Глава 7. Мы пришли с миром
1.
20 июля 3049 года
В магазине с игрушками и прочими товарами для детей Рафаэль Нуарэ чувствовал себя явно не в своей тарелке. Ощущение не из приятных, особенно если давно забытое. Нет, дело даже не в том, что взрослый мужик с безупречной военной выправкой, выдающей в нем офицера Космофлота, несмотря на гражданскую одежду, задумчиво бродит вдоль полок с куклами. Это Сомбра, здесь отнесутся совершенно спокойно хоть к тому, что ты ищешь подарок, хоть к тому, что ты сам в куклы играешь. Но Рафаэль хотел сделать особенный подарок.
«На Сомбре у тебя сто кукол будет. Ну или сколько сама захочешь. Слово офицера». Так он сказал девочке, которую вместе с остальной семьей увез с Леханы, где им грозила смертельная опасность. Вернее, смерть грозила ее отцу, а ей вместе с сестрой – кое-что похуже смерти, по крайней мере, с точки зрения сомбрийца. Уходили экстренно, с минимумом вещей. Но бедняжка со слезами на глазах вцепилась в любимую куклу. Так и не отпустила, даже когда пришлось бросаться на землю и ползти на животе. У куклы отломилась нога, но и тогда Эстелла ее не бросила.
Сейчас со спасенным семейством Оливейра все было в полном порядке. Капитан, не успев выйти из шлюза, позвонил Элдриджу, и тот примчался на выручку, подключив всю остальную столичную общину третьезаветников. Несколько дней Фернандо Оливейра общался с полковником Альенде, шефом сомбрийской контрразведки. Другого инопланетника, да и много кого из сомбрийцев, подобная честь напугала бы до икоты. Эрик Альенде чтил соответствие межпланетным конвенциям о гуманности, иногда даже слишком напоказ, но его методы не сулили любителям запираться или врать на допросе вообще ничего хорошего. Однако Фернандо выдержал все проверки с честью. Как он сам потом говорил, усмехаясь в усы, одно дело быть подвешенным со скованными руками перед психованными мордоворотами, которые, может, и не убьют, но искалечить на всю жизнь могут, а другое – просто сидеть и отвечать на вопросы, которые тебе спокойно задают, а что сенсорами облепили с головы до ног, так по сравнению с побоями и издевательствами это мелочи.
За месяц с небольшим Оливейра полностью обжились в столице. Семейство Нила в благодарность за спасение сына готово было помочь чем угодно. Мать, мелкий чиновник столичной городской управы, помогала уладить бюрократические вопросы. Республика хоть и не самое бюрократизированное государство, но без документов тоже никуда. Отец, техник-электрик, сделал в баре Фернандо всю электропроводку, не взяв ни сантина. Оформить бизнес помогли Алек Враноффски и даже Эмилио Агилера, сам когда-то убегавший от леханских донов без гроша в кармане.
Девочками тоже нашлось кому заняться. Родители Джона Аллена – школьные учителя со специализацией по адаптации инопланетников и отстающих. У них и Фудзисита занимался, и Эжени. А вскоре у девочек появились и друзья. Эстелла и Кармен очень понравились младшему брату и сестре Враноффски и дочке Карреры, а дальше ребята познакомили их со своими компаниями. Все шло хорошо. И он, Рафаэль, сделал здесь все, что мог. Почти.
Наверное, Рафаэль завис у полок слишком надолго. К нему подошла молоденькая продавщица и с улыбкой предложила помощь на пиджине.
- Для кого куколку ищете? – спросила девушка. И тут же уточнила: – Для малышки или ребенка постарше?
- Это подросток. Дочка знакомого. То есть, я не знаю, каких кукол она любит, но нужна очень красивая и не очень дорогая. Дорогой подарок скорее смутит.
- Кажется, я поняла, что вам нужно. Пойдемте.
Девушка отвела его к одной из полок. Куклы на ней были с мягкими чертами лица, без яркого макияжа и в простых нарядах.
- Обычно такие больше всех нравятся. Пропорции копируют реальных людей, можно выбрать из нескольких вариантов. В комплекте идут несколько одежек, туфелек и париков.
Рафаэль в нерешительности стоял перед полкой. Так, спокойно. Как там говорится? Хочешь понять другого человека, мысли как он. Вот ты девочка-инопланетница, и тебе четырнадцать лет. Вот сбежала ты с родной планеты с единственной куклой, и у той нога отломилась. Вот тебя отвели в магазин и показывают всяких кукол. И полки от пола до потолка, каждую куклу тебе покажут на экране во всех ракурсах и дадут потрогать. Рафаэль понял, что будь он девочкой-инопланетницей, точно остался бы тут жить. Этот отдел – как пещера с сокровищами. Глаза разбегались. Здесь были куклы, одетые во всех возможных стилях всех дружественных Сомбре планет. Но симпатичные куклы-»сомбрийки» все-таки глянулись больше. Может, из-за их добрых открытых лиц, на которых художники постарались изобразить максимально приветливое выражание, а может, потому, что сколько ни представляй себя девочкой-инопланетницей, ты все равно Рафаэль Нуарэ, махровый сомбрийский националист, которого иногда называют воинствующим. А попросту говоря – ты уверен, что все сомбрийское лучше. Рафаэль не без труда остановил выбор на обаятельной куколке с добродушным круглым лицом и милым веснушчатым носом, каштановыми волосами до плеч и карими глазами. На кукле было платье в морском стиле, а в руках она держала рюкзачок с забавным котенком. Это навело Рафаэля еще на одну мысль. Указав девушке на куклу, которую надо было упаковать, он перешел в отдел со школьными рюкзачками. Рост девчонок он примерно помнил. Уж что-что, а экипировку подбирать он умел. Выбрал два рюкзака. Один – голубой с серебристыми дельфинами на карманах и красивыми замочками, второй – темно-зеленый, с ярко-оранжевой отделкой.
- У девочки есть младшая сестра. Ей тоже нужно что-нибудь подарить.
- Тоже куклу?
- Нет, она любит спорт и обрадуется чему-то с ним связанному.
- Мяч для регби?
- Зная ее характер, она будет в восторге.
Из магазина Рафаэль общественным каром добрался до квартиры, где теперь жили Оливейра. Фернандо встретил его с улыбкой, сами девочки заобнимали, увидев подарки. Кармен восторженно визжала так, что у Рафаэля зазвенело в ушах. Естественно, без ужина не отпустили – девочки экспериментировали с готовкой, дорвавшись до современной техники.
Уходя от них, Рафаэль был спокоен. Вот теперь он сделал все, что хотел. Все дела улажены. Эрик успешно сдал вступительные экзамены в Академию. Теперь можно спокойно улетать на Маринеск. Официально они сопровождали советника Мориса Готье, заступавшего на должность заместителя посла. Но основное задание было совсем другим. На Маринеске нежданно-негаданно объявилась терранская дипмиссия. С местными властями они вели себя предельно дружелюбно, но госпожа посол Ханна Лисовски почувствовала неладное и забила тревогу. Вылет был уже не за горами. Возвращаться Рафаэль не собирался. По крайней мере, живым.
2.
2 августа 3049 года
Разговоры в баре «Кактус»
***
- О, Селина! А это кто с тобой? Переформулирую вопрос – это вообще человек или картина?
- Это Сальва. В смысле, коммандер Сальвадор Диас-Морено, наш с Леоном однокурсник. Привела вот показать новое интересное место. Удивляюсь, как это вы раньше не пересекались.
- Ну, знаешь, тут дело такое – особо по полгода на планете не посидишь. С тобой-то, вон, чисто случайно совпали.
- Про полгода – это был наезд? Не волнуйся, Энрике, скоро опять улечу. Отрабатывать, так сказать, повышение.
- Так, а почему мы за это до сих пор не пьем?
- А потому что ты на проходе стоишь!
***
- Ну и что это некоторые несовершеннолетние…
- С сегодняшнего дня совершеннолетние, бе-бе-бе!
- Энрике, Сальва, слышали? Вот так вот нынче с коммандерами обращаются. И ты молчала, конспиратор?
- Люсьен говорил, тебя ранили…
- Эжени, я ценю твою заботу, но, как говорят наши медики, за два месяца при любых ранениях или сдохнешь, или пойдешь на поправку. Дохнуть я пока не собираюсь. Люси! У вас с Фернандо никаких особых коктейлей на случай совершеннолетия нет?
- А что я, по-твоему, уже несу? Специально для именинницы, называется «Закат», ингредиенты не скажу, но поверь, спаивать никого не собираемся.
***
- Фернандо! А можно мне такое же?
- Сеньора Селина, вам – все, что угодно! Но это действительно очень легкий коктейль.
- А я напиваться и не планирую, тем более на глазах у нашей грозной доктора Картье.
- О да. Она уже вручила сеньорите чуть ли не ящик витаминных коктейлей и долго рассказывала об их полезных свойствах.
- Наша Габи в своем репертуаре. За то и любим. …Ух ты, а вкусно! Признавайся, чего намешал?
- Секрет. Мы с Люси тут игру придумали – кто назовет все ингредиенты, тому коктейль за счет заведения.
- Капитан Да Силва вас разорит. Эксперт по всякой экзотике и азартен, как половина твоей Леханы вместе взятая.
- Капитану здесь и так бесплатно, и вам, кстати, тоже. Да, я слышал, вы говорили про вылет – не в те ли края опять собрались?
- Мужик, как ты до своих лет дожил? Такие догадливые там не задерживаются. Да, тебе могу сказать – я именно туда. Твоими, между прочим, стараниями. Полковник Альенде после вашего знакомства до сих пор от счастья прыгает… Энрике, не ржать!
- Но вы же недавно…
- Так, вы сговорились? С меня одной доктора Картье вполне хватит! Я давно в порядке – и да, доктор Картье, не надо на меня так смотреть, витамины пью, режим соблюдаю. И вообще, на этот раз я собираюсь не носиться по кактусам, а культурно проводить время по барам. Туда, сам знаешь, заходят очень интересные ребята. Правда, ты ж понимаешь, бывают всякие неприятности. Налили чего-нибудь некачественного, а может, с наркотой человек перебрал… Досадно, конечно, но всяко случается.
- Опасно с вами связываться, сеньора!
- Стараюсь. Так где там мой коктейль?
***
- Кадет О’Рэйли!
- Да, энсин Враноффски?
- Лейтенант Враноффски.
- Ура! Поздравляю!
- Так, ты мне тут порядок не путай. В первую очередь, я пришел поздравить тебя, со мной потом разберемся. Кстати, крутой визор.
- Спасибо! Это мне Альберта подарила. Он с диоптриями – у меня, оказывается, близорукость.
- Почему меня это после ваших станций не удивляет? На самом деле, если ничего сложного, сейчас тебе это уже можно корректировать. Но дело твое, конечно. Так вот. Поздравляю тебя с совершеннолетием, а также от всей души поздравляю с этим фактом Люсьена, который, правда, сейчас в меня чем-нибудь запустит. В общем, ребята, я за вас обоих очень рад. Серьезно. И да – мне тут разведка доложила, что кто-то недавно грохнул комм.
- Да, Ари. Мне очень стыдно – это же был твой подарок…
- Женька, брось. Это всего лишь железка, к тому же впопыхах ухваченная на Азуре. Фрукты у них куда лучше, чем техника. Так что держи нормальный сомбрийский комм, пользуйся и радуйся.
- Спасибо!
- Эй, полегче, голову оторвешь! Мало мне Алиски!
***
- Так что, летишь?
- Ага. Корсары наши подбросят. Сам понимаешь, на военные корабли Лехана теперь стойку делает, а тут – ну прилетели какие-то, мало ли кто шляется. Еще и полезные, покупают и продают практически все. Да еще вон с девушкой, можно подкатить…
- Ага, а откатят потом холодеющую тушку.
- Верно мыслишь, Сальва. А может, и не одну. На шаттл тогда лезло много интересных субъектов, но еще есть с кем поговорить.
- Кстати, а кто все-таки убил того предателя? За этого человека надо пить всей флотилией!
- Известный тебе коммандер Нуарэ. Оторвал башку почти что в буквальном смысле слова.
- За Нуарэ!
- Поддерживаю. А между прочим, вы в курсе, что вот этой девушке с тортиком сама капитан Вьюга уже предлагает стажировку после выпуска?
- За Вьюгу Ридо!
- Тогда уж и за нашу Эжени. Наша ты уже, наша, не стесняйся.
- За Эжени!
- Видела? Когда еще за твой день рождения пьет Теневая флотилия!
3.
5 августа 3049 года
- О чем задумалась? – спросила Габриэль, когда Флёр допила чай и отставила пустую чашку. В который уже раз они сидели в уютной гостиной квартиры Флёр. Сегодня они ни во что не играли, просто пили чай и разговаривали обо всем на свете.
- Танцевать хочу. И с ума сойду, если не потанцую с кем-нибудь как можно скорее, по возможности прямо сейчас. Это как привязавшаяся песня, которую лучше спеть, иначе она не отвяжется.
- Со мной такого практически не бывало, да и петь я совсем не умею, но, кажется, понимаю, о чем ты. Только вот с танцами от меня помощи ноль. Разве что пойти в какое-нибудь приятное место, где можно потанцевать, или даже вечеринку устроить, был бы повод.
- Не хочу вечеринок, – на языке вертелось: «Только тебя», но Флёр сдержалась, побоявшись, что Габриэль сочтет это бестактным. Они стали гораздо ближе в последнее время, но нельзя так сразу – она слишком защищает свои границы. – Да и выходить куда-то тоже не то. Мне нужен не абстрактный партнер по танцу, а близкий человек.
- Романтическое настроение?
Флёр чуть не подпрыгнула от радости. До жирафа наконец дошло. Вслух она этого опять не сказала. Даже не потому, что выражение «доходит как до жирафа» обидело бы Габриэль, все же она человек с юмором, но ее встречный вопрос: «Жираф – это та пятнистая зверюга с длиннющей шеей?» точно загубит всю романтику на корню.
- Оно самое. Жажду веселых безумств в хорошей компании. Компания есть, дело стало за всем остальным.
- Флёр!
- Габи, я предлагаю просто потанцевать. Обычный вальс, а не зажигательную джигу на столе. Причем дома и без свидетелей. Но раз ты так боишься, то предлагаю разыграть танец в карты. На желание. Если я выиграю, ты танцуешь со мной, если выиграешь ты, обещаю исполнить твое желание. Идет? Тасуй колоду.
Через некоторое время Габриэль не без сожаления сдалась. Флёр усмехнулась:
- Габи, ты отбивалась так, как будто защищала свою жизнь, но сегодня везет мне. Это судьба, а с судьбой не спорят.
- Так я ничего и не говорю. Но ты же проклянешь все на свете. Я тебе все ноги отдавлю.
- Возражений не слушаю! – притворно-сердито нахмурилась Флёр и шутливо топнула ногой.
- Не смею перечить воле твоей, о великая победительница, и склоняюсь перед ней смиренно! – нарочито торжественно воскликнула Габриэль.
- Сразу бы так, – рассмеялась Флёр и на минуту задумалась, листая обширное меню стереосистемы. – Ага… то, что надо. Иди сюда.
Показав несложную схему и убедившись, что Габриэль справится, Флёр включила музыку.
- Держи меня вот так. Да, отлично, вот так и оставайся. Я тебе посчитаю.
Раздались первые аккорды композиции, и Флёр прижалась к Габриэль, нашептывая ей на ухо ритм.
- Раз, два, три… Габи, дорогая, это не экзамен в танцклассе, улыбнись мне, прекрасно! Шаг, другой, ты молодец, да, вот так. Раз, два, три…
«А ты быстро учишься, – подумала Флёр. – Теперь только попробуй сказать, что не умеешь, я тебе этот танец буду до конца жизни припоминать». Пару раз Флёр немного дразнилась, прижимаясь совсем тесно, но Габриэль не смущалась и держала ее по-прежнему уверенно. «Я же тебе нравлюсь, дорогая. В этот раз отпираться не выйдет».
Музыка закончилась. Флёр готова была поспорить на что угодно, что ее отпустили неохотно. Она с довольным видом плюхнулась на диван и потянула Габриэль за собой. Та села рядом, и Флёр придвинулась к ней как можно ближе. Гораздо ближе, чем обычно при игре. И Габриэль не возражала. Пожалуй, обе они уже понимали, что встречи их давно стали доброй традицией. И чай с печеньем. И розы – правда, в этот раз на столе стояла не чайная роза, с которыми обычно приходила Габриэль, а нежно-розовая. «Почему-то сегодня мне больше понравились такие», – сказала она и чуть смутилась. И уж, конечно, им не обязательно было ни во что играть, да и разговор поддерживать не всегда обязательно. Флёр просто нравилось приглашать свою «госпожу офицера» в гости, лишь бы увидеть ее еще раз, прежде чем она снова улетит. Месяц разлуки дался неожиданно тяжело. А Габи охотно играла по этим правилам, потому что ежу ведь понятно – она хочет того же, но не знает, как сказать. Флёр едва сдержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу: она поняла, что у Габриэль до встречи с ней вообще никого не было. По-серьезному точно. Куда они все только смотрели? Впрочем, это даже хорошо, что смотрели по сторонам и клювами щелкали. Зато у Флёр точно не болела голова на тему, единственная ли она, кто претендует на сердце Габи.
- Было здорово, – улыбнулась Флёр. – Спасибо за танец.
- А по-моему, было просто позорище, – ответила Габриэль своим любимым словечком. Она как-то говорила, что подцепила его у друга – контрактора из Старых Колоний.
- И никакое не позорище. Ты же в первый раз танцевала.
- Третий. Первый раз был перед самым моим поступлением в Академию, на дне рождения отца. Он захотел, чтобы я с ним потанцевала. Я несколько раз наступила ему на ноги. Эпитеты, которыми меня наградили мать и сестры прямо при гостях, я до сих пор использую, если хочу кого-нибудь очень сильно обидеть. Второй раз был на юбилее капитана… ну, ноги я никому не отдавила, но это все, что я могу сказать. Так что если вдруг откроют новую породу древесины, ее можно смело называть в мою честь.
- Не прибедняйся. Максимум – гибкий кустарник, – мурлыкнула Флёр, придвинувшись вплотную. – А кто будет выступать, того по возвращении я научу танцевать танго.
- Не хочу загадывать так далеко на будущее – ты же понимаешь, я не знаю, когда мы вернемся и как все пройдет. Буду надеяться, что хорошо. Потому что очень хочу вернуться.
- Я всегда буду тебя ждать, – уже совсем серьезно сказала Флёр.
- Чтобы научить честного офицера космофлота терранским танцам? – Габриэль подмигнула.
- Не волнуйся, твоя репутация не пострадает. Хотя у этого танца такая история… Говорят, мужчины в аргентинских борделях танцевали его друг с другом, ожидая своей очереди для… гм… увеселений.
- Аг-ген-тин-ских... это город такой? Я совсем не знаю терранской географии.
Флёр стоило огромного усилия не сложиться от хохота пополам.
- Ну кто еще может перевести разговор о борделях на географию? Чудо ты мое.
Вместо ответа Габриэль осторожно ее поцеловала.
Жест был настолько искренним и невинным, что растрогал Флёр. Кто-нибудь другой на месте Габриэль уже давно бы начал приставать, скорее всего, дело бы не дошло даже до танцев. Кто угодно, но не Габи. Флёр понимала, что для настолько закрытого человека это огромный шаг навстречу. И еще глаза закрыла, как школьница. Какие ресницы, с ума сойти… Через секунду Габи попыталась отстраниться, но Флёр не позволила, тихо сказав: «Куда?», и ответила на поцелуй несколько менее невинно, давая понять: «Будь смелее, я не против». Габи всегда все понимала с полуслова, но сейчас даже слова были не нужны.
Несколько лет назад, когда парень-третьезаветник, который за ней ухаживал, попытался ее поцеловать, Флёр позорно сбежала. Он был не противный, совсем нет, и не позволил себе ничего лишнего, просто совершенно не тот человек. И уже одно это заставило Флёр вывернуться из его объятий и с тысячей извинений унестись домой на общественном каре. Сейчас все было не так. Флёр даже не искала своего человека – Габи сама ее нашла. И было уже совершенно ясно, что любит. От Флёр не закрывались, не отталкивали, просто не очень хорошо представляли, что сейчас делать, но уж это была совсем не беда. «Свет дневной, как она меня держит! – думала Флёр. – Как будто я сказочное сокровище, которое прямо из рук исчезнет».
- Я не исчезну, не бойся, – сказала Флёр уже вслух и расстегнула две пуговицы на вороте рубашки Габи. – Останься со мной.
- Не могу, – вздохнула Габи. – Послезавтра вылет, еще море дел. Я не обманываю. И потом… я не могу так… сразу.
«Тяжелый случай», – в который раз подумала про себя Флёр, но улыбнулась и сказала:
- Конечно. Я не тороплю. Буду ждать, когда ты вернешься. Ко мне.
Габи обняла ее уже крепче и поцеловала решительнее.
- Я вернусь к тебе, обещаю.
Воротник она, уходя, так и не застегнула.
4.
8 августа 3049 года
Имя: Виктор Дарти
(особые пометки: предпочитает именоваться Дарти)
Дата рождения: 13 сентября 3025 года (23 года)
Гражданство: Независимая планетарная республика Сомбра.
Звание: сержант
Должность: пилот шаттла
Место службы: скачковый корабль «Сирокко».
А классный мужик этот посол. То есть, тьфу, не посол, а этот… советник-посланник. Ари мне долго объяснял разницу, я все равно мало что понял. Я ж от всей этой дипломатии далек, как от соседней галактики. Но в итоге запомнил, что посол вовсе даже женщина и вовсе даже на Маринеске, а мы ей, значит, заместителя везем. Официально. Ох, кто бы знал, до чего я не люблю все эти официальные-неофициальные версии… Но Ари поклялся страшной клятвой, что мне с вероятностью вообще не придется общаться с местными, и если что – языком трепать будут либо кэп с Нуарэ, либо он сам. А мое дело ходить с умной рожей (что не так-то просто) и кивать в нужных местах. Ну если так, то я согласен. Хотя кто меня вообще спрашивает.
Деверо объяснил, что пролетать будем мимо тех самых краев, где когда-то мы с «Сирокко» познакомились. Даже жаль, что мимо. А с другой стороны – ну и чего мне там делать? Ладно, я не Асахиро и не Снайпер, это у них у каждого по десятку заочных смертных приговоров висит, впрочем, они-то и отмахаться способны. На меня таких размеров зуб точить некому и не с чего, только вот мне иногда кажется, что я свалил не год назад, а лет так с десяток. И чем дальше, тем больше понимаю – правильно сделал. Про Терранову вообще речи нет, сторчался бы или получил кирпичом по башке, в наших краях это недолго. А Сфера – что Сфера? Нет, я многих ребят и сейчас вспоминаю, в общем-то, весело было, не считая некоторых отдельных эпизодов, но, опять же – ну протусовался бы я там год, два, ну пять, словил бы пулю и на том успокоился. Хотя, что скрывать, интересно было бы взглянуть, как оно у них там сейчас. Но не судьба так не судьба. И черт бы с ним.
Вообще, крыша до сих пор едет. Год прошел. Не то чтобы это так много. А я типа весь из себя сомбриец и официально считаюсь пилотом шаттла, на пару со Сьеррой. Он меня за Лехану расхвалил до небес. Готовая смена, говорит, после вылета пошлю на курсы, говорит. А я что, я, как Враноффски принялся командовать «туда, сюда, садись, взлетай», даже и забыл, что не на своем «Мистрале». Ну побольше, да мало ли я разных железок водил? «Мистраль», кстати, ушел жить в особый ангар, где у флотилии всякая интересная техника хранится. Музейный экспонат, типа. А еще, говорят, могут здешним «корсарам» одолжить (каждый раз подскакиваю, как их название слышу), если им надо вот вообще не палиться. Ну, мне не жалко. «Бора» ему компанию составляет. А вот «Торнадо» конец пришел вместе с пиратским флагманом. Впрочем, Снайперу тогда точно не до своего катера было, да он и не вспоминает.
Вот тоже, блин. Я, как оказалось, ко всему могу привыкнуть. И что опять живу на планете, и что планета эта – ну совсем не Терранова, и к постоянной команде, и даже к тому, что у меня внезапно есть девушка и мы уже год вместе. А от того, что Снайпер меня при встрече не пришиб, крышу до сих пор на место вернуть не могу. Как тогда на месте не сдох – сам не понимаю. Вот казалось бы – нормально общаемся, а ту встречу, наверное, до смерти не забуду. Ну запросто же мог мне шею свернуть. И до сих пор, гад, прохаживается – мол, хотел бы тебя убить, тебя бы тут не было. А то я этого сам не знаю.
А пока вот летим. Советник наш – Морис Готье, во, просил пока звать просто Морисом – ясное дело, со скуки мрет. Это у экипажа и дела, и тренировки, а ему чего делать – только в сотый раз документы перечитывать. Или книжки, он вообще читать любит. Но нельзя ж круглые сутки в экран таращиться. Так что советник бродит и общается со всеми, кого поймает. Оказалось, знает нашу доктора Картье. А та сдала ему меня как рассказчика. Ладно, не первый раз мирных жителей пугаю. Мне, в конце концов, тоже надо время убить.
И все-таки немного жаль, что Треугольник наш так и не увижу.
5.
11 августа 3049 года
Обычно перед сменой Габриэль предпочитала по максимуму отдыхать – кто его знает, что будет во время этой самой смены. Понятно, что в совершенно штатном перелете, скорее всего, все будет спокойно, но уж лучше перестраховаться. Когда с Маринеска летели, тоже все было спокойно, пока не выскочили те пираты. И лучше быть во всеоружии, то есть отдохнувшей и полной сил. Но отказаться от удовольствия поболтать в кают-компании с Морисом Готье было невозможно. Этот галантный и потрясающе начитанный дипломат умел делиться своими знаниями так, чтобы собеседник не чувствовал себя бревном. А еще он знал Жюля Картье и, как оказалось, мельком встречал и саму Габриэль, когда она была еще школьницей. Узнав об этом, Габриэль сначала испытала сильное желание спрятаться в трюм – мало ей Рефора, вечно норовящего напомнить об ее фамилии и статусе! Но Готье выглядел полной противоположностью Рефору. А кроме того, расточая комплименты Жюлю Картье, он ни разу ни словом не упомянул остальных членов семьи. По лукавому выражению его глаз было понятно, что он делает это совершенно сознательно. А однажды проронил как будто невзначай: «Для меня фамилия Картье – это синоним не денег, а медицины. Спасения людей». Габриэль готова была его обнять.
Словом, когда Готье не читал и не слушал байки Дарти (картинно округляя глаза к большому удовольствию последнего), он приходил в кают-компанию и пил травяной чай в обществе Габриэль, если она была свободна. Сегодня разговор зашел о музыке, и Габриэль, к своему удивлению, даже сумела поддержать беседу – спасибо Флёр! Готье поделился с ней своей обширной библиотекой, поскольку интересовался он, похоже, всем. В недрах его планшета можно было найти и работы по истории оперы, и справочник по маринесским лекарственным травам, и романы о первых колонизаторах Сомбры, и даже кое-что из терранской докосмической литературы. Вот и сейчас Габриэль отправилась на смену с нордиканским романом об установлении монархии – и с прекрасным настроением.
В дверях появился силуэт Асахиро. Габриэль улыбнулась – теперь его опять легко узнать даже со спины и против света. Поскольку с длинными волосами на всем корабле ходил он один. Очень непривычно было видеть его с уставной стрижкой, когда летели на Лехану. Но теперь он снова отпустил волосы. Габриэль даже хихикнула про себя, представив возможные комментарии сержанта Карреры, но быстро спохватилась: Асахиро не из тех, кто по доброй воле придет в медотсек.
- Что-то случилось? – спросила она, нахмурившись.
- Нет, все в порядке. Но вы же сами просили зайти.
- Ах да, – Габриэль быстро сверилась с записями, – ревакцинация, не успели на планете. Заболеваний нет, аллергических реакций нет… Да вы садитесь, сейчас все сделаю.
Возясь с инъектором, она не могла не съязвить:
- Вы меня так больше не пугайте. Я же знаю, что обычно вас ко мне силком не затащишь!
- Год назад затащили же, – улыбнулся Асахиро. – Помнится, я даже не сопротивлялся.
- Еще бы вы попробовали… Так, давайте руку.
Вакцина от болотной лихорадки, даже усовершенствованная – довольно неприятная штука, так что на случай внезапной реакции Габриэль попросила Асахиро задержаться. С демонстративно покорным видом он вытянулся на кушетке, наблюдая, что делает Габриэль. Они почти не разговаривали – так, изредка перебрасывались парой слов. Но в его присутствии было очень спокойно и комфортно. Словно у Габриэль вдруг завелся старший брат – такой же, как она сама, сдержанный, прямолинейный и сохраняющий лицо в любых обстоятельствах. Они очень сдружились уже в первые недели, но он так и звал ее только полным именем и на «вы». Как и она его. Это было что-то вроде негласного договора – уважать друг друга и не лезть в душу.
Положенные по инструкции полчаса прошли, Габриэль выдала Асахиро рекомендации и список симптомов, с которыми надо бросать все и бежать к ней, и напомнила про витаминный концентрат. А напоследок сказала:
- Рада вас видеть в привычном облике. Я понимаю и разделяю требования сержанта Карреры, но со стрижкой я вас порой не узнавала.
- Каррера ворчит «опять лохмы отрастил», но не более того, – усмехнулся Асахиро. – Мне самому так привычнее. И, если я правильно помню, на Маринеске не жарко.
- Теплее, чем на Сомбре, но климат очень приятный. Надеюсь, успеем еще раз им насладиться.
Асахиро ушел. Габриэль вернулась к наведению порядка в записях и поймала себя на том, что улыбается. Злость и горечь леханской истории притупились, превратившись в грусть о тех, кого не вернуть. Но их действительно не вернуть. Зато жив Росс, жив и практически невредим весь экипаж «Сирокко», а о девочках Оливейра Габриэль каждый раз вспоминала с улыбкой. Эта история закончилась не лучшим образом, но все могло быть намного хуже. И, похоже, энимская история тоже закончилась – коммандер Нуарэ снова был таким, каким Габриэль всегда его знала. Холодноватым, застегнутым на все пуговицы, иногда резким – но это лучше, чем его мечтательные взгляды или плохо сдерживаемый скрип зубов. Поведение старпома после Леханы порой откровенно пугало Габриэль, но сейчас Нуарэ был самим собой. Наконец все снова идет так, как надо.
6.
29 августа 3049 года
Имя: Ариэль Враноффски.
Дата рождения: 16 апреля 3025 года (24 года).
Гражданство: Независимая планетарная республика Сомбра.
Звание: лейтенант
Должность: офицер-связист
Место службы: скачковый корабль «Сирокко».
Ну здравствуй, Маринеск, давно не виделись. На самом деле, всего-то чуть больше года, но как с тех пор все завертелось – такое ощущение, что лет десять прошло. Дарти вон то же самое говорит, но уж его точно можно понять. Приобщился, так сказать, к цивилизации. Нет, эта их Сфера – место занятное, но я б там сдох. Причем еще до того, как меня бы пристрелили – а пристрелили бы гарантированно. Я бы загнулся от информационного голодания. Про порядки этого их Треугольника и думать не хочу. Если у них там эти самые программы чуть ли не в открытую работают… да ну нахрен! Дарти, кажется, грустит, что облетаем Старые Колонии дальней дорогой, а я так только рад. Хватит, наприключались. Хотя, м-да… не мне так говорить.
Но реально, как посмотришь на этот год – крыша едет, тут я с Дарти полностью солидарен. Выпускаешься ты, значит, из Академии, весь такой гордый энсин в «рамочках», и летишь чинно-благородно на свое первое задание. И только ты успеваешь проникнуться чинностью и благородностью момента – трах-бах-тарарах, мы уже улепетываем от какой-то долбанутой эскадры, хотя долбанутыми в итоге оказываемся вовсе даже мы, застреваем в дыре без связи, которой даже на картах нет, и медленно и печально пытаемся чиниться. Потом знакомимся с парнями, один из которых, как выясняется, шарится по космосу после таких ранений, что ему бы еще месяц лежать и не отсвечивать, а второй только чудом не сворачивает нашему Люсьену башку, вытирает пол сержантом Каррерой, зато в итоге почти что единолично превращает наших пиратов в котлету. Рубленую. В мелкий фарш. Да, и после всех приключений это чудо природы поселяется у нас дома, причем устроил это, фактически, я. Хотя бабуля вон даже благодарила.
Ну ладно. Прилетели, отвисаем, можно с чистой совестью валить в отпуск. На мою любимую и почти родную Нордику. Сомбра прекрасна всем, но гор и снега мне все-таки не хватает. И что мы, блин, получаем? Поножовщину и веселую ночку в обществе местных безопасников. Нет, у Асахиро это, конечно, был просто звездный час, но я-то на такие развлечения не подписывался! А вот же. Что-то, кажется, нескоро меня опять в горы потянет. Накатался. А не успели от Нордики в себя прийти, пожалте на Лехану. Нет, в чем-то даже хорошо, что я по уши в генераторе помех сидел – если бы я хоть три секунды подряд думал о том, кому мы обязаны всеми потерями, лопнул бы со злости прямо в рубке. И обляпал бы ценное оборудование.
С другой стороны, Габи права. Хоть я тут лопну – погибших все равно не вернуть и эту крысу повторно не убить. Жив Росс, живы мы все, Снайпер, конечно, в своем репертуаре – Джонни мне чуть не в лицах эту сцену изобразил, я валялся, ибо прекрасно представляю. Я с него хренею. Я еще с Асахиро на Нордике хренел, но он-то обдолбался «тоником», а тут вообще что-то запредельное. Мне вон ножом прилетело, так все, на что меня хватало, это не сползать по стенам и не очень громко материться при каждом движении. А тут – пока Джонни за шиворот не поймал, вообще ноль реакции. И с этим человеком я теперь живу в соседних комнатах. А что делать, за слова отвечать надо.
А еще после этих леханских дел семейка Оливейра у нас почти что поселилась. Девчонки с Алиской не разлей вода, это понятно. Дело хорошее, не все ж ей со Снайпером боевики смотреть. Тоже, конечно, кадр века – сидит, значит, этот ходячий трындец, от которого не то что оппоненты, а большинство гражданских с воплями разбегается, а на нем повисла наша Алиска и радостно хохочет над очередным киношным маразмом. Нашлись, блин, родственные души. Теперь вчетвером кино смотрят. Эстелла боится, но компанию составляет. А Кармен с «сеньора Снайпера» фанатеет не меньше Алиски. Я так скоро ревновать начну! У бабули с сеньором Оливейра вообще творческий дуэт, она ему фрукты, он ей наливки. Потом вместе дегустируют под бабулины пироги. Идиллия.
И вот круг замкнулся – опять Маринеск и опять посольские дела. Красота, солнышко светит, фрукты вкуснющие, от нас никто особо ничего не хочет, отработал церемонию встречи – броди себе по городу и закупайся сувенирами. Только вот что-то мне от этих посольских дел очень плохо пахнет. Во-первых, от Терры никто и никогда ничего хорошего не видел, и хоть они у себя на фасаде миссии напиши «Мы пришли с миром», хрен кто им поверит. Из сомбрийцев так точно. А во-вторых, год назад все тоже очень хорошо начиналось. Не люблю весь этот треп о предчувствиях и, прямо скажем, буду только рад, если все это чушь и ничего такого не происходит. Но что-то у меня все меньше в этом уверенности. Потому что Терра.
7.
Ксавье Эмбер всегда крайне мало интересовался политикой. Нет, он исправно смотрел репортажи со всех официальных событий, тем более что это было красиво, знал имена и дни рождения королевской четы (архиепископ считался чем-то неизменным, поэтому его день рождения никому не был известен) и был немного в курсе светской хроники, но не более того. Вникать в нюансы принимаемых законов и дипломатических взаимоотношений ему было крайне скучно, тем более что тех взаимоотношений у Маринеска было полторы штуки. Ближайший сосед по сети туннелей, Хунд, ни с кем общаться не желал, Терра была далеко и с ней ни дружили, ни враждовали, что там за Старые Колонии и существуют ли они еще – Эмбер и подавно не слишком любопытствовал. Ему, в конце концов, хватало своих дел. Опубликовать работу по исторической грамматике маринесского французского, отремонтировать дом, помочь младшему брату Жаку с университетом, а сыну, Дени – со школой. Нет, политика определенно обойдется без него.
Друзья его не одобряли. Вообще-то, если говорить начистоту, большинство маринескинцев относилось к политике точно так же, как Эмбер, то есть никак. Из года в год отмечались традиционные праздники весны и осени, рядом с королевской четой все так же высилась фигура архиепископа, который, кажется, был всегда и всегда был таким же седым и строгим, а когда король начинал стареть, архиепископ благословлял преемника, и все продолжалось. Простые граждане были здесь только зрителями. Где-то там велись переговоры и заключались союзы, но на жизни Маринеска это почти не отражалось. Но находились беспокойные личности, считавшие своим долгом быть в курсе всех этих процессов. И так уж сложилось, что в окружении Эмбера были в основном они. Они с жаром обсуждали, к чему приведет очередной закон и что принесет союз с очередной неописуемо далекой планетой, шутили, что Эмбер не заметит и полной смены режима, а некоторые веско произносили: «Если ты не займешься политикой – политика займется тобой!». Эмбер лишь смеялся. Тоже мне, нашли важную персону.
Когда недавно открывшаяся терранская дипмиссия предложила ему должность переводчика, Эмбер не слишком раздумывал. Да, пожалуй, он предпочел бы посольство Сомбры, просто потому, что сомбрийский диалект французского языка был ему очень интересен, но и возможность поработать с носителями терранского диалекта – дело полезное. К тому же в посольство Сомбры его никто не звал, а тут позвали. Причем на хороший оклад и удобные условия работы. Конечно, спейс-пиджин давно вышел за рамки чисто технической коммуникации, но все же хорошим тоном во всех дипломатических структурах было общаться на местных языках. А Ксавье Эмбер был носителем маринесского французского и признанным специалистом по диалектам других франкоязычных диаспор. И он заранее потирал руки, предвкушая интересный исследовательский материал.
Но при всей своей аполитичности Эмбер не мог не вникать в то, что переводил. И прочитанное нравилось ему все меньше. Слишком обтекаемо говорилось о том, как будет воплощаться сотрудничество Терры и Маринеска. Слишком настойчиво продвигались терранские ценности и взгляды. И слишком много было уровней секретности и подписок о неразглашении. Чересчур много для стандартного обмена любезностями. И тогда Эмбер решил выйти из игры. В конце концов, он никогда не хотел иметь отношения к политике, наука привлекала его гораздо больше. Ему не позволили.
Первые осторожные намеки на увольнение разбились о пламенные (даже чересчур) заверения, что такой ценный специалист очень нужен миссии, что ему готовы во всем идти навстречу, лишь бы он не уходил. Эмбер, человек по натуре мягкий, не стал спорить и продолжал переводить, убеждая себя, что тревожные сигналы ему лишь показались. Но их становилось только больше. Эмбер снова заявил, что хочет вернуться к науке, и не отступил, даже выслушав еще более пламенную речь, чем в прошлый раз. Тогда тон разговора резко изменился. Ему прозрачно намекнули, что в случае ухода со службы подробная информация о его работе немедленно станет достоянием всех заинтересованных структур Маринеска, а сам он, соответственно, получит обвинение в государственной измене. «Поэтому я предложил бы вам вернуться к работе, с которой вы так хорошо справляетесь», – с елейной улыбкой завершил кадровик.
Кажется, друзья были правы – политика сама занялась Эмбером. И не просто занялась, а всерьез собиралась съесть с потрохами.
8.
На Маринеске «Сирокко» планировал пробыть как минимум неделю. Пока пройдут все официальные процедуры, пока выяснят, не нужно ли что-нибудь захватить в обратный путь – связь, конечно, работает быстрее, чем летит корабль, но никто не отменял разнообразных старомодных церемоний и просто трогательных сувениров домой. К тому же после длительного перелета, прежде чем отправляться во второй такой же, неплохо бы провести техническую профилактику, да и просто отдохнуть. Не говоря уже об истинной задаче этого вылета – явно понадобится не день и не два.
Ханна Лисовски с самого начала предупредила, что у посольства достаточно небольшие возможности по размещению эскорта. Жилых помещений в здании немного, а снимать квартиры в городе она сочла небезопасным. «К тому же, – писала она, – полный состав экипажа военного корабля гарантированно вызовет нежелательный интерес». Капитан Да Силва, услышав эту информацию от адмирала, лишь пожал плечами, уточнил, сколько человек может разместить посольство, и дал распоряжение экипажу взять с собой хотя бы по паре комплектов гражданской одежды.
Ехать в город должны были восемь человек. Сам капитан – протокол требовал хотя бы показаться в посольстве. Коммандер Нуарэ – может быть, и не стоило бы оставлять корабль сразу без двух старших офицеров, но было видно, что старпом дыру в обшивке прогрызет, если окажется в стороне от событий. К тому же ему нет равных по обработке информации. А со службами космопорта Деверо и Эрнандес прекрасно договорятся, в конце концов, парням давно пора немного взрослеть и привыкать оставаться за главных. Они справятся. Враноффски – не только связист, но и водитель, сотрудник посольства пригонит им машину, но дальше предлагалось передвигаться самим. Джейк и Хосе из отряда Карреры. Сержант скрипнул зубами, но промолчал. И, наконец, контракторы. В этот раз – все трое. Дарти по этому поводу сиял от счастья. Может быть, он и не хватает звезд с неба как стрелок, но он неплох. К тому же опыт действий в условиях города и станций. Впрочем, пока что важны были даже не столько боевые качества, сколько каждая пара глаз и ушей, чтобы, гуляя по городу, замечать все нужное. Те, кто оставался на корабле, тоже не были обязаны сидеть там безвылазно – главное, чтобы в рубке, медблоке и отсеке ударной группы всегда кто-то был. Все комм-линки настроены на экстренную связь, случись что – в считанные секунды весь экипаж будет в курсе.
В ожидании транспорта капитан еще раз оглядел «десантную группу». Кроме него самого и Нуарэ, все были в гражданском. Хотя в случае Снайпера мало что изменилось – на нем была то ли черная униформа Сферы, то ли что-то предельно на нее похожее. Фудзисита тоже в черном, но хоть в цивильной рубашке. Враноффски, кажется, уже начал входить в роль отдыхающего – волосы взлохмачены, ворот рубашки небрежно распахнут. Капитан не удержался от шпильки, причем по-русски:
- Зря стараетесь, лейтенант. Для здешних девушек вы бледны как смерть и длинны как жердь.
- Да знаю я! – махнул рукой Враноффски. – Это, вон, Снайпер тут за своего сойдет, хотя ему это сто лет не сдалось. Где справедливость?
- Если что, я понимаю русский, – подал голос Снайпер. – Не в последнюю очередь благодаря твоим родственникам.
- Кого я пригрел?! – трагически вопросил Враноффски, но тут капитан прервал пикировку:
- Нас ждут. Пора идти.
У выхода из здания космопорта стояло две машины. Сияющий лаком представительский автомобиль для советника, куда пригласили также и капитана, и компактный микроавтобус для всех остальных.
- Хорошо, что с нами Джейк и Хосе, – вздохнул Враноффски, оглядев салон. – Кто-то вроде Митяя сюда бы попросту не влез!
- На самом деле, тут вполне просторно, – раздался мягкий женский голос.
За рулем сидела невысокая темноволосая девушка в синем брючном костюме, напоминавшем мундир. Как у многих на Маринеске, у нее были слегка монголоидные черты лица.
- Меня зовут Мари, я водитель посольства. Прошу, садитесь.
- Эх, так я и не освоил дорожный транспорт, – вздохнул Дарти, устраиваясь на заднем сиденье.
- У тебя масса других достоинств, – парировал Враноффски. – Сейчас немного осмотрюсь и порядок. Надеюсь, в этом вылете мне ничто не помешает водить машину!
Мари лишь чуть обернулась в их сторону, но, поняв, что продолжения не будет, снова безукоризненно прямо застыла в водительском кресле. Вопросов задавать она не стала. Когда все расселись, она отправила со своего комма какое-то короткое сообщение и тронулась с места. Вела она уверенно и даже чуть агрессивно. На комплимент со стороны Враноффски она только улыбнулась уголком рта, словно говоря «да, я знаю».
- А можно… мне попробовать? – спросил на полпути Враноффски.
- Хотите привыкнуть к управлению? Хорошо. Здесь можно поменяться.
Она остановилась у тротуара и пересела на место Враноффски.
- Это вам тут просторно, – проворчал он, – а я все-таки отодвинусь назад. Кто там за мной? Снайпер, ты? Это хорошо, тогда мне места хватит.
Мари быстро объяснила, где находятся неочевидные органы управления, и больше до самого посольства не произнесла ни слова. Только напоследок пожелала удачи. Враноффски проводил ее взглядом.
- Красивая. И как водит! Но капитан, кажется, прав.
9.
3 сентября 3049 года
Имя: Асахиро Фудзисита
Прозвище: Стаффордширец или Стафф
Дата рождения: 7 января 3020 года (28 лет)
Гражданство: Независимая планетарная республика Сомбра.
Звание: сержант
Место службы: скачковый корабль «Сирокко».
Здесь хорошо. Оказывается, я уже успел отвыкнуть от тепла, голубого неба и солнца. Ни Сомбра, ни Алхор такой погодой не балуют, на других планетах Треугольника я почти не бывал, слишком рискованно, а Нордика по климату – тот же Алхор. С другой стороны, солнце здесь греет, но не печет, как на Лехане. Там, честно говоря, под конец я держался скорее на силе воли. Хорошо, что к тому моменту, как пришлось драться, солнце уже зашло. Я не очень собой доволен, но, во всяком случае, я смог помочь Снайперу. Отвлек на себя остальных, пока он разбирался с напавшим со спины. Мне к нескольким оппонентам не привыкать.
Я до сих пор чувствую себя в долгу перед Снайпером. Все-таки, если бы не он, у меня были все шансы не пережить историю с Дестикуром. Точнее, ответный удар «Синей Молнии». И тогда, на пиратском флагмане, он прикрыл меня. Нет, после разговора с Нуарэ я перестал раздумывать, как можно было бы поступить иначе – я, в общем-то, сам прекрасно знаю, что если Снайпер принял какое-то решение, его не сдвинуть – но полностью успокоиться все равно не мог. И пока наши гуляли по Азуре, я подпирал стену медотсека. В конце концов Габриэль, видимо, решила, что меня проще пустить, чем постоянно на меня натыкаться.
Говорили мы недолго, Снайпер был еще не в том состоянии. Я начал было высказывать ему все это, но он перебил меня:
- Мне рассказали, что это ты вытащил меня с флагмана. Уже немало, – и прежде чем я успел что-то возразить, добавил: – До сих пор выбирался сам.
Больше он в тот раз не сказал ничего и вскоре заснул, а я задумался. Я ведь и сам такой же. Я не рассчитываю, что меня будет кому вытащить, это вопрос везения. Но Снайпер – мой наставник. Иначе я поступить просто не мог. И не считаю это равнозначным ответом.
Интересно, с чего мне вдруг стала вспоминаться Азура? Наверное, из-за здешнего климата – насколько я успел увидеть Азуру, Маринеск на нее похож, только теплее. Свежее ощущение – можно бродить по городу в одной рубашке, греться на солнце и есть фрукты. Более того, это и есть наша основная задача.
Я как раз собирался попробовать местный огромный персик, когда за спиной возник Снайпер. Так подобраться способен только он. Я постарался не подавать вида, что он застал меня врасплох, разломил персик пополам и предложил ему. Он кивнул и взял половину.
- Спелый. Но я пришел не фрукты у тебя таскать, а с предложением. Пошли шпионить? Мне почему-то кажется, что бродить вокруг этой миссии вдвоем несколько интереснее.
- А ты что, один там ходишь?
Теперь понятно, почему Снайпера с первого дня почти не видно. Капитан, конечно, говорил, что передвигаться нужно минимум по двое, но когда Снайпер слушал командование? Он пожал плечами:
- Один. И пока ходил, кое-что придумал, но мне нужен ты.
- Я надеюсь, ты сам туда лезть не собираешься?
- Я, может, и самоубийца, по твоему же выражению, но не до такой степени. Хотя, если будет нужно, я через их охрану пройду. Ты – уже вряд ли.
Пожалуй, Снайпер – единственный человек в Галактике, от которого я могу такое выслушать и согласиться.
- И потом, – продолжал Снайпер с характерным блеском в глазах, – зачем туда лезть, если нужный человек и сам может к нам выйти? Там, как и здесь, наверняка работают местные. Вот с кем-нибудь из них и можно было бы поговорить.
- Ты знаешь, кто ты?
- Диверсант и самоубийца. Но попробуй сказать, что тебе самому неинтересно.
Я не стал этого говорить. Я только улыбнулся, вспоминая Шинедо – вот уж где таких историй хватало. Навыки с тех времен я не растерял. Снайпер внимательно следил, как я проверяю, хорошо ли лежит в потайных ножнах нордиканский нож, а потом просто жестом предложил идти за ним. Прямо как в Сфере. Тогда нам очень редко случалось драться вместе, но сейчас время действительно как будто повернуло назад. Та же его черная форма, та же бесшумная походка, те же хитроумные повороты и полутемные закоулки. По большому счету, нет большой разницы, где находишься – в переулках Шинедо, в коридорах корабля, в кустах на Лехане или здесь. Все как всегда.
10.
Имя: Стивен Вонг
Прозвище: Снайпер
Дата рождения: 3 марта 3024 года (25 лет)
Гражданство: Независимая планетарная республика Сомбра.
Звание: сержант
Место службы: скачковый корабль «Сирокко».
Да, действительно, капитан еще при высадке предупреждал, что лучше передвигаться по двое. Половина группы так и делает – Джейк и Хосе неразлучны в любых обстоятельствах, Дарти и Враноффски за пять дней изучили все забегаловки в округе, а я ни с теми, ни с другими ничего не забыл. Точнее, один раз съездил с Джейком и Хосе на побережье, пару раз ходил с Дарти и Ари выпить. На самом деле, конечно, послушать разговоры, но здесь от меня мало пользы – я не понимаю местный диалект, а говорящих на английском, русском или пиджине попадается немного. Так что я предпочел заняться тем, что умею – раствориться в пейзаже и наблюдать, что происходит вокруг этой самой дипмиссии.
Раствориться оказалось даже проще, чем я думал. Да, я не знаю французского, но вступать в разговоры мне пока и не нужно. Внешне я похож на местных, здесь много полукровок, большинство невысокого роста. Визор мне здесь не нужен, зрение пока что не успело перестроиться на сомбрийские условия, к тому же маринесское солнце не настолько яркое. Уступает Эниму, о Лехане и говорить не приходится. Вот для Асахиро здесь все же слишком солнечно, но я заставил его снять визор. Все равно в середине дня действовать не придется, а эти визоры слишком узнаваемы. Сомбрийцев около терранской дипмиссии раньше времени видеть не должны. В идеале – вообще не должны.
Странное ощущение. Судя по всему, меня готовили не столько под космос, сколько под такую вот городскую обстановку – во всяком случае, так говорит Темницки. Она считает, что память на лица у меня точно не для Сферы с ее небольшими, в основном, командами. Как и ориентирование. Такие лабиринты, как «Сириус» или «Викинг» Кевина Синко, все же в меньшинстве. Непривычно понимать, что просто по показаниям приборов обо мне можно столько рассказать – ведь Темницки почти не задает вопросов. Но она безопасна. Во всяком случае, мне нравится, что после разговоров с ней я немного лучше понимаю, как все это работает. А значит, срыв в штопор мне не грозит. По крайней мере, очень хотелось бы на это надеяться.
Интересно, когда последний раз мне приходилось действовать в условиях города? Похоже, только когда удирал из школы. В отличие от Асахиро, на Планете я периодически появлялся, но в городах мне обычно делать было нечего. То энимские острова, то алхорские болота (хотя там я побывал ровно один раз и больше не намерен, да мне и не светит). Но сейчас, как и в предыдущие дни, я чувствовал себя на своем месте. Асахиро, видимо, тоже. «Как в старые добрые времена», – тихо сказал он. Я только кивнул. Тоже, в общем-то, странно – не считая первых недель после нашего знакомства, когда Асахиро был небоеспособен (моими же стараниями), мы всегда пересекались очень ненадолго. Но таких напарников, как он, у меня за всю жизнь было – пальцев одной руки хватит пересчитать. Еще бы он не загонялся на тему якобы долга передо мной… За семь лет можно было бы и запомнить, что если я что-то делаю – то только потому, что сам так считаю нужным. Но в этом плане Асахиро безнадежен.
- Стивен, привет!
Асахиро едва заметно напрягся, я знаком показал ему, что все в порядке. Кто-кто, а Анита точно угрозы не представляет. К вопросу о разговорах с местными – все же и я в этом плане кое-что могу.
- Привет. Вроде ты в это время обычно уже на работе?
- Да вот как раз и бегу! А кто это с тобой?
- Другу город показываю.
- А, понятно. Сходите в порт, там сегодня гонки на яхтах! А я побежала, пока!
Она послала мне воздушный поцелуй и исчезла. Асахиро обернулся ко мне:
- И что это было?
- Мой информант, – ответил я. – На самом деле, просто местная сотрудница, с которой мы пару раз болтали.
С Анитой я познакомился в первый же день, когда выяснял график работы сотрудников терранской дипмиссии. Конечно, прямых вопросов я никому не задавал – просто наблюдал, кто когда приходит и уходит. Потому что, если уж вытаскивать кого-то на поговорить – лучше, чтобы это был местный, которого можно застать за пределами периметра. И чтобы он занимал должность повыше технической. К Аните я подошел поинтересоваться, где здесь может быть хороший чай, она вызвалась сама сходить со мной. Ее удивило, что я выгляжу как маринескинец, но при этом говорю с ней на пиджине. Впрочем, ответа «я турист» ей хватило. Проницательностью она не отличается и вряд ли знает что-то ценное, но нужную информацию я от нее получил. Она рассказала, что в дипмиссии есть местные переводчики, даже назвала несколько имен. В сети, правда, особо вразумительной информации по ним не нашлось, но это не так важно. Мы встречались с Анитой еще пару раз – пили чай или осматривали достопримечательности. Кажется, она не против продолжить, но у меня другие планы.
Того, кто прошел сейчас мимо нас, Анита не упоминала, но было и так понятно, что это как раз тот человек, который нам нужен. На вид ему было лет сорок, одного со мной роста. Безобиден и вряд ли окажет сопротивление. Хороший костюм, планшет в дорогом чехле – он явно занимается здесь чем-то поважнее уборки. Остальное выясним при личной встрече. Сегодня он на работе – осталось дождаться вечера. Я объяснил Асахиро дальнейшие действия (он опять обозвал меня самоубийцей), и мы отправились в ту самую чайную, которую показала мне Анита. Даже Асахиро признал чай хорошим.
11.
После того разговора с непосредственным руководством и кадрами Ксавье Эмбер окончательно перестал понимать, зачем влез в эту историю. А главное, как из нее вылезать. Если он останется здесь до момента, когда эта так называемая миссия осуществит свои планы – вряд ли кого-то будет заботить его дальнейшая судьба. Терране его просто выкинут, как отработавшего свое, а маринесские власти точно церемониться не станут. Что будет при попытке уволиться – ему уже объяснили. Теоретически, конечно, можно сбежать на какую-нибудь Азуру, а то и на ту же Сомбру – но здесь останется семья. У Эмбера не было сомнений, что им жизни не будет. А Жак так мечтал о поступлении в университет. И как оставить Аделин с сыном? И тащить их с собой он не рискнет.
«Да какое «тащить», ты сам дальше космопорта не уйдешь, трус несчастный!». Мысль была обидной, но справедливой. Храбрецом Эмбер не был никогда, а уж при нависшей угрозе таких масштабов улетучились остатки стойкости. Так что он прекрасно понимал, что эмигрировать не сможет. Мелькнула шальная мысль спровоцировать свое увольнение на почве какой-нибудь служебной ошибки. Но Эмбер слишком привык делать любую работу добросовестно. Даже навязанную. Даже если от нее с души воротит. К тому же его руководство было кем угодно, но только не дураками. И если признанный специалист в своем деле вдруг начал лепить глупые ошибки – последняя мышь поймет, что он это делает нарочно. Может, заболеть? Семейный врач точно не откажет, найдет без лишних вопросов что-нибудь вялотекущее и хроническое, требующее отправки в санаторий. Но кто сказал, что при необходимости не найдут и там? И, главное, кто сказал, что это сойдет за оправдание?
Парадоксальным образом, только работа отвлекала от тяжелых мыслей, которым сама же была причиной. Но, погружаясь в хитросплетения пышных фраз и почти неуловимые, но важные отличия диалектов, Ксавье хоть как-то переключался. Так легко было представить, что он в кабинете у себя дома, собирает материал для еще одной главы исследования. Может быть, это трусость – но ничего другого не оставалось. Вот бы все-таки успеть опубликовать монографию…
Размышления о научной работе успокаивали, и Эмбер, замедлив шаг, даже начал мысленно набрасывать план очередной главы. Торопиться было некуда и незачем. Аделин с Дени еще не вернулись из санатория – с постоянными простудами сына надо было что-то делать. Жак собирался в гости к друзьям и останется на ночь. Сидеть дома наедине с собственными мыслями очень не хотелось. Уже темнело, но опасаться было некого. Основная опасность – на работе. Брать у него нечего, кроме планшета, но без подключения к сети он не представляет особого интереса. О резервных копиях документации знать некому и неоткуда – Эмбер соблюдал правила и не обсуждал свою работу даже с семьей. И вообще район здесь спокойный – слишком много дипломатических учреждений и их охраны, чтобы шпана рисковала здесь что-нибудь творить. Эмбер остановился полюбоваться последними отсветами заката и внезапно вздрогнул: кто-то крепко взял его за локоть.
- Что за?.. – возмутился было Эмбер, но осекся, натолкнувшись на ледяной взгляд незнакомого парня в черном. Сам не понимая, что делает, он попытался высвободиться – безуспешно. Этот невысокий жилистый евразиец был намного сильнее. Более того, от глухой стены ближайшего дома отделился еще один – повыше и постарше на вид, явный этнический японец. Ксавье начал паниковать. На рядовую шпану эти двое точно не были похожи. Особенно тот, что держал его за локоть. Бровь рассечена старым шрамом, из-за чего возникало ощущение, что этот парень уже прицеливается – и точно не промахнется. Вторая рука то ли на рукояти ножа, то ли на кобуре, скрытой под курткой. Ксавье сделал еще одну безнадежную попытку вырваться – и чуть не вскрикнул от боли. Хватка у этого парня была железная.
- А теперь тихо и без глупостей идешь за мной, – проговорил парень со шрамом, указывая на темный проулок между домами. Эмбер попытался что-то ответить, но голос его не слушался. Он послушно поплелся в проулок, думая о том, что здесь его, похоже, завтра и найдут. Или через пару дней в реке. Оставалось надеяться, что особо куражиться не будут. Может быть, и правда лучше уж они, чем терране…
Терране. Эмбер споткнулся, и высокий японец поддержал его под локоть – почти аккуратно. Только сейчас Ксавье осознал, что с ним заговорили на пиджине. Хотя с виду этот со шрамом – вылитый маринескинец. И акцент у него не маринесский. О терранском акценте говорить сложно, слишком перемешаны все языки, но Эмбер мог ручаться – так не говорил никто в дипмиссии. И японцев там, кроме пары человек в службе безопасности, нет. Инопланетники. Что бы им от него ни было нужно – это, возможно, шанс. Только бы в живых оставили. Значит, идти с ними и делать все, что скажут.
- Вы сотрудник дипмиссии Терры, так? – спросил парень со шрамом уже чуть менее резко.
- Да, – выдавил из себя Эмбер.
- Имя?
- Ксавье Эмбер.
- Ваша должность?
- Переводчик.
- То, что надо, – это было уже не Ксавье, а японцу, тот молча кивнул. Снова повернувшись к Эмберу, парень со шрамом продолжал:
- Я не буду сейчас расспрашивать, чем именно вы занимаетесь, не то время и место, – нет, он точно откуда-то издалека, такой версии пиджина Эмбер за свои сорок лет не слышал никогда. – Но нашему капитану нужны эти сведения. Так что сейчас вы идете с нами.
Ксавье почувствовал, что у него подгибаются ноги. Но не от страха, а почти что от радости. Вот же она, та самая возможность исчезнуть со службы и сохранить репутацию! Если что – его похитили, увели силой, заставили отвечать. Правда, по-прежнему нет гарантии, что потом не ликвидируют… но, может быть, удастся договориться?
- Откуда… вы? – рискнул спросить Ксавье.
- Неважно и некогда рассказывать, – впервые подал голос японец. Он говорил на том же странном варианте пиджина. – На месте увидите.
Нет, эти двое на контакт точно не идут. Ксавье был совершенно не уверен, что поступает правильно, но все же сказал:
- У меня есть резервные копии… некоторых документов.
- Где? – быстро спросил парень со шрамом, протянув руку к чехлу с планшетом. Ксавье покачал головой:
- Не здесь. У меня дома. Отсюда… недалеко. Сегодня я один.
- Я пойду с ним, – сказал парень со шрамом. – А ты подожди у входа и посмотри, чтобы никто не поднял шума. Тебе не привыкать, – он чуть усмехнулся. Японец снова молча кивнул.
Эмбер чуть поморщился – правая рука по-прежнему была как в тисках. Он осторожно произнес.
- Я пойду сам. Я никуда не денусь.
- Еще бы ты попробовал, – хмыкнул парень со шрамом, снова сбиваясь на «ты», но пальцы разжал. – Иди вперед, и без фокусов. Я рядом.
12.
Габриэль было неспокойно. То есть, сначала-то все шло как по маслу. Не вылет, а курортный отдых. Ага. А в прошлый раз не так, что ли, было? Габриэль гнала от себя эти мысли и пыталась расслабиться. Несколько раз она выходила в город. Один раз вместе с Деверо и Леоном, погулять по берегу, поесть фруктов. Родные сомбрийские сливы и прочие ягоды, конечно, вкусные, но кто же откажется от экзотики. Местные персики огромные, как кулак сержанта Карреры, сладкие, как азурианский мед, и благоухают так, что рыночные ряды с фруктами можно учуять, наверное, за полквартала. А еще они пили настоящий кофе, сваренный на горячем песке! Это какой-то древний секрет докосмической эры. Габриэль чувствовала себя в любимой старой сказке из тех времен. А главное, замечательный кофе можно было пить, не отваливая страшных денег. На Сомбре-то такая штука – деликатес для богатеньких. Да, когда она на планете, пить кофе можно хоть каждый день, но это совершенно не то. Атмосферу фешенебельных ресторанов она всегда терпеть не могла, да и привозной кофе, приготовленный на Сомбре, с местным не шел ни в какое сравнение. Габриэль подумала и купила чая, кофе и шоколадных конфет для себя и для Флёр. То-то она обрадуется. Ну и Дарти не забыть. Это она тут может побыть гражданским лицом, а у него-то служба, кто знает, будет ли возможность выбраться в город. Большой пакет кофе с припиской «За успешную сдачу экзамена по оказанию первой помощи» Габи припрятала под подушку его койки в жилом отсеке экипажа. Про магазинчик с крошечной кофейней при нем она по возвращении на корабль рассказала Джону. Мистер Сладкоежка понесся туда со всех ног, как только настала его очередь выйти на прогулку. Нечего двум врачам сразу отсутствовать на корабле. Вернулся он с огромной коробкой шоколадных конфет и красивыми банками с чаем.
- Я тут подумал, – сказал Аллен, почесав кончик носа. – Парни тоже чай любят. Это мы тут прохлаждаемся, а у них-то дело важное. Вот зайду в гости к Зои или Ари, и хоп – достану банку. Вот они рады-то будут!
Второй раз ее вытащил Арман Рефор. По делу! Оказывается, этот скряга отловил Джона и расспросил о цене местного шоколада. Габи готова была поспорить – сначала хотел отчитать за то, что доктор Картье плохо на него влияет, учит сорить деньгами. Своими собственными, между прочим! Но, узнав стоимость конфет, тут же побежал в медотсек зазывать Габриэль в город. В свое время шоколад из Старых Колоний в ежедневном пайке всем понравился. Ну еще бы! Вот и решил Рефор повторить эксперимент. Благо цена позволяла. Закупили шоколада и какао. Габриэль прочла краткую лекцию о том, какой это волшебный и полезный для здоровья напиток. «Раз уж этот жмот поплыл, надо хватать его за бока, – подумала она. – Наши мне потом спасибо скажут. Какао даже на воде вещь мировая».
На третью прогулку позвал Коул.
- Хочу прикупить какой-нибудь сувенирчик для Дотти, – сказал он чуть смущенно. – У нас скоро годовщина. А ты вроде…
- Хорошо разбираюсь в том, что нравится женщинам, потому что я женщина? – усмехнулась Габриэль. – Да если бы. У Леона супруг в таких делах лучше меня сечет. Но увы, Жана здесь нет, а я и правда знакома с Дороти, хоть и шапочно.
С Дороти Коул Габриэль действительно виделась пару раз. Супруга главного корабельного инженера была хрупкой миниатюрной обладательницей симпатичной мордашки с трогательными веснушками на носике кнопкой и огромными широко распахнутыми зеленовато-карими глазами, рыже-каштановой вечно взъерошенной стрижки и ядовитого языка. Дороти никогда не лезла за словом в карман, а выглядела ровесницей Габриэль, хоть и была ее старше на десять лет.
- Ладно, Юджин, ты хоть сам определился, что ты хочешь дарить?
- Нууу…
- Коул, имей совесть! Это твоя супруга, а не моя.
- А у тебя есть семья?
- Я похожа на человека, у которого есть нормальная семья?
- Честно говоря, не очень.
- Вот и не уходи от ответа!
- Да я… правда не знаю, что она оценит.
Сначала их заманили в лавку с украшениями. И немедленно попытались предложить пару серег. Габриэль побледнела, едва увидев те серьги. Наверное, она слишком невежливо скривилась, потому что хозяин принялся нахваливать свой товар.
- Такие сережки – последняя мода.
На самом деле серьги были очень красивые, а на Маринеске их носили многие, как мужчины, так и женщины. Парные, непарные, даже по несколько штук в одном ухе.
- Ухо дырявить… – только что не простонала Габриэль. – Это же… варварство. Юджин, по-моему, Дотти прибьет тебя, если ты ей привезешь что-то такое.
- Да прибить-то не прибьет… но что она мне скажет. И потом, ты же ее знаешь, она же все простецкое совсем носит.
Они ушли из лавки, так ничего и не купив. Габриэль краем уха уловила, как две зашедшие в лавку девицы шушукались, что сомбрийки никогда не отобьют у них женихов – они, мол, бледные и здоровенные, да и вообще страшные. Да уж, на пиджине местные разговаривают сносно, но что они делают с французским – лучше бы рот не раскрывали. Габриэль прищурилась, скорее иронично, чем зло, и сказала по-французски: «Я всё слышу! И понимаю!». Девицы покраснели и замолчали.
В конце концов поиски подарка увенчались успехом. Для Дороти нашли небольшую, но очень симпатичную настольную лампу из цельного куска какого-то местного оранжевого камня и кружку из обливной керамики – невероятно нелепую на вид, но при этом очень удобную, с объемным корабликом на боку. «Дотти обожает такие штуковины, – сказал Коул. – Как девчонка им радуется». «Вот и чего было меня тащить?» – хмыкнула про себя Габриэль. Сам все и выбрал. Впрочем, надо было признать, что сама бы она еще подумала, уходить ли с корабля, а тут какой-никакой повод.
Габриэль вернулась к себе в каюту с очередным пакетом персиков (и неважно, что подумает Рефор, впрочем, местные фрукты оценил даже он) и устроилась на койке, читать очередной нордиканский роман из того собрания, что оставил Морис Готье. Но чем дальше Габриэль следила за приключениями спецагента, разоблачающего вражеские козни, тем неспокойнее становилось у нее на душе. Как там остальные? Ари исправно выходил на связь, но новостей у него не было. И даже от сухих фраз на экране комма веяло нарастающим раздражением. Ари не любил, когда задача не желала поддаваться. Слишком уж все тихо и благообразно. «А в самом тихом омуте, – говорил Ари еще до прилета, – самые злые черти». Габи смутно представляла, кто такие эти черти, но, пожалуй, лучше уж они, чем терране. Чертей, если верить Ари, хотя бы сразу заметно.
Персики закончились, роман тоже. Тревога грызла все сильнее. Габриэль услышала какие-то звуки в медблоке, отложила планшет и вышла из каюты. В медблоке старательно гремел инструментами Джон, заглядывая во все ящички и тщательно выверяя настройку сканеров. Лицо у него было серьезнее некуда, хотя перемазанный шоколадом уголок рта сводил на нет всю красоту картины «Доктор Аллен за работой». Но надо как-то поддержать напарника. Бедолага мучается так же, как и она.
- Очень правильно, Джон, – улыбнулась Габи. – Мы не знаем, когда можем понадобиться, все должно быть в идеальном порядке.
Джон обернулся к ней со страдальческим видом:
- Совершенно никакой информации…
Габи прекрасно его понимала. Но сейчас ей нужно быть старшим наставником.
- Как говорил сеньор Оливейра, – с важным видом произнесла она, – чего не знаешь, того не сдашь.
Джон хихикнул от формулировки.
- Да… наверное, вы правы. Ждем.
- Ждем, – эхом откликнулась Габриэль.
13.
Асахиро
Просто-таки узнаю родной Шинедо, век бы его не видеть. Сколько раз я так дежурил у входа, чтобы вовремя поднять тревогу или не упустить нужного человека. Главное, чтобы никакой Коидзуми в окрестностях не бродил. Так и не знаю его имени, впрочем, и я для него был исключительно «этот чертов Фудзисита». В свое время, говорят, он чуть ли не торжественную клятву дал – убить меня или по крайней мере покалечить до небоеспособности. Пытался несколько раз, и лично, и со своими. Не преуспел. Он был, пожалуй, одним из первых, но далеко не последним. Наверное, из-за моего ухода он взбесился едва ли не больше, чем родной клан – как же, добыча из-под носа ушла! Хотя еще вопрос, кто там добыча. Мне было только двадцать, но последние наши встречи заканчивались явно не в его пользу. Даже если он был не один. Я никаких клятв не давал, но все же порой жалею, что так его и не прикончил.
Вот еще, нашел о чем вспоминать. Хотя Снайпер прав – мысли о чем-то постороннем помогают настроиться на нужный лад. Тем более что делать все равно особенно нечего – Коидзуми тут точно нет. Я, конечно, не знаю, кто может хозяйничать в этом городе, но я почти уверен, что большинству вариантов смогу противостоять. В худшем случае – предупредить Снайпера и исчезнуть.
К подъезду кто-то приближался. Я отступил в тень, как будто просто шел мимо дома. В мою сторону посмотрели равнодушным взглядом и скрылись за дверью. Видимо, я вполне сошел за элемент обстановки. Через минуту дверь скрипнула снова – это вернулись Снайпер и Эмбер. И вид у нашего переводчика был почти радостный. Чересчур радостный для похищенного. То ли мы – это лучшее, что с ним могло случиться сегодня, хотя по его реакции на нашу встречу не скажешь, то ли он очень умело подыгрывает. Но нет, не похоже, он такого вообще не умеет. Ладно, нам же проще. Не придется применять силу, а на месте уже капитан и Нуарэ разберутся, чему он так обрадовался.
До сомбрийского посольства дошли без приключений, правда, Эмбер за Снайпером откровенно не успевал. Темнеет здесь быстро, а он, судя по всему, близорук и в сумерках видит очень плохо. Нам, понятно, темнота только на руку, чем меньше народа нас может заметить, тем лучше. Не заметил вроде бы никто. На проходной охранник узнал нас, поинтересовался, что за посторонний, и вполне удовлетворился ответом «С нами, по срочному делу». Благо из нас троих Эмбер был единственным, на ком металлоискатель не зашелся визгом.
Уже у самого входа нам встретилась Мари. Она чуть нахмурилась:
- Посторонние на территории посольства…
- Нет времени оформлять пропуска, – оборвал ее Снайпер. – Позови капитана Да Силву или просто уйди с прохода.
Не дожидаясь ответа, он попросту отодвинул ее и сделал знак Эмберу идти следом. Тот еще успел пробормотать что-то вроде извинения за беспокойство.
Капитана Мари, похоже, и правда вызвала. Или так удачно все совпало. Во всяком случае, он был уже внизу. А по лестнице спускался Нуарэ.
- И что тут происходит на ночь глядя? – поинтересовался Да Силва. Снайпер кивнул на Эмбера:
- Сотрудник терранской дипмиссии. Маринескинец. Располагает информацией о том, что там творится.
Капитан смерил взглядом сначала Эмбера (тот отвел глаза), затем Снайпера. Выражение его лица из скучающего моментально стало сосредоточенным.
- Коммандер, пообщайтесь с…
- Меня зовут Ксавье Эмбер, – быстро вставил Эмбер. Судя по затравленному взгляду, он уже заранее простился с жизнью.
- С мсье Эмбером. Это по вашей части.
Эмбер протянул Нуарэ свой планшет. Его рука чуть дрожала.
- В-вот... – голос не вполне его слушался. – Посмотрите... там дополнительная карта… Только… не убивайте меня… пожалуйста. Вы же... против терран?
- Да не то слово, – хмыкнул капитан. – Никто вас убивать не собирается, более того, постараемся обеспечить вашу безопасность. Коммандер, вызовите лейтенанта Враноффски. Кажется, спать нам этой ночью не светит. Я позвоню госпоже Лисовски.
Когда Эмбер отошел в сторону, капитан тихо проговорил:
- А тебе, Снайпер, я голову оторву!
- Эта голова нам еще пригодится, – подал голос Нуарэ, чуть отстав. – К тому же позволю себе предположить, что вы, как бывший наемник, поступили бы точно так же.
- Коммандер, вот от вас не ожидал, – Да Силва говорил грозно, но больше для вида. – У меня очень большие сомнения, что мсье Эмбер пришел к нам по собственной воле. Так?
Снайпер не отвечал.
- Понятно. То есть имело место похищение. Я в вас верю, все прошло идеально или близко к тому, Но здесь, черт возьми, не Сфера! Я уж не говорю о том, что такую самодеятельность неплохо бы согласовывать с командованием. Впрочем, мне с тобой давно все ясно.
- Капитан, – я вышел чуть вперед, – мы...
Он не дал мне закончить.
- Асахиро, вот уж сейчас твоя защита не нужна. Я вас обоих знаю, ты по собственной инициативе такое не устраиваешь. Так что это явно затея Снайпера. Как по-твоему, – он снова обращался к Снайперу, – скоро ли терране хватятся своего сотрудника и что после этого начнется?
Снайпер по-прежнему молчал. Я прекрасно знаю это его выражение лица – точно так же он смотрел на командира «Стаи», когда тот пришел разбираться из-за моей сломанной руки. Весь его вид говорил: «Ты ничего мне не сделаешь и сам это знаешь».
- Черт с тобой, – совсем другим тоном сказал капитан. – Нуарэ, на самом деле, прав. Была бы моя воля, сам бы что-нибудь такое отмочил. Мне только одно интересно: тебя никто из прежнего командования за твои художества пристрелить не пытался?
- Не вышло, – коротко ответил Снайпер.
- Все с тобой ясно. В общем, вы двое чтоб без моего ведома и разрешения не то что за периметр, а за дверь не высовывались! А то я уже боюсь представить, что еще вы тут устроите.
14.
Дарти
Так, я не понял! С утра, значит, тихо-мирно гуляю по окрестностям, сходил с Мари кофе выпить, пока ей никого никуда везти не надо. Кстати, приличный тут кофе, я даже пару пакетов прихватил. Днем хотел Асахиро в город вытащить – а он как с самого утра куда-то провалился, так его и нет. И Снайпера тоже, ну да от него чего еще ждать. Джейк с Хосе в городе, Ари отчеты строчит, а мне куда податься? Остался в посольстве сидеть. Замечательный из меня разведчик, ничего не скажешь. Ладно, будем считать, что я обеспечиваю безопасность командования. Да-да, мне тоже смешно. Оно, конечно, хорошо держаться вместе и все такое, но парни благополучно свалили, а я тут торчу как дурак. И даже не «как». Ладно, к вечеру вернулись эти двое и приволокли с собой этого с планшетом. Мимо охраны, мимо всего. И опять все глухо. Сижу, измываюсь над местной кофемашиной. Наконец добился от нее повышенной крепости, а то эту коричневую водичку, которую в посольстве принимают за кофе, пить невозможно. И чего я сюда потащился, а?
- Твою ж флотилию во все шлюзы через черную дыру!
По лестнице слетел Ари. Я вопросительно обернулся к нему и любезно протянул стаканчик кофе. Он схватил стаканчик, залпом опрокинул его в себя, сделал непередаваемое выражение лица – ну правильно, я же машину по своим запросам настроил – набрал полную грудь воздуха и… Нет, некоторым русским выражениям он меня успел научить, но понял я очень небольшую часть. Потому что не повторился Ари ни разу. И единственными относительно цензурными словами в этом всем было «терране» и «диверсанты». Кажется, тут уже какая-то серьезная каша заваривается.
- Так, а теперь можно в двух словах для тупого наемника, что именно здесь происходит?
Ари набрал еще больше воздуха, и я ожидал второго заряда, но ответил внезапно коммандер Нуарэ, возникший на верхней площадке:
- Происходит здесь то, что Эмбер дал показания, по которым терранская дипмиссия была прикрытием для подготовки захвата власти.
Везет мне что-то на перевороты, как я погляжу. Ари, похоже, думал то же самое – он понимающе взглянул на меня и похлопал по плечу. А Нуарэ продолжал:
- Всем проверить оружие и быть готовыми ехать в космопорт. Возможно, прорываться придется с боем, – и чуть другим голосом поинтересовался: – Где там эти… похитители?
- Здесь, – Снайпер со своей бесшумной походкой меня однажды до инфаркта доведет. – Насколько я помню, был запрет покидать здание, а не комнату.
Нуарэ только махнул рукой. Тем более что Лисовски и Готье уже были здесь. Оба в мундирах дипломатической службы, хоть сейчас на прием к этому их королю – а ведь их явно разбудили. Это мы тут безо всякого распорядка шляемся, как в старые добрые времена, а они-то с утра в делах. Уникальные люди. Нуарэ, не теряя времени, притащил Эмбера, который, кажется, уже был готов прикинуться здешним пуфиком, и начал вместе с кэпом объяснять ситуацию. А мы слушали и охреневали. Я так точно. То есть, понятно, что я во всех этих дипломатических делах пень трухлявый, но даже я уловил, что наши терранские приятели, кажется, вознамерились провернуть тут примерно то же самое, что Феодал пытался провернуть на Сомбре, прежде чем облажался и свалил в Сферу. То есть убедить местных, что союз с Террой на ее условиях – это то, о чем они всю жизнь мечтали. А не поверят – так и силу применить. Причем, до какой степени они контролируют ситуацию – это пока неизвестно. Тут капитан очень мрачно посмотрел на Снайпера, тот сделал вид, что его здесь нет. А с другой стороны, чего мрачно смотреть, если этот самый Эмбер как раз-таки слил много всего ценного? Он сначала сдуру ввязался в работу с Террой, дальше уже в дело пошел шантаж, но он как-то ухитрился наделать резервных копий всякого интересного. Так что теперь расклад такой – Лисовски несется с этим интересным во дворец, Готье – к архиепископу, Враноффски пока никуда не несется, потому что сообщение на Сомбру отправлено и народ на корабле предупрежден, Эмбер тем более никуда не несется, потому что до поры до времени посольство дает ему убежище, а мы все в ближайшее время хватаем ноги в руки и несемся в космопорт. И очень надеемся (кэп посмотрел на Снайпера еще мрачнее), что тема с похищением Эмбера пока не всплыла.
И только я, значит, хотел напоследок еще стакан кофе соорудить, как на крыше что-то шарахнуло. Враноффски с матом понесся вверх по лестнице, Хосе на всякий случай рванул за ним. Когда Ари вернулся, выражение его лица было красноречивее предыдущего монолога.
- Капитан, – хрипло проговорил он, – похоже, Терра уже расчухала. Спутниковая тарелка снесена к хренам.
Капитан сказал ровно одно слово, метнул на Снайпера совершенно убийственный взгляд и жестом скомандовал выметаться.
Провожать нас пошла Мари. Эх, только я подумывал ее на побережье вытащить… Поблагодарила меня за кофе, обменялась со Снайпером коротким рукопожатием и сообщила, что посольство не будет в претензии в случае ущерба машине. «Только выберитесь», – ее голос чуть дрогнул. А ведь до сих пор по невозмутимости она уступала разве что Снайперу.
Я сунулся было вперед, к Ари, но Снайпер мне не позволил: «Впереди сяду я. И Асахиро. Так лучше». Эх, опять меня задвинули. Но спорить со Снайпером я точно не собирался, я еще жить хочу. Тем более что не могу сказать, чтобы он был неправ. Я в очередной раз спросил себя, чего мне на месте не сиделось. Но это еще на «Кашалоте» думать надо было, а сейчас уже все завертелось, топай куда скажут и попытайся остаться в живых. А это, кажется, может быть непросто.
Так. Я, может, и пень, но не глухой точно. И звуки перестрелки я не спутаю ни с чем. А слышались они в аккурат со стороны дальнего терминала на задворках, куда «Сирокко» загнали, чтоб не пугал гражданских. До сих пор всем это было только на руку – упрощенный выход в город, почти ни с кем не пересекаемся. А вот теперь, кажется, дело плохо – до местных этот бардак пока еще дойдет. Да и нам бы еще прорваться. А то память на лица у меня, конечно, хуже некуда, но я совершенно точно могу сказать, что, когда мы прилетели, этих рож среди персонала космопорта не было. Как минимум, что-то многовато народа для проверки документов. И что-то у меня такое чувство, что под форменными куртками там отнюдь не сканеры. И какого черта, хотел бы я знать, тут происходит?
- Космопорт под контролем Терры, – произнес на пиджине тот, что в центре. Заслон ощетинился стволами. – Сдавайтесь по-хорошему, и мы дадим вашему кораблю улететь.
Что?! Еще у них разрешения спрашивать? Уж на что мне на Терру всегда было плевать с высокой орбиты, как и всем в Треугольнике, но тут взбеленился даже я. Снайпер молча взялся за пистолет, но в кои веки выстрелить не успел – его оттолкнул Нуарэ. С отобранным у Джейка плазморужьем коммандер вылетел на середину прохода.
- Дадите улететь, значит, – тихо процедил он сквозь зубы. И прежде чем заслон успел среагировать, коммандер выпустил весь заряд в говорившего и тех, кто был рядом. Меня замутило. Я впервые видел, на что похож человек, получивший плазмой точно в морду, и надеюсь больше этого не видеть никогда. Терране шарахнулись, но почти сразу же поднялась несусветная пальба. Крыли просто в белый свет как в копеечку, как никого не зацепило – я не понимаю. Впрочем, думать было некогда. Я хотел драки – я ее получил, теперь ноги бы отсюда унести. Желательно в комплекте со всем остальным.
- Сдаваться вам, значит… – что-то в лице и голосе Нуарэ было очень нехорошее. Из меня очень паршивый психолог, но так прут драться, когда возвращаться не собираются. Додумать эту мысль уже не получилось. Коммандер снова вскинул плазморужье, но в этот раз его опередили. Откуда-то из укрытия вспыхнули три или четыре луча и скрестились на фигуре Нуарэ. В тот же момент в ту сторону метнулись Снайпер и Асахиро. Я уже не видел, что там происходит – впрочем, догадываюсь, что палить из плазмы стало некому. А толку, свое дело они сделали. Я попытался отвести взгляд от тела Нуарэ. Кажется, или меня сейчас вывернет, или я позорно хлопнусь в обморок.
- На корабль, – лицо капитана было пострашнее всего, что я до сих пор видел. – Может быть, успеете.
Джейк и Хосе осторожно, но очень быстро подхватили коммандера (черт, как не хочется думать «тело коммандера», хотя так оно и есть). Кажется, в общей свалке им даже удалось ускользнуть. Но это значит, что нас осталось всего пятеро. А этих уродов сколько? Ари связывался с кораблем, но сможет ли Каррера прорваться? А потом все мысли кончились, потому что стало не до того. Случайно я тут или неслучайно, а я все-таки боевик. И вроде как не из последних.
Не помню, скольких я свалил, но двое или трое точно на моей совести. Хотя в таком бардаке поди разбери. Но главное – с той стороны терминала послышался голос Карреры. Кто бы мне сказал, что я буду так рад слышать трехэтажную брань! Я метнулся к пустой стойке регистрации, откуда вроде был неплохой обзор… и тут в правое бедро прилетело словно кувалдой. Все, на что меня хватило – свалиться за стойкой, а не на самом проходе, где меня бы и прикончили. Пистолет я удержал, но толку теперь от него… В глазах уже начало плыть, боевик, тоже мне, ничего ж смертельного, и хуже огребал в свое время… Легко сказать. Так, есть же индивидуальный пакет и инъектор с «тоником»… но я понимал, что уже не успею. Руки не слушались, пистолет уже просто валялся рядом. Черт, да что ж так больно-то…
15.
Враноффски
Дарти, твою флотилию десять раз, этого еще не хватало! Я сам не понял, как оказался рядом с ним. Кто-то из терран сунулся было в нашу сторону – нет уж, я тоже стрелять умею. Хотя, конечно, это Дарти боец, а я что – герой самоволок… Дарти, чувак, ты там не умирай, ладно? Уф, вроде жив, но в глухой отключке. Я завозился с перевязочным пакетом. Тьфу, лихорадка нордиканская, все кровью залито. Я так на месте не разберу, насколько все серьезно. Ладно, кровь вроде остановил, остальное потом. Ну что такое, вот угораздило же! Про коммандера я предпочитал вообще не думать, чтобы все это по новой перед глазами не вставало. Хорошо, что Джейк и Хосе прорвались. Может, Габи еще успеет… Блин, вот не хотел же вспоминать. Так, Враноффски, ты офицер или кисейная барышня? Навидаешься еще и не такого! Но, елки зеленые, это ж Дарти. На Нордике выгреблись, на Лехане выгреблись, а теперь вот так? Ну пожалуйста, чувак, поживи еще немного, я сейчас…
- Лейтенант, – капитан появился рядом совершенно незаметно, и я чуть под потолок не взлетел, – доставьте сержанта Дарти на корабль. Один справитесь?
- Да, но… – ошарашенно заблеял я. Капитан сделал мне знак помолчать, шарахнул из своего «Аспида», надо полагать, по очередному желающему общаться, дождался эффекта и снова обернулся ко мне.
- Враноффски, – металла в его голосе хватило бы на пару линкоров, – бойцы у нас есть, а связист один. Будешь здесь торчать – сдохнете оба. Пошел!
- Есть выполнять, – на автомате отозвался я, хотя отвечать было некому – кэп уже исчез за новым укрытием.
Так, ну если и уносить ноги, то сейчас, пока терране встречу с «Аспидом» переваривают. Это, конечно, не плазма, но тоже эффектно – сначала вроде бы тихий слабенький выстрел, вроде даже ни в кого ничего не попало, а потом шарах, и оппонент без головы. Или еще без чего-нибудь. Мне, если честно, не слишком любопытно.
Ну, спасибо родной Академии за уроки первой помощи. И особенно – транспортировку пострадавших. Помню, как мы под общее ржание таскали друг друга по парку во всех сочетаниях и позах. Пригодилось, блин. Хотя одно дело – тащить однокурсника, который сам за тебя держится, а другое – отключившуюся тушку твоих же габаритов. Дарти ниже меня, но более коренастый. Ох, чувак, что ж ты тяжелый-то такой? Ладно, вытащу, будьте благонадежны. Так, там вроде никого… теперь за колонну… Твою флотилию, это еще кто на нашу голову? Кто там был, я уже не узнаю, спасибо Снайперу. На долю секунды я встретился с ним взглядом – он знаком показал «я прикрываю». Вернемся живыми – я разорюсь выпивку ему ставить. Ничего, мне не жалко.
Как мы оказались на корабле – не помню. Меня словно по эстафете передали – сначала кэп, потом Снайпер, дальше к нам прорвался Каррера с ребятами… Ох, здравствуй, родимый «Сирокко», чтоб я еще раз из любимой рубки вылез! Хотя, ясное дело, приказ будет – вылезу как миленький. Но рубка потом, сейчас – в медотсек.
- Здесь не экзамен, Джон, – услышал я голос Габриэль. – Нам не поставят плохую отметку, каким бы ни был исход.
- Да какие в задницу отметки! – буркнул в ответ Аллен. – Одно дело – экзамен провалить, другое – наш коммандер!
Я увидел активированную криокамеру. Ничего себе, Джейк и Хосе опередили нас от силы на пару минут! Но, понятно, тут счет не на минуты, а на секунды. Вот бы успели. Я могу сколько угодно стебать коммандера, но чтоб он вот так заживо изжарился из-за каких-то поганых терран… Клянусь, если выживет – я специально нарушу что-нибудь нестрашное и выслушаю от него любые нотации!
- Твою-то мать, – Габриэль обернулась. Ох ёпт. Лучше бы она орала и крыла в три этажа. Такого помертвевшего взгляда у нее даже после того пожара не было. – Джон, еще двое.
- Один, – поправил я. – Меня не зацепило.
- Ари, ты весь в крови.
- Это Дарти. Ему бедро прострелили. Я перевязал.
- Джон, быстро займись Дарти. Я справлюсь.
- Конечно, – вот Джон по голосу был отдаленно похож на человека. – Так, давай его сюда. Сразу могу сказать: было бы серьезно, ты бы его не дотащил.
За что люблю наших медиков, так это за оптимизм. Тут я почувствовал, что сейчас не хуже Дарти сползу по стенке.
- Слушай, Джон, как с Дарти разберешься – дай что-нибудь… чтоб в норму прийти. А то мне сейчас работать, и быстро…
- А ты на ногах не стоишь, – закончил за меня Джон. И это была чистая правда. – Не вопрос, сейчас все будет.
Не знаю, что за зеленую гадость он мне намешал, но хоть руки перестали трястись, а сердце – выскакивать из груди (кажется, зря я тот кофе залпом выдул). Так, теперь к делу. Сообщить маринескинцам, что здесь творится, оповестить адмирала, предупредить Нордику. После взлета, скорее всего, пойдем в радиомолчании. Только бы прорваться.
16.
Когда по защищенному каналу пришло сообщение от Ари, тревога, которая грызла Габриэль, перестала быть непонятной. Зато и взлетела до небес. Но на эмоции времени не было. Надо действовать. Медблок отдраен и вылизан, хоть сейчас проводи полостные операции. Хоть бы не понадобилось, хоть бы… Твою-то мать! Она только сжала зубы, когда Джейк и Хосе занесли в медблок… ей не хотелось говорить «тело», но это было именно тело коммандера Нуарэ. Сейчас язык не поворачивался звать его по имени. Как будто хоронит раньше времени. Ожоги, конечно, страшные. Терранские плазморужья нордиканским не уступят. Но вдруг... И когда датчики мозговой активности подали сигнал, у Габриэль затряслись руки. Рядом в ступоре стоял Джон и смотрел на нее, не зная, что говорить.
- Криокамеру, быстро! Столбом не стой! – рявкнула она.
- Но…
- Мозг не умер. Но умрет, если мы будем возиться.
Умница Джон тут же засуетился с криокамерой. Габриэль готовила операционный стол.
- Джон, вы помните, как делать криотруп?
- Сами понимаете, только на симуляторе в Академии.
- Я тоже. Но это был мой вопрос на выпускном экзамене. С демонстрацией, разумеется. Я получила высший балл и похвалу комиссии. Доктор Леблан, мир его праху, потом кучу ценных советов надавал, когда запись смотрел. Но сейчас нас похвалят уже за то, что попытались.
Габриэль горько вздохнула. Все было готово.
- Мы его спасем, – спокойно сказал Джон. – Не имеем права не спасти, и снисхождения никто не сделает.
- Именно. Помогай.
Не успели закончить с криотрупом, в медблок, тяжело дыша, ввалился Враноффски, таща на себе раненого Дарти. Габриэль мысленно схватилась за сердце, но, судя по голосу, Ари не пострадал. Джону не пришлось повторять дважды, такие случаи как раз по его части. Простреленное бедро – штука неприятная, но если уж Дарти сюда попал живым – значит, артерия не задета. «Жить будет», – бодро доложил Джон через некоторое время.
- Ну хоть откуда-то хорошие новости. Я заканчиваю. Ари, ты еще здесь? Что там происходит-то?
Враноффски честно и без эвфемизмов ответил.
- Понятно. Не расслабляемся. Хорошо хоть за тебя можно не беспокоиться. Криотруп готов, – Габриэль запечатала криокамеру. – Теперь мы довезем его до дома. Криокамера прочная, хоть роняй ее, хоть пинай ногами, хоть скачи на ней. Главное, чтобы дома его вытащили. В планетарном госпитале должны быть образцы клеток для клонирования органов, я тоже на всякий случай взяла пробы уцелевших тканей.
- Я сообщу Темплу, – сказал Враноффски. – Джон, спасибо за зелье, я пошел.
Когда за ним закрылась дверь, Габи намешала себе энергетика. Уже во второй раз – первый стакан она выпила, получив сигнал тревоги от Ари. Кому другому оторвала бы голову за такое насилие над организмом, но если она не будет так издеваться над собой – двум десяткам других организмов будет гораздо хуже. Медузе понятно, что это только начало.
- Внимание экипажу, – произнесла она в интерком. – Всем, кто не занят подготовкой к взлету, просьба подойти в медотсек и быть готовыми оказывать первую помощь. Двое – с гравиносилками к шлюзу, остальные в резерве.
17.
Жоао Да Силва никогда не жаловался на реакцию, но со Снайпером, пожалуй, не смог бы тягаться и в лучшие годы. Вот и сейчас он не успел заметить, когда невысокая фигура в черном возникла рядом, и только возблагодарил судьбу, что этот парень на их стороне. Неуловимое для глаза движение, выстрел – и у терран, кажется, одним меньше. Быстрый обмен жестами: «Ты как?» – «Цел». Ну да, что он еще скажет. Капитан прекрасно видел, что Снайпер ушел в этот свой боевой режим – «запрограммированных» он навидался выше крыши и умел распознавать. Этот взгляд и эту характерную полуулыбку он в основном наблюдал в прицел, и непривычно было видеть такое совсем рядом.
- Спасибо, что вывел Враноффски, – капитан сам не был уверен, что Снайпер сейчас его слышит. Но он кивнул в ответ и исчез так же мгновенно, как и появился. Пора уходить. Заслон уже явно дожимали, против Карреры, даже с половиной группы (вторая осталась у корабля) им долго не продержаться…
- Капитан, берегитесь! – Джейк метнулся вперед. Проклятье, реакция и правда уже не та… Оглушительный взрыв отбросил Да Силву к стене, и он успел увидеть лишь осевшее на бетон тело Джейка. Вернее, то, что от него осталось. Рядом рухнул Хосе, скошенный очередью. Не успели. У терран было в запасе подкрепление.
Да Силва почувствовал, как в нем закипает ярость. Они убили его старшего помощника – он верил в Габи, но знал, насколько велик риск. Они убили двоих бойцов из ударной группы. Нет, уже троих – Эндрю накрыло тем же взрывом. И сейчас рассчитывают разделить экипаж и перебить поодиночке. Нет уж. Этот номер не пройдет. Как там звали того «запрограммированного», с которым Да Силву сравнивал Снайпер? Стэнли? Высший уровень, машина для убийства… Капитан Да Силва никогда никаких программ не проходил, но сейчас он им покажет машину для убийства. Выскочивший было на капитана терранин шарахнулся, но от «Аспида» пока что никто не уходил. «За Рафаэля. За Джейка. За Хосе». Капитан не тратил силы на цветистые проклятия в стиле Карреры – пули и так все объяснят. До кого дошло – тем от жизни уже ничего не надо.
В чем-то затея терран, конечно, удалась – они действительно сумели отрезать сомбрийцев друг от друга. Да Силва лишь с большим трудом мог определить, где хотя бы кто-то из экипажа. Освещение терминала и так не было особо ярким, а уж после того, как пальбой и взрывами перебили половину светильников, воцарился полумрак. Не говоря уже об участке поля перед «Сирокко» – на корабле предусмотрительно выключили внешние огни, чтобы не слепить своих. Совсем близко – но выход на поле простреливался лучше всего. «Ничего… прорвемся». Терране, видимо, рассчитывали, что их внезапная контратака полностью парализует сомбрийцев. «Как же. Десять раз». Такими сюрпризами Да Силву и тридцать лет назад было не удивить, не то что сейчас. Он был не из тех капитанов, кто важно стоит на мостике, раздавая команды – если его люди в опасности, он будет драться вместе с ними. И противнику это очень не понравится.
То ли терране решили, что одиночку дожать будет проще, то ли узнали Да Силву даже в гражданском («а как же… можно сказать, давние знакомые…»), но его совершенно явно пытались оттеснить от остальных. Еще двое свели знакомство с «Аспидом» и попрощались с кишками, но на этом патроны в нордиканском чуде техники закончились. На перезарядку времени не было. Капитан сунул временно бесполезный «Аспид» в кобуру и вскинул второй пистолет – и в этот момент его ослепила яркая вспышка. Ну, с-специалисты, как говорит Враноффски, подготовились! Да Силва не был сомбрийцем, но за двадцать пять лет его зрение стало таким же, как у них. Всего доля секунды, но терранам этого хватило. Обрушившийся на голову капитана удар вполне мог проломить череп, но, по счастью, пришелся вскользь. Оглушенный Да Силва рухнул на пол, в глазах все плыло и от недавней вспышки, и от боли. Только не отключиться, иначе не встать. Хотя к тому и так шло. Удары посыпались градом. Мелькнул силуэт Грега, явно пытавшегося вмешаться – и тут же исчез. На приступе злости – еще не хватало, чтобы какие-то паршивые терране ногами запинали! – Да Силва отшвырнул двоих, но противников было слишком много. Остается надеяться, что остальным удастся уйти…
- Кэп, держитесь!!! – выкрик Карреры сорвался в рычание. Стрелять сержант не рисковал, но ему это было и не нужно – терране шарахнулись. Ударная группа не раз шутила, что Каррере оружие с собой брать необязательно, он голыми руками порвет. И сейчас терране в этом убеждались. «Да я… да моих людей… кишки по бетону… разорву!» – рычал сержант, перемежая выкрики многоэтажной бранью. Он встал перед Да Силвой, закрывая его своей широкой спиной. Передышка продлилась лишь несколько секунд, но за это время капитан успел дотянуться до инъектора с «тоником». Туман в голове рассеялся, можно было встать на ноги.
- Кэп, берите пару ребят и уходите, – бросил Каррера. – Навоевались на сегодня.
Да Силва лишь стиснул зубы. Не так уж серьезно ему досталось. Он не бросит своих.
- Марк, Мигель! – крикнул сержант. – Кэп не в себе, эвакуируйте! А я с этими уродами разберусь!
Да Силва понял, что сейчас его безо всякого почтения к командованию утащат, как мешок, и предпочел все-таки пойти сам. Тем более что, даже несмотря на «тоник», его несколько пошатывало. Да и пальбы у выхода на поле стало поменьше – неужто даже у пополнения силы иссякают? Мелькнул черный силуэт. Все понятно, там засел Снайпер. Неудивительно, что у терран мало охоты соваться. Не поперли бы туда всей толпой, тогда даже ему не справиться…
- Я выведу, капитан, – Да Силва даже вздрогнул. И ведь видел, где Снайпер был минуту назад, но отследить перемещение опять не успел. Как, впрочем, и тот терранин, что попытался вылезти.
Но их все еще оставалось слишком много. Да Силва и его «конвой» уже соединились с группой у корабля, когда около выхода хлестнула очередь. Неужели Снайпера все-таки засекли? Нет, вряд ли, скорее уж так сложились обстоятельства. Очень неудачно сложились. Даже для такого бойца, как Снайпер, есть пределы. Да Силва увидел, как он завалился набок, и рванулся обратно, но Марк и Мигель не пустили.
- Капитан, был приказ увести вас. Если нужно, силой. Уходите на корабль и оставьте их нам.
Да Силва хотел возразить, но по расширившимся глазам дежуривших у шлюза техников понял, что отделали его, похоже, сильнее, чем он думал. И лучше подчиниться, пока не накрыло.
18.
Себастьен Рош слыл человеком редкой невозмутимости. Но сейчас он был готов выть в голос от собственного бессилия. Нет, он был прекрасным стрелком, и благодаря ему терране потеряли уже не одного и не двоих, но все же... Самоубийственную атаку Нуарэ он не застал – как и группа Карреры, он вступил в бой позже. Лишь мельком видел, как тело коммандера принесли на корабль. Как, наверное, весь экипаж, Рош надеялся, что коммандер выживет, но понимал, что шансы невелики. Свет дневной, ну почему его не было рядом?! Может быть, он сумел бы остановить Нуарэ. Или не дать терранам ответить. Потому что Нуарэ должен жить. Рош давно для себя решил, что, если доживет до отставки Да Силвы – любой ценой будет пробиваться под командование Нуарэ. А что тот станет капитаном, Рош не сомневался. Кто, если не он. И чтобы все вот так глупо закончилось? Да не бывать этому!
Но к Нуарэ Рош не успел. К капитану – тоже, их с Асахиро и Снайпером отрезала контратака терран. И если Снайпер мог себе позволить возникать чуть ли не в самой гуще противников и мгновенно исчезать, то свои возможности Рош представлял вполне трезво – первый такой выход станет для него последним. Его и так зацепило, когда он пытался прорваться к Каррере. Спасибо парням, прикрыли. Но теперь боеспособность Роша зависела только от времени действия «тоника». Впрочем, терранам это знать необязательно. Стрелять он все еще мог. И все же надо было выбираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Спасибо Снайперу – соваться к ним уже не рисковали. И принесла же нелегкая этого стрелка! Выследить Снайпера он не мог точно – даже Рош, зная его планы, не успевал за настолько мгновенными перемещениями. Скорее крыл как придется – терран все-таки сильно деморализовало яростное сопротивление, и многим уже в каждом углу мерещились сомбрийцы. Но от этого не легче. Какие бы там у Снайпера ни были способности, а очередь в спину свалит даже его. Стрелок прожил недолго – взбешенный Асахиро не промахивается. А толку... Рош уже знал, до какой степени Снайпер способен игнорировать ранения. Но он по-прежнему не поднимался. Похоже, дело серьезное.
- Пр-роклятье... – сквозь зубы процедил Асахиро. Он подался было в сторону Снайпера, но Рош загородил ему дорогу.
- Нет. Туда пойду я.
- Ты же и так ранен! – Асахиро кивнул на перевязанную левую руку Роша.
- Вот именно. И я не уверен, что смогу прикрыть тебя. А ты меня – сможешь. И тогда я его вытащу. На ногах я еще держусь.
- Я в долгу перед тобой, – медленно произнес Асахиро. Рош махнул здоровой рукой:
- Иди ты в леханский кактус со своим долгом! Это мы со Снайпером будем перед тобой в долгу, если выберемся. Ты же здесь один.
- Не привыкать, – усмешка Асахиро не обещала терранам ничего хорошего. Рош взглянул ему прямо в глаза:
- Пожалуйста, вернись живым.
Асахиро не ответил.
Снайпер все так же лежал у выхода на поле. В падении его развернуло на левый бок, и так он и остался. Крови столько, что попаданий не разобрать. Но он был жив. Уже что-то. Рош стал примеряться, как удобнее взвалить его на спину и не потревожить свою раненую руку – и в этот момент Снайпер открыл глаза. Рош невольно отпрянул. Ну не может человек прийти в себя при таких ранениях! Но это же Снайпер. Рош вспомнил – такой же застывший взгляд был у него в бою с пиратами. В голове пронеслось все то, что Габриэль объясняла про этот клятый боевой режим. Да, даже в таком состоянии он сможет встать и драться. Последняя мобилизация всех резервов. И верная смерть. Этого нельзя допустить.
Рош опустился на колени рядом со Снайпером, осторожно, но настойчиво прижимая его к полу. Понятно, Снайпер и так сильнее, а уж в боевом режиме с ним так не справиться. Но, может быть, хоть на прикосновение отреагирует... Невидящий взгляд остановился на лице Роша. Стоило изрядных усилий не отвести глаза, даром что Рош был не робкого десятка. До сих пор он думал, что неплохо знает Снайпера и привык к его специфике, но такого он надеялся, по возможности, больше не видеть. Он не знал, способен ли Снайпер сейчас узнавать кого бы то ни было, услышит ли он, если с ним заговорить – но вариантов не оставалось.
- Снайпер, – тихо окликнул Рош, – это я, Себ. Себастьен Рош. Я свой. Пожалуйста, не вставай. Ты тяжело ранен. Ты уже помог нам вытащить отсюда Нуарэ и капитана, а теперь дай мне вытащить тебя.
И Снайпер услышал. На мгновение взгляд темных глаз стал более осмысленным, а потом его голова бессильно упала. Рош быстро проверил пульс. Жив. Все еще жив. Теперь побыстрее уходить.
До корабля добрались без приключений – терране действительно уже не решались соваться, да и Асахиро знал свое дело. Хуже было то, что действие «тоника» заканчивалось. Он все-таки придуман для того, чтобы своими ногами доковылять до медиков, а не чтобы вести бой, а потом еще и тащить на себе раненого. Снайпер, конечно, худой как щепка, но от этого не сильно легче. До шлюза Рош дошел в полуобморочном состоянии. Его поддержали, и откуда-то сбоку донесся голос Карреры:
- Что?! Снайпера валить? Да я этим стрелкам... стволы в задницу по самую глотку!
- Уже, – слабо улыбнулся Рош. – Сержант, раз вы здесь...
Каррера понял с полуслова и помог уложить Снайпера на гравиносилки. Потом обернулся к Рошу:
- Ох, век себе не прощу, что меня там не было! Кто-то еще остался?
- Асахиро. Один.
С нечленораздельным ревом Каррера слетел по трапу. Рош проводил его взглядом и с чувством выполненного долга сполз по стенке. Все от него зависящее он сделал.
19.
Асахиро
Проклятье. Снайпер едва не поплатился жизнью, прикрывая в том числе и меня. Ну что ж, смею надеяться, что сейчас я хотя бы в чем-то вернул ему долг. Рош смог добраться с ним на корабль, оба живы и в безопасности. Теперь можно разбираться с оставшимися терранами. Потому что принимать бой, когда у тебя за спиной тяжелораненый, и есть риск, что он попадет им в руки… Я не хочу делать такой выбор. Тем более за Снайпера. Сейчас я один, и можно не беспокоиться. Я им точно не дамся.
Судя по перестрелке, кто-то из бойцов Карреры все еще здесь. Ну что ж, облегчу им задачу – хотя бы часть терран я отвлек на себя. Я не Снайпер, но тоже кое-что могу. Добраться бы до того типа, что кидался гранатами. Он здесь, я его видел. Этнический японец – не знаю почему, но это отдельно выводило меня из себя. Хотя, казалось бы, что мне за дело до его происхождения. Это из-за него погибли Джейк и Эндрю и едва не погиб капитан. А значит, живым он отсюда не уйдет.
Вместо очередного выстрела пистолет лишь сухо щелкнул. Проклятье. Ладно, увести их от Карреры я смогу, а там – пока у меня есть хотя бы нож, они меня не получат. Но пока что мне повезло – Снайпер выронил свой пистолет недалеко от меня, и я смог им завладеть. Вряд ли удастся вернуть хозяину, но хотя бы выиграю время. Так, вот этот тип очень зря стоит ко мне спиной. Но понять он это уже не успеет. Одним меньше. Разумеется, мне тут же ответили, я нырнул за бетонную загородку.
- Не стрелять! Оставьте его мне!
Голос с японским акцентом. Тот самый. Это он, надо полагать, про меня. Что удивительно – и правда все затихло, по крайней мере, здесь. Решили поразвлечься? Хорошо, будет им развлечение. Только вряд ли то, на которое они рассчитывают.
- Знаешь, мне чертовски надоело впустую тратить патроны. Что-то мне подсказывает, что тебе тоже, – говори за себя, парень, у меня пока мало что пропало впустую. – Как насчет поговорить один на один? Обещаю, пока я жив, наши тебя не тронут. Мне же интересно, что тебе было нужно от нашего сотрудника. Я видел записи.
Так, значит, он знает, кто я такой. Только сейчас я понял, что он говорит со мной по-японски. Не зря я вспоминал Коидзуми… Они даже чем-то похожи. Что ж, до Коидзуми я не добрался, но до этого точно доберусь. Терранин продолжал:
- А то, может, сразу сдашься? Ракуэн твой тебе все равно не поможет. Уж не знаю, с чего это он вообще взялся прислуживать Сомбре. Сдавайся, а? По крайней мере, умрешь быстро.
- Не дождешься.
Я ответил тоже по-японски. Терранин был несколько обескуражен.
- Эй, так ты не ракуэнец? Вот так дела. И что ж ты здесь забыл? Впрочем, у нас еще будет время это выяснить. Много времени.
- Пошел ты…
Еще доля секунды – и его болтовня прекратилась бы окончательно. Но реакция у него оказалась не хуже моей. Ну что ж. Отступать мне некуда, но и со спины ждать некого. Посмотрим, что он умеет лучше – драться или угрожать.
Какое-то время терранин еще продолжал вещать – то подробно расписывал, что со мной будет, когда он победит, то предполагал, что экипаж благополучно сольет наемника и только порадуется, что легко отделался. Старые фокусы. Надеется, что я взбешусь и допущу ошибку. Но такой болтовни я еще в Шинедо наслушался. А вскоре он все-таки замолк – понял, что его превосходство не так-то и велико, если вообще есть. Другое дело, что я в бою с самого начала, а он до сих пор держался в стороне и сохранил силы. И теперь, значит, вышел во всей красе. Ненавижу таких. Если бы он сам не предложил поединок – это сделал бы я.
Удивительно, но стрелять и правда никто не пытался. Залюбовались, не иначе. И то хорошо. Хотя понятно, что если я справлюсь с этим типом – на меня кинется вся его свора. Впрочем… не успеют. Хуже то, что он явно затягивал бой, рассчитывая меня вымотать. Конечно, он-то может себе это позволить… Еще и в защите – в корпус бить бесполезно. И его атаки были направлены так, чтобы не столько убить, сколько вывести из строя – раз за разом он метил мне в правую руку. Кажется, даже достал, но так и не заставил меня выпустить нож. Он хочет взять меня живым. Но такой радости ему не будет. Ни ему, ни остальным. На один удар, если что, мне хватит и левой руки.
20.
Алехандро Каррера боялся в этой жизни (а ни в какую другую он и не верил) только одного. Что свои во что-нибудь встрянут, а он не успеет прийти на помощь. Потому на тренировках и драл с парней семь шкур, да и себя не щадил. Чтобы, если кто только попробует сунуться – костей бы не собрал. Про него шутили, что по кодовой фразе «наших бьют!» сержант вырастет из-под земли хоть на другом конце галактики, и Каррера гордился этим. Но сейчас происходило как раз то, чего он боялся.
Сначала Нуарэ. При одной мысли глаза застилала багровая пелена. Но Каррера прекрасно знал, что такое взбешенный коммандер, и понимал, что его никто не остановил бы. Еще хорошо, что Снайпер и Асахиро добить не дали. А док его вытащит. Иначе просто быть не может. Она такая.
Потом капитан. Нет, Каррера успел вмешаться, но, по-хорошему, они вообще до кэпа не должны были добраться! Но эта треклятая контратака спутала все карты. И откуда этих терран столько повылезло, где маринескинцы их всех хоронить будут? Хотя от того ублюдка, что убил Грега, хоронить будет нечего. Только вот Грега уже не вернуть. И Джейка с Хосе. И Эндрю. Конечно, все они знали, на что шли, но от этого не легче. Привыкнешь терять людей – и ты не командир ударной группы, а мясник. Что ж, по крайней мере, за каждого из парней терране заплатили многократно.
А теперь еще и Снайпер. Вот тут у Карреры, даже мысленно, не оставалось слов, только глухое рычание. Это он должен был быть там, у выхода на поле, и выводить своих. Или уж по меньшей мере раскатать по бетону того стрелка. Охренели совсем! Сейчас Каррера вышиб бы мозги любому, кто рискнул бы напомнить, как недоверчиво он поглядывал на Снайпера первые недели. Этот парень взялся помогать им в пиратской истории и едва не погиб, хотя тогда они были ему никто и звать никак. Он фактически спас десантную группу на Лехане, первым заметив засаду. И в шаттл ушел последним. Карреры там не было, но мелкая Карменсита ему в красках все рассказала. И чтобы вот этот самый Снайпер отхватил пулю, а Каррера не мог вмешаться? Да это ж вообще ни в какие ворота! И еще и Асахиро остался один против этих сволочей. Ну уж нет. Нужно успеть. Без вариантов.
Если до сих пор терране пытались не пустить сомбрийцев на корабль, то сейчас, похоже, решили их оттуда не выпускать. На что они, хотелось бы знать, рассчитывают? Заблокировать их на «Сирокко» и захватить корабль? Хрен им в глотку, Леон даст старт – только пепел с бетона соскрести останется. Или что «Сирокко» улетит, а тех, кто еще снаружи, оставит им? «По себе людей не судят, уроды!». Они улетят и заберут с собой всех своих. Живых или мертвых… Сержант увидел, как Марк рухнул на поле. Вот тебе и «мертвых». Пятый. Мать их терранскую десять раз, уже пятый! Мигель молодчина, среагировал. Но ему, похоже, самому попало. «На корабль!» – рявкнул Каррера. В кактус леханский всю жестовую систему, уже не до тайных переговоров. Кто что услышал, тот услышал, все равно терранам это не поможет. Даже если с Каррерой только трое.
- Твою-то мать… – выдохнул Каррера. Асахиро сцепился врукопашную с одним из терран. Тоже этнический японец, ну, нашли друг друга два выпендрежника… Нет, Каррера сам был не прочь красиво помахаться, но сейчас он предпочитал действовать некрасиво, но эффективно, так что нож лежал себе на положенном месте, а в ход, если стрелять было не с руки, шел и приклад, и ботинки, да и просто элементы обстановки, все равно этому терминалу хуже вряд ли будет. Пускай с ним потом маринескинцы разбираются, нехрен было столько тормозить.
Что удивило Карреру – терран было с десяток. Но они, в лучших традициях паршивых боевиков, просто наблюдали. Зрелища им, надо полагать, захотелось. А если Асахиро таки свалит этого показушника – накинутся всем скопом. Нет уж. Сейчас им будет зрелище… Дмитрий все понял верно и рванул вперед, за ним Дэйв и Алекс. Прекрасно, они с этими зрителями разберутся. Карреру интересовал Асахиро. До сих пор он держался очень хорошо, успешно уворачиваясь от попыток сбить его с ног, но сержант видел – он вымотан боем, реакция уже не та. Чего не сказать об оппоненте.
- Ах ты ж сука терранская!
Асахиро все-таки подпустил противника слишком близко. Быстрый бросок вперед, захват руки с ножом и – подряд – несколько ударов. Вот же сволочь… бьет не на поражение, чисто чтобы обезоружить. Каррера попытался прицелиться, но тут же бросил это дело. Безнадежно, в таком клубке хрен попадешь. Твою флотилию, Фудзисита, продержись еще хоть немного!
Дальше все произошло стремительно. Каким-то образом Асахиро все же удалось вывернуться. Правая рука вся в крови, рубашка в нескольких местах порвана – похоже, еще раньше отхватил. На долю секунды Каррера увидел его лицо. Так смотрят, когда знают, что следующая атака будет последней. Молниеносным движением Асахиро перекинул нож в левую руку и наотмашь полоснул противника по лицу. «Так его!». Пока терранин соображал, сколько у него теперь глаз, если вообще еще есть, Асахиро ударил второй раз – от уха до уха. Только сейчас до терран дошло, но сделать они уже ничего не успели – кому парни Карреры еще не посворачивали шеи, на тех налетел сам сержант. Он уже не помнил, что орал в их адрес и кому и чем навешивал, но в итоге они с Асахиро оказались вдвоем посреди довольно широкого пустого пространства.
- Спасибо, сержант, – спокойно и очень искренне произнес Асахиро. – Вы очень вовремя. Мой следующий удар был бы уже в себя.
- Я тебе дам «в себя»! – буркнул Каррера. – С меня же тогда док шкуру спустит! Сам идти можешь?
- Вроде бы да, ранен только в руку.
- Так, опирайся на меня и быстро на корабль!
Каррера огляделся. Так, Дмитрия все же достали, но вроде жив, парни дотащат. Если из терран кто и оставался – попрятались по углам. Не очень это, конечно, хорошо, пришлют еще в спину подарочек… Но тут со стороны трассы раздался вой сирен. Кажется, маринескинцы наконец расчухали, что здесь творится что-то не то. Ну, лучше поздно, чем никогда.
У корабля шел бой. Каррера смутно вспомнил, что, когда он кинулся выручать Асахиро, там был какой-то взрыв. Но парни вроде справлялись и уже дожимали терран. Как бы ни хотелось раскатать всех до последнего, но, кажется, придется обойтись без такого удовольствия. Сейчас важнее убраться отсюда. И у самого выхода на поле Асахиро споткнулся и упал бы, если бы сержант не подхватил его.
- Эй, что за дела? Ты как?
Асахиро не ответил.
- Да твою ж налево! Только ты еще тут подыхать не вздумай! Док меня уроет!
Наплевав уже на всех терран, какие могли прятаться по углам, Каррера взвалил Асахиро на себя и кинулся прямиком к шлюзу. Повезло – добрался без приключений.
- Так, в медотсеке и так, что-то мне подсказывает, дым коромыслом. Уж что-что, а с первой помощью я и сам справлюсь. Где у тебя инъектор-то, чтоб тебя… опять, что ли, не носишь? Учишь вас, учишь… Ладно, хрен с тобой, мне проще свой найти. Ох ты ж, ничего себе он тебе руку располосовал! Ничего, сейчас замотаю… Да очнись ты уже!
Каррера не замечал, что говорит вслух. Впрочем, Асахиро все равно его не слышит… Лихорадка нордиканская, неужели что-то упустил из виду?! Но тут Асахиро открыл глаза.
- Уф, очнулся. Ты мне больше такое не устраивай. Извини, но придется прокатиться у меня на закорках, сам ты явно не дойдешь.
21.
Джон Аллен изо всех сил старался сохранять присутствие духа. Нет, он знал, на что шел. Кровь, грязь и развороченные внутренности его не пугали, он был не из брезгливых. Брезгливые врачами не становятся. А если становятся, то их брезгливость уходит еще на этапе обучения. Очень быстро приходит понимание, что картинка «я такой красивый в белоснежном халате стою, а приборы все делают за меня» не имеет отношения к реальности. Нет, конечно, любой медблок был оборудован по последнему слову техники даже по сомбрийским меркам. У электроники не замылится взгляд и не дрогнет рука (или что там у нее), так что рутинные операции можно доверить ей. Но нагрузку с врача это не снимает, даже наоборот – нужно быть готовым вмешаться в любую секунду, как только произойдет что-то нештатное. Электроника электроникой, а ответственность – на человеке.
Да, дело было именно в ответственности. Такова доля врача – сколько жизней ни спасай, а тебе припомнят только тех, кого спасти не смог. Джон знал, что это война, и солдаты на ней гибнут. И так же знал, что это не повод отдавать смерти хоть кого-то, не сцепившись с ней пусть даже в безнадежном бою. Иногда – заведомо зная, что проиграешь, но лишь бы самому понимать, что ты сделал все, что мог, а не сидел сложа руки. Так правильно. Так нужно. И нельзя иначе, потому что рядом Габриэль.
Когда Джона и Зои отправляли стажерами на корабль, оба недоумевали, чему может их научить недавняя выпускница. Она же сама почти их ровесница. Он набрался смелости спросить. «Думаете, меня вот так отпустили в свободный полет? – усмехнулась она. – Когда корабль на планете, я езжу в планетарный госпиталь ассистировать полковнику Темплу. Он специально зовет меня на сложные и красивые операции. И поверьте, вы не захотите оказаться при разборе полетов за пределами операционной. Каждый раз выхожу из госпиталя с ощущением, как будто меня били со всей силой и по самым больным местам – но что завтра я опять туда пойду за тем же, если мне скажут. Зато полковник Темпл ни разу не назвал меня бездельницей». Джон и Зои уважительно кивнули. «Бездельниками» полковник медслужбы Темпл обзывал почти всех, кто посмел урвать хоть лишнюю пару минут отдыха. Эх, видел бы он сейчас их обоих. Хотя нет, лучше бы, наверное, не видел. Джона так точно. Ему все время казалось, что он возится как сонная муха. Вон, даже Габриэль накричала насчет криокамеры. Сам виноват, нечего было столбом стоять. Хотя случай практически безнадежный, и Джон так до конца и не был уверен, успели ли они – точнее, успела ли Габриэль. Но они попытались. А дальше стало не до размышлений. Сначала Дарти, потом ребята Карреры… Джон промывал раны, обрабатывал раны, зашивал раны, шипя себе под нос, что швы выходят корявыми, а руки словно вязкий кисель. «Позорище», – вспомнил он любимое словечко Зои. Потом вспомнил, от кого она его подцепила. Твою-то мать, не хотелось бы знать, каково ему теперь в этом… он вспомнил, какими словами назвал ситуацию Враноффски, и тут же снова их услышал. Сдержанная Габриэль выплюнула ругательство буднично, как будто каждый раз только так и выражалась.
- Джон… – она сбилась, не зная, как сказать. – Разбираемся с останками. Здесь… только генетики опознают, кто где.
- Что у вас там, ребята? – послышался в интеркоме голос Враноффски.
Габриэль, которая как раз меняла перчатки, метнулась к интеркому и заблокировала видеосвязь с медотсеком.
- Нет! – заорала она так, что у Джона от неожиданности дернулась рука, и он сшиб на пол лоток с грязными инструментами. – Не смотреть! Работай, драть тебя через забор! Ари, делай свое дело, передавай данные, зови на помощь по всем каналам, только не смотри сюда! Мы справимся, не думай о нас, зови на помощь. У нас… погибшие.
Джону показалось, или у нее срывается голос? Но тут в ее интонации снова вернулся металл:
- Не спрашивать. Выполнять.
- Есть выполнять, – слегка ошалело отозвался Враноффски. – И держитесь там.
Джон с нецензурной бранью собрал рассыпанные инструменты обратно в лоток и швырнул их в стерилизатор.
22.
Бой был в самом разгаре. Не успели разобраться с останками, сменить перчатки и простерилизовать инструменты, как в медотсек, пошатываясь, зашел капитан, опираясь на одного из техников и держась за бок. Выглядел он просто ужасно. Особенно лицо – черное и опухшее, сплошной кровоподтек. Габриэль кинулась к нему.
- Капитан, ложитесь! Что они с вами творили?
Ответом ей было нечленораздельное мычание.
- Ах ты ж мать их терранскую! Челюсть вывихнута. Капитан, сейчас будет больно.
Капитан только страдальчески зажмурился. Из его расквашенного носа снова пошла кровь. Габриэль отчаянно ругалась, останавливая кровотечение. Стерилизуя последнюю партию инструментов, Джон подумал, что сейчас дочку главного сомбрийского миллионера в ней не опознал бы никто.
Габриэль вправила капитану челюсть и теперь смотрела на показания сканера.
- Ари, капитан ранен, и пока ему лучше не разговаривать, – сказала она в интерком. – Вывих челюсти, сотрясение мозга. И это еще не все. Нам нужен кто-то, кто временно возьмет командование на себя.
- Леон?
- Занят предполетной подготовкой. Юджин в машинном отделении, и лучше ему оставаться там. Эрнесто и Арман помогают нам с первой помощью, и я не знаю, что бы мы без них делали.
- Я сам пытаюсь докричаться до всех подряд.
- Продолжай, иначе мы покойники. Остался только Люсьен.
- Я готов, – послышался приглушенный голос Деверо.
- У тебя выбора нет, – резко ответила Габриэль. – Капитан, моргните один раз, если вы против нашего варианта, и два раза, если за. Это, пожалуй, единственное движение, которое вам сейчас точно не повредит.
Капитан мигнул раз, потом второй. Да уж, Габриэль была права – краем глаза Джон видел мониторы, и ничего хорошего они не показывали. Сломанные ребра, явно ушибы внутренних органов… Удивительно, что сам дошел, даже с поправкой на «тоник».
- Ари, капитан одобряет. Ох, твою ж налево! Оповещай сам, у нас тут… короче, мне сейчас будет весело.
Джон проследил за ее взглядом и только скрипнул зубами: на гравиносилках лежал без сознания Снайпер. В мозгу замелькали все наставления Габриэль времен пиратской истории (свет дневной, неужели это было всего год назад?). Понятно, что дело плохо, кровью залито все, что можно и нельзя, но это ж Снайпер, будь он неладен. Сколько он дрался, прежде чем свалиться? Что там с этим треклятым боевым режимом? Видимо, по лицу Джона было понятно, что сейчас от него толку мало, поскольку Габи просто отодвинула его, как стул, и занялась Снайпером сама. Джон слышал, как она шипит сквозь зубы:
- Нет уж, хватит с меня смертей на сегодня! Задрал подыхать! Тебя я точно обратно вытащу! Ну, с-стрелки, стволы бы им в задницу запихать, да чтоб через глотку вылезли, и на шее узлом завязать!
Джон немного успокоился. Если Габи шипит и ругается, это все же лучше, чем тот ее помертвевший взгляд, когда принесли Нуарэ. И действительно, через несколько секунд послышался ее обычный деловой голос:
- Так, Джон, у меня, как говорится в дурацких романах, две новости. Плохая: Стив, судя по всему, получил очередью в спину, серьезная кровопотеря. Хорошая: препаратов крови у нас хоть залейся. Ситуация штатная, работаем.
«Дожили, это уже за штатную ситуацию катит», – невесело усмехнулся про себя Джон, но дальше думать стало некогда – те же двое техников привели под руки Роша. Габи только кивнула – мол, бери на себя, мне не до того. Ладно, тут все проще. Прострелено плечо, рана неприятная, но от такого не умирают. Хуже, что потерял много крови, пока тащил этого самого Снайпера до корабля. Техники рассказали, прежде чем унестись обратно к шлюзу. Но, опять же, Габриэль перед вылетом снабженцев мало не наизнанку вывернула, должно хватить.
Джон потерял счет времени. Пока Габи занималась Снайпером, остальные, понятное дело, пришлись на его долю. Он с очередной горькой усмешкой вспомнил, как в прошлом вылете на Маринеск излучал усердие и прямо-таки мечтал показать на практике свои умения. Даже завидовал, что реабилитировать Асахиро поручили Зои. Правда, вскоре практика случилась, даже больше, чем хотелось бы. Эта уходящая пакетами тромбомасса ему поныне в кошмарах снилась. А уж сейчас… Только отпустил Роша, наказав прийти на перевязку, а если будет плохо, не стесняться вызывать его по любым каналам – появился Мигель с телом Марка. На мертвых времени не оставалось, тут живым помогать нужно. По счастью, Мигель был ранен легко и даже удрал снова в бой под угрозы Джона открутить голову, если вернется с добавкой. Хуже было с Лораном – похоже, поврежден позвоночник. Хотел практики, дорогой Аллен? Кушай, не обляпайся! Руки отрабатывали положенные действия, в мозгу не осталось ничего, кроме страниц учебника и голоса Темпла – как и все будущие медики, на предпоследнем курсе Джон проходил практику в планетном госпитале. Уф. О перспективах говорить пока трудно, но жить Лоран будет. Случай тяжелый, но из тех, где многое можно доверить аппаратуре. Габи, улучив момент, одобрительно кивнула. Не так давно Джон прыгал бы до потолка, сейчас не ощутил ничего, кроме запредельной усталости. А ведь бой еще не окончен…
Небольшая передышка позволила Джону оглядеться вокруг и задаться вопросом, что делать с местом в медотсеке. Рош, положим, ушел сам, Мигель пока не возвращается – хотелось бы надеяться, что еще вернется. Но «Сирокко» вообще не рассчитан на такие столкновения! Его медблок проектировали с мыслью, что в открытый бой экипажи разведчиков обычно не лезут. Ну, может быть двое-трое раненых, может, один тяжелый. Собственно, как было с пиратами. А в такой мясорубке хорошо если хоть кто-то уцелеет! Так, Дарти очнулся, все стабильно. Отлеживаться будет в отсеке экипажа, если что – там ребята помогут, да и интерком никто не отменял. Капитана никуда перемещать нельзя, не то состояние. О Снайпере и говорить не приходится, судьба у него такая – устраивать медикам веселую жизнь. Ладно, еще пара должна поместиться… хотя, конечно, лучше бы этой пары не было. Лихорадка нордиканская, вот только подумаешь! Теперь еще и Дмитрий. Да что ж там снаружи происходит? Впрочем, об этом уже вполне емко высказались сначала Враноффски, потом Габриэль. А Дмитрий, ненадолго придя в себя, добавил. Русский Аллен знал плохо, но в таких объемах хватило.
- Опять ты?! – Джон наконец заметил Мигеля.
- Спокойно, док, не надо меня убивать. Уж если терране не смогли, обидно было бы от своих же загнуться, – Мигель, как всегда, ухмылялся до ушей, но взгляд был тревожным. – Что там Митяй? Я этому уроду уже башку проломил, так нет же, успел выстрелить…
- Хреновый он был стрелок, – буркнул Джон, колдуя над аппаратурой. – Еще бы немного, и в сердце, а так – выживет твой Митяй. А теперь сгинь, ты на общем фоне здоров как бык.
- Есть выполнять!
Мигель исчез, и очень вовремя – в медотсек ввалился сержант Каррера, таща на себе Асахиро. Тот был в сознании, но на ногах не держался.
- Успел, – выдохнул Каррера. – Док, если что, с первой помощью я разобрался. У него рука в хлам покромсана. Лапы у меня корявые, но вроде замотал. А то, думаю, вы там пластаетесь, хоть помогу.
Джон рассеянно кивнул, наблюдая, как Каррера необычно бережно перекладывает Асахиро на кушетку, а потом мысленно хлопнул себя по лбу. Из них двоих главной проблемой был отнюдь не Асахиро. Очень мягко и вкрадчиво Джон поинтересовался:
- Сержант, вы ничего не замечаете?
- А, что? Я вроде как в порядке.
«Мало нам Снайпера! Диагноз: в вашем адреналине крови не обнаружено».
- Хм… пожалуй, оно и к лучшему. Ну, если вы еще ходите, то идите, пожалуйста, во-он на ту койку. А то через пару минут я вас не подниму!
23.
5 сентября 3049 года
Габриэль осторожно перевела дыхание. Приборы наконец перестали сходить с ума, выдали индикаторы стабильно тяжелого состояния и на том успокоились. О количестве влитых препаратов крови лучше было даже не задумываться. Спасибо еще, Снайпер – универсальный реципиент. Не сыграло ли и это свою роль в отборе в программу? А впрочем, к чертям терранским те отборы. Если Габи сейчас будет думать еще и об этих деятелях, точно со злости лопнет. Хвала небесам, сейчас уже понятно, что делать с результатом этих самых программ, и это главное.
Габи еще раз окинула взглядом приборы. Все под контролем, пациент введен в медикаментозный сон. О дозировках тоже лучше не думать, нормальный человек от такого не проснется, но кто тут нормальный человек? Благо, все поправки уже известны. Но по спине полз неприятный холодок. В этом бою Снайпер несколько раз подряд вытянул счастливый билет. Сначала – когда очередь, пробив лопатку и наделав дел в левом легком, все же не зацепила ни позвоночник, ни сердце. Еще и свалился удачно, кровь не залила второе легкое. Потом – когда Рош каким-то чудом не дал ему уйти на верхний уровень и выжечь остатки ресурсов организма (Габи слышала краем уха, как Рош, пока Джон перевязывал ему плечо, рассказывал об этом). И наконец – между ним и Нуарэ был достаточный промежуток времени, чтобы Габи успела все закончить с криокамерой и даже уже начать вместе с Джоном заниматься другими ранеными. Выбирать, кого спасать – худший ночной кошмар любого медика. Конечно, криокамер на «Сирокко» целых три, именно с учетом того, что корабельный медблок не вытянет нескольких тяжелораненых сразу, и лучше уж отложить самые критические ситуации до планеты. И счет у Снайпера шел хотя бы на минуты, а не на секунды. Но кто ж знает, как его долбанутый метаболизм среагирует на такое вмешательство? И так-то всегда остается высокий процент риска, а тут… Габи поежилась и налила очередной стакан энергетика. Сама бы себе уши надрала за такое, но вариантов нет.
Джона после такого вылета надо бы к повышению представить. Взял на себя сложнейший случай Лорана и, насколько Габи могла видеть его работу, справился блестяще. С Дмитрием тоже все довольно плохо, вот же не повезло парню с редкой группой крови. Но вроде бы хватало. И опять же Джон сумел сориентироваться, да там и сама Габи уже смогла подключиться – как минимум, проконтролировать работу помощника… нет, напарника. С сегодняшнего дня – только так. Габи уже хотела сказать что-нибудь ободряющее, но осеклась, услышав разговор Джона с сержантом Каррерой. «Я вас не подниму»… свет дневной, что там еще?
- Док, – Джон говорил напряженно, но уверенно, – сержанта я возьму на себя, там ничего из ряда вон выходящего. Но вот Асахиро, кажется, по вашей части, с рукой у него что-то непотребное.
- Да, конечно, – кивнула Габриэль. – Надо же не опозориться перед Зои… Ох, лихорадка нордиканская! Кто ж вас так отделал?
- Кто отделал, тот уже никого не отделает, – ухмыльнулся от двери Алекс. – Полез какой-то с ножом, да не на тех напал. Наш Асахиро ему устроил – будьте благонадежны, мне аж нехорошо сделалось. Раз-раз, и валяется тот терранский засранец с перерезанной глоткой от уха до уха. Я думал, так только в кино делают, не по-настоящему. А тут все за секунду какую-то. Хорошо, что Асахиро за нас. Я на месте тех терран обмочился бы.
В кои веки Габи даже не хотелось гонять от медотсека посторонних – пока Алекс рассказывал, можно было отключиться от собственных мыслей и предоставить рукам действовать. Работа ювелирная, иначе функционал не восстановить, и так дело пахнет длительной реабилитацией. Но тут уже можно положиться на Зои. А пока Асахиро в сопровождении Алекса отправился в отсек экипажа – места в медблоке нужны самым тяжелым. И так сержант Каррера оказался на кушетке в смотровой, впрочем, обещал освободить помещение при первой возможности. «Я вам освобожу!» – пригрозила Габриэль, хотя и понимала, что если сержант уперся – она его точно не удержит.
Габриэль даже не заметила, когда «Сирокко» пошел на взлет – при всей спешке Леон, конечно, понимал, что корабль сейчас превратился в форменный лазарет, и наращивал ускорение очень осторожно. Ушли. Дальше должно быть проще. По крайней мере, медикам размер бедствия известен и понятен. Раненые перевязаны и распределены… и только сейчас Габриэль осознала, насколько вымоталась. Надо хотя бы ополоснуться…
Когда перед глазами перестали мелькать разноцветные круги, Габриэль обнаружила рядом тех, кого, пожалуй, меньше всего ожидала увидеть – Юджина Коула и Армана Рефора. Коул, впрочем, тут же откланялся, сказав, что с этим стартом его можно выжимать и он все-таки попробует попасть в душ. Рефор остался.
- Что случилось? – Габриэль сама едва услышала собственный голос. – Я в душ шла...
- Не дошла, – невесело усмехнулся Арман.
- Я что, грохнулась в обморок? Вот же сапожник без сапог...
- Мы с Коулом подобрали и принесли. Побоялись так просто тащить, как мешок с огурцами. Вдруг что серьезное.
- Спасибо. Я в порядке... к-кажется... Где Джон?
- Скоро будет. Лежи. Тебе всего хватило с ранеными?
- Твоими стараниями, – Габриэль попыталась дежурно улыбнуться, но получился какой-то нервный смешок. Кажется, при падении она неплохо приложилась головой, и теперь у нее бред. Арман, который спрашивает, всего ли хватило, а не закатывает глаза по поводу неимоверных расходов?
- Извини, – нет, она точно стукнулась головой. – Я… я тебя все на ошибке подловить хотел. Теперь понимаю, что ты не тот человек, который служит ради экзотики. И на светскую львицу совсем не похожа.
- Это называется пройти проверку, да? – криво усмехнулась Габриэль. Впрочем, для состязания в остроумии сейчас не время. – Ладно, мир. Давай просто не мешать друг другу работать.
Рефор с явным облегчением кивнул и исчез. Габи закрыла глаза. Надо все-таки дойти до душа. Сейчас, только голова перестанет кружиться…
- Док, вы очнулись!
Теперь рядом обнаружился перепуганный Джонни с чашкой. Голова предательски гудела. Во рту было ощущение, как будто она долго жевала кусок мыла. Не дожидаясь вопросов, Джон сунул ей в руки чашку.
- Пейте, док. Вам надо. Вы пролежали в отключке пять часов. Я гонял шваброй любого, кто сунется к вам.
- Пять часов?! – Габриэль ужаснулась.
- У меня все под контролем, – ответил Аллен. – Влажную уборку сделал, инструменты по ящичкам разложил, за состоянием всех пациентов слежу, лекарства всем выданы, повязки меняю. Док, отдыхайте, вон до чего себя довели. И дайте-ка я вас осмотрю.
- Ну говори, что там, – Габриэль изобразила что-то вроде улыбки. – А то я сама, конечно, не знаю, что это такое, но скажи. Тренировка нужна всегда. Да и когда еще можно загнать командование под сканер.
- Что-что… Дегидратация организма, помноженная на усталость, в результате – коллапс. И кстати, дорогое командование, вы давно хоть что-то ели? Можно не отвечать, сам знаю, что давно.
- Сам-то ел? – вздохнула Габриэль. – Впрочем, когда тут есть... Иди пожуй чего-нибудь, я после тебя. Тут должен остаться хоть кто-то, у нас куча раненых. – В медотсек осторожно просунул голову Эрнандес. – И пилот, чья голова вот-вот развалится. Заходи, Леонито, сейчас мы это исправим.
Она привстала, но Леон натурально сграбастал ее и водворил обратно на койку.
- Не, док, – заявил он, – я тут по приказу капитана. Он очнулся и уже знает про все это безобразие. И прямым текстом мне велел: хватай, говорит, Леонито, и не пущай, пока не отлежится как человек. Так что приказ капитана, не смею ослушаться.
- Вот прямо-таки велел? – саркастически хмыкнула Габриэль.
- Нууу… у него был очень выразительный взгляд.
- Гады вы. Ядовитые, – с чувством сказала Габриэль, оглядывая ухмыляющихся Аллена и Эрнандеса.
- Док, пациент обзывается, дело идет на поправку! – отрапортовал Леон.
- Хоть одна хорошая новость в этом бардаке, – искренне отозвался Аллен.
24.
Люсьен Деверо в который раз озадаченно почесал в затылке. «У тебя выбора нет». А ведь и правда нет. Он вспомнил книгу своего великого докосмического предка. Там, кажется, парнишка лет пятнадцати кораблем командовал. Ему побольше пятнадцати, а толку? Он самый младший по званию из старших офицеров. Нет бы Сьерре командовать. Но Сьерра и Рефор следили за ранеными, помогая медикам. К тому же Сьерре еще Леона сменять, а от пилотирования точно ни на какие корабельные дела не отвлечешься. Ну что же, значит, пришел тот самый момент, о котором твердили в Академии – мол, однажды каждому из вас придется принимать решения, от которых зависит жизнь других. Рановато, конечно, но выбирать не приходится.
Глубоко вздохнув, он взялся за терминал интеркома – надо же иметь представление, что творится на корабле. В медотсек он заглядывать не стал – слишком хорошо помнил тот крик Габриэль. Уж если она опасалась за душевное состояние Ари, ему сейчас точно туда не надо. Общая информация у него и так была. В машинном отделении все шло своим чередом, Коул пробурчал, что, кто бы ни командовал, он свой фронт работ знает и не надо к нему лезть. Все как обычно.
Когда Люсьен собирался поинтересоваться делами в отсеке экипажа, оттуда вышли на связь сами. На экране появился Алекс.
- Я слышал, ты временно за капитана? – поинтересовался он. Деверо кивнул. – Отлично, коллега. Я вот тоже в ударной группе за главного. Как один из двоих, кто ухитрился не отхватить. За нас не волнуйся, все накормлены и обихожены, ходячие за санитаров. Я за этим лазаретом прослежу, так что не парься и давай прикидывай, как отсюда унести наши драные задницы, а то в таком составе хрен мы отмахаемся.
Деверо хотел было сказать, что отмахиваться вроде бы не от кого, но Алекс уже отключился. И в этот момент Враноффски замогильным голосом произнес:
- Хм, похоже, за нами все-таки кто-то поперся.
Люсьен понял, что настала черная полоса. Случилось именно то, чего они все опасались. И теперь надо отрываться от погони. Люсьен задавал корабельному компьютеру условия, но результаты его не радовали. У Терры очень неплохие корабли, если уходить – то с хорошим запасом. Наконец сложился один вариант. Совершенно безумный, с огромными нагрузками, использующий малоизвестные и сложные туннели – но если не так, то никак. Люсьен прикидывал, хватит ли топлива. По идее – должно. Даже Рефор рассчитывал запас топлива с учетом непредвиденных обстоятельств. Ну Арман! Ну может же по-человечески!
- Э-эй, – осторожно подал голос Леон, – я верю, что ты все учел, но ты нас такой загогулиной не угробишь?
- А иначе нам навяжут бой терране и точно угробят, – парировал Люсьен. В напряженные моменты он мог быть довольно резок, хотя и не переходил границ. – Да, нагрузка на двигатели будет близка к предельной, но хотя бы разорвать дистанцию. Иначе распылят по подпространству.
- Полная задница, – вмешался по интеркому Коул. – Мы не уйдем.
- Есть решение. Я покажу, – пальцы Люсьена порхали над консолью бортового компьютера.
- Ты башкой на старте стукнулся? – спросил Коул не язвительно, а даже печально. – Это ж через задницу вывернуться – такие условия обеспечить.
- Если не обеспечим мы, нас вывернут через это самое терране. Юджин, ты же можешь. Я в тебя верю, так хоть ты мне поверь!
Коул что-то буркнул в интерком, но уже очень скоро рычал команды.
Что было дальше – Деверо помнил плохо. Системы корабля, конечно, гасили перегрузки, тем более что Леон помнил о количестве раненых на борту, но в рубке все маневры ощущались куда явственнее. А может, так просто казалось, потому что Люсьен сам видел каждое действие и его результат. Скачок, ускорение, еще скачок, Враноффски приглушенно матерится, выбивая дробь по клавиатуре, по интеркому совсем не приглушенно матерится Коул... и тут Ари заорал:
- Есть! Отвалились!
- Не расслабляемся! – ответил Люсьен. – Сейчас нам нужно на всей возможной скорости достичь нейтрального пространства. Ари, что нам отвечают?
Ари отозвался не сразу, а когда все же ответил, его душил хохот.
- Нордиканцы по закрытому каналу очень радуются, а то что-то давно они никому не вламывали. Вот же скорость реакции! Я им еще с Маринеска орал, но, честно говоря, особо не надеялся.
Люсьен нервно усмехнулся.
- Обстоятельные имперцы не любят спешки. Да, это не ты учил меня русской поговорке «долго запрягают, да быстро едут»?
- Ну не кэп же, – фыркнул Враноффски. – И не Снайпер. Ох, ну все, я теперь в переписке с половиной Нордики... Что-о-о?!
- Да не ори ты так, – буркнул Коул. – Без тебя хреново.
- Спокойно, ребята, можем лететь без выкрутасов, – уже спокойнее сказал Враноффски. – Нордиканцы засекли терранское подкрепление, и сейчас им будет дело до чего угодно, но только не до нас.
- Юджин, как движки? – быстро спросил Деверо.
- Выдержали, – деловым тоном ответил Коул, а потом заорал не хуже Враноффски: – Слушай, засранец, ты нас вытащил!
- Засранцем я чуть не стал на последнем скачке, – честно признался Деверо. – Он был особо тяжким при таких условиях. Но знаешь, радоваться будем, когда влетим в безопасное пространство. Я не суеверен, но хватит с меня преждевременной радости.
- Так, если дальше летим штатно, то я зову Сьерру, – сказал Леон. – Иначе еще один скачок – и будете отмывать мои мозги от приборной панели.
- Штатно, штатно, – подтвердил Деверо. Его мозги были примерно в том же состоянии, но перекладывать на Враноффски еще и контроль маршрута было бы бесчеловечно.
- Леон, ты там как? – раздался в интеркоме голос Габриэль. – Три скачка все-таки.
- Живой, – отозвался Леон. – Сейчас меня Сьерра сменит. Я надеюсь, наш перелетный лазарет еще не все анальгетики подъел?
- Тебе осталось, не волнуйся.
Сьерра не заставил себя ждать. Леон буквально выпал из пилотского кресла. Люсьен проводил его сочувственным взглядом. Насчет засранцев он, конечно, пошутил, но не то чтобы был сильно далек от истины.
- Докладываю: в моей части корабля все спокойно! – отрапортовал по интеркому Алекс. – Дарти матерится, Мигель упражняется в черном юморе, словом, идут на поправку.
Деверо осторожно выдохнул. С этими ребятами он, пожалуй, продержится, пока капитан не вернется в строй.
25.
6 сентября 3049 года
Габриэль отдыхала недолго. Она была абсолютно уверена, что Джон справится, в конце концов, все срочное уже позади, да и своего напарника она знала – но саму себя она тоже знала прекрасно. Осознание, что она, в целом здоровая, валяется бревном, когда пол-экипажа выбыло из строя, испортит ей любой отдых. Так что лучше уж понемногу вставать и приниматься за дела, следя только за тем, чтобы не забывать есть и спать. И попросить Джона убрать подальше все энергетики и не говорить ей, куда, даже если сама потребует. А понадобится кому из экипажа – пусть он сам и выдает.
Она привычно прислушалась к сигналам аппаратуры. Все в порядке, все стабильно. Сержант Каррера все же исполнил свое обещание и, опираясь на Дэйва, уковылял в отсек экипажа под угрозы Габриэль оторвать голову, если доковыляется до осложнений. Но пока от ударной группы никаких сигналов не поступало. Только сам Каррера сообщил, что добрался благополучно, и добавил: «Не волнуйтесь, док, в родном отсеке и стены помогают». Пару секунд Габриэль придумывала язвительный ответ, но в конце концов махнула рукой. Здоровье у сержанта воистину железное, так что он, пожалуй, может себе позволить немного пренебречь режимом. Но Габриэль взяла с него страшную клятву, что до возвращения на Сомбру не увидит его в тренировочном зале. А то с него же станется.
Габриэль принялась наводить порядок в смотровой, когда зашел Леон. Его нежно-зеленый цвет лица говорил сам за себя. Странно, Габи даже не заметила череды скачков… Выдав Леону анальгетик, она опустилась в кресло и внезапно почувствовала неудержимо подступающие слезы. Здравый смысл говорил, что вроде бы не с чего, все настолько в порядке, насколько вообще может быть, самое страшное миновало… В том и дело, что миновало. Пока Габи разрывалась между ранеными, один случай неотложнее другого, плакать и даже просто думать было некогда. Сразу после – не было сил. Но сейчас физические силы немного восстановились, а вот душевные – закончились. Осознание, по какой тонкой грани они прошли и скольких могли потерять, накатило и накрыло с головой. Снайпер. Асахиро. Капитан. И снова и снова – Нуарэ. Что это вообще было, почему рассудительный сверх всякой меры коммандер уже не первый раз лезет в самоубийственные вылазки? Самоубийственные… «Нет уж, даже если кто-то в моем экипаже и ведет себя как идиот, это не повод дать ему умереть!». Но ведь успели в последние секунды. И Снайпер выжил почти что чудом. И капитан. А Асахиро… Габи вспомнила рассказ Алекса. Он ведь рисковал попасть в руки терран. И еще бы несколько секунд… Слезы подступили с новой силой, и Габи уже не могла им сопротивляться. Она уронила голову на руки и беззвучно разрыдалась.
Она скорее почувствовала, чем услышала, что в медотсеке появился кто-то еще. Подняв голову, она увидела Асахиро. Что-то подсказывало, что его можно не стыдиться, но, свет дневной, человек явно пришел не просто так, а она в таком состоянии… Успокоительного бы. Но руки дрожали так, словно она неделю пьянствовала похуже, чем на Эниме. С инъектором она сейчас не справится. Собрав всю волю в кулак, она встала навстречу и даже попыталась вернуть лицу обычное выражение, но получалось не очень. Прямо скажем, не получалось совсем.
- Вам незачем меня стесняться, – очень тихо произнес Асахиро. – Я уважаю вас, что бы с вами ни происходило. Вы в своем праве.
Габриэль попыталась что-то ответить, но только разрыдалась с новой силой. Еще немного – и она позорнейше рухнула бы на пол, как истеричный подросток. Но Асахиро успел раньше. Здоровой рукой он крепко обнял ее, не давая упасть. Габриэль уткнулась в его плечо, уже не пытаясь держать лицо. С ним – можно. Он все равно что старший брат и никогда не дотронулся бы до нее ни в каком ином смысле. Он не говорил ни слова, но его присутствие все же успокаивало.
Через некоторое время Габи начало отпускать. Она виновато улыбнулась:
- Вы же не просто так сюда зашли... А я... а мне тут самой помощь потребовалась. Тяжело быть сапожником без сапог.
- Ничего, – улыбнулся в ответ Асахиро. – Вы ведь тоже человек. В конце концов, мне всего лишь рассадили руку, ничего срочного.
- Теперь это так называется? – хмыкнула Габи. Руку ему, прямо скажем, проткнули мало не насквозь. Лихорадка нордиканская, как же эту проклятую дрожь унять… И ведь Асахиро все видит, что за позорище!
- Хотите, попробую помочь? – предложил он, кивнув на открытый ящик с седативами. – Левая рука у меня нормально действует.
- Было бы неплохо. А то видите, что у меня с руками творится, кусок марли и то не удержу. Вон то, слева.
Асахиро действительно неплохо справился с инъектором левой рукой, и вскоре Габриэль почувствовала себя снова в форме.
- Так, вот теперь можно работать. Что там у вас?
Асахиро молча протянул правую руку. На повязке выступила кровь.
- Ох, ничего себе! Все правильно сделали, – к Габриэль уже вернулось самообладание, она привычно открыла ящики с инструментами и материалами. – Сейчас все исправим. Так, так, будет немного больно, но точно не хуже, чем уже было.
Сейчас не было такой немыслимой спешки, но Габриэль все равно работала очень быстро, хотя и без малейшей суеты. Асахиро отказался от предложения прилечь и сидел молча, лишь чуть сжимая зубы при особо ощутимых манипуляциях. Кто другой, пожалуй, вовсе ничего бы не заметил. «Свет дневной, вот же гордость – убьется, а лицо держать будет… Правда, а то я сама не такая».
- Еще бы не разошлось, – проговорила Габриэль скорее самой себе, чем Асахиро, отправляя старую повязку в утилизатор отходов вместе с биоразлагаемыми одноразовыми перчатками. – Швы накладывали в такой спешке, лишь бы было. Сейчас должно держаться. Но признайтесь, друг мой – ведь опять раньше времени стали пробовать силы?
Она взглянула ему прямо в глаза. Асахиро выдержал ее взгляд, но ничего не ответил. Габриэль только вздохнула. Случай безнадежный. Накладывая новую повязку, Габриэль заметила, что Асахиро раз за разом поглядывает на закрытую дверь медблока.
- Жизнь Стива вне опасности, – сказала она. – Он уже приходил в себя, но вас я к нему пока не пущу. Может быть, через несколько дней. Я сама вас вызову, когда будет можно.
Асахиро благодарно улыбнулся.
- Когда Рош сумел его подобрать, я был почти уверен, что все получится.
- Получится. Будем честными, успели в последний момент, но успели.
Она покосилась на отсек с криокамерами. Асахиро поймал ее взгляд и осторожно коснулся ее плеча, едва заметно поморщившись – рука была правая, раненая.
Габриэль накрыла его ладонь своей.
- Не делайте лишних движений. Кстати, скоро ужин по корабельному времени. Капитан уже может справиться с едой сам, так что мы могли бы сходить в столовую.
Асахиро нахмурился:
- Все-таки и его зацепили? Да, помню, я же видел его здесь... Ничего не соображал, когда Каррера меня сюда приволок. Да, поужинать и правда было бы неплохо. Думаю, с этим я и левой рукой справлюсь, – он чуть улыбнулся.
- Похоже, что пытались забить ногами, – сквозь зубы проговорила Габриэль. – Лицо – сплошной отек и синяк, сотрясение мозга, вывихнута челюсть. До конца полета сидеть нашему славному командиру на протертых супах.
- Да, похоже, я многого не застал. Не до того было. Бесконечно благодарен Рошу за то, что он Снайпера подобрал. Дальше можно было разбираться с тем недоделанным мастером, ни на кого не оглядываясь.
- Парни из десантной группы до сих пор рассказывают что-то невероятное о том, как вы этого терранина уделали. Идемте в столовую, в медблоке порядок, а наших раненых покормит Джон. А вы расскажете мне, что за умник пришел на перестрелку с ножом.
Асахиро усмехнулся:
- Если на то пошло, я и сам был таким умником. Что делать, патроны кончаются всегда некстати. В этом плане мне еще повезло, что там был этот деятель, который решил эффектно разделаться со мной врукопашную, а остальные, видимо, не захотели пропускать зрелище и послушались, когда он заорал не стрелять.
- Надеюсь, он сам стал для своих соратников зрелищем более чем поучительным, – фыркнула Габриэль. – Пусть еще сто раз подумают, что будет с тем, кто потянет к сомбрийцу свои корявки!
- Справедливости ради, противником он был очень серьезным, – Асахиро кивнул на свою правую руку. – Похоже, на Терре японцы тоже очень хорошо помнят, как обращаться с холодным оружием. Правда, когда я понял, что его цель – не убить меня, а обезоружить и захватить... дальнейшее я помню плохо, хотя и не умею выходить в боевой режим. А он, кажется, не ожидал, что я смогу драться левой рукой.
- Покуражиться, значит, хотел, – Габриэль говорила тихо, но яду в ее голосе позавидовал бы Мистер Злюка. – Очень рада, что вам удалось с ним разделаться и вернуться живым.
В ответ Асахиро коротко сжал ее руку.
26.
14 сентября 3049 года
Снайпер медленно приходил в себя. Впервые он очнулся, если верить Габриэль, примерно через сутки после боя, но очень ненадолго. И не мог бы с уверенностью сказать, что было на самом деле, а что показалось или приснилось. Правда, в таком случае снился ему все тот же медотсек «Сирокко». Вот Габриэль точно была настоящей, с ее осторожными прикосновениями и мягким, но непреклонным голосом, повторявшим «поберегите силы». Было бы что беречь… Хотя, как ни странно, было. В редкие минуты пробуждения голова работала на удивление ясно, а ведь после такого боя, по-хорошему, ему бы только сейчас начинать различать, на каком он свете. Досталось ему гораздо хуже, чем после пиратов, Габриэль рассказывала. Пожалуй, ненамного меньше, чем на «Ариэле». Такие ранения можно скомпенсировать только на верхнем уровне. Но оттуда нет обратного хода. Один раз ему это удалось, но тогда команда уже возвращалась на корабль, а затормозиться в разгар боя… Снайпер слишком хорошо себя знал. Так что же – отлаженный механизм не сработал? Или, наоборот, он чего-то о себе не знает? Темницки говорила, что за эти десять лет он исследовал, пожалуй, все свои возможности… Снайпер скрипнул зубами. Любая попытка вспомнить ход боя, разумеется, натыкалась на глухую стену. Был заслон в терминале, была эта атака Нуарэ, достойная скорее Сферы, чем сомбрийского космофлота. Так прут те, кто твердо решил убиться чужими руками. Среагировать не успел даже Снайпер. По крайней мере, терране за гибель Нуарэ поплатились. Дальнейшее снесла развернувшаяся пружина. Это как раз неудивительно – как бы Снайпер ни злился на провалы в памяти, он к ним привык. Удивительно было то, что почему-то одно лицо упорно стояло перед глазами.
- Рош…
- Вы что-то сказали? – Габриэль тут же возникла рядом.
- Себастьен Рош, – Снайпер постарался говорить как можно отчетливее. – Почему я его помню? Он приходил?
- Это он принес вас сюда. Правда, вы тогда были уже без сознания.
Снайпер нетерпеливо мотнул головой.
- Я его помню. Раньше.
Габриэль задумалась.
- Хм… да, я понимаю, о чем вы. Он подобрал вас и… не знаю, как, но не дал уйти на верхний уровень. Пожалуй, только поэтому вы сейчас живы.
Не дал уйти на верхний уровень? Похоже, этот экипаж еще преподнес не все возможные сюрпризы… Вот сейчас Снайпер дорого бы заплатил за возможность вспомнить. Но даже Темницки в свое время только развела руками – в боевом режиме нет личности, неоткуда взяться и воспоминаниям. Да и лезть в перестроенную психику в лучшем случае бесполезно, в худшем – опасно. Но как бы то ни было – похоже, ему и в самом деле удалось вернуться. Рош что-то говорил, что-то успокаивающее… знать бы, что. Видимо, в который раз придется довольствоваться пересказом.
Но, как говорит Селина – очень ее не хватало там у выхода на поле, хотя она могла и не продержаться – на ловца и зверь бежит. В медотсек пришел на очередную перевязку Рош. Габриэль сама сгорала от любопытства, как же у него так получилось со Снайпером, и она стала его расспрашивать. Думая, что Снайпер спит, они старались говорить тихо, но немного обострить восприятие он был способен уже сейчас. И в подробностях услышал всю историю. Да, если выход на верхний уровень в принципе можно остановить – то примерно так, как это сделал Рош. И ведь он почти не в курсе. Нет, Снайперу определенно повезло с этой командой.
Рош ушел, и Габриэль снова появилась рядом, проверяя состояние тяжелораненых. Остановившись около Снайпера, она присвистнула:
- Ничего себе. Я, конечно, от вас уже всего ожидаю, но чтобы такие ранения заживали настолько быстро…
- Спасибо Рошу, – отозвался Снайпер. – Я слышал ваш разговор. Он действительно сумел… остановить меня. Остались силы… на восстановление.
- Вот и не тратьте их на разговоры, – Габриэль сурово сдвинула брови, но было видно, что она рада. До сих пор непривычное ощущение. Обычно Снайпер беспрекословно подчинялся Габриэль, но сейчас он еще не все выяснил.
- Как Асахиро? Рош говорил, он остался прикрывать…
- Ранен в руку, неприятно, но идет на поправку. Ладно уж – если пообещаете, что проговорите недолго и потом будете спать, я его вызову. Он очень хотел вас навестить.
Асахиро возник чуть ли не в тот же момент, как Габриэль отошла от интеркома. Снайпер заметил, что он смотрит в пол, и только вздохнул. Мог бы высвободить руку из аппаратуры – вместо всяких слов картинно закрыл бы глаза ладонью. Безнадежный случай.
- И что ты опять глаза прячешь? – заговорил Снайпер. – Если бы не ты, ни меня, ни Роша сейчас не было бы в живых. Если я о чем и жалею, так только о том, что не видел твой поединок с тем терранином. Говорят, было на что посмотреть.
Асахиро слегка улыбнулся.
- Да, таких противников давно не попадалось. Но… тебя все-таки свалили.
- Идиотская случайность, – парировал Снайпер. – Асахиро, я тебе уже говорил на Маринеске и повторю: ты первый, кто вытащил меня из боя, и я это не забуду. Даже с «Ариэля» я выбирался сам. А сейчас ты сделал так, что меня смог вытащить Рош. Еще и не просто вытащить, а не дать уйти на верхний уровень, который бы меня убил.
Асахиро все еще смотрел недоверчиво. Снайпер кивком сделал ему знак приблизиться.
- Ты вернул долг, – проговорил он с расстановкой.
Асахиро молча склонил голову. Потом осторожно сжал ладонь Снайпера и замер. Сколько он так простоял – Снайпер уже не мог сказать. Силы все еще кончались очень быстро, и он благополучно заснул.
27.
20 сентября 3049 года
Капитан Да Силва мрачно хлебал томатный суп, гоня от себя мысли о сочном стейке. Нет, ложкой мимо рта он уже не промахивался, как в первый день, но Габриэль твердо сказала: до самой Сомбры только мягкая пища. Суп был, в общем, даже вкусный, но капитан уже смотреть на него не мог. Масла в огонь подливал сержант Каррера, громко ворчавший, что за время перелета экипаж на рыбной диете точно отрастит плавники и начнет булькать. Капитан не выдержал, пересел к сержанту, и теперь они мечтали о стейках вдвоем. Как всякий наемник, Да Силва был всеяден, но, известное дело, больше всего хочется именно того, что запрещено или недоступно. И если в обычной жизни мясо он любил, но, в общем, не до фанатизма, то сейчас стейки просто преследовали его. Он давал себе обещания, что, как только Габриэль разрешит, он немедленно отправится в «Синий бык», где подают лучшие стейки в столице. И закажет сразу два. И закусит тарелкой копченостей. И запьет мясным бульоном. Каррера понимающе вздыхал в усы.
Из медблока капитан сбежал через четыре дня после Карреры. Практически с тем же текстом – что в родной каюте выздоравливать сподручнее. В конце концов, чувствовал он себя, стараниями Габриэль, не в пример лучше и уже начинал звереть без дела. И вообще, надо иметь совесть и не сваливать все на энсина Деверо. Хотя как он увел корабль от терранского хвоста – недолго ему в энсинах ходить осталось. Изучая доклады, капитан не улыбался до ушей только потому, что это было все еще трудно. Вот же экипаж – прекрасно сами организовались! Да Силва давно говорил, что главное умение капитана – не мешать своим подчиненным справляться самим.
Комм-линк пискнул, напоминая об очередном осмотре. Габриэль отпустила капитана под клятвенное заверение, что он будет соблюдать режим и выполнять все предписания, и Да Силва собирался сдержать слово. Еще и сам рявкнул на Дмитрия, который хотел последовать примеру капитана: «У меня и у сержанта хоть весь ливер цел, а ты лежи и не отсвечивай!».
Габриэль привычно колдовала со сканерами, обнадеживая капитана, что скоро все будет лучше прежнего. Конечно, в пятьдесят лет рукопашные схватки обходятся тяжелее, чем в двадцать, но Да Силва сам первый бы вышиб мозги любому, кто скажет, что он слишком стар для чего бы то ни было. Андраде, вон, еще старше, а прижмет – без колебаний полезет в самую гущу и «Аспида» своего в ход пустит. Этих чудо-пистолетов на Сомбре и было всего два – у него и у Да Силвы, оба – в награду от нордиканцев за помощь в войне с Террой. И именно Жоао пустил в свое время шуточку «одного Аспида другим наградили». Андраде долго хохотал, когда услышал. В общем, нечего тут, Да Силва собирался воевать еще долго и успешно. И если надо – собственными руками.
Гораздо больше, чем собственное состояние, его волновала Габриэль. Да, она улыбалась, действовала с обычной сноровкой, с шутками и прибаутками прогнала отдыхать Джона: «На смену мне нужен нормальный медик. Свежий как огурчик. А ты на огурчик пока тянешь только цветом». Но круги у нее под глазами не говорили ничего хорошего. И вообще за этот вылет она словно разом стала старше лет на десять. Капитан прекрасно знал причину. Дело даже не в том, что экипаж ввязался в столкновение, для которого, скажем прямо, не было ресурсов. Дело в этом самоубийце Нуарэ. Раз за разом взгляд Габриэль возвращался к отсеку с криокамерами. Капитан понимал, что говорить здесь что-либо бесполезно. Разумеется, Габриэль сделала все возможное и невозможное, но ей невыносимо думать, что сейчас от нее не зависит уже ничего. Хорошо рассуждать про невозможность спасти всех, пока это не касается твоего экипажа. Что скрывать, Да Силва сам ничего так не хотел, как снова увидеть своего старпома живым. «Я говорил, что пристрелю тебя, парень, если полезешь к ней со своей любовью. Я, конечно, не любитель отменять свои обещания, но тут особый случай, и терране успели раньше. Выживешь – не благодари».
- Вы что-то сказали, капитан?
- Да так, мысли вслух. Пробую возможность отдавать команды.
Да Силва улыбнулся почти непринужденно. Габриэль попыталась ответить тем же, но улыбкой это можно было назвать с большим трудом. Бледное лицо, запавшие глаза… «Выгоришь же, девочка. В самом начале пути. Как восстановится связь – сразу же сообщу Элли и Лизе, чтобы глаз с тебя не спускали. И надрали уши при необходимости. А то и я добавлю, потому что нельзя так». Понятно, что любой уважающий себя медик костьми ляжет за свой экипаж – но нельзя, чтобы это случилось в буквальном смысле.
- Капитан! – от вопля Враноффски Да Силва невольно поморщился – голова все-таки еще не пришла в норму.
- Лейтенант, терране мне мозги не вышибли, так вы добьете. Что случилось?
- Виноват, капитан. Просто нордиканцы шлют наилучшие пожелания и говорят, что до самой Сомбры мы пойдем в безопасном коридоре. Терран, какие были в пределах досягаемости, они раскидали. Я возвращаюсь в нормальный режим связи.
- Отличные новости. Если будет что с Маринеска – сообщите мне.
С Маринеска было письмо от Ханны Лисовски. Не особенно надеясь, что сообщение дойдет, она все же обстоятельно рассказывала, что происходило после отлета «Сирокко». За ними действительно кинулась погоня, но вернулась ни с чем, а точнее, не вернулась вовсе – их встретил уже собственный космофлот Маринеска. Так называемая дипмиссия была арестована в полном составе. Оказали яростное сопротивление, но хватило их ненадолго. Они еще пытались утверждать, что это сомбрийцы на них первые напали, но тут уже свою роль сыграли документы Эмбера. Ханна лично просила принять во внимание его сотрудничество с властями, так что Эмбер отделался условным сроком и запретом на государственную службу, чему, по ее впечатлению, был только рад. «Впервые вижу, чтобы человек только что не плясал от радости, получив судимость». Капитан так и видел привычную усмешку Ханны за строками на экране. Еще в сомбрийское посольство кинулась искать защиты некая Анита Вивье, секретарь все той же «дипмиссии». Даже пыталась давать показания, но настолько путаные, что на нее махнули рукой и отпустили с миром – девушка явно просто по недальновидности связалась не с теми, как и Эмбер. Большинство погибших терран опознали – у Сомбры со многими были давние счеты еще со времен агентов влияния. Заодно стало известно, как утекла информация о похищении Эмбера и почему терране узнали того же Асахиро. За домами маринесских сотрудников «дипмиссии» велось видеонаблюдение, и служба безопасности просматривала записи с камер. Ну и, разумеется, общение Эмбера с кем-то явно не местным не прошло незамеченным. Снайпер и Асахиро не могли этого знать. И в итоге их диверсантская выходка обернулась только на пользу. Но прошли, прямо скажем, по краю.
- Впрочем, все хорошо, что хорошо кончается, – произнес капитан вслух. – Враноффски, соедини с нордиканским командованием. Должен же я их лично поблагодарить. Благо наконец в состоянии.
28.
Дарти
Ну вот куда меня черт понес, а? Боевик, понимаете ли, держаться вместе с парнями, прикрыть, если что… Ага, Снайпера и Асахиро, самому-то не смешно? Оно понятно, что в общей свалке любой ствол полезен, но от меня проку вышло как от козла молока и даже меньше. Нет, кому-то я даже мозги повышибал, стрелок я все-таки не последний – а дальше? А дальше я валюсь мешком и выносите как хотите.
До слез обидно. Реально, когда пришел в себя – охота была натурально реветь, как мелкий пацан. А может, и ревел, не знаю, я за себя не отвечал. И Джон еще такой суетится – мол, потерпи, чувак, знаю, что больно, сейчас анальгетик подействует… Да провались тот анальгетик! Отхватил-то я не в первый раз и, наверное, не в последний, боль терпеть, конечно, ни хрена не умею, но от этого, в конце концов, не умирают. Меня зло разбирало, что парни там в самой мясорубке, а я отвоевался. Вот чего мне было до этого чертова инъектора не дотянуться? И отстреливался бы хоть с колена, хоть как, зацепили-то несерьезно совсем. Секунды не хватило, хлоп и лежу. Ари мне в лицах представил, как он меня оттуда выволакивал. Да елки зеленые, кто тут боевик, я или он? Ему-то вообще полагалось сидеть в рубке и не отсвечивать, а нам – корабль защищать. Ари, понятно, не в обиде, смеется даже – мол, пригодились уроки. Но как вспомню, что народ там месился, пока я бревном лежал – выть охота.
Нет, правильно меня Сьерра забрал. Понятно, что в Сфере боевиком будет любой, кто может стрелять и не падает в обморок от вида драки. Но куда мне со здешней ударной группой тягаться. Рош, вон, с простреленной рукой и перевязался сам, и в бой вернулся, еще и Снайпера на себе вытащил. Про Асахиро я вообще не говорю, я вроде не слабонервный, а на его руку смотреть стремно. А он дрался. Не, ребята, если от меня есть толк как от пилота – так я им и буду. Или, вон, медикам нашим буду помогать. Да, собственно, и помогал – очнулся-то я очень скоро, а через несколько дней уже по кораблю ковылял. А дел невпроворот, одному повязку сменить, другому анальгетик вколоть, третьему просто воды принести. Вот я и включился. Народ говорит, получается.
У всего этого один плюс. Я хоть к прилету буду на человека похож. Все-таки тот клятый стрелок меня в чем-то спас. Я свалился и выбыл из боя. Остался бы до контратаки – замесили бы меня как пить дать. Уж если там пятеро ребят Карреры полегли… Сержант зол как сто чертей и обещает при следующей встрече с терранами лично припомнить каждого. Вот тоже еще – Каррера рванул выручать Асахиро и сам не заметил, что дважды отхватил. Зато как Джон его тормознул и на койку отправил – так и вырубился. Хотя сейчас уже ковыляет по кораблю не хуже меня. Куда я тут вообще суюсь, а?
Заходил к Снайперу. Габриэль, конечно, сделала грозный вид, но она давно понимает, что меня и Асахиро гонять бесполезно. Тем более что Снайпер, кажется, даже был рад меня видеть. Сам он еще даже не встает, но для человека, которого, на минуточку, очередью прошили, выглядит более чем прилично. Хотя Габриэль сказала – на Сомбре валяться ему в планетном госпитале. Зои уже в курсе, встретит наших тяжелых в космопорту со специальным флаером. На саму Габриэль смотреть страшно. Она не то что зеленая, она… я таких оттенков не знаю. Благодарит за помощь, улыбается даже, а взгляд… Когда Снайпер об тех пиратов чуть не сложился, она и то спокойнее была. Но тут уж чем помочь – я не знаю. Если только в нашем отсеке экипажа санитаром поработать, что, собственно, и делаю. Эх, скорее бы Сомбра…
29.
24 сентября 3049 года
- Стив! Вы опять за свое?
- Я довольно неплохо себя чувствую.
- Вам еще раз описать, что у вас в организме творится? Доиграетесь до осложнений – оторву голову. Даже с вашей скоростью восстановления вам пока можно ровно две вещи. Во-первых, лежать, во-вторых, тихо.
Снайпер лишь чуть усмехнулся. Габриэль закатила глаза.
- Ну хотите…
- Что, сказку расскажете?
- Издеваетесь, да? Я их мало помню. Хотите, книжку вам почитаю? «Когда кончится шторм». Про первых сомбрийских колонистов.
Снайпер лишь кивнул. Габи включила планшет и принялась за чтение. Как раз и сама наконец прочтет этот роман – когда еще соберется. Роман был из новых, но очень грамотный, без лишнего патриотического надрыва. Молодые авторы часто забывали, что та экспедиция не занималась никаким строительством Республики или, там, борьбой за независимость – они банально выживали. На не самой дружелюбной планете. Анри Кольбер – тот понимал. И писал просто о людях, которые сделали эту планету своим домом. Габриэль вспомнила, что фамилия автора ей даже попадалась в новостях, взял литературную премию как раз за этот роман… Снайпер давно спал, а Габриэль продолжала читать вслух. Так проще. История девушки-биолога заглушала собственные мысли.
Чем ближе становился прилет на Сомбру, тем хуже чувствовала себя Габи. Нет, физические силы были при ней. Душевные вроде бы тоже. Она больше не рыдала в смотровой и не принимала успокоительное. И уж тем более не падала в обморок – свет дневной, до сих пор стыдно вспомнить. Но при мысли, что вот сейчас присутствовать на похоронах ребят Карреры и смотреть в глаза их родственникам, накатывала такая тоска, что хоть в шлюз. «Это наши ребята. Я им была как сестра. И они теперь станут деревьями в парке памяти». Разум говорил, что шансов не было – двоих вообще разорвало на куски, у остальных травмы были несовместимы с жизнью. Но в памяти снова и снова вставали их лица. А ведь у одного осталась жена с маленьким сыном, у второго – мать, у третьего – младший брат… Габи чувствовала себя едва ли не убийцей.
А еще Нуарэ. О нем Габриэль старалась просто не думать, потому что от таких мыслей хотелось взвыть в голос. Да. Успели. Смерть мозга еще не наступила. Но каковы шансы, что коммандер вообще выйдет из разморозки? Что не случилось необратимых повреждений? Ведь сейчас он, строго говоря, мертв. Габриэль и Джон задержали мгновения, отделяющие клиническую смерть от информационной, но сумеют ли на планете обратить процесс вспять? Габи повторяла себе, что это уже не ее сфера ответственности, но… кого она обманывает? Когда речь идет о члене ее экипажа, «не ее» сферы ответственности не бывает. Тем более это же Нуарэ. Один из ее командиров и, пожалуй что, друг. Даже если когда-то он и совершил глупость. Ведь сделал же все необходимые выводы… или нет? Габи до боли стиснула зубы. С коммандера, с его гордостью и принципиальностью, станется счесть себя навеки виноватым. И полезть под плазму искупать вину. «Идиот несчастный…» – выдохнула Габриэль. Да нет же, весь перелет вел себя как нормальный человек. И вообще, даже если так – она точно не в ответе за чужие душевные метания. Но, свет дневной, как же паршиво…
В госпиталь ее просто не пустили. Альберта О’Рэйли встала на дороге, выпрямилась во весь свой небольшой рост и отчеканила:
- Лейтенант, экипажу нужен нормальный медик. А не рехнувшийся от переутомления. Сунетесь в госпиталь – сдам вас Темницки, а уж она упрячет в палату с мягкими стенами, потому что там вам будет самое место. Впрочем, Темницки я вас и так сдам. После такого вылета – нужно.
- Я должна присутствовать на похоронах, – Габриэль сама не узнала собственный голос. О’Рэйли покачала головой:
- Не дело вы затеяли. Домой бы вам и отдыхать. Но… знаю я вас, себя съедите.
В парке памяти собрался весь экипаж «Сирокко» – кто мог приехать. Капитан, к которому лишь недавно вернулся нормальный цвет лица. Мрачный как туча Каррера, опирающийся на трость. Рядом – те из парней, кто в состоянии держаться на ногах. Враноффски и Деверо, с ним заплаканная Эжени. Конечно, она знала всех пятерых и очень с ними сдружилась. Джейк учил ее карточным фокусам, а Хосе переводил особо интересные пассажи Карреры под вопли Мигеля «чему ребенка учишь?!». Вдруг Габи вздрогнула – она увидела в толпе полковника Жоффрея Нуарэ. И, конечно, Эрика. Опустив взгляд, она быстро отошла в сторону. Тем более что родным погибших была нужна ее помощь. Усадить рыдающую девушку, дать успокоительное пожилому мужчине – это отец Грега, она узнала его… И самой не разрыдаться на очередное «вы сделали все, что могли». Потому что само собой просилось продолжение: «А могу, оказалось, не все».
- Себя-то со стороны видела, добродетель ходячая? – Коул, как всегда, хмурился, но в голосе звучала искренняя тревога. – Тебе же самой помощь не помешает.
- Я в порядке, – Габриэль даже выдавила из себя что-то вроде улыбки. Коул покачал головой и растворился в толпе. Габриэль сделала несколько шагов – и наткнулась точно на Жоффрея и Эрика.
- Лейтенант, вам плохо? – обеспокоенно спросил Эрик. – На вас лица нет.
Габриэль не знала, что ответить. От этого мальчика очередным «порядком» не отделаешься. Да и что значит «я в порядке»? Ну да, она-то в порядке, а их сын и брат вернулся домой в криокамере и неизвестно, выживет ли. Конечно, ей больно думать, что она может лишиться друга и командира, но каково им?
- Спасибо вам, – серьезно произнес Эрик. – Как бы то ни было, Раф не пропал без вести. Теперь можно или ждать выздоровления, или уж… хотя бы похоронить по-человечески.
Габриэль до боли стиснула пальцы. Кажется, сейчас она разрыдается похуже, чем тогда в смотровой.
- Если вам нужна помощь, – продолжал Эрик, – я сделаю что угодно. Во всяком случае, домой я вас точно отвезу.
Габи хотелось провалиться сквозь землю. И тут ей на плечо легла тяжелая рука Жоффрея.
- Лейтенант, – коротко приказал он, – дышать и не падать.
Габи судорожно вздохнула. Еще и еще раз. Жоффрей удовлетворенно кивнул:
- Другое дело. И руки расцепите, а то пальцы себе переломаете. Ваши руки еще пригодятся.
- Слушаюсь, – Габриэль чувствовала себя дурой, но этому голосу нельзя было не повиноваться. Жоффрей взял ее руки в свои:
- Лейтенант, вам не в чем себя винить. Вы уже совершили невозможное, и Дом Нуарэ благодарен вам.
- Я старалась сделать свою работу, – сказала Габриэль таким голосом, как будто произносила последнее слово осужденного.
- И вы ее сделали. Все, что могли, и даже больше.
Она наконец рискнула посмотреть Жоффрею в глаза. Стальной Полковник глядел на нее с сочувствием, от которого становилось еще больнее.
- Будем надеяться. И… спасибо вам.
30.
Капитан Да Силва встретился взглядом с полковником Нуарэ. Им не нужно было говорить – они и так друг друга понимали. Любой потомственный военный в глубине души фаталист. Жоффрей прекрасно знал, что с очередного вылета Рафаэль может не вернуться. А потом Эрик закончит Академию – и так же будет с ним. А последний человек, умеющий воскрешать из мертвых, был замечен на Терре три с лишним тысячи лет назад, и то нет уверенности. Жоффрей это понимал. Как и Каррера. Как и сам Да Силва. Хотя от этого, понятно, не легче.
- Береги девочку, Жоао, – одними губами произнес Жоффрей. – Тебе досталось в экипаж сердце, которое болит за всех. Она будет творить чудеса или сгорит к чертям терранским.
Да Силва только кивнул. Точнее он не сказал бы и сам.
Эрик пошел было за Габриэль, чтобы напомнить о своем обещании отвезти, но капитан аккуратно отстранил его. «Чуть позже. Нам надо поговорить». Эрик понимающе улыбнулся и отошел.
- Габи, – окликнул капитан, – на два слова.
Габи мгновенно возникла рядом.
- Капитан, вам стало хуже?
Ох. Даже здесь она при исполнении.
- Сядь.
Она села рядом с капитаном на скамейку, держа спину безупречно прямо. В глаза она не смотрела.
- Габи, девочка моя, – тихо начал Да Силва. – Проблема не в том, что ты не смогла быть волшебницей. Проблема в том, что волшебников на этом свете вообще не бывает.
- Они все в меня верили, – глухо произнесла Габриэль. – Я была для них волшебницей, капитан, хотела я этого или нет. Они в меня верили. Не знаю, верил ли в меня Раф... эээ... коммандер Нуарэ, но я сделала что могла, вот только не знаю, не было ли время безнадежно упущено.
- Жить хотят все, – вздохнул капитан. – Это понятно. Но если говорить о том же Греге – он был безнадежен, и ты это знаешь. Мозг не восстановить, а ему снесло полголовы. Я сам видел. И Марк был уже мертв, когда его принесли на корабль. Впрочем, кому я это рассказываю – ты врач и сама все знаешь. Мы военный фрегат, а не летучий госпиталь.
- Знаю, капитан. Но у меня не хватило духу повторить это отцу Грега. Он старенький, у него сердце больное. Грег был единственным, кто у него остался. А еще я знаю то, что сколько бы ни спас народу врач, ему всегда будут поминать тех, кого он не спас. Я не хочу думать о размере собственного уютного скверика памяти. А пришлось. Ощущения... с-свежие.
Да Силва хотел ответить, но понял, что Габриэль еще не закончила.
- Вы не подумайте, я не жалею себя. Но отделаться от мысли «А что, если он мог бы сейчас жить, а я все запорола?» не так-то просто.
Капитан осторожно тронул ее за руку. Не пальцы, а ледник нордиканский! Габриэль наконец повернулась в его сторону, и он обвел рукой аллею. На ближайших деревьях висели таблички «Алан» и «Ашварья».
- Знаешь, мой парк памяти – это вся моя команда. Сейчас, пожалуй, в живых остался только я. Ты никогда не задавалась вопросом, почему на «Сирокко» такой молодой экипаж? Потому что с этим кораблем я в очередной раз начал сначала. Остальные все тут.
- Приказ есть приказ, – ровно ответила Габриэль. – Кадровые вопросы в мою компетенцию не входят.
Капитан подавил желание взяться за голову:
- Если Нуарэ пока нет, это не значит, что кому-то надо срочно занять нишу штатного зануды. Тебе эта роль точно не идет.
Габи лишь подняла на него тоскливые глаза, которые от упоминания Нуарэ стали еще более тоскливыми. Да Силва придвинулся ближе и совершенно отеческим жестом положил ей руку на плечо:
- Я не о кадровых вопросах. У каждого из нас есть такой скверик. А то и целый парк. У меня там и ребята, к которым я прибился на «Фаэтоне», и те, с кем я летал до «Сирокко»... а теперь и эти пятеро. И все мы не раз, не два и даже не двадцать передумали: «А если бы вот тогда я сделал или не сделал вот этого, и он был бы жив?». Но «если» у нас не бывает. И я знал, на что иду. Знала и ты.
- Поймите меня правильно, капитан, я не боюсь смерти. Только это не значит, что я буду с готовностью ей кого-то отдавать.
- Это все понятно, – мягко улыбнулся капитан. – Я потому тебя и взял в экипаж, что видел – ты у смерти будешь любого вырывать зубами. И я не предлагаю тебе ни сдаваться, ни становиться равнодушной. Да ты и не сделаешь ни того, ни другого. Я просто не хочу, чтобы ты сгорела раньше времени в сожалениях о невозможном. Потому что то, что для тебя – «просто работа», для множества других – чудо за пределами возможностей. Я другого такого медика не найду.
- Альма Барретт, то есть, простите, лейтенант Баретт, моя заклятая подружка по Академии – спец по ожогам на три головы выше меня. Только вам придется ее делить с капитаном Бенецки, она будет против. Зои Крэнстон, если отбросит чрезмерную осторожность, еще всем покажет. На покойного доктора Леблана я старалась равняться. Ну и коммандер Тихомирова с «Борея», коммандер Валери, у Теней много класных медофицеров. Так что, спасибо, капитан, за поддержку, но сейчас вы мне польстили.
Тут Да Силва все-таки взялся за голову. Габриэль неисправима. В таком настроении она трех Нуарэ перенудит.
- Я в курсе, что высококлассных медиков у нас много. Но того же Нуарэ большинство признало бы безнадежным. И Вонга полтора года назад – тоже. Ты выцарапала одного и с шансами выцарапаешь другого, потому что вот уж наши планетные госпитали точно хоть из пепла поднимут, главное – успеть поймать нужный момент. Ты – успела. За дальнейшее ты уже не в ответе. Да, я понимаю, что тебе не все равно, но тебе на своих плечах всю Сомбру не вытянуть.
- Я должна была попытаться, – механически повторила Габи. – Тем, кого я спасаю, нужна жизнь, мне – вера в то, что я делаю, происходит не зря. Возможно, я эгоистичная сука, отрицать не стану, но если уж выигрывать, то выигрывать всем. Иначе у победы в самом деле странный вкус.
- Габи, я тебе разрешаю лично плюнуть в рожу любому, кто скажет, что ты не попыталась и что мы не выиграли. А я от себя добавлю и не посмотрю, что челюсть еще о себе напоминает. А потом добавлю тебе по ушам, потому что кое-кого уже срывает в штопор, а рехнувшийся старший медик не входит в мои планы. Потому что если называть эгоизмом готовность самой на донорские органы разобраться, лишь бы все живыми долетели, то я не знаю, что называть альтруизмом. Мы долетели. Мы сорвали планы Терре. Мы не отдали ей ни одного из наших. А могли остаться там все или не довезти половину экипажа. И никто слова бы не сказал.
Ну хоть немного ожила. По крайней мере, в голосе зазвучало что-то прежнее:
- Остается верить, что Ра... эээ... коммандер вернется в строй. Его... не хватает. Их всех не хватает, но его хотя бы можно попытаться вернуть.
- Вот это уже другой разговор. Знаешь, я почему-то уверен, что Нуарэ вернется. А тебе бы от службы немного отдохнуть. На себя уже не похожа.
- Скажите, капитан, кто из нас после всего этого похож на себя? Да и из сомбрийцев вообще? Это война, капитан. Причем развязанная настолько нагло, что я, как обычная сомбрийка, вне себя от такой наглости. А еще я, как простая сомбрийка, не хочу войны. Я давала присягу и готова ее повторить, если потребуется, и не изменю ни единому ее слову, пока нахожусь в здравом уме и при памяти, но одно другому не мешает.
Нет, намеков Габриэль не понимает категорически. Придется, значит, прямым текстом.
- Ни секунды в этом не сомневался, – усмехнулся Да Силва, вставая. – Но кружение в одном и том же еще ничьему здравому уму не способствовало. Марш домой и займись чем угодно, не связанным с этим вылетом.
- Это приказ? – без тени иронии спросила она.
- Если угодно, да. Но предварительно зайди к Темницки, она тебя с самого прилета хочет видеть, но понимает, что пока не до того.
- Есть выполнять, – совершенно спокойно ответила Габриэль, привычно вытянувшись по стойке смирно. – Но капитана Темницки я увижу завтра, – Жоао увидел, что она вздохнула, хоть и пыталась это скрыть. Ну да, Лиза Темницки – тот еще персонаж, и после общения с ней он и сам-то чувствовал себя неуютно. – Сегодня она сама на церемонии. Я ее видела. Разрешите идти?
- Разрешаю, – кивнул капитан. И, убедившись, что Габриэль скрылась, чуть покачал головой.
31.
- Только одного не могу понять, какого черта она так меня боится, – сказал из-за плеча знакомый резкий голос.
Жоао обернулся. «Черта помянешь, он тут как тут», – вспомнилась ему старая как мир поговорка. «Черт» стоял перед ним в наглаженной парадной форме со знаками отличия медкорпуса и белой траурной повязкой на рукаве, безукоризненно начищенных ботинках и с такими стрелками на парадных брюках, что можно было порезаться. Тяжелые черные волосы убраны в строгий пучок, голубые, как нордиканский лед, глаза смотрят бесстрастно.
- Да тебя весь космофлот боится, – хмыкнул капитан, но тут же посерьезнел. – Лиза, на тебя вся надежда. Я язык до костей стер – ты меня знаешь, мне это проблематично – но нашу Габриэль всерьез переклинило. Конечно, у нее на это все основания, но выгорит же как пить дать. Скажи хоть ты свое веское слово.
- Да ладно, кэп! – Темницки усмехнулась, временно став похожа на человека, а не на ледяное изваяние. – Я, конечно, слышала что-то про страшного психиатра, чье имя нельзя называть, а то помрешь на месте, но считала это байками замордованных поступлением кадетов Академии. А бояться меня нормальному офицеру смешно и глупо. Вот я... скажем так, опасаюсь полковника Нуарэ и адмирала Андраде и считаю это оправданным. А это... насмешили бы, кабы не обстоятельства. Проблему вижу. Вам достался уникум, кэп, но она платит за свою уникальность страшную цену. Сами-то как думаете, почему она вцепилась в Вонга зубами и когтями? Кстати, как он там? Слышала, что бедняге досталось – не бей лежачего.
- Говорят, даже встает уже. Ранения тяжелые, чудом ничего жизненно важного не задето. Очередь со спины дали, с-стрелки. Но в этот раз ему в чем-то повезло – отхватил по полной программе, но хоть не так выложился, как в прошлый раз. Свалился, Рош его в охапку и в медотсек.
- Терране, что с них взять! – безупречно красивое лицо на момент исказила неприкрытая злоба. – Повезло парню. Впрочем, насколько я его изучила, мне кажется, что его рассудку уже ничто не угрожает. Спасибо вашему уникальному доктору, которой мне теперь придется жесткими методами заносить мозги на место... Кто бы знал, до чего я все это не люблю. Не беспокойтесь, с годами еще обрастет цинизмом. Но пока… не то, чтобы она была совсем без кожи, такие фиалки в медицину не идут, поверьте, но та шкура еще недостаточно толстая. В общем, недостаток, который исправит только время. Меня же интересует совершенно третий персонаж в этой истории.
Да Силва чуть поднял бровь, выжидая продолжения. Темницки взглянула на него в упор:
- Кэп, вы точно уверены, что рассудку вашего первого помощника ничего не угрожало, и его безрассудная храбрость не была скрытой попыткой самоубийства?
Капитан помолчал пару секунд, а потом проговорил бесцветным голосом:
- Нет. Более того, сейчас почти уверен в обратном. Слишком хорошо знаю этот стиль.
- Так и запишем, – так же спокойно произнесла Лиза. – Просто если... или даже когда он вернется, мне же придется работать с его когнитивными функциями и всем прочим. Предпочитаю заранее знать фронт работ. Флоту нужны хорошие офицеры. Правда, космофлотская СБ слегка навострила уши, когда он внезапно отправился аж в Старые Колонии, но его лояльность безупречна.
Да Силва подавил желание хлопнуть себя по лбу и заорать «я идиот!». Во-первых, голова еще давала о себе знать, он сказал Габриэль правду, во-вторых, вокруг хватало народа, а в-третьих, он кое-что обещал все той же Габриэль. Но таких совпадений не бывает. Изо всех сил стараясь говорить предельно естественно, он произнес:
- Так вот куда он провалился на весь отпуск. Впрочем, вот уж это точно его дело. А вот вся эта леханская история, похоже, подкосила его сильнее, чем я думал.
- То есть, коммандер решил в некотором роде повторить подвиг своего дедушки, но откусил больше, чем смог проглотить? Не то, чтобы я намекала на то, что он стремился покрасоваться, он потомок национального героя, а не пафосный придурок, но сила моральных ориентиров – страшная вещь, и ни один Нуарэ не щадит ни других, ни себя. Более того, чтобы требовать от других работы на сто процентов, они выложатся на тысячу.
- Похоже на то, – мрачно кивнул капитан, чувствуя вместе с тем изрядное облегчение, что они отошли от опасной темы. – И я очень надеюсь, что этот кусок он все же прожует. Ох и везет же мне на уникумов в экипаже... Хотя, без иронии, везет. Я очень надеюсь, что Нуарэ выживет и вернется.
- Знаете, я тоже, – сказала Темницки. – Я слышала и об истории с пиратами с Хунда, о леханской операции не слышать не могла, а что до этого случая с терранами, то его храбрость даже вполне понятна. Кто знает, улетели бы вы живыми, если бы не безрассудная храбрость ваших людей. Психика – странная штука, кэп. Очень темная. И я, хоть вся из себя материалист, но для меня понятие боевого духа – не пустой звук. Так что занесу я на место и мозги вашего доктора, мне она нравится, и вашего помощника, он хороший офицер и точно заслуживает возвращения в строй и награды. До встречи, капитан, и пусть обстоятельства будут более благоприятными.
- Ох да, сам очень на это надеюсь. До встречи!
Темницки ушла, и Да Силва обессиленно опустился на скамейку. Очень хотелось от души побиться об нее лбом. Только больно все-таки. «Выживешь – не благодари», – вспомнил он свои собственные слова. Да Силва всегда держал слово. Эта история умрет здесь.
32.
Камилла Враноффски закончила работу в саду и прилегла на диван в гостиной. Опять разболелась голова. Конечно, не то чтобы это было проблемой при двух медиках в доме, но не хотелось никуда идти. Впрочем, Ник как будто почувствовал, что происходит, и появился на лестнице.
- Мам, опять?
- Ага, – Камилла сама едва услышала свой голос, но говорить громче не хотела.
- Понял, сейчас все будет.
Через минуту он подошел к дивану, неся стакан, в котором растворялась таблетка. Лекарство, как всегда, подействовало быстро. Ну вот, теперь можно поставить разогреваться ужин – Ари, наверное, скоро придет.
К чему Камилла до сих пор не могла привыкнуть и думала, что не привыкнет никогда – это к тому, что старшего сына неделями нет дома, и она даже не знает, где он и когда вернется. Она понимала, что так полагается, секретность, особое подразделение, но от этого не легче. Особенно когда в сеть просачивается информация о столкновении нордиканцев с терранами и о дипломатическом скандале на Маринеске. Разумеется, без подробностей, но Камилла не могла не думать, что «Сирокко» как-то причастен к происходящему. И вообще, если она верно сосчитала, они должны вернуться со дня на день. Главное, чтобы не как год назад…
Все последние дни Камилла листала новости, но ничего внятного не говорилось – только догадки, одна другой причудливее и страшнее. Свекор наворчал на нее, что читает всякие ужасы на ночь глядя, и лично накапал ей успокоительного, но Камилла видела – он сам встревожен. И Алек места себе не находит, рассыпал комм-карты с важными документами и едва спас их от кота. Вот кому хорошо – Грей скакал по дому и не особо задумывался, когда вернется его хозяин. А ведь может и не вернуться…
Четыре дня назад поздно вечером раздался звонок в дверь. Все домашние уже вернулись, кто бы это мог быть? Камилла пошла открывать, чувствуя, что ноги подгибаются. Она опасалась самого худшего. И, увидев космофлотскую форму, схватилась за сердце. За дверью стояла Селина Хендрикс.
- Ари жив, – без предисловий сказала она.
Камилла молча схватила Селину за руку и с порога втащила ее в дом.
- Разуться-то дайте! – возмутилась Хендрикс. – Я, может, и не образец манер, но топтать грязными ботинками в чужом доме – это свинство!
- Ох, простите, – только сейчас Камилла поняла, что вцепилась в Селину, как в спасательный круг.
- Ничего, – грубовато усмехнулась она, – не первый раз от меня пытаются что-нибудь оторвать. Ботинки сюда, я правильно понимаю?
Камилла только кивнула. Разувшись, Селина еще раз повторила:
- Ари в порядке. Он связывался с адмиралом. Летят обратно, скоро будут. Подробностей, к сожалению, разглашать не имею права.
- Это понятно… – выдохнула Камилла и внезапно разрыдалась.
- Милли, что случилось? – из комнаты выглянула встревоженная Луиза. Камилла говорить не могла, и за нее ответила Селина:
- Все нормально. Я приехала рассказать, что Ари скоро вернется. Мне показалось, вам нужно это знать.
Луиза подошла и обняла Селину. А потом, не слушая возражений, пошла собирать на стол. «Мы вас так просто не отпустим, с ужина кое-что осталось, и вообще, куда вы в такую погоду поедете!». Селина не стала спорить и заночевала в комнате Ари.
И вот сегодня Ари действительно вернулся. Хмурый, как вся сомбрийская погода. И сразу же ушел – сказал, в экипаже есть погибшие, и он едет на похороны. В подробности вдаваться не стал, только упомянул, что Стивен жив, но в госпитале. Камилла вздохнула с облегчением. На что он был полной противоположностью всем Враноффски, а она к нему привыкла. Даже, пожалуй, привязалась.
Хлопнула входная дверь. Камилла обернулась. Ари был не просто хмурым – от его выражения лица цветы грозили завянуть, а молоко – свернуться. Он вернулся не один, на его руку опирался отчаянно хромающий Дарти (Камилла так и привыкла звать его по фамилии, Витей он был только для Луизы). Свет дневной, что у них там творилось? В голове пронеслось то, что Камилла читала в сети – про какие-то мутные терранские дела на Маринеске, про чуть ли не государственный переворот… Ладно, что будет можно – Ари потом расскажет, сейчас приставать к нему с вопросами – последнее дело.
- Мам, – хрипло проговорил Ари, – у нас выпить есть что-нибудь? В смысле не вино. Надо.
- Сама вижу, что надо, – кивнула Камилла. – Настойка на травах от сеньора Оливейры подойдет? Крепкая, папа пить не смог.
- Давай ее сюда.
Некоторое время Ари и Дарти пили молча. Камилла не вмешивалась, понимая, что им сейчас нужно просто выдохнуть. Ари, в конце концов, мальчик взрослый и знает, что делает. Разве что спрей с «тоником» стоит положить поближе. Подойдя убрать тарелки, Камилла услышала:
- Блин, надо позвонить Селине. А то я тут лопну нафиг.
- А я тебя чем не устраиваю? – уже сильно нетрезвым голосом поинтересовался Дарти.
- Во-первых, ты скоро под стол свалишься, а меня не берет, хоть ты тресни. Во-вторых, мне надо выговориться. А тебе чего выговариваться, когда ты сам все видел.
- Да что я там видел… Сам же меня в самом начале и уволок.
- Похоже, мне тебя опять уволакивать. В гостевую комнату. Короче, все, звоню Селине.
Хендрикс приехала, когда Дарти действительно был близок к тому, чтобы свалиться под стол. И сразу же извлекла из рюкзака флягу.
- Вот как знала, что понадобится. Леханский трофей. Из чего гнали, не возьмусь определять, но на вкус неплохо. Я после церемонии наткнулась на Лотти Суон, как раз Лехану обсуждали, а тут ты звонишь. Что, опять надо по башке треснуть?
- Не поможет, – мрачно сказал Ари. Он взял у нее флягу и налил три стакана. – Пей.
- Эль, я все понимаю, но у тебя печень не казенная, – сказала Селина. – Хочешь материться – просто не сдерживайся. Хоть по морде дай. Хотя тогда я в ответ выдам.
Ари только смотрел на нее в упор. Она взяла свой стакан и залпом осушила.
- Легче стало? – саркастически поинтересовалась она. Он лишь покачал головой.
- Тяжелый случай, – вздохнула Селина. Она налила себе еще, на этот раз полстакана, и отпила глоток. – Говори. Тебя ж разорвет сейчас.
Камилла неслышно ушла к себе. Она тут будет лишней. Тем более что в следующий час единственными цензурными словами, доносившимися из кухни, было «каналы связи» и «терране». В какой-то момент оттуда нетвердым шагом выбрался Дарти. На вопросительный взгляд Камиллы он сказал, что у него никакого здоровья не хватит так пить, и попросил показать, где можно упасть. Ари и Селина, кажется, даже не заметили его отсутствия. Ари, войдя в раж, крыл терран в семь этажей, а его риторике позавидовали бы самые крайние националисты. Селина лишь присвистывала на особо забористых пассажах. Камилла покачала головой – она, конечно, за годы семейного союза с Алеком прекрасно освоила русский язык во многих вариациях, но большинство выражений слышала впервые в жизни. Впрочем, большой мальчик уже. Да и ситуация, прямо скажем, располагает.
Когда поздно вечером Камилла поднялась на третий этаж полить цветы и досыпать корма Грею, дверь комнаты Ари была открыта. Проходя мимо, Камилла увидела Ари, крепко спящего в обнимку с Селиной. Она удивилась – обычно все-таки его свидания проходили за закрытыми дверями. Но сейчас Ари прижимал к себе Селину невиннейшим движением, как будто она была его любимым плюшевым мишкой. «Да, определенно мальчик вырос – сменил мишку на очаровательную девушку», – улыбнулась про себя Камилла и аккуратно прикрыла дверь.
33.
25 сентября 3049 года
- Неделю?!
Если бы Габриэль Картье могла убивать взглядом, тут бы карьера Елизаветы Темницки и закончилась.
- Лейтенант Картье, – Темницки вложила в свой голос пару нордиканских айсбергов, – не заставляйте меня повторять параграф про эмоциональное выгорание из ваших же учебников. Уж вам бы стоило помнить. На правах вышестоящего офицера приказываю – отдыхать.
- Есть выполнять, – сквозь зубы ответила Картье и вышла из кабинета.
Темницки перевела дыхание. Когда ей позвонила О’Рэйли, она ожидала худшего. Элли молодец, что не пустила Картье в госпиталь. Но на церемонию, понятно, та прорвалась бы хоть силой. Ну что ж… дело довольно плохо, но остается надеяться, что перерыв в службе поможет восстановить силы. Да, сейчас Картье готова ее возненавидеть – ничего, так и надо. Обозлится, зато не будет днями напролет себя грызть. Картье не из тех, кого можно жалеть – сорвется. Но и на службу ей сейчас нельзя. Закопается в работу с головой и точно выгорит до пепла, а этого Темницки допускать не собиралась.
«Задание выполнено, – написала она Элли. – Клиент пинком отправлен отдыхать и мечтает меня убить». «Ну хоть о чем-то мечтает», – тут же отозвалась О’Рэйли. Она понимает.
Срочных дел пока не предвиделось, Росс должен был приехать на консультацию только вечером. Вот тоже еще вопрос, на что он сейчас похож. Физически, конечно, восстановился, в этом у Темницки не было сомнений. Но оказаться единственным уцелевшим из всего экипажа… с одной стороны, повезло парню фантастически, с другой – врагу такого не пожелаешь. А уж если он уже знает про Нуарэ… Впрочем, по всем характеристикам Росс отличался крайне устойчивой психикой. Поедет в санаторий, гулять и набираться сил для возвращения на службу. А он вернется.
Темницки положила в сумку плитку шоколада и направилась в госпиталь полковника Темпла. Как она совершенно правдиво сказала Да Силве, надо же представлять фронт работ. Ну, коммандер, ну, устроил сюрприз! Пользуясь тем, что никто не слышит, Темницки затейливо выругалась. И ведь были у нее подозрения, что он куда-то не туда думает, уж больно правильным и застегнутым на все пуговицы ходил даже по своим меркам – но тут он смылся сначала на Лехану, а потом на этот клятый Маринеск. И там, значит, торжественно убился. Точнее, попытался. И даже Да Силва, похоже, до последнего ничего не замечал. Ну, конспиратор! Темницки выразилась еще цветистее. Ладно-ладно, как в себя придет – будет у них разговор.
Но пока Нуарэ в этом мире отсутствовал. Со дня на день будут готовы органы для пересадки, оперировать Темпл собирался сам. Дальше – только надеяться, что все пройдет нормально. Но в чем Темницки была уверена – если Нуарэ все-таки очнется, его надо возвращать в строй. Просто потому, что иначе он не выживет. Сомбра, конечно, не Терра какая, это там в милитаристическом угаре готовы хоть кого в бой посылать, нашпиговав железками взамен утраченных частей. На Сомбре к желанию уйти в отставку по ранению относились с полным пониманием – навоевался человек, что ж его, силой держать? Но Нуарэ – это особый случай. Эти вне службы просто не живут. И не просто вне службы – в штаб ни одного Нуарэ тоже не загонишь. А значит, отставка – это или вторая попытка самоубийства, с шансами на сей раз успешная, или… да, в общем-то, то же самое самоубийство, только отсроченное. От адреналинового наркомана до просто наркомана один шаг. И нельзя допустить, чтобы этот шаг был сделан.
А пока Темницки пила травяной чай в кабинете Зои Крэнстон. И слушала, как дела у ее пациентов. Вот, кстати, к вопросу об отставке по ранению – двое парней из ударной группы собираются уходить. У одного травма позвоночника, второй из-за близкого взрыва лишился слуха. Конечно, импланты творят чудеса, обоих вернут к полноценной жизни – но слова «ближний бой» для них теперь нет даже в словаре. И ребята здраво рассудили, что, чем смотреть со стороны и скрипеть зубами, лучше уж пойти жить гражданской жизнью, тем более что оба еще совсем молоды. Темницки попросила разрешения с ними повидаться. Она, конечно, старшая по званию, но Зои здесь на своей территории. Беседа вышла короткой, но главное понятно – ребята в неплохом состоянии. Юрий уже даже шутит, что с имплантами стал слышать лучше прежнего. Лоран хуже – еще бы, молодому сильному парню заново учиться ходить и вообще владеть своим телом. Но Темницки рассчитывала, что успеет предотвратить развитие депрессии. Она договорилась с Лораном, как вписать ее визиты в его сложный график процедур и занятий по реабилитации, и повернулась к Зои:
- А как там мой подопытный?
Зои непонимающе подняла бровь.
- Вонг, – улыбнулась Темницки. – Простите, иногда мои шутки понятны только мне.
- Иногда я жалею, что не умею рассказывать сказки, – вздохнула Зои. – С другой стороны, на моем попечении сейчас не он один. Не знаю, каким волшебством с ним договаривается доктор Картье, я так пока не умею.
Темницки отметила это «пока». Девочка очень повзрослела.
- Впрочем, вы явно спросили не для того, чтобы слушать мои жалобы. Уже встает, хотя никто ему этого пока не разрешал. Правда, то, что он на это способен, уже тянет на чудо. Спит почти что целыми днями, но уже меньше, чем на момент прилета. Если хотите его навестить, пойдемте, – Зои сверилась с мониторами. – Думаю, сейчас можно.
Из коридора Темницки увидела, что в палате есть кто-то еще. Присмотревшись, она узнала Фудзиситу. Да, он ведь тоже был ранен, теперь ездит сюда на реабилитацию – и решил, выходит, навестить друга. Но сейчас они уже прощались. Вонг, действительно, вполне твердо стоял на ногах. Фудзисита направился к двери. Коротко кивнул Темницки (она ответила тем же) и неловко, только левой рукой, обнял Зои. Та на долю секунды прижалась к его плечу. Темницки чуть улыбнулась – тут все в порядке. Кто-кто, а Фудзисита не ее пациент. Натурализовался еще до прилета на Сомбру.
- Мне нужно идти, – немного извиняющимся голосом сказала Зои. – Отправьте его потом отдыхать, вы сможете, я в вас верю. Выход в той стороне, если заблудитесь, приходите ко мне, провожу.
Вонг все так же стоял у койки и даже попытался сделать шаг навстречу Темницки, но тут силы ему все-таки изменили, он пошатнулся. Темницки быстро поддержала его под локоть и помогла лечь.
- Ну и зачем? – проворчала она. – И так все наслышаны о ваших чудесах регенерации, не стоит зря переутомляться.
- Привычка, – Вонг, видимо, хотел развести руками, но левая слушалась плохо. – Сколько себя помню, принцип был один: очнулся – вставай и действуй. За год сложно переучиться.
- Понимаю. И все-таки поберегите себя. Я, может, еще с вами не наэкспериментировалась.
- Не стану сопротивляться, – усмехнулся Вонг. Шутка про «подопытного» давно была у них общей.
- Меня сейчас, в частности, очень интересует вся эта история с Рошем. Сказал бы мне кто месяц назад, что процесс обратим – подняла бы на смех. Но вы еще нас всех явно не раз удивите.
- Кто бы мне самому сказал, как это получилось…
- А вот это мы и выясним. Но не сейчас, – она подняла руку в останавливающем жесте. – У меня распоряжение доктора Крэнстон отправить вас отдыхать. Думаю, я еще зайду. А пока… я знаю, что для восстановления нужно много энергии. Это вам.
Она достала из сумки плитку шоколада. Вонг благодарно улыбнулся. Не обычной своей усмешкой – настоящей улыбкой. Что тоже вообще-то для таких, как он, считалось невозможным. И сделала это, между прочим, в том числе и Габриэль Картье. Которая сейчас скрипит зубами, что ей не дают ценой своей жизни мир переворачивать. «Ты ж уже и так делаешь невозможное. Все командование тебе это по разу сказало. Уши оборву».
34.
28 сентября 3049 года
От Темницки Габриэль ушла злая, как все терранские черти, сколько их там ни есть на свете. Ну неужели такой профессионал не понимает, что ей сейчас нельзя оставаться без дела?! Впрочем, еще раньше, чем она успела доехать домой, злость немного остыла, и заговорил разум. А кто сказал, что «без службы» – значит «без дела»? Как раз надо систематизировать много данных по нынешнему исследованию. Габриэль очень надеялась к весне завершить свою работу по травматологии и защититься. Для медкорпуса гражданская ученая степень – это шаг на пути к повышению в звании. Не то чтобы она так уж гналась за карьерой, но более высокий ранг – это и больше возможностей быть полезной. Эх, у Темпла как раз есть место в проекте с гражданскими медиками, много новых разработок наконец рассекретили для применения в гражданской сфере... Осталось только переждать этот треклятый запрет! Мысль пошла дальше. Ну хорошо, в военный госпиталь ее пускать не собираются. Но в Президентский госпиталь ей ездить никто не запрещал. Он гражданский.
По дороге Габи с трудом удерживалась, чтобы не начать довольно потирать руки. Куратор программы охотно принял ее документы… и сказал, что ответ даст через неделю. Обработка, мол, и все такое. Обмен опытом от ученицы самого полковника Темпла – всегда здорово. Но даже стул в приемной понял бы: нечего там обрабатывать столько времени. Похоже, Темницки успела и сюда. Габи еще удержала лицо, хотя и не без труда. В общественном каре губы откровенно дрожали. Оказавшись наконец одна, она впилась зубами себе в руку, а потом от души пнула стенку и заорала. Орала долго, на одной ноте, пока не сбилось дыхание и не закружилась голова. Хорошо еще, что в сомбрийских квартирах звукоизоляция, как правило, рассчитана хоть на пьяную оргию с танцами на столах.
«Так, дорогуша. Если ты намерена раскисать до такой степени, то дуй обратно к капитану Темницки. Примет с распростертыми объятиями и упакует в клинику. И о службе ты забудешь как минимум до будущего года». Габи скрипнула зубами. Нет уж. С этого, с позволения сказать, «отдыха» она должна выйти дееспособной. А значит, сидеть и ныть – последнее дело. Тем более когда есть чем заняться. Решительным движением Габриэль поотключала звук на комме и консоли. Видеть она не желала никого.
Следующие три дня прошли как один. Габриэль рассортировала огромную гору заметок, не вошедших в статью, которую она публиковала весной. Написала еще один материал, вдвое больше. Нашла в архивах неучтенные данные, добавила. Когда спина начинала просить пощады от долгого сидения за клавиатурой, Габриэль бралась за парошвабру и губки. Квартира сияла не хуже корабельного медблока. Наконец последние пылинки были изгнаны, огромная статья готова и отослана… и внезапно оказалось, что делать больше нечего. А ничего не делать было нельзя – иначе оставалось только сесть и уставиться в стену. Или позорно реветь. Габи было стыдно за тот срыв при Асахиро, хотя она и знала, что он поймет. И еще ей было стыдно вот так вот бесполезно сидеть дома. «Когда коммандер там валяется как гребаная распотрошенная лягушка». Умом она понимала, что ее участие в этой истории закончилось, но на душе по-прежнему было паршиво. Настолько паршиво, что надо было срочно заткнуть эти мысли, занявшись делом. А вот сосредоточиться ни на чем не выходило.
Габриэль попыталась вспомнить, когда в последний раз что-то ела, но не смогла. Когда спала – тоже. Но, в конце концов, какие мелочи, с авралом в медблоке не сравнить. Габи села за клавиатуру – пальцы заплетались, буквы путались. Обругав себя последними словами, она отошла и попыталась взбодриться зарядкой. А то что за дела – целых три дня без упражнений! Но после первых же движений перед глазами заплясали цветные пятна, и Габи обнаружила себя на полу.
«Позорище! Простые упражнения сделать не могу. Совсем раскисла. А ну-ка подняла свою задницу!».
Это оказалось проще подумать, чем сделать. Тело упорно отказывалось слушаться. Габи так и валялась на полу, от безысходности матеря себя вслух. В ход пошло все то, что изрекал Ари, когда на тренировке в Академии потянул ногу. На особо заковыристом пассаже про задницу с рогами раздался сигнал от входной двери. Габи издала приглушенный рык, вспомнив, что забыла его отключить. Со злости она даже поднялась на ноги, но идти открывать не собиралась.
- Кого там принесло? – прошипела она себе под нос. – Никого не хочу видеть. Меня нет дома. На службу мне нельзя. Официально, между прочим, – ядовито прибавила она. – Отца нет в городе, остальные идут...
Но сигнал повторился.
35.
Флёр проснулась от собственного крика. Давненько с ней такого не было. Казалось бы, кошмары отпустили, когда она познакомилась с Жаном, а когда в ее жизни появились и другие друзья, Имельда, а особенно – Габриэль, она про них почти забыла. А вот поди ж ты, стоило только почитать про Терру, дали о себе напомнить.
Новостные узлы были скупы на подробности: попытка захвата власти на далеком Маринеске, вооруженная стычка, есть погибшие – но Флёр было достаточно было знать, чей корабль туда полетел, чтобы перепуганный разум начал подсовывать всякие ужасы. Терране жалости не знают. Сведения будут выбивать любой ценой и всеми доступными средствами. Это говорили ей и младший Макэда, и капитан корсаров, который вез ее на Сомбру. Весь перелет Флёр гнала от себя мысли о том, что сделали с ее родителями, а уже на планете ей долго снились кошмары о том, как тем же способом хотят убить и ее. Долгое время Флёр не могла смотреть на хирургические инструменты. По иронии судьбы она встретила и полюбила человека, у которого скальпель – продолжение руки.
Флёр включила новости. Говорили мало, подробностей почти не было. Только госпожа Президент в безупречном темно-синем костюме с белой траурной повязкой на рукаве, цвет которого идеально совпадал с цветом космофлотских мундиров, стояла перед камерой, выпрямившись во весь свой невысокий рост и безупречно держа спину, и делала заявление. Смысл ускользал. Флёр выключила консоль, кое-как запихала в себя какой-то завтрак и отправилась на репетицию. Репетиция тоже не задалась. Режиссер с утра ходил злой и на всех рычал. Даже позволил себе высказаться в адрес Флёр – мол, пусть не гордится терранской школой вокала, и вообще нечего тут гордиться чем угодно терранским. Флёр знала, что он человек горячий, но тут не выдержала и в перерыве разрыдалась. Разумеется, режиссер ее увидел. Флёр подумала о продолжении скандала, слезы рванули еще сильнее. И когда он тронул ее за плечо, сказав: «Ну не реви, я погорячился», – Флёр злобно ответила: «Моя девушка полетела с теми, кто попал в бойню». Запоздало подумала, что это, наверное, закрытая информация, но уже поздно. Впрочем, ответ попал в цель. Режиссер ошарашенно замолчал, сам вытер ей слезы, попросил прощения еще раз и отменил остаток репетиции, сказав: «Если что, ты ни в чем не виновата». Флёр доехала домой общественным каром. Попробовала уснуть, но ее снова поджидали кошмары. В домашней аптечке нашлось снотворное. Хорошо, что следующий день был выходным. Ей удалось забыться тяжелым сном, но хотя бы без сновидений.
Следующие дни тянулись в постоянном напряжении. Флёр ходила на репетиции и даже старалась, но стоило заснуть, кошмары были тут как тут. Режиссер порекомендовал хорошего психолога. «Ты же правда одна из лучших. Я не хочу, чтобы ты свалилась с нервным срывом каким-нибудь», – сказал он. Флёр занесла код канала в память комма, но так и не набрала. Комм она не снимала, а потому, когда однажды он завибрировал на запястье посреди ночи, она подскочила как по тревоге. Сон моментально улетучился. Звонил Жан.
- Флёр, они вернулись. Я знаю, что должен тебе это сказать сразу. Леон только зашел.
- Габи… – у Флёр задрожали губы. – Где… – голос куда-то пропал.
- Она жива и невредима. Вроде как поехала в госпиталь с ранеными. Сегодня похороны погибших, Леон тоже идет.
- Спасибо, – Флёр говорила еле слышно, голос ее не слушался, но Жан понял.
- Я бы не стал ей сейчас звонить. Но вот после похорон ей может понадобиться поддержка.
Сама Флёр на церемонию не пошла – подозревала, что Габи вряд ли захочет, чтобы она видела ее в этот момент. Но посмотрела репортаж, отметив очень корректную работу журналистов – никто не лез с камерой в лицо к родственникам и не болтал попусту. Однако и после похорон Габриэль не вышла на связь. Просто не отвечала на звонки. Флёр начала беспокоиться. Понятно, что нужно прийти в себя, но ведь уже три дня!
На четвертый день ей позвонил Леон.
- Флёр, ты Габи не видела?
- Нет. И не могу дозвониться.
- Это уже серьезно. Я видел ее на похоронах. С ней творится что-то неладное. В перелете говорила, что все в порядке, но если это у нас порядок, я чего-то в жизни не понимаю.
- Я поеду к ней.
- Знаешь, где она живет, или адрес дать?
- Дай.
Флёр чувствовала себя глупо. Казалось бы, она любит Габи без памяти, они знают друг о друге столько всего, но адреса ее у Флёр нет. Просто не понадобился – они встречались только дома у Флёр. Леон сбросил данные и пожелал удачи.
- Скорее всего, она дома. Должна быть. На службе нам всем сейчас появляться не велели.
Флёр взяла общественный кар и поехала. На сигнал входной двери никто не ответил. Вызов с комма сбросили.
«Дома ты, голубушка, – подумала Флёр. – Слишком хорошо я тебя знаю. Ты не тот человек, который куда-то потащится без повода и компании». И снова начала звонить в дверь. «Еще немного, и сюда явится патруль нацгвардов, увидев изображение с коптера. Доказывай потом, что я ничего не продаю и ни к кому не ломлюсь, а хочу увидеть свою любимую женщину, которая заперлась и не открывает».
- Габи, ну открой же ты! – крикнула она, теряя терпение. – Нет смысла делать вид, что тебя нет, когда я знаю, что ты дома! Вот как хочешь, а запереться и зачахнуть не дам! Не откроешь, буду ночевать у твоих дверей! Или это… концерт устрою, вот! И не замолчу, пока ты не откроешь! И меня продует на этом ветру, и я простыну и потеряю голос. И буду долго лечить горло! Ты этого хочешь, да?
В конце концов из динамика раздалось:
- Входи.
36.
Первое ощущение, которое посетило Флёр, когда Габи открыла ей дверь – «Все очень неладно». Она уже видела Габриэль и уставшей, и расстроенной, но такого не было никогда. Бесцветный голос в интеркоме, запавшие глаза, осунувшееся лицо… она хоть ест что-нибудь? Флёр запоздало подумала, что стоило, наверное, прихватить хоть бутербродов или готовый салат, раз уж понеслась спасать – но, в конце концов, доставку тоже никто не отменял. Зато у нее в сумке лежал укрепляющий бальзам на травах, и Флёр, стараясь держаться преувеличенно бодро, достала его и предъявила Габриэль.
- Я знаю твое трепетное отношение к здоровому образу жизни, но иногда можно. Мне почему-то кажется, что сейчас как раз такое «иногда». Впрочем, насильно спаивать не стану.
- О... – Габриэль тяжко вздохнула. – А я только хотела предложить тебе чай или сок какой... если хочешь, конечно.
- Между прочим, – подмигнула Флёр, – с чаем этот бальзам прекрасно сочетается. Не бойся, в мои планы не входит напоить тебя до бесчувствия и выведать страшные тайны. И даже гнусно пользоваться беспомощным положением не буду.
План работал – Габи даже выдавила из себя что-то вроде улыбки. И вяло махнула рукой на диван:
- Располагайся. Прости, я сейчас могу быть только очень злой пародией на радушную хозяйку.
Нет, Габи неисправима. Она еще пытается чему-то соответствовать! Вот, чай заваривать пошла. Хотя это кстати – ветер сегодня был на редкость мерзкий. А еще Флёр не могла не отметить, что, несмотря на измученный вид, Габи в своих спортивных штанах и серой майке очень хороша. В кои-то веки не прячет свою великолепную шею!
- Знаешь, Габи, если бы мне была нужна условная радушная хозяйка, я бы напросилась на пироги к мадам Враноффски. А мне нужна, представь себе, ты.
- Ох, а ты откуда знаешь великолепную Луизу настолько близко? – все тем же тусклым голосом спросила Габи, садясь на тот же диван. Флёр едва заметно придвинулась ближе:
- Кто же ее не знает! Нет, справедливости ради, я не буду рассказывать, что вот прямо через день у них бываю, тем более что ты меня же и опровергнешь. Но сути это не меняет. Я пришла к тебе. Не к твоему гостеприимству. Не к твоей офицерской выправке, хотя, не скрою, она тебя чертовски красит. Не к твоему самообладанию и безупречности. К те-бе. Представляешь, такое бывает.
Флёр иронизировала, но Габи, похоже, искренне удивилась. Хотя, казалось бы, еще по тому их танцу и тому, что было потом, давно все стало ясно.
- Габи, – тихо произнесла Флёр, осторожно касаясь ее руки. – Ты обещала вернуться. Пожалуйста, вернись ко мне. Вся.
- Я сейчас ужасный собеседник, – произнесла Габи, глядя в пол. – Понимаешь, мне не хотелось бы все испортить какой-нибудь случайно сказанной глупостью, о которой я потом пожалею. Флёр, мой мир рухнул на глазах, и я ползаю, собирая осколки. Это, увы, не просто красивая метафора, это реальное положение вещей.
Флёр тяжело вздохнула:
- Безупречная ты моя госпожа офицер. Ты думаешь, что я этого не вижу? А главное, ты думаешь, что я сейчас, порезавшись об один из этих осколков, расплачусь и убегу? Габи, ваша академия готовит прекрасных офицеров, но, уж извини меня, вы недалеко ушли от древних терранских институтов благородных девиц. Милейшие были девушки, но в жизни вне института не ориентировались. Габи, ты думаешь, если я смеюсь и притаскиваю выпивку, я испугаюсь того, что моей любимой женщине бывает больно?
Вот теперь она попала в цель. Габи почти испуганно распахнула глаза, на несколько секунд ее дыхание сбилось. Она быстро восстановила спокойствие (точнее, то, что она за него принимала), но Флёр все видела. И, по крайней мере, теперь Габи смотрела на нее.
- Флёр... на Маринеске погибло пятеро наших ребят. А еще там убили помощника моего капитана. Расстреляли из плазмы. Выжжена половина грудной клетки. Мне удалось сделать из него криотруп... в последний момент. Сейчас он в госпитале, новые ткани выращены. Скорее всего, все получится, он будет здоров, даже на службу вернется, но… Нет, я все понимаю, он офицер, он военный, солдаты гибнут, и все такое. Только… тут другой случай. Флёр, я выпустилась из академии уже лейтенантом, потому что спасла инструктора. Я вытаскивала с того света человека, потерявшего столько крови, что и не снилось никому. Я… да что перечислять, ты не на лекцию по травматологии пришла. Но Рафаэль – мой друг. У меня голова кружится от того, на какой скользкой грани я так виртуозно станцевала. А ведь знала, на что шла, знала, что романтики мне не видать, что я насмотрюсь на смерти и увечья. Что с моим профессионализмом? Или что со мной? Я об этом даже с Темницки говорить не в состоянии. Хотя еще через пару дней она сама за мной придет с ребятами из психологической службы и будет права.
Она смотрела потерянно. Флёр понимала – так открываться ей не приходилось давно. А может быть, и вовсе никогда. И она решительно сгребла Габриэль в объятия, чувствуя, как та дрожит от волнения.
- Так, все, я тебя поймала и черта с два куда пущу. Габи, чудо мое непробиваемое, ты правда думаешь, что сказать «я знаю, на что иду» достаточно, чтобы противостоять всему, что принесет твоя профессия? Если бы это было так, ты бы достигла совершенства и воспарила в сиянии, и мне было бы это очень обидно, потому что держать в объятиях я предпочитаю материальную тебя. Габи, ты и так каждодневно совершаешь чудо, по крайней мере, с моей точки зрения изнеженной богемы, – нарочито манерно произнесла она и порадовалась, увидев еще одну тень улыбки. – Ты вернула человека с того света – и ты еще грызешь себя, что сделала недостаточно? Габи, чудо, если тебе вот этого вот мало, то я прямо не знаю, как ты наш бренный мир-то терпишь. И меня в частности.
- Здесь речь не о терпении, Флёр. Я люблю жизнь. Безумно и страстно. И за каждую буду драться до последнего. Но когда я думаю, что по не зависящим от меня причинам вот эта конкретная жизнь от меня чуть не ускользнула… Флёр, мне страшно. Я привыкла верить в то, что с такой командой мы уйдем от опасности и останемся невредимыми, и вера моя была нерушима. А теперь я понимаю, что была идиоткой просто космических масштабов.
Чуть-чуть помолчав, Габриэль продолжала – уже не прежним потухшим голосом, а своим, твердым и уверенным:
- Я не выношу терять. А еще я не выношу терять близких. А уж отдавать их совсем без боя... Я знаю множество способов вылечить даже очень страшные раны, но сама мысль о том, что у меня просто может не быть выбора, приводит меня в ужас.
Флёр взглянула ей в глаза, по-прежнему обнимая ее.
- Габи... ты вот это называешь отдачей без боя? Да только благодаря вере таких, как ты, Терра нас и не захапала. Вы же лезете в безумное пекло и ведь правда ухитряетесь там выжить! Габи, я ж тебя не первый день знаю, если уж ты взялась надавать смерти по мордам – надаешь так, что она уползет, поджав хвост. А что «чуть не»... ну не я тебе буду рассказывать. Если бы я, пока выбиралась сюда, хоть на минуту задумалась, чего избежала – умерла бы от ужаса без всякой терранской помощи. И это не я такой гигант духа, мне просто думать было некогда. И тебе было некогда, ты просто делала свое дело и потому всех спасла. А вот сейчас, кажется, ты слишком много думаешь и в какую-то не ту сторону. А лично мне твой здравый рассудок очень дорог. В конце концов, несгибаемая госпожа офицер – это очень мило.
Флёр поцеловала Габриэль. И она ответила – сначала робко, затем уже смелее. Где-то глубоко внутри Флёр одновременно была готова вопить от радости и ощущала, как будто несколько часов тащила что-то очень тяжелое куда-то очень высоко.
- Ты говоришь прямо как мой капитан, – улыбнулась Габриэль.
- Я говорю, как человек, который тебя любит, – парировала Флёр. – Ну в конце-то концов. Ты не строишь из себя невесть что, ты просто делаешь свое дело. Возвращаешь людям их любимых. А теперь, пожалуйста, прошу еще раз – вернись ко мне и сама. Вся. Целиком.
- Флёр…
- Ничего не говори, – Флёр приложила палец к ее губам.
- Не скажу. Но и не отпущу. Не уходи. Хотя бы сегодня.
Флёр заливисто рассмеялась:
- Нет, ты правда думаешь, что я от тебя – такой – могу уйти? Конечно же, никуда я не денусь.
- Хорошо… Я больше не могу быть одна. Тут… на диване хватит места. Тебе нужна будет какая-нибудь футболка… Ванная там… в шкафчике слева нераспакованная зубная щетка…
- Габи, – тихо проговорила Флёр, целуя ее. – Расслабься. Уже не надо ничего держать под контролем. Предоставь все мне.
- Я только… ничего такого не умею, – смущенно пробормотала Габи. Тут Флёр уже не знала, то ли смеяться, то ли хвататься за голову. «Нет, ну куда они все смотрели? Ну и ладно. Моя. Никому не дам». А вслух она сказала:
- Вот если честно, мне сейчас в высшей степени все равно, как оно там надо. Потому что у меня есть ты.
Габи заснула, так и не выпустив Флёр из объятий. «Как будто я сокровище, которое вдруг может исчезнуть». Впрочем, Флёр не возражала.
37.
29 сентября 3049 года
Флёр проснулась от ощущения, что отлежала себе абсолютно все. Открыв глаза, она поняла причину – Габи и не собиралась ее отпускать. «Полегче, чудо мое, мы нигде не тонем, а я не спасательный круг!». Хотя насчет последнего Флёр была не уверена – вчера она пришла, похоже, более чем вовремя.
Габи крепко спала. Это начинало становиться проблемой – Флёр ясно понимала, что, если она еще немного полежит в такой позе, у нее точно что-нибудь отвалится. Но и будить «госпожу офицера» не хотелось. Впрочем, когда Флёр все-таки осторожно вывернулась из-под ее руки, стало ясно, что Габи теперь пушкой не разбудишь. Судя по ее виду, в эти три дня она спала минимально или не спала вовсе. Вот и пускай отдыхает.
Флёр отправилась в душ и некоторое время стояла под горячими струями, пока отмокает одеревеневшая шея. Заодно закинула стираться одежду – у Габи стояла машинка той же марки, что и у нее, разбираться не пришлось. Высушила и расчесала волосы, натянула ту самую футболку, которую Габи любезно предложила ей еще вчера, и поняла, что зверски голодна. «Еще немного тут похозяйничаю».
Вчера Флёр успела увидеть в квартире Габи только прихожую и кабинет. Сейчас она бродила по огромному двухуровневому пространству и отчетливо понимала: здесь не живут. То есть спит Габи, конечно, тут. И порядок поддерживает. Да такой, что иная операционная позавидует. Но она здесь как в своей каюте на корабле. Это место работы, а не дом. «Исправим», – улыбнулась про себя Флёр. Что-то говорило ей – вчерашним предложением остаться дело не ограничится.
На кухне царил тот же образцовый порядок, говоривший о том, что в последние дни к плите и мойке никто не подходил. В холодильнике Флёр нашла сэндвич с сыром и с удовольствием съела, хотя он и был немного подсохший. Но это, конечно, не решение. Во-первых, это не еда, а так – чтобы перестать умирать с голоду, во-вторых, Габриэль сейчас проснется, и ее тоже надо чем-то кормить. «И уж точно не моими претензиями на готовку». Чему Флёр так и не научилась за пять лет на Сомбре, так это готовить. Нет, что-то съедобное у нее выйти могло, но не более того. Впрочем, при таком разнообразии служб доставки, как в Штормграде, ее это нисколько не смущало. Вот, большое ассорти мясных деликатесов, пара багетов и корзина с фруктами будут в самый раз. И чаю поставить.
Когда Флёр вернулась в кабинет, Габриэль как раз начала просыпаться. И первым ее движением было – испуганно пошарить рукой рядом с собой. Флёр села рядом:
- Спокойно, я никуда не растворилась и тебе вчера не примерещилась. Просто отошла умыться и заказать еды. А то я свински подъела твой последний сэндвич, впрочем, на двоих его все равно бы не хватило.
- Сэндвич? Свет дневной, Флёр, он на тебя не набросился?
- Не успел, я была очень голодная! – со смехом ответила Флёр. – На самом деле, не все так страшно. Ну подсох немного, сыр это не испортило. Зато сейчас мы будем пировать!
И действительно, курьер принесся даже раньше обещанного. Габриэль подскочила было открывать, но Флёр ей не позволила и сама забрала коробку. Быстро распаковала ее, водрузила содержимое на сервировочный столик и гордо прикатила его к дивану.
- Ты что, предлагаешь есть прямо в постели?
У Габи был настолько растерянный вид, что Флёр покатилась со смеху.
- Да! Именно так! Ломать багет руками, таскать к нему все, что ближе лежит, и самым неприличным образом лопать! Я тебя еще куче всего плохого научу, не успеешь оглянуться!.
- Ты мне уже похабные терранские танцы обещала! – фыркнула Габриэль.
- Вот откормлю тебя немного, чтобы ветерком из открытого окна не шатало, и устрою! – парировала Флёр и вгрызлась в вяленую колбаску. Габи рассмеялась и последовала ее примеру.
Но до танцев в это утро (а скорее день) дело не дошло. Взглянув на комм, Флёр виновато сказала:
- Ты прости, но я тебя ненадолго покину, – и, видя, как Габи погрустнела, поспешно добавила: – Да ты что! Я только к ученице съезжу, а то об уроке договаривались давно. Ну и… вещи, что ли, заберу.
- Да, конечно! – с воодушевлением ответила Габи. – Я, собственно, что и хотела сказать… Ты не подумай неправильно, мой дом мне очень нравится, но... у меня тут из обжитого только кабинет да кухня. В то, что должно быть вроде как моей спальней, я даже заходить боюсь, очень она огромная. И знаешь… я уже не смогу быть тут одна, просто рехнусь. Возвращайся совсем. Перевози сюда вещи и инструменты и живи тут. То есть, не просто так живи, а на правах... эээ...
Вместо ответа Флёр поцеловала ее. «Я уже думала, что и предложение сама буду делать».
- Конечно же, вернусь. После такого – непременно. Жди с кучей барахла!
Урок пролетел незаметно, и Флёр отправилась собираться. Благо, как бы она ни пугала Габриэль, вещей у нее было не так и много. Все уместилось в один гравиконтейнер, сверху с огромными предосторожностями была уложена доска для сёги, клавиши – отдельно. Уже по дороге к Габи Флёр вспомнила, что недавно пришедшая в труппу Ирина приехала из Тандервилля и все еще ищет жилье. «Познакомлю их с моей хозяйкой, думаю, они друг другу понравятся». Не теряя времени, она написала обеим. Все-таки в этой квартире прошло четыре года, хотелось передать ее в хорошие руки.
- Я вот только подумала, – сказала Флёр, распаковывая вещи, – а мои уроки? Хотя учениц у меня немного, наверное, договорюсь, чтобы мне к ним ездить…
- Флёр, – Габи даже чуть нахмурилась, – я же не из милости тебя пускаю. Это твой дом, так же, как и мой. Звукоизоляция тут – хоть в трубы труби, хоть вокальные конкурсы проводи. Ставь спокойно клавиши в гостиной и занимайся там, я все равно не так много бываю дома! Это сейчас вот – отстранили…
- Думаю, нам это время еще пригодится, – подмигнула Флёр. – Все это добро еще надо как-то разместить!
38.
3 октября 3049 года
Елизавета Темницки оглядела стоящую перед ней Габриэль и удовлетворенно улыбнулась. Перед ней стоял живой человек, а не заклинивший робот, разогнавшийся в ближайшую стенку. Правда, когда до нее дошли известия, что Картье закрылась дома и пропала со всех радаров, Темницки всерьез испугалась, не пережала ли и не придется ли теперь экстренно спасать. А то и, неровен час, вынимать из петли. Хотя Картье не такая. Даже очень разозлившись, с собой она ничего не сделает. Но, по правде говоря, если все оказалось настолько плохо, надо было слать ее не домой, а к Россу в санаторий. А с другой стороны – там такие же, как она, службой ушибленные, а Темницки хотела, чтобы Картье любой ценой отключилась от работы и вспомнила, что на свете существуют и другие занятия. Кажется, все-таки получилось.
- Садитесь, коммандер.
- Капитан, вы ошиблись, – ага, и голос наконец стал похож на голос нормального человека! – Я лейтенант.
- Уже коммандер. Приказ о вашем повышении подписан.
Габриэль только хватала ртом воздух. Темницки подошла к ней:
- Так, формальности к черту. Ты что, до сих пор считаешь, что ничего особенного не сделала?
- Я выполняла свою работу.
- Ты безнадежна. Брысь отсюда, горюшко! Парадную форму наглаживать. Все нужные документы о допуске к работе я уже отправила. Да-да, служишь ты Республике, служишь, куда ты денешься.
- Никуда, – улыбнулась в ответ Габриэль. И уже после того, как за ней закрылась дверь, Темницки услышала из коридора смех.