Первый блин по-уральски. Наши деньги на их крылья
Более двадцати лет летаю из Германии в Санкт-Петербург и обратно на воздушных судах России. Только в этом году трижды уже. Вот и в этот раз решил не изменять своей привычки, хотя супруга, решившая в марте 2018 года отправиться со мной в северную столицу, настаивала на немецком рейсе.
– С Люфтганзе, думаю, надежнее будет и, главное, удобнее. Немцы не допустят хамство к клиентам, – сказала она.
– Сейчас все стараются угодить пассажирам, но посмотрим, какие рейсы из Франкфурта на Санкт-Петербург и обратно, – дипломатично пообещал я.
У меня получилось купить золотую середину, как говорится. В Санкт-Петербург мы вылетели с Люфтганзой, а вот обратно пришлось приобрести билеты на двадцать шестое марта этого года на полет незнакомой мне авиакомпании «Уральские авиалинии». Она предложила нам за полет на их судне двести шесть евро с правом провоза десяти килограммов багажа на человека. У меня с супругой были только личные вещи в дорогу, поэтому этого веса было достаточно для перелета без доплаты.
Немецкие рейсы были уже заполнены пассажирами, свободных мест не было на обратный полет. В итоге мы случайно сэкономили на этом сто евро. В жизни не бывает худа без добра. О бесплатном сыре я даже не подумал тогда, ведь двести шесть евро на двоих за один рейс тоже немалые деньги для гражданина и пенсионера России, который проживает в Германии.
Мы не догадывались, что рейс номер U6 717, который в шестнадцать часов ноль пять минут должен был нас двадцать шестого марта 2018 года доставить домой, делал свой первый международный полет из Санкт-Петербурга во Франкфурт на Майне.
После недельного отдыха в культурной столице, я с супругой в самом хорошем настроении прибыли на такси в аэропорт Пулково за три часа до вылета. Мы рассчитывали сдать вещи при регистрации, пройти таможенный и паспортный контроли, чтобы потом успеть пообедать в каком-нибудь кафе в районе ожидания выхода к нашему самолету из далекого и славного Екатеринбурга.
Я проконтролировал вес наших обоих чемоданов, которые предстояло сдать в багаж. Один потянул на девять с половиной килограммов, другой весил десять с половиной. В среднем получалось десять кило и не вызывало беспокойства у такого опытного путешественника, как я.
«Уральцы не подведут никогда. Они не избалованы еще российским капитализмом в больших городах», – подумал я, приближаясь к табло с расписанием вылетов самолетов из аэропорта Пулково по всему миру.
Наш рейс был на информационном поле. Там уже сообщалось пассажирам, что регистрация Уральских авиалиний производится на стойках 111 и 112, посадка на самолет через выход А07.
– Идем, сдадим багаж и вперед с песнями налегке дальше, – улыбнулся я жене. Моя радость передалась супруге. Мы весело зашагали к указанным стойкам.
Вскоре оказались перед ними, но там светилась информация, что у компании Уральские авиалинии сейчас идет регистрация рейса на Калининград. За регистрационными столами сидели молодые женщины, пассажиров не было, видимо, уже все прошли отправную процедуру.
Я смело прошел непуганым зверьком к бездействующей симпатичной сотруднице стойки номер 111 авиакомпании «Уральские авиалинии», наивно спросил:
– Скажите, пожалуйста, на Франкфурт можно зарегистрироваться тоже?
Вопрос, кстати, вполне нормальный. Перед вылетом на Санкт-Петербург немецкая авиакомпания «Люфтганзе» регистрировала на нужных мне стойках несколько международных направлений. Как она отправляла багаж на разные рейсы, сказать не могу, я не специалист, но факт остался фактом, и нам не пришлось ждать долго там. Нас быстро освободили от багажа и вручили посадочные талоны. Здесь нужно добавить, что мне далеко за шестьдесят лет, мой супруге исполнилось пятьдесят семь, поэтому находится долго на ногах нам, конечно, не так легко.
– Вы не видите, что здесь написано? – симпатичная женщина за стойкой превратилась после моего вопроса в злую раздраженную фурию. – Где здесь Франкфурт?
Я не заметил ни одного человека рядом, которого нужно было ей обслужить, с надеждой ответил:
– Не вижу своего конечного маршрута, вы правы! Тогда скажите, когда подойти сюда.
– Вы отойдите и не мешайте работать! – сотрудница не решилась мне «тыкать» пока, хотя едва сдерживалась, переполненная до краев, как чаша с бродившим вином, сарказмом и полной безнаказанностью. Пассажир улетит и не станет жаловаться. Наверное, думала, что против лома нет приема, а о том, что бывает лом длиннее этого лома, не знала, как и не догадывалась, что против лома существует кирпич на расстоянии.
– Так на табло написано…
– У табло и спросите, что они пишут, – нервно перебила молодая сотрудница меня, пожилого человека.
Ни солоно хлебавши, я с обескураженной супругой отошел в сторону. В аэропорту Пулково не предусмотрены в зоне регистрационных стоек мест для отдыха. Вокруг не было ни скамеек, ни кресел для сидений.
Мы около часа стояли на ногах в ожидании регистрации. На информационном табло произошло изменение по нашему рейсу. Вместо А007 загорелось: по расписанию, и упорно не желало пригласить пассажиров к регистрации.
Мы не упускали из вида желанные стойки номер 111 и 112, но там мало что происходило. Сотрудницы скучали под вывеской с названием маршрута – Калининград. Неподалеку от нас накапливалась толпа людей, летящих на Франкфурт.
Вскоре появились еще две молодые женщины с воздушными шарами в руках. Они принялись прикреплять эти красочные связки возле стоек Уральских авиакомпаний. До меня дошло, что присутствую на открытии первого рейса уральцев в Германию.
Женщина в красном красивом платье рядом со связками воздушных шаров, рвавшихся голубями мира на свободу, поставила плакат. Он призывно гласил: «Ваши мечты, наши крылья!» Все красиво, солидно и празднично. Назначение: Калининград на мониторах стоек погасло. На них замелькали нейтральные картинки различных реклам.
Неподалеку пассажиры нашего рейса и мы наблюдали за красивыми манипуляциями сотрудниц, подобранных руководством со вкусом. Среди них не было уродливых. Я надеялся, что их юные сердца такие же прекрасные, как и приятные взгляду их стройные и гибкие, как весенняя лоза, фигурные облики. Нагрубившая мне блондинка уже покинула стойку и ушла отсюда, надеюсь, навсегда.
На стойках поставили тарелки со сладостями и красивые жетоны, которые предполагалось, как нам показалось, прикреплять к багажу, чтобы первые пассажиры этого рейса запомнили надолго заботу персонала Уральских авиалиний.
На нас пока никто не обращал внимания пока. Мы стояли напротив стоек, как случайные и любопытствующие мещане, которых не плохо было отвести подальше. Чтобы не портили вид последующей съемки сотрудницами украшенных стоек со сладостями и жетонами. Женщина в красном платье выгодно выделялась от других сотрудниц. Я принял, как оказалось позже не без основания, ее за старшую среди всех.
Вскоре съемка закончилась. Две женщины в форме Уральских авиалиний заняли места за стойками. И установилась тишина. Сотрудницы сидели красивыми куклами за стойками. Начальница в красном непрерывно телефонировала кому-то и не спешила начать, как мне казалось, праздник регистрации первых пассажиров, которые нестройной массовкой стояли неподалеку и ожидали команду двинуться к стойкам.
Прошло еще пятнадцать минут и я, потеряв терпение крикнул:
– Может, начнете регистрацию или будете ждать форменное руководящее помятое жизнью лицо.
Сотрудницы уставились на меня, как на доисторического мамонта и молчали, выжидая реакции женщины в красном. Я, в их тонком понятии, не понимал важности момента. Яркая сотрудница выгодно выделялась сочным малиновым пятном на фоне серой пассажирской толпы, среди которой было не мало детей.
Затем, закончив разговор с кем-то по телефону, сладкая Малинка, как я мысленно окрестил женщину в красном платье, оторвала от телефона прекрасное ушко и махнула ручкой темноволосым (с моем, конечно, понятии) Ежевичкам в соответствующих компании формах на стойках и началась регистрация на рейс U6 717. Без всяких речей, поздравлений, обычно и буднично. Конфетки и шоколадки на тарелочке не предлагали даже деткам, жетоны со шнурками не привязывали к багажу. Все оказалось бутафорским наполнением для фотосессии, чтобы продемонстрировать начальству на Урале. Денежки освоены, первый вылет красиво обставлен, пассажиры будут довольны и без всяких слов и сладостей. Им ни к чему знать даже, что стали первыми пассажирами рейса уральской глубинки. Это мы услышим в самолете от приветливых стюардесс. Уральская экономика должна быть экономной и суровой, как замшелые скалы гор, среди которых образовалась авиалиния, претендующая на мировое значение.
Дальше за стойками пошли форменные чудеса. Мои чемоданы оказались с перевесом. Один потянул на одиннадцать килограммов, другой – аж на двенадцать. Это меня озадачило. Да не меня одного. У мужчины с женщиной из Выборга, которые летели в Германию на похороны, перевес составил на шесть килограммов.
Я попробовал убедить уральскую Ягодку за стойкой, что перевес в три кило можно простить. Хотя и непонятно – был ли он на самом деле.
Молодая женщина отсылала упорно всех в кассу для оплаты. Я схватил протянутую мне бумагу, где стояли цифры: +1 и +2, и побежал в кассу Уральских авиалиний. Там молодой человек играл роль растерянного человека, у которого нет сдачи. Он выписал мне счет за три кило на пять тысяч шестьсот восемьдесят рублей. Я протянул ему шесть тысяч. Он долго перебирал свой кошелек, бормотал, что мелких денег нет. Образовавшаяся за мной очередь нервничала и торопила.
– Давай без сдачи! – схватил я оплаченную бумагу и побежал к стойкам, где оставил чемоданы. Служащий Уральских авиалиний явно поступал, как бессовестный таксист, который таким образом зарабатывал себе карманные деньги. Возможно, в связке с Ежевичкой со стойки. Я уже говорил, что взвешивал чемоданы в аэропорту. Только потом обмотал их пленкой для сохранения внешнего вида.
Как бы там ни было с меня взяли за три кило восемьдесят евро, если пересчитать с рублей. Ровно столько берет Люфтганза за два багажа общим весом в сорок килограммов. Учитесь, пока существуют Уральские авиалинии превращать три кило в состояние.
Оформив наконец багаж, прошли контроль, мы добрались до зала с выходом А007. Там уже сидели пассажиры нашего рейса и вели разговор об доплате на багаж.
– Я заплатила за перевес в шесть кило три тысячи рублей, – сказала одна женщина. В кассе насчитали чуть меньше, но не было сдачи.
Мы с женой переглянулись. Здесь явно попахивало мошенничеством. Я взял на всяких случай номера телефонов нескольких человек, чтобы доказать беспредел работников Уральских авиалиний.
На этом не закончились наши страдания.
Перед самым вылетом поменяли номер выхода к самолету на А20. Мы направились в новый зал. Потом объявили, что отправление задерживается на полчаса. Снова поменяли номер выхода на А23. Через полчаса сообщили, что рейс задерживается на час. Потом добавили еще один час. Народ стал волноваться, пассажиры с детьми ворчали, но ничего нельзя было сделать. Никто не объяснял причину задержки. Вскоре прошло время, когда самолет должен был приземлиться во Франкфурте, а мы еще сидели в ожидании посадки.
Вдруг услышали, что посадка будет произведена на выходе номер: Д003. Нервные пассажиры поспешили туда. Путь оказался немалый, в другой конец аэропорта. Народ разволновался окончательно, дети плакали. Неизвестность извела всех. Никакого объяснения не было.
Я с женой прошли большую половину пути до нового выхода, когда объявили, что выход на рейс: U6 717 будет произведен все же на А023. Мы повернули назад, проклиная, что связались с компанией Уральские авиалинии.
Когда взмыленные и возмущенные добрались до зала нужного выхода, там нас ждала женщина в красном платье, которую я прозвал Малинка. Она раздавала всем бутылки с водой и успокаивала, что из Калининграда к нам вылетел другой борт, который скоро прибудет. Его после заправки направят во Франкфурт. Извинения я не слышал, или они прозвучали без меня. Некоторые пассажиры должны были пересаживаться после прилета во Франкфурт на поезд. Они теряли билет, хотели компенсации. Малинка названивала непрерывно кому-то, обещала справки о задержки рейса.
Из Германии мне позвонил встречающий зять. Он не понимал, почему не прибыл самолет. Никаких объявлений там не было сделано тоже. Встречающие волновались в Германии.
Я не выдержал и подошел к Малинке, спросил:
– Вся сила вашей компании ушла в шары? Или в вашем регионе потеряли всякий страх?
Женщина ничего не ответила, когда рассказал ей о трюках с багажом.
Ровно через четыре часа после планового вылета подали автобус. Людей пригласили в него. Быстро загрузились в него. Автобус тронулся и через десять остановился напротив самолета, но двери не открыли. Десять минут прошло, двадцать в ожидании. В салоне было невыносимо жарко. Пассажиры зароптали, закричали водителю:
– Выключи отопление, нам душно здесь.
Возле самолета бегали какие-то люди, но на посадку не приглашали.
– Из аэропорта выперли, чтобы котлету не давать нам, хотя самолет не готов еще к полету! – крикнул какой-то мужчина.
– Так и есть! – поддержала одна женщина. – Я заметила, что пять минут не хватало до четырех часов задержки, выгнали оттуда, чтобы не кормить!
И только минут через десять нам разрешили подняться на борт.
Измученные и злые мы уселись на своих местах.
Капитан воздушного судна извинился за задержку и объяснил, что на запланированном борту техники решили заменить колесо. Житейское дело, но почему не сказали сразу об этом. Ремонт затянулся настолько, что дождались новый борт из Калининграда. На нем и благополучно добрались в свой аэропорт.
К слову сказать, экипаж судна вовсю старался сгладить неприятное чувство пассажиров из-за задержки. Стюардессы оказались приветливее наземных сотрудниц. Охотно рассказывали о причине несвоевременного вылета первого борта. Капитан еще раз извинился после приземления в аэропорту Франкфурт.
Вроде стало полегче, но осадок остался на душе. Я бы хотел донести до руководства Уральских авиалиний о неравномерных поборах с багажа. Здесь должна быть поставлена определенная точка. Всем платить одинаково или объяснить причину разницы.
Капитализм капитализмом, а справедливость должна быть, как в столицах, так и на Урале.
Алексей Тверской, член Международного Союза писателей «Новый Современник».
28.03.2018
wilt1@list.ru