"Сравнивая в целом мужчину и женщину, можно сказать следующее: женщина не была бы так гениальна в искусстве наряжаться, если бы не чувствовала инстинктивно, что её удел вторые роли."
"Слишком долго в женщине были скрыты раб и тиран. Поэтому женщина не способна к дружбе: она знает только любовь."
"Мужчина должен быть воспитан для войны, а женщина для отдохновения воина; всё остальное - глупость."
"Всегда теряешь от слишком интимного общения с женщинами и друзьями; и иногда при этом теряешь жемчужину своей жизни".
"Дружба между мужчиной и женщиной возможна при определённой доле физического отвращения". (Ф.В.Ницше)
Когда своего жизненного опыта маловато, невольно пытаешься соотнести его с чьим-то авторитетным в поисках ответов на свои вопросы у тех, кто прожил жизнь и оставил после себя имя.
Попались Инге довольно странные высказывания немецкого философа второй половины девятнадцатого века Фридриха Вильгельма Ницше. Каким-то образом тоненькая книжонка оказалась в библиотеке "Лазурита". Вернее, не каким-то образом...она же сама отбирала
в эМДээМе книги для парохода, и эту книжонку отложила для себя, зная наперёд, что
вряд ли кому другому такое будет интересно. Привлекло то, что на обложке было указано, мол, это является пособием по философии для студентов-филологов.
Ну интересно же, что такое они там изучают.
Полкнижки было отдано страницам с цитатами Ницше, а остальное - помимо всяких там объяснений и критических комментариев его трудов, кое-что о нём самом и его жизни.
Высказывания этого философа, мягко говоря, не представляли из себя ничего особенного и интересного. А эти, касающиеся мужчин и женщин, и вообще...чушь какая-то.
Возможно, к этим философствованиям можно было бы отнестись как к пережитку, как к
чему-то безнадёжно устаревшему. Но отголоски такого небрежного и высокомерного отношения к женщине и теперь имели место быть. Как тогда, так и ныне женщина рассматривается лишь как ходячая физиология: "вторые роли", "игрушка", "раб-тиран", "отдохновение воина"...
Выглядело так, что Ницше женщину не воспринимал как человека, а лишь как функцию какую-то половую.
Интересно, а сам он, что за человек был?
Считал себя музыкантом. Почитатель Вагнера и Шопенгауэра.
Всю жизнь беспрестанно чем-то болел: то мигрени и бессонница, то с желудком нелады,
а к тридцати годам практически ослеп. В общем, хлипкого был здоровья.
И женщин в его жизни, если не брать в расчёт мать и сестру, замечено не было.
Кроме одной.
Примерно в сорокалетнем возрасте, приехав в Рим, Ницше познакомился с очень
интересной дамой: писательница, врач-терапевт и философ Лу Саломе. И внешне хороша собой... Но особенно он был очарован её гибким умом.
Философ даже попытался подъехать к ней с предложением руки и сердца. Но дама предпочла браку дружбу.
И, судя по всему, это разочарование породило в нём все его желчные мысли относительно женщин. В том числе, и касающиеся брака.
"Брак - это наиболее изолганная форма половой жизни, и как раз поэтому на его стороне нечистая совесть."
"Кто не способен ни на любовь, ни на дружбу, тот вернее всего делает свою ставку на брак".
А вскоре они, Ницше и Лу Саломе, поссорились окончательно и больше не общались никогда.
После чего тот приступит к написанию своего главного философского трактата "Так говорил Заратустра". В котором современные исследователи безошибочно угадали влияние душевной подруги философа и представления об их "идеальной дружбе". Тогда впервые он начал развивать теорию о воли к власти и ввёл такой термин как "сверхчеловек".
Потом этот Ницше ещё какие-то там труды писал: в основном, перетирал те прежние свои понятия.
И женщин больше в его жизни не наблюдалось. Но взгляды свои на их счёт он неоднократно менял. Успел побывать и женоненавистником, и феминистом, и антифеминистом. При этом его единственной любовью была всё-таки Лу Саломе. Так что все его цитаты о женской глупости и тому подобное не очень-то отражали его истинные взгляды и чувства.
А последние лет десять жизни Ницше уже не мог писать свои трактаты, хотя они только начали приобретать кое-какую популярность... Не мог - из-за помутнения рассудка.
Незадолго до смерти, старушка-мать забрала его из психиатрической больницы домой, а сама скончалась. А там и сам философ вскоре получил апоплексический удар и умер в возрасте пятидесяти пяти лет.
Понятное дело, что такие высокомерно-пренебрежительные, противоречивые высказывания о женщинах могли принадлежать человеку с болезненным самолюбием, обделенному как любовью женщины так и обычным человеческим счастьем.
А если ничего не знать о жизни этого "сверхчеловека", то можно сдуру подумать: ох, какой покоритель дамских сердец! Каков супермен! С каким крутым нравом!
А это и вообще непонятно...
"Совершенная женщина занимается литературой также, как совершает маленький грех: для опыта, мимоходом, оглядываясь, замечает ли это кто-нибудь, и чтобы это кто-нибудь заметил..."
Философ выдаст что-нибудь сгоряча при помутнения рассудка. А люди потом ломают
голову: мол, что к чему? Вот что он имел ввиду? А про мужчину, занимающегося литературой, почему ничего не сказал? Он что, как большой грех совершает?
МАТРОС ОФИЦИАНТ-УБОРЩИК.
По идее, сегодня должен был быть банный день, но его отменили.
Старпом пришёл и сообщил нам, что нет воды. Однако за сутки наверное накачают. И тогда завтра банный день состоится.
Завтра, так завтра. Я хотела спросить, каким образом эту воду собираются накачивать, но передумала. Чем меньше разглагольствовать с начальством, тем лучше.
И вообще, после вчерашней истории со шлюпкой я на него и смотреть не хочу, не то что разговаривать.
Кажется, штормить начинает.
Выносила на шлюпочную выливать ведро с грязной водой, и такие волны закручивались за бортом мощные - мама, не горюй!
К обеду шторм усилился. На столы пришлось стелить простыни, смоченные водой, чтобы посуда не летала. И передвигаться по салону было труднее обычного - того и гляди, чтобы что-нибудь на кого-нибудь не выплеснуть.
За обедом дядька Юрка вспомнил утреннее заявление Жени Якута о женщинах, и снова завёлся.
- Нет, ну был бы он красавец - весь из себя! Чтобы, его завидев, все женщины от восхищения падали! Или была бы у него ума палата. А то ж...- Он безнадёжно махнул рукой. - Мухортик какой-то плюгавенький! Сразу видно, что за фрукт. Языком только мелет. А сам, небось, женщины и близко не видел!
- Действительно, - поддержал его Сивая Чёлка.
- Кто много знает-понимает, тот не трезвонит попусту. Кто молчит на этот счёт, у того культуры побольше, тот серьёзный человек, - продолжал рассуждать дядька Юрка.
- Может, он к девочкам подкатывал? Устал, мол, от одиночества, то до сё... - предположил Боря, по-клоунски закатывая под лоб глаза. - А они ему сказали, что, конечно, тоже одиноки. Но не настолько же!
В самом деле, с чего это бедняга Якут обозлился на женщин? Неужели, так расстроился из-за супа на своём транзисторе? Или, может, письмо какое нехорошее вчера получил?
Лёгок, однако, на помине. Тут он, собственной персоной, нарисовался в салоне.
Ни на кого не глядя сел за стол и, с мрачной свирепостью пододвинув к себе кастрюлю с супом, принялся вылавливать половником гущу со дна.
- Наш уважаемый боец за дело освобождения мужчин от женщин припожаловал! - умильно произнёс Боря, со сладенькой улыбочкой глядя на сурового Якута. - А теперь послушай-ка, мой дорогой, слова не мальчика, но мужа! - Он призывно поднял вверх указательный палец. - Мужчине для счастья нужна женщина. А для полного счастья - полная женщина.
И поэтому, братец, мой тебе совет, прими его бесплатно и не благодари меня: бери прачку! Вот сейчас пообедаешь - и быстренько иди к ней.
- Иди ты сам к ней! - огрызнулся Якут, не поднимая глаз от своей тарелки.
- Зачем же ему прачка? - вступился за бородатого женоненавистника Тявкала. - Он, небось, не сообразит, с какой стороны к ней подойти.
- Я научу, - охотно отозвался Боря. - Слушай меня внимательно, - обратился он к Якуту. - Постарайся определить, где у этой женщины перёд. И подойди в другой стороны.
- Зачем ты его к прачке посылаешь? - продолжал недоумевать Тявкала. - Когда здесь вон какие курочки имеются! - Он кивнул на меня.
- Молчи, - прошептал ему Стахура, прикрывшись от Жени-женоненавистника рукой. - Нужно же как-то оградить людей от провокатора! - И, выпрямившись, уже громким, хорошо поставленным голосом обратился к самому провокатору: - Если можно накрыть крупную наседку, то зачем тратить время на цыплят?
Чтобы не слушать дальше этих дурацких разговоров, я отошла от стола рыбобработчиков и подошла к столу добытчиков.
- Инга, ты комсомолка? - спросил меня Коряга, когда я принесла ему второе.
- Ну, допустим, - уклончиво ответила я, подозревая подвох.
- Выходи за меня замуж, - предложил он с нахальной самодовольной улыбочкой.
- А почему тебе именно комсомолка потребовалась? - заинтересовалась я.
- Свадьбу комсомольскую сыграем, - продолжил он развивать передо мной перспективы. - Надо только квартиру в Балтийске обменять на Калининград.
- Думаю, тебе не комсомолка нужна. А знаешь, кто? - спросила я у него, скрывая иронию.
- Кто? - Узкие синие глаза Коряги аж расширились от заинтересованности.
- Глухонемая продавщица из винно-водочного магазина. Вот кто, - ответила я и
поспешила уйти от этого стола и этих дурацких разговоров, оставляя позади себя смех добытчиков, очень довольных моим ответом.
Но за столом рыбобработчиков, к которому я подошла опять, начатая ими тема отнюдь не закрылась, а наоборот, стремительно развивалась. И разговоры здесь велись ничуть не лучше, чем у добытчиков; пожалуй, даже похлеще.
- Дураки, вы ничего не понимаете! - воскликнул Боря, тараща свои круглые глаза, в которых плясали синие черти. - Да наша прачка, если хотите знать, женщина, каких мало!
Она себе молнию вшила. И когда захочет - девочку из себя делает. А когда не захочет - наоборот. Правда, Инга? - спросил он меня, подошедшую к их столу, как назло, аккурат
в этот момент.
- Ну ты, Боря, и хулиган! - возмутилась я. - Такое несешь, и даже не краснеешь!
- Он у нас, как рак: краснеет только в кипятке, - проворчал дядька Юрка и, пряча смеющиеся глаза, осуждающе покачал головой.
- Вообще, я, конечно, хулиган, - честно глядя мне в глаза, признался Стахура. - Мне скучно не хулиганить. Зато я не женоненавистник. Мой лозунг: женщины и мужчины всех стран соединяйтесь!
- Да он просто наклюкался, - объяснил мне всю правду про некраснеющего хулигана Игорь-рыбмастер.
- Я не наклюкался, а чуточку глотнул! - Боря обиженно надул губы. - Глотнул, чтобы, когда начнётся кутевасия, не оказаться застигнутым врасплох.
- Кутевасия? - заинтересовалась я.
- Ты разве не видишь, как нас качает? - спросил он у меня напористо. - А теперь, представь: я - трезвый; корабль качнуло - я упал. Но когда тебя качает в одну сторону,
а пароход в другую,.. То происходит равновесие организма с природой. Понятно? Чтобы ты знала: настоящий моряк всегда слегка пьян, слегка выбрит, сильно широкоплеч и
сильно остроумен. Вот и я слегка пьян. И вообще, хочешь петь - пей. Но помни: употребляя спиртные напитки, твёрдо надо знать свою норму. Иначе можно выпить меньше.
- Вот, Инга, наслушаешься здесь разговоров всяких, - посочувствовал мне Игорь.
- Это уж точно, - вздохнула я, полностью с ним соглашаясь.
После обеда пошла выносить ведро с помоями и возле трапа столкнулась с Игорем.
- Ты куда? - спросил он. Но я уже неслась вверх по трапу. - Инга, ты куда? Не ходи! Смоет! Не ходи, кому я сказал! Не ходи! - кричал он вслед.
Я думала, он шутит. Но оказалось, и вправду могло смыть запросто. Штормило
нормально! Волны вырастали огромные, как глыбы - чуть ли не выше нашего "Лазуритика". И, тяжело ворочаясь, валились на борт. Да ещё по всей шлюпочной тралы были растянуты. И без того с трудом идёшь, а тут ещё и спотыкаешься, налетая на них.
Придя в каюту, я залегла в ящик. Зашторилась и лежала, закинув руки за голову,
покорно отдаваясь под власть бортовой качки.
В дверь кто-то постучал. Анюта открыла. Оказалось, Венька Риткин в гости припожаловал.
Давненько его не было.
Мне было лень шевелиться. И я так и продолжала лежать, как лежала.
- Ты чего это закрылась? - Венька раздвинул шторки моего ящика. - Я на тебя зашёл посмотреть, а ты закрылась.
- В салоне, что ли, не насмотрелся? - спросила я, неохотно выкарабкиваясь из ящика.
- Ты сегодня такая красивая была, - отвесил гость в качестве гостинца неожиданный комплимент. - Расцвела. Влюбилась, что ли?
- Вот вам и здрасьте, - прикинулась я обиженной. - Весь рейс старалась быть красивой,
а он только что заметил.
- Вот сегодня у тебя особенно получилось, - весело заявил он.
Наш гость сегодня был в приподнятом настроении и довольно-таки разговорчив. Рассказывал, что неделю назад поставил к дню своего рождения мешок браги. А вчера решили со Стахурой попробовать. Как попробовали, так всё и выпили. Боря, бедняга,
"укачался"; у него желудок схватило. А сегодня с утра он где-то умудрился отыскать ещё на грудь, для поправки здоровья.
Потом Венька сообщил нам, что Чёрный получил вчера письмо, где жена подтверждает на полном серьёзе, что разводиться собралась. Значит, это на самом деле правда, а не авантюра ради списания, как считает начальство. Поэтому-то Колька так и сходил с ума, убегая на базу по кранцам. Выходит, он вовсе не картину гнал, а действительно голову потерял от растрепанности чувств.
- Только я не понимаю, что толку теперь мчаться запирать конюшню, когда лошадь оттуда уже сбежала, - с умным видом заключил свои рассуждения по этому поводу Венька.
Дальше его повествование о помощнике консервного мастера плавно перекинулось на самого консервного мастера - Линку. Мы с Анютой о ней почти ничего не знали, и поэтому нам интересно было послушать.
- Она такая девчонка интересная. С приветиком, что ли? Я таких в своей жизни ещё не встречал. - Он застенчиво улыбнулся. - Всё про себя ребятам в цеху рассказывает.
Всё, что с ней было. Да с такими подробностями интимными...Просто поражаюсь. Я ей сказал как-то, что напрасно она так поступает. И она обиделась на меня. Теперь ходит, не разговаривает.
Мы, конечно, с ним согласились, что не следует перед всеми выворачивать себя
наизнанку. А уже здесь тем более. И так каждый только и ждёт случая, чтобы обсмеять
и поиздеваться. Да и вообще, рассказывать про себя кому-то, всё равно как самого себя обкрадывать.
Анюта, однако, очень заинтересовалась теми интимными нюансами Линкиной жизни, о которых та имела глупость рассказывать о себе в цеху. Но Венька отказался на эту тему распространяться. Чем вызвал у Анюты некоторое разочарование, а у меня некоторое уважение.
И наконец настал в нашей беседе тот доверительный момент, когда мы поделились с
гостем своими новостями. В первую очередь, пожаловались на старпома, который вчера
не разрешил нам пойти на шлюпке за почтой, в то время как Линке это было позволено.
Венька посочувствовал нам. И чтобы успокоить, принялся рассказывать всё, что знал о шлюпках. О том, что при их спуске очень много травмированных бывает. О том, как однажды он в числе других шлюпочников отправился за почтой; немного штормило, и на самой середине пути мотор отказал. Четыре часа их носило по океану. Но потом, правда,
мотор наладили, сходили за почтой и назад пришли. А ещё рассказывал, как однажды их шлюпка перевернулась.
В общем, поболтали мы, посмеялись. И в два часа наш гость ушёл спать.