Тирренские разбойники

Михаил Чайковский
   Много островов есть в Эгейском море, но, наверное, самый гостеприимный самый веселый из них – Наксос, который выбрал себе бог вина Дионис. Светлый бог везде охотно дарил людям радость и смех, но больше всего он любил остров Наксос, который даже очертаниями своими напоминал виноградный листок.
   Тут всегда ожидали юного бога беззаботные нимфы, обольстительные менады и козлоногие сатиры, всею шумною толпою они выбегали его встречать, и тогда Наксос гремел от музыки, пения и смеха.
   Впрочем, все греческие земли любили такое веселье. Вот недавно отшумело, отгремело празднество Диониса на острове Хиосе. У юного бога еще шла кругом голова, и он, покинув веселое общество в лесу, вышел на берег и остановился, вглядываясь в светлую даль: не идет ли какой-нибудь корабль, который мог бы довезти его на любимый Наксос.
   Недолго ему пришлось ждать.
   Божественные глаза издалека высмотрели на лазурном плесе белый парус.
Он увеличивался, вот уже видно гребцов, и, когда Дионис замахал им рукой, они бодро повернули к берегу.
   Однако это были не мирные мореплаватели, а лихие тирренские разбойники. Издалека увидев стройного юношу в пышной пурпурной одежде, красивого, с черными кудрями, перевитыми виноградной лозою, разбойники быстро погребли к берегу.
- Вот-так лакомый кусочек! – торжествовали они. – За него родители дадут приличный выкуп.
- Почему родители? Еще больше дадут, если продадим такого красавца в рабство.
- И правда! Даже царю будет прилично иметь такого раба.
   Так переговариваясь, разбойники быстро гребли к берегу, а потом выскочили кто на камни, кто прямо в воду, поспешая к незнакомцу. На корабле остался лишь старый кормчий. Он издалека всматривался, что происходит на берегу. А тирренцы окружили юношу и удивленно рассматривали его пышную одежду и прекрасное, но словно бы сонное лицо.
- Куда тебе ехать? На Накосу? Поехали с нами! – послышались радостные крики, толпа возбужденно зашумела, заболтала, а потом все, вместе с незнакомцем, направились к кораблю.
   Но тут их остановил кормчий.
- Кого вы ведете? – спросил он, пораженный видом юноши.
   Такой красоты кормчий сроду не видел. В юноше все как бы пело и светилось, все сияло радостью, хотя глаза его были до сих пор как бы сонные.
- Это не смертный, это какой-то могущественный бог! – воскликнул кормчий и молитвенно протянул руки к юноше: - О, будь милосерден к нам, неразумным!
   Громкий хохот разбойников заглушил эти слова. Оттолкнув кормчего, они провели своего пленника на корабль и посадили на корме возле бухты каната.
   Чем больше присматривался к удивительному юноше кормчий, тем больше подавляли его страх и отчаяние. Отозвав в сторону двух старших тирренцев, он зашептал:
- Это вправду бог! Неужели вы, несчастные, не видите, что наш корабль едва держит его? Он может накликать на нас лютые ветры или, наоборот, отогнать их прочь.
- Ерунду городишь! – прервал кормчего его помощник. – Вон какой хороший попутный ветер нам дует.
- Этот юноша выпил, наверное, хмельного вина, - добавил другой разбойник. – И теперь уснет и не заметит, что мы идем вовсе не к Нукосу, а завтра утром будем уже в открытом море. Мы продадим его на Кипре или, еще лучше, в Египте. Ох и хорошая будет выручка.
- Надо связать ему руки и ноги, чтобы случаем чего не натворил, - хмуро кинул кто-то.
- Не трогайте! – уперся кормчий. – Одумайтесь, ребята! Где это слыхано – брать бога в плен! Ерунда, что он вроде как сонный, потом не оберемся хлопот.
   Но разбойники не обратили внимания на эту отчаянную речь. Они быстро принялись за юношу, который, склонив курчавую голову на канат, вправду уже спал. Он вроде бы не слышал, как стали вязать ему руки и ноги, даже не шелохнулся, но веревки почему-то никак не держались на нем и падали.
   Кормчий все видел, и у него на сердце росла глухая тревога. Крепко держа руль, он повел корабль к Наксосу. Но вскоре тирренцы опомнились.
 - Куда ты ведешь корабль? – зазвучали возмущенные крики. – Может, тебе жить на свете надоело? Бери быстро влево!
- Я веду корабль на Никсосу, - спокойно ответил кормчий. – А если вам не нравится, ведите его сами.
   Громко ругаясь, разбойники подскочили к кормчему и так его толкнули, что он едва не свалился в воду. Его помощник встал к рулю и повел корабль прочь от острова, уже темневшего на горизонте справа.
   Вдруг всех поразил удивительно звонкий голос:
   - Куда мы плывем? Ведь вы обещали отвезти меня на Никсос. Там нас радостно встретят…
   Но дивный, вроде бы жалобный голос потонул в громком хохоте, разлегшемся вокруг. Разбойники дружно смеялись юноше в лицо, прямо падая со смеху. А весла вздымались в сильных руках, и Никсос быстро исчез вдали.
   Словно черная молния сверкнула в черных глазах юноши, и больше он не удостаивал мореходов ни словом, ни взглядом.
   Вдруг корабль остановился, замер, словно кто-то держал его снизу. Волны миновали его, ветер не касался парусов, и они беспомощно повисли. Напрасно гребцы напрягали мускулы – корабль не двигался с места.
   И вмиг все почувствовали сладкие запахи цветов и пьянящий аромат вина, весла у удивленных разбойников обвила свежая зелень – вьющийся плющ и виноградная лоза, они быстро оплели мачту, поникшие паруса и пурпурный плащ юноши, плавно спадая к его ногам.
   А юноша поднялся, гневный, могучий, и тирренцам показалось, что это не человек, а царственный лев. Их охватил дикий страх, и, наверное, поэтому спины их согнулись, вместо рук выросли плавники, а ноги срастались в рыбьи хвосты. Разбойники отступали от юноши все дальше и дальше, пока не упали в море дельфинами. С тех пор они всегда стайкой играют в море.
   На корабле остался один кормчий. Он стоял помертвевший от страха и не мог отвести глаз от могущественного бога. А тот подошел и ласково молвил:
- Не бойся, мудрый кормчий, я знаю, что ты один защищал меня от тех наглецов. Клянусь тебе моим отцом, всемогущим Зевсом, и моей матерью Семелой, которая была лучшей среди смертных женщин, - я не причиню тебе зла. Веди к Наксосу корабль, и он помчится сам, без парусов и весел.
   И правда, вскоре они прибыли  к Наксосу. Со временем кормчий стал служить тут в храме Диониса жрецом, а юный бог, гуляя по всему острову в сопровождении веселой, шумной толпы нимф, менад и сатиров, набрел как-то у берега на критскую царевну Ариадну, влюбился в красавицу, как может влюбиться только бог, и взял ее себе в жены.