Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/03/28/1043
Слухи о том, что случилось с ранеными после сражения на Альме, достигли Петербурга. Многие были взволнованы, беда могла коснуться каждого, у кого члены семьи, родственники или друзья служили в армии или на Черноморском флоте.
Великая княгиня Елена Павловна обо всём узнала из первых уст, от царя. Услышав трагическое известие об Альминском сражении, она обратилась с призывом к незамужним женщинам и вдовам отправиться в Крым, чтобы ухаживать за больными и ранеными в военных госпиталях.
Без сомнения, княгиня знала о существовании во Франции католического Ордена женщин, посвятивших себя уходу за больными, да и в России тоже имелся опыт в этой области, хотя и незначительный.
Обращение опубликовали в печати. Ближайшим помощником великой княгини в благородном начинании стал Николай Иванович Пирогов. Они подружились после того, как Елена Павловна отговорила Пирогова от ухода в отставку.
Николая Ивановича, к тому времени уже известного хирурга и учёного, глубоко оскорбил хамский разнос, учинённый ему военным министром Александром Ивановичем Чернышевым за какое-то отступление в форме одежды, когда они случайно встретились в коридоре министерства.
Случилось это после возвращения Николая Ивановича из полугодовой поездки на Кавказ, где он в боевых условиях провёл множество операций. Пирогов подал прошение об отправке его в Севастополь, но просьба врача застряла в военном министерстве.
Великая княгиня взялась ему помочь, и вскоре академик получил разрешение выехать в Крым. Когда Елена Павловна впервые поделилась с Пироговым своими мыслями по поводу направления женщин в военные госпитали, он горячо её поддержал.
Дело в том, что врач и сам давно убедился в том, что женщины выхаживают больных и раненых гораздо эффективнее мужчин. Прекрасной половине человечества в большей степени свойственно сострадание.
Великий хирург не раз высказывался о том, что «никто лучше женщин не может сочувствовать страданиям больного и окружить его попечениями, не известными и, так сказать, не свойственными мужчинам».
К тому же он знал на основе своего кавказского опыта: «В военное время полковые командиры посылают иногда в госпитальную прислугу такие личности, на которых не только труднобольной, но и совершенно здоровый человек не может положиться», а попросту говоря, самых скверных людишек.
Последующая его работа в Севастополе только подтвердила предыдущие наблюдения. Николай Иванович согласился организовать обучение будущих сестёр милосердия и возглавить их работу в госпиталях.
Известно, что в России новые идеи, как правило, входили тупым концом клина. Если великой княгине высокое военное начальство не осмеливалось ответить откровенной насмешкой или сальной шуточкой, то Пирогов наслушался всего.
С точки зрения одних генералов, женщины в военном лагере могли работать только в качестве проституток. Другие опасались изнасилований сестёр милосердия, а также беременностей в результате внебрачных связей.
Не зря главнокомандующий всеми морскими и сухопутными силами в Крыму адмирал Меншиков, услышав от Пирогова о прибытии в Севастополь и Симферополь сестёр милосердия, первым делом не без сарказма поинтересовался, не придётся ли к двум существующим венерологическим отделениям открыть ещё и третье.
Переубедить высокое военное начальство оказалось крайне трудно. Елене Павловне удалось сломить ситуацию после обстоятельного разговора с царём. Николай I согласился со своей родственницей, к которой относился с величайшим уважением.
Против мнения царя никто возразить не мог.
Если в европейских странах бюрократов вынуждало действовать общественное мнение, то в России, благодаря пращурам нынешних любителей вертикали власти, имело значение только одно единственное мнение - царское, а мнение народа, или, более правильно говоря, населения, чиновников никогда не интересовало.
Не интересует оно их и сейчас: для любого чиновника всегда имело и имеет значение мнение только его непосредственного начальника.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/03/29/1817
Император Николай I