Возлюбить ближнего своего, как себя самого? А если себя не возлюбил ещё, то значит,
о ближнем и речи нет? И кто он - ближний: близкий родной человек или просто человек, живущий рядом? А если не рядом, но ближе душе никого нет, значит ли это возлюбить ближнего своего как себя самого?
Наверное возлюбить кого бы то ни было не получится, не возлюбив прежде себя самого, свою душу - Бога ВНУТРИ СЕБЯ и Бога ВО ВНЕ: всё вокруг себя; в том числе и
ближнего, и его душу.
Любовь - тоже творчество, для неё тоже нужен талант. Который изначально есть в каждом. Но только он не всегда бывает разбужен.
Любовь - непростое творчество, если любить душою, по-Божьему, не впадая в грехи бренного тела: алчность, гордыню, лень, зависть, гнев, чревоугодие, блуд, уныние;
если любить по-настоящему, не эгоистично-низменно.
Любовь - творчество души. Вера - творчество души. Жизнь - творчество души и тела.
Жизнь - живое творчество живого человека; гармония душевного и телесного.
В любом отношении люди всегда ищут взаимности. Потребность любить взывает к потребности быть любимым. В каждом живут эти равновеликие потребности, возлюбив
себя самого и ближнего как себя самого: желание творить и дарить; делиться
результатами творчества собственной души с душами других. Не находя душевного тепла внутри себя, чувствуя себя одиноким в своём внешнем и внутреннем мирах, человек
ищет спасения в творчестве, желая пробиться к душам других людей. И находя душевное тепло внутри себя, в творчестве души своей, человек всё равно чувствует себя одиноким, желая делиться своим творчеством, чтобы получить, отдавая, ответное тепло души
ближнего своего. Получается, что человек не может любить ближнего своего, не
возлюбив себя самого; и не может возлюбить лишь себя самого, не возлюбив ближнего своего. И потому никакая любовь невозможна без любви высшего порядка - без любви
к Богу: любви ВНЕ и ВНУТРИ СЕБЯ.
Но разве возможно принудить любить? Сказать возлюби - и возлюбить? Бога. Себя. Ближнего. Любовь ведь приказам не подчиняется. Она может зарождаться, возникать
сама по себе... Или ниспадать свыше. В душу. В бессмертную нашу душу. Или жить
там изначально, поселившись там давно. Как давно? Кто знает, сколь давно хранит
она в себе любовь в бессмертии своём? Может, много тысячелетий живёт в душе
любовь вечная и только ждёт своего часа, чтобы проснуться, вспыхнуть с новой силой
в этой жизни, подаренной человеку Господом...
Но и озарению этому всё же должна предшествовать какая-то работа души. Даже благодатную богатую почву сначала нужно подготовить, обработать, чтобы на ней что-то полезное и красивое выросло. Нужно сначала возлюбить себя в ожидании любви к кому
бы то ни было. А это требует работы души.
Но любая работа души - это творчество. А для любого творчества необходимо желание творить. Талант. Который живёт в душе каждого человека. Талант жить. Талант любить.
Любить себя. Ближнего. И Бога. Бога - ВО ВНЕ и ВНУТРИ НАС.
Однако никакой талант не сможет вовлечь душу в творчество на пустом месте.
Потребность творить исходит из данности.
Кем дано? Кому дано? Что дано?
Богом. Человеку. Жизнь.
Творить жизнь свою. Животворя в душе любовь. Исходя из того, что ДАНО Богом
человеку с рождением его. Время. Место. Пол. Национальность. Характер. Внешность. Родных людей. Таланты и способности. Тело. Душу.
Душу, отягощенную грехами, накопленными бессмертием. И святостью, накопленной творчеством души. Грехами,угнетающими душу, и творчеством, её возвеличествующую.
Всё это и есть судьба. Что накопила душа, то и получила в эту жизнь.
Отринуть от себя суетность грехов смертных, чтобы пробудить любовь внутри себя.
Любовь Божественную, чтобы видеть красоту ВНЕ и ВНУТРИ СЕБЯ.
Видеть солнце, небо, землю, океан... И понимать - нельзя не любить это.
А придя к пониманию, что любишь это, начинаешь понимать, что любишь жизнь. Любя жизнь - любишь Бога. Любя Бога - любишь всё, что вдохнул Господь в твою душу - в твою, греховную и святую - в твою бессмертную душу, принадлежавшую ВСЕГДА тебе и Богу. И всегда в ней жил талант любви. ВСЕГДА. И если не проснулся - значит, ещё
не разбужен. А проснётся - будет творить - свободно и радостно парить в
жизнетворчестве твоём, любя.
А не проснётся - душа ссутулится под гнётом нелюбви, погрязнет в неискупленных, невыстраданных грехах.
"Кто испытал наслаждения творчества, для того уже все другие наслаждения не существуют". Антон Павлович Чехов.
МАТРОС ОФИЦИАНТ-УБОРЩИК.
Пока шла болтовня в салоне, я потихоньку убирала со столов. Почти все уже поели, и обед подходил к концу.
По спикеру объявили, чтобы после обеда вторая комплексная бригада собралась в салоне.
Люди начали собираться, и я, торопясь поскорее всё убрать, носилась как шальная пуля.
Оттаскивая к посудомойке кастрюлю с оставшимся супом, я чуть не налетела на Тявкалу, который неожиданно возник на моём пути. Стараясь избежать столкновения, я резко отшатнулась и выплеснула на палубу немного супа.
- Ты что это, Инга, как дикая, от мужиков шарахаешься? - спросил Сивая Чёлка, наблюдавший со стороны эту сцену. - Что-то я начинаю сомневаться, что ты городская.
- Какая она городская?! - насмешливо воскликнул Тявкала. - Из какого-то медвежьего угла прикатила, где и мужиков-то нет. Признайся, Инга, честно: там, откуда ты
приехала, нет мужиков?
- Что правда, то правда - нет мужиков, - призналась я. - Был один, водили его по улицам на веревочке. Показывали всем, как диковинку.
- И где же теперь тот мужик? - заинтересовался Сивая Чёлка.
- Умер. - Я горестно вздохнула. - Памятник ему поставили. Памятник последнему в городе мужику для тех, кто захочет посмотреть, какой он был. Вот я и в море пошла
для того, чтобы на вас, живых, полюбоваться.
Я принялась промывать клеёнки на столах и подметать палубу салона.
А матросы завели свои всегдашние разговоры о том, что в цеху работы много, а рейс "прогарный".
Всё убрав, я побежала на шлюпочную выносить ведро. И когда возвращалась в салон, следом за мной шёл Юрка-сварщик, что-то там себе насвистывая.
Не успела я зайти в мойку и поставить там ведро, как выхожу - в салоне Юрка,
который только что весело песни насвистывал, уже дерётся с Игорем-рыбмастером.
Клеёнку со стола "добычи" стащили на пол. И валяются, мутузят друг друга в проходе, так, что я еле-еле смогла их обойти.
Из-за чего они сцепились, я не знаю. И никто из присутствующих на этот счёт мне
тоже ничего не сказал. Эти двое дерутся, а все остальные - хоть бы что! Сидят и смотрят.
Только Боря, весело сверкая своими синими катушками, вопил во всё горло:
- Инга, позови милицию! Милиция! Сюда, милиция!
Видя, что все так спокойно ко всему этому относятся, я тоже не стала особенно тревожиться из-за такого пустякового мужского "разговора".
И, не дожидаясь, чем всё закончится, отправилась к себе в каюту.
Накрывала столы к полднику, а Валерка-повар с камбузником сидели пили чай, когда
из проёма распахнутой двери камбуза, засунув руки в карманы, выплыл Пашка. И
важно так прошествовал по салону.
- Вдруг, откуда ни возьмись, появился... - со скрытой насмешкой в голосе начал камбузник и замолчал, обдумывая, как бы получше обозвать сие явление.
- Чудо-юдо! - пришёл ему на помощь Валерка.
И все, и я в том числе, засмеялись. А Пашка разозлился. И весь его довольный
важный вид вмиг с него соскочил.
На полдник сегодня была рыба жареная. Кажется, она бы уже должна до смерти всем надоесть. Однако нет - все пришли и наворачивали помногу и с удовольствием.
Я носилась по салону как заводная: то одно надо, то другое...
Разговоры за чаем были всё те же, что "горим" по-черному и что ни черта не
заработаем.
- Так вы с Анютой и на фату себе не заработаете, - посочувствовал нам Сеня
Кучерявый.- И всё из-за них, из-за охломонов этих! - кивнул он с осуждением
куда-то в сторону.
Так что непонятно было, кого он имел ввиду под охломонами - матросов в салоне или комсостава в кают-компании.
Вася пришёл на полдник после того, как все из его бригады уже поели и ушли.
За столом добытчиков, кроме него, сидел ещё и Костя - единственный из бригады
Румына, пожертвовавший своим сном ради жареной рыбы и чая.
- Инга, садись, составь, пожалуйста, нам компанию, - пригласил Вася.
Я сказала, что "сейчас", а сама бегаю и бегаю: за другими столами то одно просили,
то другое... Да и разгружаться же решила сегодня, упорно ничего не ем. Правда, поколебавшись немного, всё же решила, что, пожалуй, чаю с лимоном можно выпить.
Но только я села, как пришёл Анзор и тут же потребовал:
- Хлеба надо!
- Ну вот, я так и знала, - вздохнула я, вставая.
- А ты возьми, отнеси ему хлеба с нашего стола, - предложил Вася. - Мы уже
наелись, и нам уже больше не нужно.
- Да-да, возьми у нас, - поддержал его Костя.
И я, взяв тарелку с хлебом со стола добытчиков, отнесла её на стол "машины".
- Как мы сидели, так ничего. А как Анзор пришёл, так сразу и хлебушка ему
свеженького на беленькой тарелочке притащила, - ревнивым голосом произнёс Юрка-сварщик.
- А как же ты думал? - в тон ему отозвалась я.
- Ишь, хитрый какой грузин! - добродушно восхитился-позавидовал Сеня Кучерявый.
- Это не потому, что я грузин, такое мне уважение. А потому что я токарь, -
объяснил ему довольный Анзор. - То замок надо починить, то чайники... Сами
понимаете! - завоображал он.
- Если бы! Я вот тоже токарь, можно сказать. А мне такого уважения никогда не
было. Однажды попросил чёрненького хлебушка отрезать... - Юрка не договорил и выразительно посмотрел на меня.
- Какой ты токарь? - возмущённо спросил его Анзор.
- Какой-какой... Обыкновенный! - огрызнулся сварщик. - Перековываю рожденных
ползать на летающих. И наоборот.
- Ну, знаешь. Тогда я тоже токарь, - сказал Сеня Кучерявый. - В молодости зерно на току подметал. И вообще, где я и кем только не работал?! - вздохнул он, дивясь
самому себе. - И на фабрике модельной обуви... Наверное, кто её носил, до сих пор клянёт те руки, которые её сделали - так у них должны ноги опухать! И в шахте работал...
- В шахте? - недоверчиво переспросил его Юрка.
- Да. И в забой отправился уже немолодой. Спустился в шахту, поцеловал родную
землю изнутри, а потом... Случилось так, что мне на Новый год подарили аквариум
с морскими рыбками. Ну и вот, - Сеня Кучерявый обречённо вздохнул. - Есть такая
примета: с кем встретишь Новый год, с тем проведёшь весь год. А с кем проведёшь
весь год... Короче, мне один товарищ посоветовал: чем больше аквариум, тем
меньше с ним забот. Ну вот. И бороздю теперь свой Атлантический аквариум вдоль и поперёк.
В ужин от Валерки-повара не укрылось, что я ничего не ела. И это его почему-то обеспокоило.
- Тебе что, не нравится еда? Или, может, заболела? - спросил он меня, подавая
чайник с компотом для добытчиков.
- Да нет, всё нормально. - Для убедительности я задорно улыбнулась.
- Темнишь ты что-то, девка! - не поверил он мне.
Но я не имела желания обсуждать дальше эту тему и поспешила удалиться вглубь салона.
Руслан, сидевший с краю стола "добычи", расположенного как раз напротив камбузного окошка, что-то уловил из нашего разговора с Валеркой и поинтересовался:
- Инга, скажи вот так, по-женски, как нас здесь кормят?
- Не знаю, - пожала я плечами.
- А если честно? - продолжал настаивать он, так как, судя по всему, ожидал другого ответа. Тем более, что всем хорошо известно, как мы с "камбузом" лаемся по всякому дурацкому поводу.
Но мне ни хвалить, ни ругать своих "друзей" из пищеблока не хотелось: первое было
бы неискренне, а второе - неприлично.
- А в чём дело? - Я улыбнулась неопределённой, непроницаемой улыбкой.
- А ты вот что, Инга, ты готовить умеешь? - Глаза Руслана вдохновенно засветились. - Иди-ка ты лучше поваром на камбуз, а этих - он пренебрежительно кивнул в сторону раздаточного окошка, - матросами в цех поставим.
- Ну ты и придумал! - искренне изумилась я.
- Пай двадцать будешь получать! - радостно пообещал мне Румын, охотно
подключившийся к разговору.
- Да чтобы я - на камбуз?! Нет уж, ни за какие коврижки! - решительно
воспротивилась я.
- А что там такого уж сложного? - задался вопросом Коряга, тоже живо
заинтересовавшийся затронутой темой. - Всякий дурак знает, что бефстроганов, гуляш
и азу по-татарски отличаются только размером жил.
- А я вам не всякий дурак, - на всякий случай напомнила им я.
- Мы за тебя заступаться будем, а ты нам по блату двойные пайки мяса будешь подбрасывать, - продолжил прельщать меня поварской карьерой Руслан.
- Нет уж, ребята, лучше будет оставить всё как есть, а то я вам такого тут наготовлю, что никто не обрадуется.
- Что, сама, наверное, не одного мужа уже отравила? Да? - предположил догадливый Румын.
Я замялась, сделав вид, будто колеблюсь с ответом.
- Ну признайся, только честно! - продолжал настаивать Руслан.
- Да. Признаюсь. От вас ничего не скроешь. - Я застенчиво потупила взгляд.
И они, довольные, засмеялись.
По спикеру объявляли фамилии тех, кому пришли радиограммы: Старикову, Непейводе
и Митрофанову. Этим, пожалуй, чаще всех приходят - всё одни и те же фамилии называют.
Перед глазами всплыло Васино лицо. Нравится он мне? Ну да, приснился как-то раз.
И вообще, сердце порой замирает от его доброй улыбки и тёплого взгляда. Но у него семейная идиллия. С тех пор, как это стало известно, как-то ровнее к нему отношусь.
Да и трепета в душе того нет. Не болит сердце ни по ком, как по М.
Лёха Молдова? В нём нравится то, что... Не знаю даже, как это выразить. Есть к
нему какое-то тёплое чувство. Как будто бы он защитник в душе. Вот Анзору фингал поставил. Говорят, из-за меня. Не просто так подрался, а из-за меня. Причина,
правда, не ясна.
Но всё-таки. Рядом с ним, наверное, как рядом с М., я бы чувствовала себя не одинокой, а защищённой. Хотя, кто его знает. Лёха душевно взъерошенный какой-то.
Ну да, он же детдомовский. Недолюбленный. Там лёд на сердце топить-не растопить.
Для этого его любить надо по-настоящему. Всем сердцем, как М. А этого нет. До М.
им всем вместе взятым далеко. Вот если бы в сердце моём он не поселился так
прочно... Тогда, может быть, у Лёхи и был бы шанс.
Хотя он мне даже и не снился, как Вася. Удивительно, что они дружат. Такие разные.
Но оба, кажется, хорошие ребята. А если бы их характеры смешать, а потом
поделить... Лёхе Васиной доброты-теплоты добавить, а Васе - чуток того защитника,
что в Лехиной душе живёт.
Но нет, всё равно даже эти два идеальных парня, которые бы после их смешивания получились, против М. они были бы в проигрыше.
Вот закончится рейс. Приду на берег. Поеду домой. Постараюсь узнать всё о нём.
Как поживает после возвращения из армии... И как-то надо придумать, чтобы встретиться... как бы ненароком. И чтобы один на один. Глаза в глаза. Чтобы не
прятать взгляд. Пусть он всё поймёт. Что уж теперь бояться. Ведь не просто же так снились те сны, после которых я просыпалась на подушке, мокрой от слёз. Ведь всё,
что мы говорили друг
другу во сне, было так искренне, так правдиво! Не может быть, чтобы всё было
просто так... Да, думать надо лишь об этом, а не о ребятах с "Лазурита". Всё равно
у них здесь двигатель всех чувств - одна лишь физиология. А это обман, сплошной
обман. Нет, пока не состоится наша встреча с М... Без масок. Да, без масок. Как
в том сне.