Посреди океана. Глава 100

Кузьмена-Яновская
"Не бери грех на душу". Есть такое выражение. Порой произносимое людьми  бессознательно, не вдумываясь в смысл.
Брать грех на душу...
Помимо смертных грехов, умирающих вместе с бренным телом, существуют те, что ложатся тяжким грузом на душу. Грехи смертные, накапливаясь в человеке, наслаиваясь один на другой без искупления и раскаяния, неизменно приводят к грехам, оседающим в  бессмертной душе нашей.
Они изложены в Библии в виде десяти заповедей Закона Божьего - Закона единого для  всех смертных с бессмертной душой. В заповедях тех содержатся два вида любви: любовь  к Богу и любовь к человеку.
"Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая Заповедь. Вторая подобна ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки". (Матф. 22:37-40)
Любовь - Главный Закон Божий. Она в БОГЕ и ВНЕ и ВНУТРИ НАС. Бог есть Любовь и  ВНЕ и ВНУТРИ НАС.

Всё, созданное ИМ, - Вселенная и человек - творчество Божье.
Возлюбить Бога, возлюбить себя самого, возлюбить ближнего своего - всё есть Любовь и всё есть Бог. Всё и всюду.
И всё Божественное бессмертно. И потому Вселенная и душа человека - вечны.
Возлюбить Бога - возлюбить Землю и Небо; возлюбить себя, как творение Божье; свою бессмертную душу; возлюбить другие творения Божьи и другие бессмертные души.

Бог - ТВОРЕЦ. Человек - творение Его, подобие Его.
Жизнь - ДАР Божий, данный человеку для творчества души его. Спасение души от тяжести грехов - в творчестве, ибо оно угодно БОГУ-ТВОРЦУ.
Человек - творец. Жизне-творчество - работа души его. И красота.
Но человек - грешный творец. Ибо двойственная природа его. Двойственна природа и красота его творчества. Двойственная - ибо есть Божественная красота и красота Дьявольская. Гармония между святым и грешным - равновесие творчества человека; равновесие красоты и любви.
Любовь - Бог и творение души. И любовь - игнорирующая душу человека, низменная; искушение дьявольское. Божественное - возвышает и очищает душу. Дьявольское - угнетает, отягощает, разрушает. Творя Божественное, душа радуется и торжествует; и мучается, скорбит, когда верх берёт дьявольское, низменное.

Рождением своим человек ПРИЗВАН на этот свет Богом. Призван для осуществления своего ПРИЗВАНИЯ - творчества души его.
Путь к призванию не прям и не прост. Ибо всякая душа отягощена грузом своих грехов, соблазнами Лукавого и поисками своего таланта. Две силы борются за душу человека - Создатель и Разрушитель. От рождения до смерти в каждом борется грешник и святой.
Любовь - спасение. Нелюбовь - гибель. И потому не любить Бога - и ВНЕ нас и ВНУТРИ
нас - грех. Бессмертный грех - на бессмертную душу.

      
                МАТРОС ОФИЦИАНТ-УБОРЩИК.

Девятое июня.
Когда я пришла утром накрывать столы к завтраку, в салоне сидел Румын и с умным
видом изучал газетную подшивку.
При моём появлении он оторвался от своего серьёзного занятия и, кивнув, внушительно произнёс:
- Здорово, Инга. Как спалось? Кошмары не снились?

- Здравствуй, Витя, - отозвалась я. - А почему мне должны были сниться кошмары?

- Да нет, не должны, - смутился он и, порозовев, честно признался: - Это я так просто спросил. Потому что...чтобы у нас появилась тема для разговора, я должен был что-то сказать.

- Ты хотел поговорить со мной о снах и кошмарах? - уточнила я и, подойдя к посудомоечному окошку, остановилась в ожидании, когда Анюта его откроет и начнёт подавать мне посуду. - Может, это тебе снятся кошмары?

- Я провожу во сне третью часть своей жизни. И могу сказать, что не самую худшую, - уклончиво ответил Румын и, отведя глаза в сторону, почему-то покраснел.

Затем он вновь уткнулся взглядом в лежавшие перед ним газеты. А я забЕгала между столиками, занимаясь их сервировкой.
Разговор у нас так-таки не склеился. Это уже бывало не раз: когда мы оставались
вдвоём, между нами вдруг возникало какое-то непонятное напряжение. Но ведь бывали и такие моменты, когда мы болтали почти дружески, почти доверительно.
Я уже не раз признавалась сама себе, что мне симпатичен этот несуразный парень. Он вызывает во мне добрые чувства и доверие. Трогательность в нём есть, детскость
какая-то. Мне кажется, что Витька - хороший друг. Существует такая порода людей - друзья: такие люди не обманут, не предадут, не подставят. Мне бы хотелось с ним подружиться, чтобы разговаривать с ним по душам на разные темы, откровенничать даже.
Если бы я была парнем... Если бы не все эти "салонные" разговоры про жениха и невесту, про женитьбу, любовь и всё такое. Если бы не дурацкие шуточки и намёки окружающих на якобы его влюблённость... В общем, понятие дружбы здесь - понятие относительное. Тем более, если речь идёт о дружбе двух представителей противоположных полов. Поэтому мне ничего не остаётся, как соблюдать определённые правила, держась на определённой дистанции и оставаясь в определённых рамках.
Дружба - да. Сестринско-братская. Но не больше. Он добрый, хороший парень. Кажется.
Но нет того трепета душевного, который испытываю, когда думаю, вспоминаю М. Всё же он, как занял тогда, ещё в пятом классе, моё сердце, так и живёт в нём  Не освободил до сих пор.

Солнце, прорвавшись пучком длинных лучей в иллюминатор, прокатилось жарким колесом  по салону, на миг золотом озарило веснушчатое лицо тралмастера, склонившегося над стопкой газет, и запуталось в его рыжеволосой шевелюре.

- Откуда у тебя такие роскошные рыжие кудри? - спросила я, невольно заглядевшись на солнечное художество.

- Что? - Он поднял на меня недоуменные глаза. - Ах, это! - Румын смущённо погладил себя по голове. - От папы? Нет. Значит, кто-то другой. Но вот это и это, - он ткнул себя пальцем в ямочку на подбородке, а потом под каждым глазом, - у меня от отца.
И веснушки, и рыжина. А кучерявый, наверное, потому, что когда моя мама была беременная, бигуди глотала, - весело сказал он.

Я засмеялась, но смех мой был оборван раздражённым выкриком Пашки.
- Хватит ржать! Иди, получи колбасу! - злобной косоглазой кукушкой высунулся он из камбузного окошка.

Опять эта чёртова колбаса!
Пока я пререкалась с этим болваном из-за количества колбасных порций, в салон явились все остальные члены Румыновой бригады.

- Привет, Инга! Что там, опять этот изверг Пашка тебя колбасой мучает? - с суровой заботливостью в голосе спросил Руслан.

- Совсем замучил уже, проклятый! - весело пожаловалась я своему маленькому защитнику.

- Погоди, допрыгается он у нас! - беззлобно пригрозил пальцем в сторону камбуза Волчонок.

И в приливе благодарности я отдала ему свою порцию. И Анюта тоже отказалась от своей  в пользу добытчиков.

- Как хорошо, что ты сегодня на воле, а не прячешься в этой дурацкой посудомойке, - улыбаясь от уха до уха, признался мне Вова Большой. - А то я без тебя соскучился, как без колбасы.

- Как интересно! - пропищала буфетчица, вошедшая в это время в салон.
Розовощекая, нафуфыренная и сияющая, она походкой манекенщицы направилась к хлеборезке.

- Ты, Инга, так и совсем похудеешь, - сочувственно проворковал Руслан заботливым голосом.

- Хорошо бы! - мечтательно призналась я.

- Не смущайте девушку! - ласково пожурила добытчиков буфетчица, не прекращая
орудовать хлеборезкой.

- Да меня не особенно-то и смутишь, - постаралась я успокоить всех.

- Это плохо. - Она осуждающе покачала головой.


Сколько бы я ни давала себе обещаний больше не ругаться с "камбузом", но, видит Бог, сдержать я их так никогда и не смогу!
Колбасы, которую выдал мне Пашка, на всех матросов опять не хватило, и эта косоглазая ржавчина ни за что не соглашался выдать ещё.
Люди в салоне начали возмущаться. И пока я не устроила на камбузе скандал, колбасы в салоне никто не получил.

Боря Худой, дождавшись наконец свою порцию, прижмуренно, как кот на тёплой завалинке, грыз колбасу и мурлыкал придуманный им романс:
- Я встретил вас на БМРТ " ЛазУрит", официантки Инга с Аней!..

"Машина", заполучив добытую в бою с "камбузом" колбасу, быстро расправились с нею, но уходить никто не спешил, потому что в салон пришла прачка. И все остались посмотреть, как она будет разносить по кочкам своего любимчика Пашку, когда станет выбивать из него причитающуюся ей порцию. Но та, словно бы и не подозревала о всеобщем зрительском интересе и не спешила спрашивать о своём завтраке: сидела и во весь голос разглагольствовала о проблеме мужских гальюнов.

- У них что, пупки на другую сторону выросли? - патетически вопрошала она публику. - Писают и писают на стенки! Писают и писают! Все стенки сплошь описанные!

Наконец, очнувшись от транса, вызванного её же собственным красноречием, Лилёк обнаружила, что кушать ей особенно-то и нечего.
Под дружный хохот окружающих она, выдавая на гора виртуозные бранные пируэты, принялась отчитывать Пашку. И тот, покорённый её мастерством ругаться,
собственноручно выдал ей огромный конец колбасы. Правда, не в вареном виде, а в сыром. Но прачка осталась довольна.


После обеда я была занята своей писаниной, а то вчера не пришлось уделить этому внимания.

Боря, стоя у распахнутой двери камбуза, изображал из себя упрямого ребёнка и,
подмигивая мне, требовательно скулил:
- Пашка, где моё двойное мясо?! Пашка, сучий хвост, посмотри, какой я худой!

Но сучий хвост не желал смотреть на худобу Стахуры. Он, важно раздуваясь, стоял у раздаточного стола и делал вид, что ничего не слышит.

Тогда Боря сел на своё место и дурным голосом зычно потребовал:
- Паёк блокадный! Официант, принеси мне двойное мясо! Не видишь разве перед собой жертву блокадного Ленинграда?!

Он и вправду был настолько худ, что любой режиссёр, задумавший снимать фильм о блокадниках или узниках концлагеря, обрадовался бы при виде такого подходящего типажа и долго бы его кинопробами не мучил. Острые-преострые углы ключиц, плеч, локтей и коленок; тощие-претощие руки, ноги и шея; всклоченные кудри длинных русых волос; круглые, синие, жуликоватые глаза на худом бледном лице с запавшими щеками - это наш Боря.
Я пошла к Пашке и попросила, чтобы он за счёт моей порции положил для "блокадника" двойное мясо, а для дядьки Юрки двойную порцию вермишели: тот очень любил всякие макаронные изделия, и я это учла.
Косому чёрту очень не хотелось выполнять мою просьбу, но, никуда не деться - пришлось, потому что я имела полное право распоряжаться своей порцией. И он, чуть не лопаясь от злости, сделал так, как я сказала.
Пашка думает, будто я таким образом подлизываюсь к матросам. Но это, конечно же, не так. Я делилась своими обедами вовсе не потому, что намеревалась задобрить кого-то или досадить лишний раз "камбузу", а просто решила сделать для себя сегодня разгрузочный день, в течение которого намеревалась не съесть ни крошки. И мне вдвойне было приятно, что мой добровольный отказ от пищи оборачивается не только пользой для моей персоны, но и ещё для кого-то; а также и некоторой досадой для "камбуза".

Рыбообработчик по прозвищу Якут, отпустивший себе в рейсе густую чёрную бороду, любознательно прищурил свои чёрные маленькие глазки и спросил вдруг:
- Инга, а ты замужем?

- А что такое? - опешила я, не понимая, к чему это он клонит.

- Надо, надо торопиться, - напустив на себя озабоченный вид, сказал тот. - Засидишься, потом никто не посмотрит.

- Ладно, я подумаю над твоими словами, - пообещала я. - Хотя это и утомительно.

- Ты, парень, не темни, а давай ближе к делу, - сказал начпрод, с любопытством поглядывая на чернобородого советчика. - Предложить себя, что ли, хочешь?

- Да я с удовольствием, - застенчиво улыбнулся Якут своей тарелке. - Да только я
ростом маленький...

- Ничего, ты, главное, не отчаивайся, - посоветовал ему пекарь, вроде как невзначай вышедший из дверей камбуза. - Подожди, когда все отженихаются, а потом действуй. Нехватка роста тут вовсе не помеха, а даже наоборот. Запомни: когда караван поворачивает обратно, первым становится хромой верблюд.
Сказав это,он с насмешливой назидательностью взглянул на меня.

- Куда уж мне, - вздохнул низкорослый жених. - Вон у нас парни какие!
Он с гордостью посмотрел на Ваню Альбиноса и Саню Длиннолицего, сидевших с ним
рядом за одним столом.
Потом, видимо решив, что не стоит уж так любоваться собственной скромностью, принялся рассказывать о том, что очень хорошо относится к нам с Анютой и не может долго
злиться даже тогда, когда кто-то из нас обливает супом его транзистор, который обычно выставляется в иллюминатор, чтобы лучше ловить радиоволны: каюта Якута располагается как раз под салоном.
- Я как увижу, что мой транзистор супу хлебнул, такой злой становлюсь. А побегу наверх, посмотрю на вас - и всё зло сразу проходит.