2.
Вокзальные часы показывали пять минут седьмого, следовательно, отправление будет через полчаса, итальянцы не такие уж и педанты, как какими считаются к примеру о немцы.
Зеленый автобус трудно было не узнать, вот он стоит – чистенький, свеженький, готовый тронуться в путь. Осталось проверить примету про водителя в черной фуражке. Хотя заглянуть в свое будущее – это, честно сказать, страшновато, особенно если все тебя считают неудачником.
- А может не стоит этого делать? – подумал Паоло и подошел поближе к автобусу.
- Зачем мне будущее? Как-нибудь хватит мне и настоящего, лучше вернуться домой, как следует выспаться, а потом если еще и хорошо пообедать, то скажите, чем это не счастливое будущее?
И тут Паоло облечено выдохнул: водитель был вообще без фуражки. Значит, можно было не ехать. Но затем случилось вот что: водитель выпрыгнул из автобуса, посмотрел направо, махнул кому-то рукой и…
Внутри у Паоло все похолодело, а во рту пересохло: пришел другой водитель, сел за руль и он был в черной фуражке. Значит – ехать все-таки придется!
По сонным утренним воскресным улицам Рима зеленый автобус ехал не спеша, плавно покачиваясь на поворотах. Паоло казалось, что кто-то ему шепчет: «Ничего, ничего, все закончится хорошо, и ничего с тобой не случится!»
Смотреть в окно автобуса было пока что не на что: пустынные улицы, мигающие светофоры, даже солнце еще пряталось за крышами высоких домов. Что это за будущее такое: сонное и ленивое?
Но проезжая мимо прекрасного белого собора, Паоло перекрестился и прошептал: «Матерь божья! Помоги мне, прошу тебя очень, помоги!»
Автобус уже был в конце улицы и должен был вот-вот свернуть, когда вдруг ударили церковные колокола, Паоло вздрогнул и облегченно выдохнул. А дальше повторялось все то же самое: пустынные улицы, легкое покачивание на поворотах, редкие пассажиры. Паоло даже успел задремать и чуть не ударился дважды носом о спинку пустого сиденья перед ним.
Автобус остановился, не доехав до центра пригородного района, и водитель объявил: «Дальше не поеду, сегодня конечная остановка здесь!»
- Все понятно, - подумал Паоло. – Конечно здесь, вон и кафе открылось, а позавтракать, он видимо не успел?
Паоло медленно и опасливо выглянул из автобуса, потом выпрыгнул из дверей и огляделся по сторонам. Улица была знакомой, но что-то в ней было и другое, а что именно он понять не мог.
Он двинулся в сторону центральной площади, но потом передумал и свернул направо, к его бывшему дому можно было подойти и так. Правда, придется идти мимо лавки старого болтуна Массимо, но это – ничего, ведь старик, наверное, давно умер. А почему лавка открыта, и кто сейчас там торгует?
Неужели по-прежнему сам Массимо, сколько же ему тогда лет?
- Привет, Массимо, это я Паоло, ты меня помнишь?
- Здравствуйте…
Это был, как ни странно, Массимо собственной персоной, в своем коричневом берете и в своей неизменной куртке, но он смотрел на Паоло так, как смотрят на незнакомого человека, и от этого незнакомца может исходить какая-то опасность.
- Старый дурень, - подумал Паоло. – Позабыл все на свете уже…
Через дом по этой же улице когда-то жила набожная Цецилия, не пропускавшая ни одной службы в церкви и всегда убеждавшая соседей, что Бог все видит и все помнит.
- Странно, а почему она-то стоит у дверей и смотрит на меня так испуганно и настороженно – подумал Паоло. – Здравствуйте!
Женщина не ответила ничего, оставаясь стоять на месте.
- Молчит, только взглядом проводила! Но по глазам видно, что кажется, узнала, но почему ничего не сказала? Она же всегда любила поучать нас, тогда маленьких мальчишек-сорванцов, а в конце одаривала каждого леденцами. Только из-за этого ее и слушали!
Паоло обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Цецилию, и ему показалась, что та сделала движение рукой, как будто хотела что-то ему предложить.
- А может быть, время просто остановилось на этих улицах, раз мало что изменилось и кое-кто по-прежнему выглядит, как и двадцать лет назад?
- А куда я тогда приехал на этом зеленом автобусе: в будущее или прошлое? – продолжал думать Паоло, и тут он заметил двух оживленно разговаривающих синьор преклонного возраста, но которых он совершенно точно не знал.
Он приостановился возле этих двух кумушек и невольно прислушался к их разговору. Имя Мария его остановило, и это было имя его матери.
- Ты думаешь, она живет на то, что зарабатывает стиркой белья? Как бы ни так…
Мать Паоло была прачкой.
- Знаю, по вечерам к ней ходят мужчины и если бы только наши. Позавчера приезжал франтик из соседнего городка. А вышел от нее он только утром, поняла соседушка, только утром в половине восьмого.
- Как не понять, милая, главное, чтобы наши красавцы к ней не заглядывали. А то они проходят мимо и облизываются, как мартовские коты.
- Вот-вот! И Анджеле и Терезе надо приглядывать за своими муженьками в оба, а то и до беды недалеко!
- Какое же это будущее? Это прошлое, - подумал Паоло. – Сейчас они еще и про меня, пожалуй, начнут говорить?
- А ее мальчишка, ты слыхала?
Паоло повернулся к ним спиной стал смотреть на поднявшееся уже довольно высоко солнце, потом вглубь улицы назад, а потом встал лицом к двери дома, как будто пытался прочитать и запомни вывеску, состоявшую всего из двух слов. Там было написано: «Честный нотариус».
- Раньше здесь было написано просто – нотариус! – вполголоса пробормотал Паоло. - А звали его, кажется Чезаре?
- Люди добрые, вы только гляньте – вдруг буквально завопила одна из синьор. – Он еще и сомневается! Это только за пиво у Массимо синьор Чезаре иногда забывает платить, а в остальном честнее его нет человека на этой улице!
- Правильно, синьора Марта, он же подписал завещание, по которому вам досталось три курицы, один поросенок и отрез на платье от сестры, а из-за своей порядочности он носит уже пятнадцать лет один и тот же черный парадный костюм.
- Вы, наверное, синьор не местный, раз сомневаетесь в честности Чезаре? Вот послушай, сын прачки Марии стянул булочку у Массимо в лавке, так сеньор Чезаре сказал, что не надо вести его в полицию и сам лично заплатил за две булочки.
Это была чистая правда. Паоло помнил этот случай, как и то, что Чезаре угостил его однажды булочкой и сказал, чтобы он шел домой и передал матери, что нотариус вечером заглянет к ней в гости.
Он хорошо помнил тот вечер, через окно с улицы он видел, как нотариус в чем-то горячо убеждал его мать, размахивая руками. А она все слушала и слушала, присев на краешек кровати и опустив голову. В это время Паоло позвали сыграть в футбол с командой с соседней улицы, вернулся он затемно, когда в комнате было почти ничего не видно.
Но в тот вечер мать не ругала его за разбитые коленки и порванные штаны, хотя он долго стоял на улице, чтобы стало совсем темно, и чтобы она ничего не заметила.
- Раз вы говорите, что Чезаре – честный человек, значит так оно есть. – ответил он кумушкам. – А что с прачкой Марией, она живет там же по-прежнему?
- А вы, сеньор разве ничего не знаете, это было давненько, когда ее мальчишка подрос и убежал из дома и не писал ей целых два года, она тогда вся высохла, как виноградная лоза.
- А потом, в один прекрасный день просто исчезла, после того как получила какое-то письмо. И она, представляете, не собрав даже вещей, просто пропала.
- Наверное, уехала к сыну, а она ведь никогда не любила никому много рассказывать.
Это была правда: мать Паоло была немногословной и даже когда ругала сынишку, говорила от силы три-четыре слова, остальное были вздохи и укоризненные взгляды.
- А кто живет сейчас в доме Марии?
- Никто, он стоит пустой и скоро развалится…
- А дом, и синьора Марта тоже так считает, не должен стоять пустым, в нем должен кто-нибудь жить, тогда там будет смех, радость, суматоха и пусть немножечко и печали… Совсем немного, это не помешает, главное, чтобы солнца было побольше, слышите, синьор – солнца! А вы что-то мрачновато выглядите, это никуда не годится…
Другая синьора тоже что-то сказала, но Паоло не расслышал. Он был уже в десяти шагах от них и вскоре свернул за угол и остановился.
- Мрачновато? А с чего мне веселится? Приехал в родные места, никто меня не узнает, рассказывают, бог знает что! Я что за этим сюда ехал? А солнца на наших узких улочках всегда было мало…
http://www.proza.ru/2018/03/01/2096