Будучи человеком духовно необразованным и не имея достаточно жизненных ресурсов на то, чтобы позволить себе погрузиться в богопознание целиком и полностью, оправдываю себя "принципом зерна": для того, чтобы вырос колосок, не нужно двадцать зерен. Достаточно одного, но чтобы в добрую почву. Поэтому стараюсь обдумывать каждое слово, которое встречается на "рельсах" совмещения земного и божественного.
Так, например, о католицизме знаю только два слова: филикуэ и индульгенция. Второе слово знакомо со школы (из физики, как ни странно, из той части, что касается астрономии), первое узнала уже в достаточно зрелом возрасте, после того, как прониклась Упанишадами, Дао де дзином, Ницше и книжкой "Великое в малом" (про масонов). Узнала оттуда же, откуда вообще почерпнула все сведения о жизни - из беллетристики. Есть такой автор (умер в 2000 году) - Балашов Д.М. Труд его переоценить невозможно, поскольку он умудрился в советские времена не только написать многотомник на языке, мало чем отличающемся от церковно-славянского, он еще положил в основание сюжетных линий жития святых и прочие исторические источники именно церковного происхождения, с мизерным уклоном в археологию - от него я узнала о Сергии Радонежском, и это было второе (после "Отче наш") открытие божественного для моей души.
Но это лирика. О филикуэ и индульгенциях. После того, как стала изучать церковно-славянский, столкнулась с необходимостью приобрести словарь. Купила (килограммов пять, не меньше, а то и больше) - репринтное издание 1900 года, самый полный словарь церковно-славянских слов, и с тех пор читаю его, как в третьем классе Дюма: из этого словаря я узнала еще одно слово про католиков - "сверхдолжное".
Наверное, это специфика "отличницы с первого класса" и "красного юридического диплома" - привычка изучать любое явление "от букваря": если есть высшая математика, то прежде, чем к ней приступать, необходимо изучить цифры и порядок их сложения-вычитания. Если есть Дюма, то следует сначала уразуметь буквы и порядок сложения их в смыслы. Есть есть уголовное право, то нужно изучить - что такое "государство", что такое "права граждан", что такое "пенитенциарная система".
Соответственно, и мирозданием, оказалось, можно наслаждаться - понимая его. Как-то вдруг пригодились и школьные знания (проникнуть в Первую Книгу Бытия, в то КАК Бог сотворял мир, по каким законам - это как бы переместиться в начало истории мироздания и посидеть у Бога на коленках в то время, когда Он говорил: "Да будет свет"), и юриспруденция (удобно понимать и Моисеевы законы, и Новый Завет).
Открываю словарь и читаю: под сверхдолжным католики полагали необходимость помогать братьям во Христе нести "ихние" кресты. То есть, простыми словами, близкими к реальности: иду по улице, вижу, валяется пакет из под чипсов. Подняла, отнесла в урну. Сверхдолжное? Я ведь не обязана это делать, за порядком следят специальные организации.
Католики же полагали это сверхдолжным.
На практике это выглядело как-то так: священники имеют право и обязаны заниматься богопознанием и богослужением. Народ имеет право и обязан жить земной жизнью. Поскольку священники много занимаются богопознанием и богослужением, то в них накапливается-конденсируется Дух Святой, с избытком. Поскольку народ этим всем е занимается, то у них - грехи в избытке. И если "дать справку" об отпущении грехов, то это будет как будто из одного кармана переложить в другой что-нибудь.
Насколько подобная "божественная экономика" адекватна истине судить сложно, Господь ведь вполне может и подобному сказать: "Да, аминь, Моим именем грехи отпускают, пусть по индульгенции грешник входит в Рай", и вполне может получиться так, что и эмитентов индульгенций в Рай пустят - Бог смотрит в сердце и в мотивы, и если они богоугодны, то - не Всевластен ли Он?
Однако в православной агиографии есть житие прп. Никиты, епископа Новгородского: он в юных летах пожелал уйти в затвор, без благословления сделал это, и там ему явился "как бы ангел", который сказал: "Я буду за тебя молиться, а ты изучай Ветхий Завет". Никита - поверил, перестал молиться и Евангелие читать, погрузился целиком и полностью в Ветхий Завет, и стал впадать от этого в разные согрешения. Старцы поняв, что происходит неладное, помолились о Никите, и Господь прогнал "ангела" от Никиты, а Никиту - из затвора.
Потом, покаявшись, Никита много работал, обрел множество Даров Духа Святаго, его поставили епископом - суть вопроса мало связана со сверхдолжным, но подобие усматривается: разделение на "молящиеся за трудящихся" похоже на гордыню и для тех, и для других.
По сути, вопрос сводится к простому: если иной взгляд на Божественное вызывает крайнее раздражение и неприязнь, то не звоночек ли это о бревне, который в глазу?
Так ли уж были не правы униаты, стремящиеся свести воедино западную и православную церкви? Вопрос, как всегда, в мотивах и следствиях: Господь по факту не попустил, следовательно мотивы были недостаточно для Него убедительными.
Нам же остается следить за собой - не приписываем ли мы себе филикуэ?