В христианском богословии и философии, как правило, отрицалась возможность перевоплощения душ. В то же время в индуизме, буддизме, пифагореизме, орфизме, стоицизме, каббале, теософии и антропософии смысл и значение перевоплощения чрезмерно преувеличивался.
В некоторых культурах утверждалось, что перевоплощение является неизбежным, всеобщим и отрицательным явлением: перевоплощение проходят все души, но назначение жизни в том, чтобы освободиться из плена воплощений.
В индуизме и буддизме все без исключения существа подвержены круговороту душ (сансара), но человек должен выйти из дурной череды перевоплощений в нирвану – буквально прекращение (в брахманизме – приобщение индивидуального духа к абсолюту, Брахману, в буддизме – непостижимое состояние блаженства, в котором окончательно устраняются все факторы индивидуального бытия).
В древнегреческой культуре человек призывался освободиться из тела-темницы либо в священном безумии (пифагореизм), либо в вакхическом экстазе (орфизм), либо в духовной аскезе (платонизм). Посвящение в чистую жизнь заключалось в том, что душа должна вырваться из круга рождений и вздохнуть от бедствий; спасение души – в избавлении от новых рождений.
В теософии и антропософии перевоплощение наделялось положительным значением, перевоплощение является единственно возможным путём и этапами восхождения человеческой души в чистую духовность. Но в данном случае произошло недоразумение: идея переселения душ была заимствована в индийской религиозности и неверно интерпретирована. Она была наделена положительным смыслом потому, что «лишь западное сознание, когда оно соприкоснулось с этим учением, могло – в силу аксиоматической ценности для него жизни – впасть в заблуждение, приняв учение о переселении душ за благую весть о своеобразном бессмертии, о большей полноте жизни» (С.Л. Франк).
Во всех этих традициях концепция переселения душ оказывается самодовлеющей, она захватывает представления о бытии в целом и диктует подход к другим проблемам. В индуизме, буддизме, пифагореизме этот вопрос связан с учением о вечном повторении мировой жизни (колесо бытия или вечное возвращение). В данном случае отсутствует представление о финальной цели бытия. Для индуиста жизнь является только мукой и страданием, которые не устраняются и смертью, но увековечиваются новыми рождениями. В буддизме человеческая душа как самодостаточное единство объявляется иллюзией. Душа – ни что иное, как совокупность, пучок желаний, жизненных страстей и слепой похоти к жизни. Спасение и заключается в том, чтобы избавиться от иллюзии единства и субстанциальности души, распылить её в слиянии с Атманом или выходом в нирвану.
По существу, разрушается единство личности, отрицается её свобода и в теософии, и в антропософии, где человек представляется временным сочленением разнообразных космических стихий. Во всех этих учениях отрицается субстанциальность индивидуальных душ, а также высшее назначение их воплощённого бытия. Нет здесь и места Единому Богу Творцу, или же образ Его замутнён и умалён.
Поэтому в христианской теологии и возобладало принципиальное отрицание идеи перевоплощения душ. С точки зрения креационизма[1] во время зачатия человеческого тела особым актом Божественной воли творится из ничего соответствующая ему душа. Но этот подход по существу является отказом решать проблему.
Идея перевоплощения отрицалась в христианстве во имя сохранения образа Личного Бога Творца, во имя утверждения субстанциальности, единства, неповторимости и свободы личности вопреки расщепляющему потоку космических и исторических стихий, во имя утверждения безусловной ценности земной жизни, как арены спасения души. Эта защитная реакция заставляла отвергать саму проблему перевоплощения, так как известные формы её решения были связаны с враждебными христианству представлениями. Исторически такой подход был оправдан, но здесь христианская мысль не избежала крайностей и ошибок.
Всякое мировоззрение на ранних этапах стремится укрепить свои основы, остерегаясь всего, что грозит их размыть. Кроме того, борьба раннего христианства с представлениями о переселении душ может отражать тот факт, что с приходом христианства реально уменьшилась опасность впадения в круг перевоплощений, так как Новозаветное Благовестие[2] раскрывало перед человеком новые возможности в пределах одной жизни выполнить собственное назначение. Соответственно, ослабление влияния христианства ведёт, очевидно, к увеличению числа душ, отказывающихся от выполнения собственного предназначения в пределах земной жизни, и, как следствие, к возрастанию популярности концепций переселения душ.
Таким образом, все известные попытки решения этой проблемы сводились к двум крайностям: либо утверждалась всеобщность и неотвратимость перевоплощения, либо возможность перевоплощения полностью отрицалась. Но эта актуальная проблема требует целостного рассмотрения, которое возможно только в христианском мировоззрении.
Хотя мы ограничены пределами земной жизни и не имеем достоверного знания о послесмертной судьбе человеческой души, некоторые свидетельства, древние культуры, обычаи, верования дают определённый материал для обобщений. Древние сказания несут некоторое свидетельство, зашифрованное знание, а не сказки забитых дикарей. Многие открывшиеся факты находят объяснение только в контексте идеи перевоплощения: способность говорить на исчезнувших языках, вполне достоверные видения современниками древних городов, воспоминания о былых эпохах.
Христианское Откровение в принципе не отрицает возможности таких форм существования души, которые не умаляют её субстанциальности и неповторимости, не разрушают связи с Единым Богом Творцом, не отрицают ценности земной жизни. Дух Евангелия несовместим с неизбежностью перевоплощений, и карма[3], как непреодолимый рок, несовместима с искуплением – освобождением от греха и зла. Но Евангельская истина в принципе не исключает возможности неоднократных попыток воплощения. Судьба души в каждом воплощении определяется не роковым итогом предшествующих жизней, а милующей благодатью Божией и самотворчеством личности.
С этой позиции невозможен метемпсихоз, то есть переселение душ из одного тела в другие и чередование различных душ в одном теле. Но допустимы перевоплощения, как метаморфозы души, странствующей в мировой материи. Душа, сохраняя своё тождество, может менять свой телесный облик, который отражает степень и характер погружения её в материю мира. Плоть «протекает» через человеческое существо и в течение одной жизни. Субстанциальный облик личности, единый для всех возрастов человека, определяет форму его тела. Само воплощение сущностно не связано с конкретной плотью в пределах одной жизни, что не исключает со стороны плоти новых воплощений души.
Время не циклично, не совершает круговороты, оно линейно. Поэтому нет возвращения бывшего, а существует направленная неотвратимая история. Но на историческую арену выходят души с определённой цикличностью и временной дискретностью. Таким образом, человек и во времени линейном, историческом, и во времени цикличном, круговом. Вместе с тем, вечной душой своей человек предстает перед Богом – в вечности.
Человек призван исполнить свою миссию в пределах одной жизни. Но Всемилостивый и Всемогущий Бог может предоставить новую возможность для спасения душе, которая нуждается и взыскует её. Причины выхода души из земной жизни могут быть совершенно разнообразными. Многие души не выдерживают сопротивления агрессивного хаоса в начальных этапах рождения и недовоплощаются (уродства), или насильственно лишаются воплощения (аборты, чадоубийства, смерть новорожденных от родовых травм или болезней). Это случаи, когда душа стремилась войти в мир, но была отброшена в инобытие.
Назначение некоторых душ может заключаться в том, чтобы, преодолев агрессию небытия, создать попыткой своего рождения новые возможности воплощения для других. И тогда душа умершего младенца более исполнила своё назначение, чем многие, прожившие долгий земной век. Христианская традиция говорит, что эти души приобретают ангельский статус: после насильственно прерванной попытки воплощения получают чисто духовную, бесплотную миссию. Представления же о том, что души, которые не смогли воплотиться вопреки своей воле, окончательно лишаются возможностей исполнить человеческое назначение – не соответствуют основным христианским истинам. Но душа оказывается виновной, если она по собственной воле отказалась от воплощения, отступила в решающий момент.
Может быть и так, что душа не выполнила свою жизненную миссию до конца, в то же время она совершила достаточно, чтобы не получать нового земного воплощения, а пройти путь искупления, участвуя в мировом преображении в инобытийных формах.
Прозрения святых и мистиков приоткрывают завесу смерти и свидетельствуют о разнообразии загробных путей. Представления об аде, чистилище, рае, перевоплощениях вскрывают различные посмертные судьбы душ. Видимо, многие души, в зависимости от индивидуального назначения и от исполненного в жизни, могут избежать перевоплощения, либо выйти из череды перевоплощений. Одни обретают в инобытии разнообразные состояния, другие проходят мытарства – испытания души после смерти, – переходят в иные сферы существования, понижаясь или возвышаясь в бытии. Развоплощаясь и цепляясь за многообразные животные и растительные формы плоти, душа на пути к небытию может проходить низшие ступени жизни. Это предполагает, что при возвращении душа должна будет пройти этот же путь, хотя он может быть преодолён и мгновенно, ибо нет пределов творческому дерзанию человека и благодатной силе Божией.
Но в любом случае смерть не является «небольшим препятствием в плавном течении души от одного воплощения к другому», как считает антропософия. Смерть – катастрофа, так как жизнь даётся для того, чтобы совершить выход в бессмертие, преодолеть смерть. Цель жизни не сама жизнь, а преображение, святость и бессмертие. Все попытки и усилия доброй воли сохраняются и приближают мир к Жизни Будущего Века, но каждая смерть – это поражение. Поэтому человек обязан чувствовать огромную ответственность за отрезок времени от рождения до смерти, каждое мгновение которого может оказаться последним и решающим. Всё существование человека акцентируется на настоящем, судьба решается всегда сейчас и зависит от каждого поступка. Поэтому мы отвечаем перед Богом за эту жизнь.
Душа человека в земной жизни погружена в определённое пространство и время, она здесь и теперь. В этом смысле от неё сокрыта перспектива вечности и бесконечности. Кругозор сознания и разума зажат мирской данностью, ограничен и во многом определён эмпирическим существованием. Но всё, что попадает в поле жизни, открыто нам, всё это мы можем пережить, ко всему можем прикоснуться, во всё вмешаться, всё совершить и завершить.
Душа же, вышедшая из жизни, открывается вечности и бесконечности. Её земной опыт входит в транссознательное – сознание души в вечности, и душе открывается перспектива истории – от её начала до свершившегося. Войдя в духовные миры, душа получает духовное зрение. Её видение способно погрузиться во все пространства и времена. Но она ни в чём уже не может принять воплощённого участия, ибо вышла из мировой плоти. Душа умершего человека вместе с развоплощением теряет живую плотскую связь с миром.
Но за гранью жизни душа в иных формах продолжает участвовать в судьбе вселенной. Души умерших духовно присутствуют в этом мире, окружают нас. Но они лишены возможностей непосредственно и натурально влиять на события, ибо материальный мир непроницаем для их прямого воздействия.
Традиции магии, оккультизма, спиритизма пытаются выработать приёмы контакта с душами, находящимися вне мира сего. Но такого рода методы представляют собой магическое насилие либо злую волю, их результаты опосредованы, периферийны. Они позволяют взаимодействовать не с душами, а с их магической тенью – энтелехией. Призрак души не являет саму душу, но только её энтелехию. Истинная связь живущих с душами умерших – чисто духовная: в молитве, мистическом озарении, духовном созерцании, в любви, пронзающей пласты бытия. Это может происходить как при сознательном духовном усилии, так и неосознанно (во сне, например), либо помимо воли человека (чудесные явления).
Души во всех формах загробного существования принимают участие в космическом преображении через инобытийные реальности. Трудно говорить о видах этого участия, ибо мы погружены в океан жизни и со дна его, через толщу существования пытаемся разглядеть небесный свод чистой духовности. Всё прикрыто от нас мирской средой и апокалиптическими[4] бурями на границе двух миров, а потому видится смутно и искаженно («Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» – 1 Кор. 13.12). Многое от нас в пределах этой жизни скрыто совершенно.
Но очевидно, что души умерших связаны с тем, что происходит здесь. Они совершают нечто там, что глубинно сказывается на результатах здесь и что оказывает важнейшее влияние на наши судьбы. Там души мучаются не только собственными состояниями, но и страданиями нашего мира. Их небесное сострадание, моление за нас, предстояние и заступничество перед Богом, непосредственное борение с духами небытия, – всё это влияет на всекосмическую судьбу.
И живущие продолжают принимать участие в загробных судьбах. Молитва об усопших в христианстве предполагает существование реальных форм участия в послесмертных странствиях души. Арена мирового преображения здесь, но и там происходит нечто, отражающееся на соотношении сил и на итогах борения за преображение бытия.
Существуют ли души собственно животных или животные являются только этапами воплощения человеческой души? Отношение человека к животному миру сложно. Мифология и народные сказания в этой теме повествуют о глубинной связи животного мира с человеческим. Библия говорит о том, что душа животного создаётся Творцом совместно с человеком: человек, по книге Бытия, призван именованием каждой твари вызвать в бытие определённый её образ. Тотемизм указывает на животное как на прародителя.
Всё это свидетельствует о том, что человек на пути обретения собственного телесного облика оставил позади сонм живых существ, которые, как и мир в целом, являются ступенями и следами человеческого воплощения. Души животных, как энтелехии этапов и форм человеческого воплощения, существуют далее сами по себе.
Таким образом, человек, созидая собственно человеческое тело, оставил позади себя сложную цепь космической эволюции, в которую включён и животный ряд. Природный мир – снятые плотские ризы человека – сущностью своей близок и сокровенно связан с миром человеческим. Природный космос служит человеку в преображении бытия. Мы обязаны оберегать и охранять природу не только как среду обитания, без которой погибнем, но и как сферу самоценных энтелехий, как собственную плоть.
Мнение Декарта, что животное есть автомат, оскорбляет человеческое достоинство так же, как заявление Ламметри, что человек – это машина. Бессмысленно и безнравственно утверждение, что самоотверженность, которую проявляют домашние животные по отношению к человеку – только следствие механистичности их поведения. Многие могут вспомнить пример удивительной привязанности животных к человеку. Домашние животные способны «заражаться» человеческими качествами. Некоторые животные, очевидно, частью понимают речь, воспринимают состояния человека без слов. Но при всей родственности, которую люди ощущают с животными, их мир для человека остаётся таинственным, загадочным. Печальный взгляд животного иногда пугает человека своей осмысленностью и немотой, что отражает драматическое переплетение судеб людей и животных.
Животные вызывают у человека, прежде всего, чувства жалости и страха. Жалость объясняется не только тем, что животные – по преимуществу существа страдающие, как души, погружённые в низшие сферы сущего, но и тем, что душа, обитающая в теле животного, принципиально расщеплена, является осколком человеческого воплощения. В форме животного вечная духовная монада вступила, но ещё не вошла вполне в плоть мира, за пределами животной плоти остаётся то, что создаётся и приуготовляется к дальнейшему воплощению. В животный мир могут погружаться вторичные свойства и качества вечной человеческой души. Кроме того, уже возвысившаяся в собственно человеческое существование душа может отпадать в низшие, животные состояния. Жалость вызывает стенающая развоплотившаяся душа человека в низменных для неё формах, присутствующая в мире только своей энтелехией. И страх внушает не всегда осознаваемая, но реальная для человеческой души угроза небытия, развоплощения, исходящая от животного мира.
Животное может быть плотской формой малой части человеческой души, которой она погружена в космос. Какие-то души в странствиях по мировой материи могут воплотиться в определённый момент в облике животного существа. Животное оказывается обиталищем ниспавшей и страдающей человеческой энтелехии, вечная душа которой в результате собственного греха или внешнего насилия вытеснена из мироздания. Все традиции, признающие перевоплощение человека в другие существа, оценивают подобное превращение как падение, понижение уровня бытия.
Джайнизм, например, видит в каждом животном падшую человеческую душу, поэтому главной задачей жизни становится не причинение зла животному. Даже дышать и пить – греховно, так как в воздухе и воде могут оказаться живые существа, невидимые глазом, в которых обитают человеческие души. Подобные представления завораживают и порабощают человека. Другие индийские школы оценивают перевоплощение как величайшее несчастье. Буддизм является практической наукой избегания перевоплощения. При этом выход в нирвану, то есть полный отказ от бытия предпочтительнее существованию в облике животного.
Итак, человек сознаёт недовоплощённость животного, сознаёт возможность собственной метаморфозы как падение, и потому ощущает страх и зависимость от открывшейся тайны. Без истинных духовных ориентиров механизм перевоплощений может поработить человека. Загипнотизированность темой перевоплощения, погружение в энтелехийный, магический план мирового сущего и полная зависимость от него создаёт возможность магии, колдовства как насильственной метаморфозы души. Слабость духовного импульса может обречь душу «застрять» в облике животного. Вечная душа призвана противостоять внешней детерминированности и космическому хаосу кристаллизацией личностного начала. Мы призваны преодолеть подпольные, тёмные пласты материи и выйти к свету как существа богоподобные, духовные, свободные, любящие, милосердные, благодатные.
Всё мироздание есть лестница, создаваемая человеческими душами на пути восхождения к преображенному бытию. Все предметы и существа в космосе – это плотские ризы души, из которых она выросла, которые она оставила, вдохнув в них ту или иную частицу жизни. Сложный поток воплощений включает в себя и неудавшиеся попытки, и пробные, тупиковые пути. С появлением в мире человека в собственном облике всё многообразие существ, как пройденное, остаётся позади. Человек как создатель является ответственным охранителем природного космоса. Теперь воплощение вечных личных духов в природные формы плоти является падением.
Но сложный процесс творческой эволюции допускает возможность параллельного совершенствования некоторых душ и в низших формах плоти. Поэтому в животном может быть и недовоплотившаяся, отпадшая по своей вине душа, а может быть и находящаяся на пути к высшему воплощению. Но могут быть животные, оставленные вечной личной душой, и живущие, движимые их энтелехией.
Могут ли быть перевоплощения в новый человеческий облик? Основные христианские истины не исключают возможность этого, но не в тех натуралистических формах, которые описываются нехристианскими традициями. Перевоплощения переживает не некая иллюзия в разных людях, но вечная духовная монада. Один и тот же вечный индивидуальный дух способен неоднократно погрузиться в мировую плоть в облике человека. В таком случае это не различные люди, ничем не связанные в истории, а формы мирского существования единой вечной души, метафизический центр которой в вечности. Когда люди что-то смутно припоминают из прошлых эпох, то не чужие жизни, а этапы своей космической судьбы.
Таким образом, вполне реальны некоторые из форм перевоплощения, которые описываются известными традициями, но с иным смыслом и значением. Нехристианская мысль описывала и утверждала безблагодатные, порабощённые состояния душ. Смысл нашего существования в преодолении низших этапов, в использовании их на пути к преображенному бытию свободных личностей в соборном единении с Личным Богом.
[1] Креационизм (от лат. creare – создавать, учение о сотворении) – в патристике и схоластике утверждение, что в результате зачатия возникает только тело, душа же создаётся Богом из ничего в момент зачатия и соединяется с телом.
[2] Благовестие – возвещение о спасении человеческого рода через воплощение Сына Божия.
[3] Карма (санскр.) - труд, сумма добрых и злых деяний жизни, которая автоматически и закономерно создаёт предпосылки для нового существования.
[4] Апокалипсис - в данном случае - катастрофический конец мироздания, мука смерти бытия.