Жара стояла почти суданская. Не, по суданским меркам, +42 в тени, вполне себе ничего, уютная прохлада даже, для них, для суданцев. Но для Бессарабии многовато всё же. Даже для нас, выросших в этих краях, такая жара мучительна. Мы потащились летать втроём: Вова, Иван и ваш покорнейший слуга. Три человека-это минимум, что нужно для затяжки на «малинке». Накануне, я обзвонил всех потенциальных сумасшедших, и в ответ на приглашение выехать полетать, слышал в основном: «Ты шо, заболел, ты прогноз на завтра видел? Хочешь сдохнуть прямо там, в поле?» Ну и ладно, сидите по своим домам и ждите приятной погоды, лето, оно ж бесконечное у вас, наверное, как и бесконечна вся жизнь. Сидите, а мы поедем. Честно говоря, зачем это нужно было Ивану, который сам не летает, а выезжает с нами, чтобы помочь, я не знаю до сих пор. Болеет человек полётами, надо полагать, и выручает нас частенько, за что ему наше огромнейшее спасибо.
Приехали на место, собрали крылья, стартовую тележку, размотали километровую буксировочную верёвку. Уже к 11-ти, начал себя похваливать за то, что с вечера наморозил в холодильнике литров 6 воды, теперь ею и спасаемся. Чистое поле, белый, невыносимо яркий диск солнца безжалостно жарит с зенита, укрыться негде, да и некогда. Вова с крылом на стартовой позиции, в тележке, Иван выпускающий, я за рулём. « К старту готовы», докладывает Иван.
-«Даю натяжку», я включаю передачу, трогаюсь и начинаю сообщать Ивану значения тяги, которые появляются у меня на электронном табло: 20, 30, 40…60, 70, . « Стартовал нормально», сообщает мне Иван, набор высоты хороший» . Дальше стандартная, уже почти рутинная для меня процедура. При встречном ветерке, затяжка опытного пилота, никакой не экстрим вовсе, ни для него, ни для буксировщика. Вова набирает стандартные 500, отцепляется и пытается найти восходящие воздушные пузыри. Не вышло, через несколько минут, он аккуратненько садится возле старта. Повторяем попытку, потом ещё раз. Безрезультатно. Вова рассказывает, что потоков толком нет. Те слабенькие пузырики, что встречаются в воздухе, настолько слабенькие, что не то чтобы набрать высоту, удержаться «на нулях» не позволяют. Настаёт мой черёд стартовать. Уже полдень, термометр прибора безэмоционально показывает 42 по Цельсию. Пекло. Скорее бы в небо, там прохладнее. Крыло на стартовую тележку, одеваю подвеску, борюсь с жарой наивным, но проверенным поколениями казацким способом: бормочу про себя: «Спасибо Боженька, что не жарко, спасибо, что тёпленько» ; .
Привычные процедуры проверки оборудования, старт. Болтанка на затяжке резковатая, но терпимая вполне. Набираю почти 5 сотен и отцепляюсь. Вова, похоже, прав. Блуждания над окрестностями в попытках зацепиться за какие-то слабенькие лохмотья, заканчиваются посадкой. Снова стартуем, всё то же, уныло. Но вон там, над развалинами фермы, пара ястребов, крутит спиральки. 200 метров,-маловато всё же, но что я теряю? Надо пробовать, вперёд! Тааак, я уже минут 10 тут бултыхаюсь, ничего толком не набрав, но и не потерял же. Как учил когда-то меня Вова Шило, «нашёл поточек, даже если слабенький, вцепись в него зубами и не отпускай». Прибор показывает то -1 то +1, в результате-«нолики», ну не совсем нолики, метр за метром, спиралька за спиралькой, я медленно, мучительно, карабкаюсь вверх. Передо мной мелькает какая-то тень, это соколы вернулись. Они становятся в спираль прямо передо мною, как бы показывая «чудак, ну что ты там в лохмотьях барахтаешься, айда к нам, поток тут!». Протягиваю очередную спираль к ним, и в который уже в жизни раз, убеждаюсь, что эти птицы,-лучшие друзья пилота, не раз и не два выводили они меня под самую кромку облака. Так и в этот раз. Уже минут через 15, 2200 на приборе, подо мною киевская трасса с ползущими по ней жуками автомобилей, поблёскивающее солнечными зайчиками зеркальце бассейна в мотеле «Е-95», разноцветные квадраты полей, справа и слева бирюзовые рукава Хаджибеевского лимана, а термометр показывает +20. Ух, мне здесь категорически нравится, я тут поброжу часа три-четыре, пока жара не спадёт. Оглядываюсь по сторонам, куда бы полететь, и вижу впереди, в нескольких километрах от меня, у берега лимана, вспаханное поле, по которому гуляют несколько пыльных смерчиков и над которыми, уже начало формироваться приличное облачко. Ну, значит туда я и прогуляюсь. Затягиваю шнурок полиспаста и без особой спешки (а куда спешить-то?), лечу в сторону поля.
Ду-ду-ду-ду-ду….бурчанье вертолётного движка совсем где-то рядышком. Жуть жуткая! Перед глазами молочная пелена облака (кто был-тот знает), с редкими разрывами солнечных пятнышек. Швыряет турбулентность в этом тумане не гуманно вовсе и это гадкое ду-ду-ду, совсем уж где-то близко, Вот влип-то! Звук двигателя и шум от лопастей будоражат воображение, побуждая его производить мерзопакостные картинки, сплошь наполненные обломками дельтаплана, окровавленными кусками и кусочками пилота (меня, то есть), винтом этого самого бу-бу-бу, нашинкованные. Вертолётчики эти, идиоты те ещё. Ну чё, никогда в жизни дельтаплана не видали? Зачем вокруг меня круги наворачивать, да ещё и так близко? Я ж никого не трогал. Стою себе тихонечко в спиральке, на 2х с половиной, под самой кромочкой облака, никому не мешаю. Да, запретная зона рядышком, но я точно не в ней, до неё почти 2 км. Чего ты ко мне привязался, железяка люминиевая? Вали себе дальше, мне встречаться с тобой,-одни расстройства. Меня ж кувыркнуть из-за тебя может запросто. Я, от тебя убегая, совсем «берега потерял», в облако полез. Для нормального дельтапланериста, лезть в облако-табу. Делать в этой слепой туманной пелене нечего, а в жёсткую болтанку с последствиями влипнуть,-это почти завсегда. Швыряет тебя, как старые трусы на бельевой верёвке, а вокруг туман, не видно ни черта. В этом тумане, если начать агрессивно бороться с болтанкой, то можно вслепую и крылышко вверх ногами поставить. Не, в облако, только если чтобы удрать. А тут, как раз тот самый случай, вот, только бы адреналину тут поменьше было. Буб-бу-бу, постепенно удаляется и постепенно вовсе исчезает. Пора мне отсюда валить. Но, одно дело-подумать, другое-сделать, две, как говорится, большие разницы. Сначала нужно понять, в каком направлении лететь. Тут Джи-пи-эс блок моего прибора-вернейший помощник. Пара нажатий на кнопки, и серая жидкокристалическая стрелочка, уверенно указывает направление туда, откуда я прилетел. Пытаюсь лететь туда, куда ведёт прибор, но дудки, не в этот раз. Швыряет так немилосердно, что я уже пару раз вспомнил, где находится ручка спасательного парашюта. Нет, я пожалуй, попробую полететь в противоположном направлении. Всё равно куда, лишь бы вырваться из этой белёсой зубодробилки. Плавненько, насколько это возможно в такой болтанке, делаю левый разворот и лечу по прямой, в этот раз как указывает стрелочка, только наоборот. Через несколько бесконечных минут, в разрывах между космами, начинает мелькать вода лимана, воздух становится спокойнее и я выскакиваю, наконец, в чистое небо. Радость длится буквально мгновения, мой «Комбат», сваливается на одно крыло, и так «став на нож», устремляется вниз, будто кто-то невидимою рукою, швырнул его небрежно туда, в разлитую подо мною воду лимана. Только не паниковать! Прижми ручку и терпи! До воды ещё немеряно, больше двух км. Крыло у тебя замечательное, лучше на планете, можно сказать, оно сейчас наберёт необходимую воздушную скорость и опять станет управляемым. Только не пихни ручку с перепугу, не кувыркни крылышко. Кувырок дельтаплана-страшный сон пилота. Если кувыркнёт, то сразу бросай парашют не раздумывая, только это может спасти. Но над водной гладью, парашют лишь продлит тебе жизнь на минуту-другую. Приводнение на парашюте ( а спасаемся мы не отцепляясь от крыла, спускаемся вместе, то есть), -почти гарантированный, мучительный кердык. Тут тебе «жаба цыцки даст», наверняка. Разве только успеешь за несколько метров до воды, выскочить из заранее расстёгнутой подвесной системы, прыгнуть и отнырнуть подальше, чтобы не быть пойманным в паутину парашютных строп и купола. А не успеешь-сделаешься на радость бычкам и ракам, вонючим синюшным трупом, беспорядочно упакованным в парашютный шёлк и верёвочки. Потому, спид-бар на себя и не ссать! Держать, пока аппарат, набрав необходимую скорость, из падающего предмета, превратится в летящее крыло, послушное человеческой воле. Ну, вот, всё и прошло. «Комбат» выровнялся по горизонту, перешёл в пологое пике и качнувшись немного вправо-влево, вышел на нормальный режим. Пронесло! Всё-таки, опыт не пропьёшь, и в этот раз я справился. Да и не так уж страшно, и похуже бывало и пострашнее. Так, а где это я? Пока от вертолёта сматывался, да в облаке блуждал, наверняка снёсся приличненько по ветру. «Нельзя начинать движение, не определив точку стояния», это правило наземных переходов, так же справедливо и для дельтапланериста. Нужно привязаться к наземным ориентирам. Это для меня не сложно, у меня картинка поверхности в радиусе ближайших 100 км, прочно в голову «зашита», разберёмся. Твою мать! Вот это сюрприз! Чуть северо-западнее, Марьинка, а это плохо, очень плохо. Это означает, что я нахожусь прямо на глиссаде, по которой пассажирские «борта», заходят на аэропорт, и хоть я на 1000 с лишним выше того уровня, на котором они обычно находятся, делать мне здесь нечего сматываться надо и быстро при том. Разворачиваться и лететь обратно к старту?-Не вариант потому, что встречный ветер 4 м в секунду, -это всё равно встречный ветер, пусть и слабенький. Лететь вправо или влево, означает лететь как раз вдоль этого опасного коридора, поэтому вперёд! И быстро, очень быстро! Выбираю объект на горизонте, затягиваю полиспаст до упора,
Перебалансируюсь и плавно тяну ручку на себя, насколько это возможно. Ух, отличные же крылья делает «Аэрос»! Ручка на уровне пояса, свист ветра, крыло, выпущенной из лука стрелой, устремляется вперёд. Прибор вместе с ручкой сместился назад, его показаний я не вижу, но по опыту знаю, что в таком положении, у меня минимум 100 км/час. Простейший арифметический расчёт показывает, что на такой скорости, я за минуту пролечу полтора км, за 2 минуты-три. На скорости 100 км/час, снижение моего крыла, составит 4 м/с, то есть, я пролечу эти три км, потеряв, всего 500м, в худшем случае. А это значит, в процессе моего бегства, я всё равно буду намного выше самолётов, которые в этом районе, идут на высоте 900м. Сматываюсь я быстро, легко и изящно. Несусь над межлиманьем, оставляя позади одно село за другим. Когда понимаю, что гарантированно улетел из коридора, становлюсь в крутую нисходящую спираль, над полем у дороги, покрытым жёлтой, пахучей стернёй, быстро сливаю оставшуюся высоту, и грубовато, но всё-же удачно, сажусь. Когда я уже принимаюсь разбирать крылышко, на обочине останавливается старенькая «Тойота» и из неё вываливается многодетное семейство местного священника, окружают меня, засыпают расспросами, фотографируются. Неожиданный и приятный финал жаркого ,во всех отношениях, дня.