Воображение

Пётр Вакс
Здесь, в Эйлате, у моего воображения выросли крылья. Подчеркиваю: не у меня, а у него. Со мной ему по-прежнему трудно, хоть я уже и быстрее перемещаюсь благодаря велосипеду. Но воображение успевает раньше.
– Вот, смотри, ну смотри же!
– Что?
– Вон там!
И оно мне показывает что-то за углом вдалеке, куда я доберусь еще не скоро.
– Большие крылья ты себе отрастило, – говорю я с некоторой грустью.
Кстати. Я не грущу, не надо сочувствовать. Просто некоторые вещи думаю с некоторой грустью, ничего такого. Она всегда присутствует в одном из слоев моего внутреннего моря. Грусть глубоководная и постоянная рыба, она не мешает ничему радостному, что плещется на поверхности.
Воображение не отвечает на мои слова, оно занято, оно чувствует и видит одновременно всё вокруг. Вот я сейчас сижу в комнате и набираю эти слова на клавиатуре, а воображение видит море, слышит его плеск, чувствует его соль, смотрит на горы и щурится на солнце. Гуляет по каменным и деревянным поверхностям того, что можно назвать набережной, смотрит на людей и ощущает их беззаботность, деловитость, жажду и голод. Мужчины со спортивным выражением на лицах бросают металлические шары. Проносятся на электровелосипедах парни с грузом и без. Несколько бегунов переговариваются на ходу. Отдельно бежит девушка, в ее руке телефон и в ушах наушники, она сама по себе и бежит по другой планете. Возле самого моря лежат крупные камни, из-за одного виден черный подергивающийся хвост. Это кот. Увидев меня, он громко орет «мяу». Но не встает, продолжает валяться. Стоит отойти – звук выключается. Проходят три женщины, они непрерывно говорят по-русски, кот снова включает сирену, но женщин ему не перекричать – они обмениваются вчерашними впечатлениями, они спешат к морю.
– А помнишь, – говорит воображение, и хочет показать мне одну женщину, которую мы с ним вчера увидели возле фармацевтического магазина. Это совершенно чужая женщина с очень знакомым (здесь было другое слово) лицом.
– Прекрати, – говорю я воображению. – Ты заигралось.
– Уж и пошутить нельзя.
Оно показывает мне утренний Подол, я не возражаю, а сам думаю: вот я сижу в комнате, и зачем мне стремиться сейчас к морю, если у меня под рукой такое услужливое воображение?