Япония полна тайн продолжение часть 15

Галина Кириллова
предыдущая глава: http://www.proza.ru/2014/12/21/847


… Поезд стал набирать  скорость, и колеса на стыках шпал застучали чётко и монотонно, словно  метроном на крышке пианино.  Кунгоро сидел на мягком диване напротив Веры,  смотрел на её улыбку и светлые волосы и удивлялся непредсказуемости жизни.
     Еще вчера он знать не знал, что на свете вообще существует  такая молодая и  красивая женщина. И даже в своих мужских мечтах не мог себе представить, что предыдущая ночь станет для него реальной сказкой про гарем султана. И что он и будет этим султаном, а прекрасная гурия, или как их там называли, будет исполнять и танец живота, и класть ему на грудь клубнику и своими шелковыми волосами щекотать  его в тех местах, о которых не принято говорить, тем более в Японии.
         Конечно, он тоже иногда ходил к девушкам, продающих себя за деньги, но это было так быстро и невнятно, что совершенно не оставляло никаких впечатлений, кроме приятного удовлетворения физиологии. Даже в тех журналах с картинками, которые он время от времени покупал в автомате по пути на  работу, даже в них не было таких вольностей.
Он был смущен, потому что Вера что-то еще и шептала по-английски и по-русски. Называла его «Кенгурёнок» и смеялась низким грудным смехом. Еще и  повизгивала, впиваясь ногтями в спину. И это его пугало, потому что женщина должна молчать, а если слишком хорошо, то просто зажимать рот и закрывать глаза. Страстные возгласы – плохой тон. Так поступают только невоспитанные и странные женщины, живущие в горах.  Равнинные – помалкивают. Даже на гравюрах Хокусая гейша держит во рту шелковый платок, как символ сдерживания страсти. И никто в Японии не смеётся громко, запрокидывая голову назад. Женщина должна скромно подхихикивать и смотреть вниз, прикрывая рот ладонью.
    Вчера после ресторана, когда Вера сказала, что проводит его до гостиницы, он принял это за чистую монету и не ждал никакого продолжения. Конечно, русская водка настроила его на какой-то веселый лад. В теле появилась легкость и хотелось улыбаться и держать Веру за руку. Но он не думал, что она пойдет с ним в номер и останется там до утра. А утром попросит купить ей билет на поезд и скажет: «Тебе ведь нужна переводчица? И вообще близкий человек. Там в Москве запросто заблудиться можно. Так что не сопротивляйся, на меня можно положиться!» И еще подмигнула ему, пощекотав под подбородком. Как какого-то кота.
    Вообще-то, и в Японии женщины всегда берут на себя инициативу и ведут мужчину по жизни именно как ребенка, наставляя и оберегая от всех забот. И при этом молчат и идут на шаг позади, чтобы видно было, как они почитают и уважают мужчину.
   Ему было странно и то, что после первой рюмки холодной водки она постучала пальцем по бутылке и сказала, прищурившись: «Еще по одной?»  Он кивнул, а она показала рукой, что он должен взять бутылку и разлить водочку по стопкам. Никогда у него в стране это не делает мужчина. Если только это не мужской корпоратив. Но и там, как правило приглашают гейш, и они уж заученными движениями разливают сакэ или пиво. Но не себе, а мужчине.
    Странные русские правила, странные русские женщины, странные приключения, которые так сильно упали на него, что он не может прийти в себя и только удивляется и ждет продолжения, как будто сидит в темном зале театра Кабуки и не знает, чем же закончится очередная сцена.
   В дверь купе постучали, потом  в проёме появилась голова симпатичной полной женщины с белой кружевной диадемой на голове и ласково спросила: «Чайку? Или поужинать хотите? Я из вагона-ресторана. У нас очень вкусный ланч: борщ, шницель с картошкой и салат-мимоза. Будете?.»
    Вера, не глядя на Кунгоро,  кокетливо ответила: «Тащите ваш ланч. И винца какого-нибудь. Мой друг еще не привык к водке, развозит его быстро»
      Официантка   понимающе кивнула и исчезла. Вера перевела  японцу приятное предложение и опять улыбнулась.
       Кунгоро вспомнил японскую поговорку «В улыбающееся лицо не стреляют» и решил, что Верочка и в самом деле может здорово облегчить ему жизнь. Ведь устроители выставки обещали только купить ему билеты и забронировать гостиницу. Про переводчика и гида не было ни слова в договоре.  Так что он может  успокоиться и принимать этот калейдоскоп с самурайской невозмутимостью. Так, по крайней мере,  учили его в школе. Да и сама жизнь в Японии отвергает суету и слишком большое напряжение. Внутренняя готовность пережить тайфуны и землетрясения приучает быть готовым к самым разным неожиданностям. Даже и трагедиям. А здесь, наоборот, не было никакой трагедии, а только одна приятность и неожиданное везение.
    Через пятнадцать минут в дверь опять постучали, и появилась та же самая официантка, она ловко вкатила столик  с тарелками, красиво их расставила и втиснула между ними бутылку грузинского вина.
    - Ой, - сказала Верочка, - я ведь еще не умылась и зубки не почистила. А ты уже был в туалете? Что-то я не вижу мокрого полотенца или ты только глазки водой протираешь?
   Это она так хотела пошутить, но увидела по лицу Кунгоро, что он не поняла юмора.
- Глаза? Как это? Я мою лицо вместе с глазами, а разве у русских по-другому?
- Да нет, у нас тоже умываются со всеми подробностями, только обычно после этого полотенце хоть выжимай, а у тебя, я смотрю, оно сухонькое висит на крючке.
- А зачем так много воды тратить, ведь это дорого, - внушительно сказал Кунгоро.
          И Вера поняла, что объяснять про бесплатную воду в вагоне нет смысла. Тем более некоторые английские обороты давались ей с трудом. Приходилось вспоминать синонимы и показывать вопрос «вживую», то есть руками, глазами и губами. Это, наверное, смешно было со стороны, но японец был спокоен и невозмутим, не смеялся и даже не улыбался, несмотря на предыдущую бурную ночь.
«Неужели хоть чуть-чуть не влюбился, - думала Вера, - рассматривая гладкое, почти без морщин лицо японца и удивляясь, когда это он успел побриться и привести себя в порядок.
   - Ну что давай пообедаем-позавтракаем. Смешно есть суп в 12 часов ночи, но для русских еда – понятие вневременное. Мы можем завтракать в два часа дня, а обедать рано утром. Особенно, когда идем на работу и знаем, что целый день придется тормошиться и суетиться и поесть будет некогда.
    Слово «тормошиться» она произнесла по-русски и при этом подергала руками и ногами, чтобы было понятней, что именно она хотела сказать. Но Кунгоро решил, что если русские не поедят так много еды с утра, то потом их охватывает такая сильная лихорадочная дрожь, что они не могут ходить, а тем более работать. Именно поэтому у них на улицах так много мусора и встречаются мужчины, которые при ходьбе качаются, как от сильного ветра. Видно нет сил на уборку или организм настолько слабый, что не может пережить голод с утра.
     Интересный суп с огромным количеством вроде бы несопоставимых ингредиентов, особенно незнакомых японцу, прошел на ура. Эту особенную привлекательность борща теперь уже предлагают, как русский явный бренд наравне с матрешками и шапками-ушанками. Да и у русских мужчин приятное слово «борщ» всегда означает хорошее семейное тепло, завлекательный запах из кухни, милую румяную жену и приятную стопочку холодной водки «для аппетита».
     Так что супец умяли за пять минут. На шницель Кунгоро посмотрел с сомнением – какая-то непонятная темная лепешка неизвестно из чего с каким-то крупинками сверху да еще жареная картошка после полной тарелки  борща для него были абсолютно неподъемны. Он вздохнул и помотал головой, типа: не смогу, прости! На что Верочка откровенно засмеялась и сказала: «Эх не жил ты у нас в счастливые времена социализма!  Комплексный обед за 50 копеек с тарелкой супа, гуляшом и компотом, да еще с тремя кусками хлеба – нормальное количество еды! При этом таких жирных бегемотистых людей не было! Еда была здоровой и все были стройные поджарые и милые.»
   Опять слово «поджарые» она произнесла по-русски, потому что не нашла синонима в английском, а заменить его «поджаренными» ей показалось неправильным. И чтобы Кунгоро понял о чем идет речь, она встала к нему боком, втянула живот и показала, как это быть «поджарым».
   Кунгоро опять мало чего понял, но ему понравилось, что Вера разговаривает с ним  с улыбкой и явной симпатией. Она смотрит ему в глаза, она трогает его за руку, она смешно показывает то, о чем говорит, и получается абсолютный японский театр. В котором, как правило, никто ничего не произносит, но актеры двигаются под ритмичную музыку и по этим движениям и взмахам рук понять, о чем идет речь.
   Всё-таки он решил попробовать мясную лепешку, отрезал кусочек и пожевал.  Оказалось, что это вполне съедобно. Немного похоже на котлетку в биг-маке,  но интересней по запаху и вкусу. Картошку он почти не тронул, а на предложение Верочки выпить немного вина кивнул с явным согласием.
   Всем известно, что алкоголь опрокидывает все барьеры. В том числе между людьми, которые не говорят на одном языке. Достаточно выпить два бокальчика винца или даже пивца и всё! Есть контакт. Можно разговаривать глазами, улыбками, восклицаниями и тем особым произношением слов, где важен не смысл, а тон. Нежный, манящий, зовущий.
     Так что ночь повторилась, и Кунгоро опять всё понравилось. Всё-таки эти русские женщины и в самом деле необычные, поэтому они так популярны во всем мире.
     После второго бокала Кунгоро расхрабрился и решил поучить Веру особенностям японского этикета. Хоть  и не принято в Японии делать замечания другому человеку, но здесь ситуация была настолько необычной, что все правила хорошего тона можно было ненадолго отодвинуть. К тому же Вера почти что жена, а к женам у японцев отношение снисходительное и даже пренебрежительное: что с ними церемониться, ведь для них муж – это царь природы и даже единственный свет в окошке, так что можно и «на место поставить» и прикрикнуть – всё стерпит и смолчит.
   - Мне хотелось бы  рассказать вам, как правильно наливать вино и как угощать гостя, - сказал он, блуждая взглядом по сторонам, чтобы не  глядеть ей прямо в глаза и не смущать,  – надо наливать вино в воздухе, то есть, вы должны держать бокал в руках. Потому что в стоящую на столе рюмку наливают только на поминках и она, условно говоря, предназначена для того, кого поминают. Самому себе тоже наливать нельзя – это против всяких правил и даже в каком-то смысле вызов хозяину. Надо взять рюмку, поднять её и кивнуть мне, что вы  хотите выпить. И я тогда налью вам  примерно половину бокала. Если вы просто держите рюмку в руке и не поднимаете её, это значит, что вам уже хватит.
   Кунгоро хотел еще добавить, что вначале следует отпить глоточек и подождать, когда хозяин дольет до «полной порции», а потом поставить рюмку на стол и поклониться. Но увидел, что у Веры и так глаза от удивления, как говорится, лезут на лоб,  смущенно примолк 
 - Ну, хорошо, - сказала Верочка, сама  не привыкшая к такой резкой перемене в своей жизни, - давай снова еще примем на грудь по чуть-чутьи ляжем баиньки. Поезд приедет в Москву рано утром, надо хоть немного поспать. Ты не против?
  Она сложила две ладошки вместе и наклонила к ним голову, показывая, как именно надо правильно  делать баиньки,  и опять улыбнулась..
  - Ты пока можешь переодеться, а я схожу к проводнице, чтобы она забрала тарелки.
Вера неожиданно вдруг наклонилась и погладила Кунгоро по щеке и под подбородком. Такое неожиданное движение буквально ошеломило японца. Никто в его большой и сложной жизни никогда не щекотал его, как кота, под подбородком. В Японии вообще стараются к  друг другу не прикасаться, а такие нежности не приняты даже между влюбленными, слишком уж это интимно.
   Но с Верой и так всё было непонятно – почему такая молодая и красивая женщина вдруг так спонтанно решила ехать с ним в Москву. Почему она отодвинула мать и решительно заняла её место. Что ждет она от своей связи с японцем. Он не находил ответа, но по своей привычке принимать жизнь такой, как она есть, решил, что утром всё станет на своё место, а добровольный помощник и друг ещё никому не помешал.
    Вера остановилась у дверей и вопросительно посмотрела на Кунгоро:
- У тебя есть русские деньги? Надо заплатить за ужин.
Вопрос о деньгах для Кунгоро был неожиданным. Почему-то казалось, что в России, так же, как в Японии,  деньгами будет распоряжаться женщина. Хотя… он ведь не дал ей пока  ни одного рубля. И не потому что жадный, а просто всё так странно и быстро закрутилось, что он вообще забыл про деньги.
-  Сколько? Я поменял только тысячу иен.
- Наверное,  рублей девятьсот, если меньше, я отдам тебе сдачу. Давай, что там у тебя есть.
  Она взяла тысячу  и ушла. А Кунгоро посмотрел на пустую бутылку, на тарелки с остывшей едой и еще раз подивился метаморфозам в своей жизни. Он-то думал, что поездка будет формальной: покажут его картины, он расскажет, как их создавал, потом  съездит на экскурсию по городу и тихо-мирно вернется к себе, в Токио, довольный тем, что его заметили и оценили в далекой холодной России.
   И ведь никогда он не был авантюристом, а здесь…. Просто поддался влечению, а теперь и самому интересно, чем всё это закончится.
   Кунгоро открыл дорожную сумку, достал футболку и длинные трусы, переоделся в  «спальную» одежду и лег на узкий диванчик, закинув руки за голову. Вино и мерный стук колес быстро усыпили его, и он не слышал, как вернулась Вера, как долго она рассматривала в тусклом свете ночника его лицо, как вздыхала и морщилась, как переоделась в ночнушку и как улеглась напротив, накрывшись одеялом с головой. Так, как она привыкла спать у себя дома.

продолжение: http://www.proza.ru/2018/04/01/557