Сбор воды проходил очень долго. Слишком уж много времени он занял – некоторые образцы уже начали испаряться, а этого никак нельзя было допустить.
Та вода, которая устроила Великий потоп – и часть его была здесь, перед ним. Граненый край стакана слегка запотел – неужели здесь слишком тепло? А может даже жарко? Надо срочно к термостату! Нет, вроде всё в порядке, хотя…
Он убавил температуру на два градуса. Так, на всякий случай.
Они говорят, что Тетис даже не был океаном. Как ему не нравилось, когда его называли морем. Чушь! Ложь! Это было не так! Он точно знал. Как странно…
Как странно, что до него этого никто не делал! Возможно… у них не было его возможностей? Да, скорее всего, скорее всего…
Сбор воды был долгим. Образцы приносили изо всех концов мира – некоторые шли уж слишком долго, но благо – испортиться не могли. Особые контейнеры, и все дела. Большинство проблем было в том, что в некоторые места он был вынужден летать самостоятельно, выбирать образец более тщательно. А если присланные были не годны? Значит, ещё одно место на карте, ещё одна поездка, ещё одна потеря времени. Но это того стоило, каждая капля стоила того. Воды Каспия, Карибов, остатки Арала, слёзы ледников Тибета, Анд, склонов Кавказа. Всё собиралось по крупице, всё везлось сюда, в это особое место, в эту особую лабораторию. Международный Музей Воды потратил на это достаточно денег, ему даже пришлось вносить и свою зарплату, но теперь-то уж точно всё окупится.
Взяв стакан, он осторожно поднёс его к плоской чаше, больше похожей на поднос. Жидкость равномерно пролилась на плоскую поверхность. Холодное облако резко накрыло её – плоский кусок льда с одной стороны и покрытый с бороздками с другой лежал на столе. Убрав криогенную установку, он взял поднос с пластиной. Холод ощущался даже сквозь плотные печатки из защитного материала. Положив ношу в отсек, он нажал кнопку. Вакуум с хлопком отделил поднос от пластины, не причинив ей никакого вреда. Всё было готово – можно было начинать.
***
Ассистенты были предупреждены – если что-то пошло бы не так, он бы подал сигнал. Тревожно двое молодых людей то стояли, то сидели перед дверью в подвал. Интересно, за сколько времени, они смогут добежать вниз? На бывших проверках у них уходило тридцать две секунды – можно было бы и быстрее, но…
- Не надо так беспокоиться.
- Ты сам себе это скажи.
- А вот я и говорю!
- Надеюсь, с профессором ничего не случится.
- Мы оба на это надеемся. Да и он тоже, наверное.
- Нет. Он просто об этом не думает.
Они вздохнули и стали внимательно наблюдать за сигналом тревоги, красневшим лампой над дверью. Спустя пять с половиной минут, она замигала и взвыла.
***
Кнопка вдавилась в панель. Можно было начинать. Магнитофон писал, он надел наушники, зажал в левой руке тревожную кнопку. Можно было начинать.
Игла зацарапала лёд. Тетис начала свою песнь.
Он всегда верил, что вода содержит в себе особую энергетику. В каких-то эзотерических книгах писали, что через неё могут говорить мёртвые. Абсурд, конечно, но он его не отвергал. Напротив, на нём он и построил свою теорию.
Сначала проверял родники на развалинах дворцов Античности – и вот получен образец голоса самого Юлия Цезаря! А голос короля Ричарда Львиное Сердце? И многих других, многих других… Да все музеи мира уже используют эти материалы – какой вклад… Нет, оживление истории! Чтобы помнили, чтобы знали – нельзя забывать историю! И все лишь благодаря этой чудесной жидкости – живой и мёртвой. В частности, второй, нежели первой.
Вот теперь он и проверит, как звучал один из первых океанов, как звучал тот мир, который трещал по швам, сталкивался, гудел, тонул, всплывал на поверхность. Это же надо было составить формулу – и собирать материал по капле, надеясь, что теория верна. Как же интересно! Песнь самой воды, когда никого не было – голос самой стихии! Первозданный хаос! Прекрасно!
***
Профессор откинулся на спинку стула, прикрыл глаза. Пение? Да, пение. Вот рядом с ним кто-то ходит и что-то напевает. Женщина? Странно, тут же никого нет. Но глаза лучше не открывать – мало ли, уйдёт. А что если?.. Это же вода, так процесс пошёл, продолжаем…
Песня стала очень нервной – она обрывалась всё чаще и чаще. Потом наступила тишина. Резкий вскрик разрезал её – как будто по ушам полоснули ножом. Раздался скрежет, настолько невыносимый, что, казалось, рядом с ним человеку ломают все кости. Женщина закричала.
«Госпожи, она же плачет».
Он слышал, как сдвигаются плиты там, глубоко под толщами океана, моря – неважно! Они двигались и причиняли ей боль. А она терпела. Она плескалась, выплёвывала на поверхность острова, горы, ломала взмахом своих волос континенты и тут же залечивала их новыми прохладными реками.
Над океаном вздыбился очередной горб – она снова закричала. Кипяток её мыслей сливался с прохладой слёз – как женщина, осознавшая, что она взрослеет, растёт и, возможно скоро её совсем не станет, но она этому была только рада. Потому что знала, что она сделала всё от неё зависящее. Что старшая сестрёнка – Панталасса - проходит через это же, ради благой цели.
- Не могу больше, хватит, - простонал профессор. – Я понял, понял.
Руки не слушались. Почему пальцы онемели? Потом, всё же удалось нажать кнопку. Запись прервалась – песнь древнего океана была услышана, записана и сохранена. А один из ассистентов уже принёс нашатырь и стал растирать виски человеку в кресле. Профессор не то плакал, не то смеялся, но на лице его расплывалась улыбка – улыбка человека, который добился своего.
***
- Вы слышали легенды о сиренах, мальчики?
- Сиренах? – спросил один ассистент.
- Да, сиренах. Это – морские твари…
- Что-то вроде русалок?
- Да, почти. Их называли по-разному в разные времена, в разных странах…
- Да, и?
- Их песни завлекали к себе моряков, простых людей. Они как кидались в объятия океана, очарованные ими – и он их глотал. Очаровательно, верно?
- Не могу согласиться.
- Прекрасная дева, рождённая из морской пены, выходящая на берег, и поющая свою песню. Нимфа океана, морская нимфа.
- Больше это всё походит на морскую ведьму, - второй ассистент с опаской посматривал на фильтр. Оттуда, мерно капала в гранёный стакан вода – лёд таял. Профессор смотрел туда же.
Да, не ожидал он, что будет такая отдача. Запись этой какофонии осталась – и он теперь думал, что же с этим делать. Оставить? Показать на редколлегии? Что? Разбить, не оставив копий? Слишком много труда было вложено, слишком много денег было потрачено, слишком был велик риск. Что из этого выйдет? Что делать? Проклятье, как же ему хочется пить. Впрочем…
- Знаете что?
- Да, профессор?
- У нас остался растворимый кофе?
- Да, но зачем он вам?..
Ассистенты посмотрели на воду из машины, уже очищенную и снова слитую в тот же стакан.
- Так, ничего. Пить захотелось. И… провести небольшой эксперимент, - профессор вылил воду из стакана в чайник и нажал кнопку. Через минуту послышалось бульканье, потом – ложка мешала коричневые мелкие хлопья в кипятке – сейчас он немного приободрится и исследование можно продолжать.