Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/03/19/1230
Русские санитарные повозки для перевозки раненых, чертежи которых сохранились в архиве, как я уже упоминал, мог спроектировать только лютый враг отечества.
Шутники уверяли, что когда англичане захватили такую повозку в районе Мекензиевых гор, то якобы объявили конкурс на изобретение ещё более неудобной.
Но как ни ломали голову желающие получить приз, придумать хуже не могли. Те, кого не убила наповал пуля или осколок, попадали в руки эскулапов, успешно довершавших начатое противником.
Хирургия в то время считалась делом рискованным. Для пациентов, разумеется. Самой радикальной помощью было удаление повреждённой конечности. Человек, получивший ранение во время боя, испытывал сильный шок, а затем попадал в руки Айболита, который без наркоза отрезал или перепиливал ему конечность.
Из печального опыта все врачи знали, что чем скорее будет произведена ампутация после ранения, тем больше шансов у раненого выжить. Это сейчас нам страшно представить себе удаление зуба без анестезии, а в те далёкие времена хирурги резали руки и ноги, перепиливали пилой кости без всякого обезболивания.
Такое не снилось даже в застенках гестапо или в 30-х годах в НКВД. Словом, черти в аду могли отдыхать. А тогда считалось, что боль – дело естественное и не надо этому процессу мешать.
Пациента во время операции удерживали помощники хирурга, в зубы бедолаге вставляли деревянную чурку на кожаных ремешках, которые завязывали на затылке, чтобы он не мог её вытолкнуть изо рта.
Раненый от боли впивался зубами в чурку и меньше орал, а хирург старался как можно быстрее выполнить свою работу. Правда, на опытных и закалённых хирургов, подобных Пирогову, вопли оперируемых не действовали.
Потому, наверное, суровое выражение лица и холодный взгляд серых глаз доктора Пирогова наводили ужас на раненых, проявлявших до ранения чудеса героизма. Всем понятно, что тот хирург был молодцом, который справлялся со своей жутковатой работой как можно быстрее.
Всё же не каждый из врачей имел выдержку и самообладание знаменитого хирурга, чтобы спокойно выслушивать хрипы, вопли и стоны пациента, которому что-то отрезали, ковырялись в ране специальной ложкой или щипцами, выуживая из тела пулю или осколок.
Русские хирурги оперировали допотопными инструментами морского ведомства, которые только в конце войны заменили на более совершенные. Однако не исчезла другая проблема, мучившая и академика Пирогова, и профессора Гюббенета, и их коллег:
не было специалистов и приспособлений для правильной заточки инструментов.
Раненых резали, пилили им кости тупыми ножами и пилами. Дрянная сталь, из которой изготавливались инструменты, быстро тупилась, а ближайшая мастерская хирургических инструментов располагалась в Кишинёве.
Можно и нужно сочувствовать хирургам, вынужденным работать такими инструментами, но представьте себя хотя бы на мгновенье в качестве их пациента!
Вспомнилось, как в моём военпредовском прошлом, ко мне однажды обратились производственники с просьбой согласовать ухудшение чистоты обработки титановых стержней для хирургических операций, заказ на которые поступил от главного военно-медицинского управления.
Пришлось посоветовать им представить себя на месте тех, кому эти стержни будут ставить хирурги. Хирургические инструменты в перерыве между операциями не мыли. Ранения внутренних органов или головы автоматически обрекали человека на смерть, потому что сложных операций на внутренних органах тогда никто не делал.
Если хирурги видели, что ранение у солдата, матроса или офицера, принесённых на перевязочный пункт, в грудь или живот, они к нему даже не подходили, потому что не знали, что делать. Несчастного сразу относили в дом для безнадёжных.
Случалось, что раненый выживал даже там, но только благодаря невероятному запасу прочности, заложенному природой в его организм. Потерю крови ничем не пополняли, её заражение было массовым. Переливание крови появилось только в ХХ веке.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/03/22/1410