Свою книгу "Избранное" я посвятил дочери. И первый экземпляр был подарен естественно ей. Но, сегодня в праздник 8 марта я хочу еще раз опубликовать эту миниатюру.
НОЧЬ В ПУЛКОВО
Не видел я ультрасовременного аэропорта Франкфурта. Не взлетал в Орли, не садился в Шенноне. Нравится название Хитроу. Но я там тоже не был. Зато, родное Пулково обживал как свою квартиру. Даже пару раз ездил посмотреть как его строили. Старый аэропорт был уже Питеру тесноват, как мальчику короткие штанишки. Да и новое Пулково в конце концов стало тесновато. Однако, всё равно Пулково, это – тот порожек, на котором можно вздохнуть и сказать, что ты уже почти дома. Вот об этом “почти” и пойдёт речь.
Посадка в Пулково. Час ночи. Какой аэрофлотовский садист придумал это расписание? Транспорт уже не ходит. Метро закрыто. Такси тоже не спасает, потому как мосты разведены. Как минимум до пяти утра “загорай”, хотя до дома уже рукой подать. Ясное дело – садизм. Причём, изощрённый. Аэровокзал забит под завязку. Это тебе не Лиссабон, где ремарковские герои в кафе посиживали. При таком изобилии публики в кафе лучше не соваться. И вдруг по трансляции слышу свою фамилию. Гражданин такой-то Вас ожидают у справочного бюро. Вот тебе раз. Кому это я понадобился? Может, документы потерял? Нет, на месте. Подхожу к справочной. А это моя дочка. Собственной персоной. Улыбается.
- Привет, папка! Хотела встретить тебя на выходе, да прозевала. Вот и пришлось объявлять по трансляции. Хорошо, что ты сразу нашелся.
- А куда я денусь с подводной лодки? Но почему ты здесь? Просил же не встречать меня. Всю ночь придется сидеть в этом чёртовом Пулково.
- Вот и хорошо. Посидим. Будет время поговорить. Давай, отойдём-ка отсюда.
Отошли к какому-то барьерчику. Сесть ведь негде. Всё, кресла, скамейки, подоконники, занято. Достает она какую-то салфетку. Стелет на барьер. Ставит пузырёк с коньяком. Термос кофе. Бутерброды. Давай, говорит, чем богаты.
Не много оказывается человеку надо, чтобы превратить беспросветную ночь в яркий праздник. Как мило мы с ней посидели! Не заметили даже, когда утро наступило. Прикончили коньячок и всё прочие. И был я счастлив как пацан на первом свидании. Господи! Сколько я налетал и наездил за свою жизнь! И встречали меня и провожали. И не встречали, и не провожали. Сколько ночей проведено в аэропортах, на вокзалах, пристанях. Но такого душевного состояния не было. И наверно не будет. Царский подарок. И я его не забуду. До берёзки.