и она никак не могла дотянуться до, сразу притихших, птенчиков.
Переполошенные родители летали с криками вокруг сороки, но та не обращала на них никакого внимания. Сделав ещё несколько попыток, достать птенцов, и поняв всю безнадёжность этой затеи, сорока с раздражённым стрекотанием улетела в лес и больше не возвращалась.
Во всех трёх скворечниках кипела бурная жизнь пока птенцы не подросли и не вылетели из гнёзд. Но, как только вылетел последний птенец, скворцы тут же покинули все три скворечника и улетели в поля, где продолжали жить и кормиться всё лето, до самого отлёта в южные края.
Но жизнь в скворечниках окончательно не угасла. В тех двух, висящих на угловом столбе, постоянно никто не жил, но всегда можно было видеть, как их использовали под временное жилище синицы или же мухоловки, а то и чижи…
А вот скворечник, висящий на центральном столбе, стоящем вдоль дачного участка, был задействован почти круглый, а может быть, даже и круглый год.
Почему его так облюбовали птицы? Чем он им так понравился?
Добротностью изготовления или местом расположения, широким и свободным кругозором, открывающимся с него, или ещё чем-то?
Это остаётся загадкой. Ясно было одно – он просто притягивал к себе всех пернатых.
И почти сразу после того, как его покидали скворцы, улетавшие кормиться в свои поля, в него поселялась семья стрижа.
Стрижи, со страшной скоростью, (а скорость горизонтального полёта стрижей выше, чем у всех птиц), так, что воздух свистел, разрезаемый их стремительными крыльями, носились с визгом над дачным участком, над домом и, кажется, с такой же скоростью, ничуть не сбавляя, влетали в небольшое круглое отверстие скворечника. Стрижи большую часть своей жизни проводят в воздухе, летая и ловя насекомых.
Жили они мирно и дружно, почти незаметно, не считая резко усиливающихся свистящих звуков их крыльев, всегда неожиданных для нас, при подлёте к скворечнику. Казалось, кто-то выпускал стрелу из лука и она как ветер со свистом проносилась над нашими головами, чуть-чуть не задевая их.
Стрижи после зимовки прилетали довольно поздно и всегда выхаживали в этом скворечнике, своих птенцов, уже после скворцов. Птенцов бывало немного, всего два или редко - три. Когда птенцы проклёвывались, мы наблюдали, что вокруг, внизу под скворечником, валялась белая скорлупка от яиц выброшенная родителями.
А когда птенцы подрастали, они начинали пищать, особенно при каждом подлёте одного из родителей, который приносил очередной раз корм.
Маленькие стрижи находились в скворечнике довольно долго – полтора или даже два месяца, в зависимости от погодных условий. Но зато после вылета из гнезда они могли сразу летать и самостоятельно добывать себе корм, питаясь насекомыми, исключительно на лету. Воду они брали прямо из речки и тоже на лету.
По нашим стрижам мы безошибочно определяли, например, будет ли дождь, или будет ведро. Когда птицы летали низко над землёй, над дорогой, это означало, что всех насекомых близкий дождь прибивал к земле, в укрытия, и птицам легче их было здесь ловить. Ждали дождя. И наоборот, если птицы летали высоко, - там было больше корма – знали, что дождя не будет.
Когда последний птенец стрижа покидал скворечник, он пустовал совсем недолго. Откуда ни возьмись прилетали небольшие серые дятлы и хозяйничали в саду среди яблонь, а ночевать устраивались в пустовавших скворечниках. Так они хозяйничали до поры пока не поспевали орехи, отыскивая насекомых под корой яблонь и груш, находя муравейнички, муравьёв и их личинок, а потом уж начинали просто жировать, питаясь созревшими плодами орехов. На яблонях у них были оборудованы «кузницы» – расщелины, куда вставлялся принесённый с орешника орешек и, пробив скорлупу, выклёвывалось ядро. Орехи приносились всегда с ядрами – не было ни одного пустого. Зато около каждой такой "кузницы", под деревом была рассыпана пустая ореховая скорлупа.
Птицы потому и жили в саду, что у нас на участке было целых четыре куста плодоносящих взрослых орешников. Так, что орехов хватало всем и даже белкам, никогда не пропускающим возможность полакомиться любимым угощением.
После того, как опустошались орешники и туда, ближе к октябрьским холодам, к любимому скворечнику начинал прилетать большой пёстрый дятел. Он жил в лесу обычно недалеко от нашего дачного участка.
Я знал это по следам его «рабочих кузниц», расположенных рядом, на соснах, где он «обмолачивал» еловые и сосновые шишки, в изобилии валявшиеся под таким деревом. Эти сухие и лёгкие шишки были прекрасным подспорьем для разжигания самовара.
В дневное время дятел постоянно стучал то тут, то там, и мы слышали этот стук и его громкий почти агрессивный пронзительный клик.
А с наступлением темноты он охотно залетал в скворечник и находился там в течении всей ночи. С наступлением холодов, когда мы вешали синицам сало, прибивая его к стене бани, он не отказывался и от сала, прилетал полакомиться им. А скворечник начинал использовать уже постоянно и жил в нём всю зиму, до самой весны, до тепла.
Когда в апреле прилетали скворцы дятел покидал любимый скворечник, переселяясь полностью в лес, а мы с нескрываемой радостью наблюдали за настоящими старыми хозяевами этих гостеприимных домиков.
А в них начиналась новая бурная весенняя жизнь, наблюдать за которой было интересно и увлекательно.
А главное мы слышали пенье влюблённого скворца, горячее и страстное пенье.
Это был настоящий гимн наступившей весне, солнцу и счастью!
Апрель 2018