Авторское вступление к книге: Гаврилов Д.А., Пивоваров С.А. Олег Вещий — Орвар-Одд. Путь восхождения. М.: Вече, 2018, 288 с. ISBN 978-5-4444-6669-8. (издательская аннотация на сайте "Вече" - http://www.veche.ru/books/show/7265/ )
"Наша книга посвящена 1111-й годовщине летописного упоминания похода Руси на Царьград, но, в первую очередь, одной из ключевых и самых загадочных фигур европейской истории конца IX — начала X веков, русскому князю Олегу Вещему. Но много ли известно о нём нашему современнику? Опекал сына мифического Рюрика? Убил Аскольда с Диром? Захватил Киев и объявил его своей столицей? «Отмстил неразумным хазарам»? Ходил на судах посуху под парусами? Прибил щит к вратам столицы Византийской империи и распознал отравленную врагами пищу и питьё? Погиб от укуса змеи, возложив ногу на конский череп? Вроде, мы ничего не пропустили? Надо признать: все, кто рано или поздно обращается к жизнеописанию Олега Вещего, будь то историки или литераторы, не могут в большинстве случаев устоять перед сложившимся набором штампов, своего рода архетипом, который подобно высохшему руслу реки жадно впитывает новые воды или — в нашем случае — новые разыскания.
«...При разборе преданий об Олеге мы видим, что в народной памяти представлялся он не столько храбрым воителем, сколько вещим князем, мудрым или хитрым, что, по тогдашним понятиям, значило одно и то же: хитростию Олег овладевает Киевом, ловкими переговорами подчиняет себе без насилий племена, жившие на восточной стороне Днепра; под Царьградом хитростию пугает греков, не дается в обман самому хитрому народу и прозывается от своего народа вещим. В предании он является также и князем-нарядником земли: он располагает дани, строит города; при нем впервые почти все племена, жившие по восточному водному пути, собираются под одно знамя, получают понятие о своем единстве, впервые соединенными силами совершают дальний поход. Таково предание об Олеге, историк не имеет никакого права заподозрить это предание, отвергнуть значение Олега как собирателя племен…» — писал ещё Сергей Михайлович Соловьев в знаменитой «Истории России с древнейших времен» (т. 1, гл. 5).
Авторы постарались изначально уйти от сложившегося и полюбившегося поколениям читателей образа «мудрого старика». Мы обратились к совершенно новым русско-скандинавским параллелям, проявившимся при сопоставлении нескольких разных редакций «Саги об Одде Стреле», «Саги о Хрольве Пешеходе» и некоторых иных саг, с одной стороны, материалов по истории Древней Руси: древнерусских летописцев, а также восточных, византийских и ряда европейских хроник — с другой стороны.
Даже такой яркий антинорманист, как академик Борис Александрович Рыбаков, так или иначе, признавал ценность «Саги об Одде Стреле» в вопросе реконструкции жизни и деятельности Олега и считал оправданным соотнесение Олега Вещего и Орвар-Одда.
Здесь необходимо сразу уточнить, что «Орвар» является прозвищем героя, а имя его Одд. В соответствии с нормами древнеисландского языка «Орвар» есть несклоняемая часть составного «Орвар-Одд», склонению подлежит только имя. В дальнейшем авторы после консультаций с одним из отечественных переводчиков саги Н. Топчий принимают в тексте данный единообразный подход к написанию. Например, Е.А. Рыдзевская, рассматривая вопросы «об устных преданиях в составе древнейшей русской летописи», писала так: «Летописное предание о смерти вещего Олега в Повести временных лет под 912 г. и близкий к нему рассказ исландской саги об Орвар-Одде – одна из скандинавско-русских параллелей, более всего обращавших на себя внимание ученых с тех пор, как был вообще привлечен к исследованию литературный материал, имеющий отношение к варяжскому вопросу» (Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия в IX—XIV вв. М.: Наука, 1978. с. 185—193). В разделе IV указанного издания несколько раз повторяется «Орвар-Одд» в разных склонениях, во всех случаях классик оставляет форму прозвища «Орвар» неизменной.
В нашей книге рассматриваются сведения как о непосредственных предшественниках князя Олега — правителях Киева и Новгорода (Ладоги), так и о ближайших потомках Вещего — его сыновьях Асму(н)де (Олеге Младшем), Игоре Старом и дочери Рагнхильд, а также и о внуках, потому временные рамки охваченного нашим описанием периода раздвигаются с 850-х по 960-е годы. Авторы приходят к доказательному, по их мнению, выводу, что именно Олег Вещий и является основателем мнимой династии «Рюриковичей» и снимают с него вину за гибель Аскольда.
Вместе с тем мы постарались показать, как в летописном образе великого князя Олега переплелись черты двух легендарных исторических деятелей: норвежского бонда Орвар-Одда, избранного за великие деяния конунгом, и приильменского князя Олега Второго. Однако «мурманское» происхождение Одда-Олега едва ли становится, по мнению авторов, весомым аргументом норманистов, чья позиция столь же крайняя, как и у славянофилов. А истина где-то рядом, а, скорее всего, посередине.
Анализируя первоисточники, авторы высказывают предположения о событиях, опущенных древнерусскими летописцами как в годы правления «первого» и «второго» Олегов, так и в годы правления Игоря «Рюриковича» и его наследников.
Приоткрывается завеса тайны над походом Вещего Олега на Царьград, о котором молчат византийские источники. Авторы с фактами на руках объясняют это мнимое молчание на основании анализа русско-болгарских контактов указанного периода, уделяя особое внимание царю Симеону Великому, его дочери Олёне, известной нам как княгиня Ольга, и её детям, князьям Святославу и Улебу.
Несмотря на то, что соавторы знакомы без малого два десятка лет, на страницах книги они не всегда приходят к единому мнению в деталях (во всех случаях это особо оговаривается и аргументируется), предоставляя читателям самостоятельно сделать вывод, кто прав или не прав в этой своеобразной полемике…
Книга даёт неожиданные варианты ответов на тёмные моменты отечественной истории, но авторы вполне отдают себе отчёт, что она порождает и множество дополнительных вопросов. Это нормально для любого научного разыскания, даже в популярном изложении. В меру сил возможные пробелы и неучтённые в данный момент доводы и материалы будут восполнены авторами в последующих переизданиях.
Мы также искренне признательны первой читательнице этой книги Надежде Топчий за полезные обсуждения, уточнения и дополнения по тексту.
C уважением,
Дмитрий Анатольевич Гаврилов
Сергей Александрович Пивоваров " (конец цитаты)
ИНТЕРВЬЮ Д.А. Гаврилова Центру стратегической конъюнктуры // conjuncture.ru, 4 марта 2018 года.
В самом начале марта 2018 года в электронные магазины "Лабиринт" и "Озон", а также крупные книжные магазины Москвы поступила новая книга о великом русском князе "Олег Вещий - Орвар-Одд. Путь восхождения". Мы задали некоторые вопросы одному из авторов монографии.
ВОПРОС ЦЕНТРА СК: Дмитрий Анатольевич, почему выбрана тема Вещего Олега? Почему именно сейчас? Вы специально подгадали дату для публикации?
Д.Г.: Хотя человек «падок» как на круглые даты, так и на повторяющиеся цифры, например 666 или 777, они хорошо оседают в подсознании, мы не планировали издание книги об Олеге Вещем непосредственно к 1111-ой годовщине упоминания о столь знаменательном событии отечественной истории.
Мы с соавтором работали над книгой почти два года, и вполне доказательно объяснили, что поход союзного войска Олега состоялся куда раньше, чем это по разным соображениям обозначил летописец или средневековый цензор древнерусских летописей. На эту мысль нас навела фраза из так называемого второго договора русов Олега с ромеями 912 года. Он фактически и начинается со слов «для укрепления и для удостоверения многолетней дружбы». Мало похоже на то, что всего четырьмя-пятью годами ранее была война, а великий князь Руси стоял под стенами Константинополя! Собственно это и объясняет полное молчание византийских первоисточников об осаде 907 года.
Наиболее подходящей датой для реального похода Олега нам представляется год 896-ой, кульминационный момент столкновения двух враждебных коалиций: с одной стороны были ромеи, угры и хазары, а с другой стороны совместно выступали дунайские болгары, печенеги, русы и ряд славянских племён. Достоверно известно, что именно в этом году болгары князя (затем царя) Симеона Великого подступили к столице Византии с суши. Морскую операцию более чем вероятно возглавил Олег, или же, как его звали соплеменники-норвежцы, Орвар-Одд (Одд Стрела). Симеон стал стратегическим партнёром Олеговой Руси на последующие долгие годы. Союз Болгарии и Руси был скреплён помолвкой, а после и браком, дочери Симеона Великого Олёны, то есть Ольги, и наследников Олега Вещего.
Тема Олега Вещего одинаково трогает сердца российских патриотов, имперцев, монархистов, веками страдающих о турецком владычестве над проливами. Не случайно так много и на государственном уровне в последнее время толкуют о северной столице Руси в Ладоге (где пару лет назад даже установлен первый в России памятник Олегу и Рюрику), как бы противопоставляя её Киеву. Хотя, вполне возможно, Олег оказался в Ладоге уже на закате дней, незадолго до смерти и отъезда в родную Норвегию «за море», объединив под своей властью Русь. Не случайно есть социальный заказ и бюджет на блокбастер «Вещий Олег» (по роману Бориса Васильева), который запланирован к выходу на экраны в этом же 2018-ом году…
ВОПРОС ЦЕНТРА СК: Как много нового и противоречащего официальной версии! Жанр вашей книги всё же, наверное, не альтернативная история?
Д.Г.: Я думаю, что наша книга научна в значительной степени, куда более чем иные издания, содержащие в своём названии имя и прозвище великого князя Олега Вещего, но не сообщающие что-то принципиально нового на этот счёт и повторяющие общеизвестное. Просто это свежий взгляд. Нам стало заметно то, мимо чего другие проходили, не обращая внимания.
В любом случае мы не опускаемся до уровня сценаристов популярного сериала «Викинги», где в новом сезоне, как чёрт из бутылки, должен появиться наш Вещий князь в исполнении Даниила Козловского. Вот у них фэнтези чистой воды, поскольку герои первых сезонов «Викингов» не могли столкнуться с Олегом (и даже его норвежской ипостасью Орвар-Оддом) ни географически, ни на шкале времени.
Мы, в самом деле, рассматриваем альтернативную историческую версию происхождения и деяний Олега Вещего, но с опорой на разные списки скандинавской «Саги об Одде Стреле», и перед нами был длинный ряд отечественных учёных, также обращавшихся к этому свидетельству о древних временах помимо летописей.
Чего стоит уже хотя бы то обстоятельство, что сам академик Борис Александрович Рыбаков в труде «Язычество Древней Руси» 1987 года издания признавал: «Вполне вероятно, что северные саги дают достоверную и более полную картину жизни Одда-Олега. Какие-то отзвуки саг были известны и в Киеве…» Его взгляды на эту проблему претерпели значительную эволюцию, что для действительного учёного в порядке вещей.
Словом, мы надеемся, что наша книга заинтересует не только многотысячное сообщество исторических реконструкторов, но и вечно спорящих славянофилов и норманистов. Я считаю, что нам удалось проскочить между Сциллой и Харибдой, не скатываясь ни в ура-патриотизм, ни в антинорманизм. Версия наша подкреплена ссылками на многочисленные источники и первоисточники, так что способна примирить диаметрально противоположные точки зрения. Созданию книги предшествовали журнальные публикации на ту же тему.
ВОПРОС ЦЕНТРА СК: Значительному кругу читателей более известны ваши коллективные монографии по изобретательству и теории творчества в соавторстве с Нурали Латыповым и Сергеем Ёлкиным под редакцией Анатолия Вассермана. И вдруг древняя история! Не слишком ли широкий разброс компетенций?
Д.Г.: Одно другому не мешает. Тот же Олег Вещий не гнушался эвристическими технологиями, вроде знаменитого хождения под парусами «посуху» лодий, поставленных предварительно на колёса. В народных интерпретациях о том же походе русов на Царьград встречаем и другой любопытный пример находчивости и изворотливости, якобы Олег «сотворил коней и людей бумажных, вооруженных и позлащенных, и пустил по воздуху на град; увидев сие, греки убоялись».
Это, так сказать, инженерно-технические чудеса с тонким расчетом на психологию суеверных противников и данные разведки. Мало кто знает, что на крышке гробницы императора Константина Великого в столице Византии было начертано пророчество: «Семихолмный град падет, когда вражеские корабли перейдут посуху перешеек, но падет не навсегда. Явятся люди от рода русокудрые и возьмут город под свою защиту». Олег неким образом узнал о надписи и воспользовался идеей. А это уже политические хитрости, я бы так сказал.
Что до компетенций, то у меня на счету несколько – полтора десятка – научно-популярных книг, посвящённых традиционной культуре наших предков (не считая исторических романов), некоторые из них вышли в том же издательстве «Вече». Втрое больше в сумме, чем по развитию сильного мышления. Пока.
ВОПРОС ЦЕНТРА СК: Не претит ли вам, русскому, что фактическим основателем древнерусской государственности, если верить вашему исследованию, оказывается норвежец Орвар-Одд, он же Олег Вещий, а не славянин?
Д.Г.: Ни в малейшей степени. Я, например, безмерно уважаю выдающегося русского полководца и военного министра времён Александра Первого – Михаэля Андреаса, то бишь Михаила Богдановича, Барклая-де-Толли, чей род восходит к шотландцам и норманнам. А ведь это он один из разработчиков спасительного плана скифской войны против Наполеона, покровитель военной разведки и организатор партизанских отрядов.
В отношении Барклая, как, увы, и в отношении Олега Вещего, хотя и гораздо раньше по меркам истории, существовала некая фигура умолчания. Олег – деятель исторического масштаба, он начал жизнь норвежским бондом (по происхождению), сумел изменить свою судьбу «простолюдина» и стать конунгом, великим князем Руси (последующие правители пришли, образно говоря, «на всё готовое»). Потому и книга наша имеет подзаголовок «Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения».
Но, стоп! Всех любопытных моментов я всё же раскрывать не стану, упомяну лишь, что в века не столь отдалённые вовсе не Юрия Долгорукого, а как раз его, Олега Вещего, иной раз называли легендарным первооснователем Москвы, столицы нынешнего государства Российского. В «Кратком московском летописце» (начала XVII века из города Галле) находим:
«В лето 6388-го (т.е. 880-го от Р.Х. – Д.Г.) году предереченный же князь Олег приим великое княжение над словяны и русы и нача по многим местам грады ставити, и дани и оброки уставливати по всей Руской земли. Прииде же на реку, глаголемую Москву, /л. 19/ в нея же ту прилежать две реце, единой имя Неглинна, а другой Яуза, и постави ту град мал и прозва его Москва. И посади ту на княжение от сродников своих. Прииди же и в Киев и убив триех братов, киевских начальников: Кия, Щека, Хорива. И нача княжить в Киеве и в Великом Новеграде» (Архив русской истории, Вып. 8. 2007). Эту традицию потом пересказал знаменитый русский учёный XIX века, москвовед Иван Егорович Забелин, между прочим, в книге «История города Москвы» 1905 года.
ВОПРОС ЦЕНТРА СК: Вот даже как? И не странно ли, что в Москве так и нет памятника именно Вещему Олегу, хотя при всех текущих обстоятельствах это логично? Может, причина кроется в убийстве язычником Олегом Аскольда и Дира, принявших, по мнению ряда историков, христианство?
Д.Г.: Мы с соавтором Сергеем Пивоваровым находим это несправедливым, но не столь удивительным, ибо прозвище Вещий ясно указывает на языческие корни образа Олега.
Вместе с тем в книге мы показываем, что Олег Вещий не имел никакого отношения к смерти Аскольда, который был убит, вероятно, уграми, ещё до появления Олега в Киеве. А «Дир» и вовсе не современник Аскольда! «Дир» даже не имя, а название целого рода. В самом деле, некий «Дир» узурпировал власть в Киеве уже после исчезновения Олега Вещего с исторической сцены и погиб где-то в 920-ом году от рук весьма взрослого Игоря и Олега Второго. Последнего не стоит путать с Вещим, почившим в апреле-мае на Западе Норвегии в 913 году. Им в нашей книге также уделено немалое место, но подробнее о потомках и наследниках Олега Вещего будет сказано в следующем издании о первых князьях русских за авторством собственно Сергея Пивоварова. Его работа увидит свет тоже в издательстве «Вече» следом за нашей общей, надеюсь, что до майских праздников.
Отрадно и справедливо, что Олег Вещий, наконец, воплощён в бронзе и на русском Севере. И Олег, надо сказать, куда уместнее в Старой Ладоге, на земле которой он всё же бывал, чем киевский князь Владимир на Боровицкой площади в Москве.
К чему нам в Москве на Боровицкой площади этот былинный, подлый и трусливый князь, богато представленный в том же качестве и в фольклоре народов Европы как бездействующий король, за которого всё свершают его рыцари или богатыри? К чему нам на этой площади князь, который, как явствует из летописей, старался поработить вятичей — одних из непосредственных предков москвичей? Стоит там и попирает их прах бронзовыми ногами.
Разве легендарный основатель Москвы и фактический — собственно государства Русь — Олег Вещий не более достоин памяти в столице нынешней России!?
В конце мая 2017 года в Петроверигском переулке в Москве состоялось торжественное открытие скульптурного парка «Аллея правителей» с бюстами «руководителей России» с древнейших времен и до Временного правительства. В церемонии приняли участие министр культуры РФ Владимир Мединский, министр образования и науки Ольга Васильева, и даже президент Российской академии художеств, художник Зураб Церетели (вероятный автор всех этих «бюстов»). С прискорбием отмечаем, что следом за почти мифическим Рюриком — сразу же — стоит бюст княгини Ольги, бюст князя Владимира Святославича, а вот летописные Олег Вещий, Игорь Старый и Святослав Игоревич как-то выпали из исторического и культурного пространства. Собственно, едва ли они могут считаться «руководителями России», но с какой стати ими объявлены многие прочие господа, там запечатлённые?
Хотелось бы, чтобы глядя на памятники, молодое поколение всё же не принимало слепо на веру как хрестоматийные, так и масс-медийные страницы, а попыталось бы проникнуть собственным взором во тьму веков с опорой на доступные первоисточники. Мы, собственно, и завершаем книгу такими словами:
«Тема Вещего Олега обширна, она не исчерпывается летописными сводами и терпеливо ждёт новых изыскателей — историка, этнографа, филолога, источниковеда. Интерес современников к личности этого фактического основателя и устроителя Руси, а не назначенного кем-то сверху «светила», только начинает просыпаться. Народ на уровне подсознания каждый век сам ищет себе справедливого, сильного и мудрого правителя. И отрадно, если идеальный образ, сотканный в воображении, не сильно разойдётся с суровой действительностью. Вместе с тем человеку мыслящему свойственно сомневаться. Потому надеемся, Отечеству нужны всё же умники, а не послушники».