Дедал и Икар

               
   Некогда, в седую старину, в Афинах жил великий искусник, резчик и зодчий Дедал, потомок царского рода. Говорят, сама Афина Паллада, премудрая богиня, научила его разным ремеслам. Он возводил большие дворцы и храмы, поражавшие всех своим стройным строением. И для этих дворцов и храмов сам вырезал из дерева фигуры бессмертных богов, такие чудные, что потом люди столетьями тщательно их берегли.
   До Дедала статуи делали в виде неподвижных, словно окаменевших людей, руки у них были крепко прижаты к туловищу, ноги сжаты, глаза закрыты. Дедал смело начал вырезать их иначе: раскрыл своим фигурам глаза, освободил им руки и ноги, придал им подвижность. Казалось, они вот-вот зашевелятся и пойдут. Поэтому жрецы в некоторых храмах привязывали деревянных богов Дедала, чтобы они случайно не убежали.
   Учеником Дедала стал его племянник Талос, еще подросток, но такой сообразительный и способный, что сам Дедал удивлялся тому, как быстро мальчик все у него перенимает и сам уже создает удивительные вещи.
   Как-то Талос нашел на земле челюсть змеи, внимательно ее рассмотрел и вскорости смастерил пилу – новую вещь для тогдашних людей. Он же придумал гончарный круг, чтобы легче и лучше лепить на нем всяческую посуду. А когда он вырезал этот круг из дерева, изобрел циркуль, которым поныне пользуются люди.
   Афиняне узнали про необычные способности ученика Дедала и справедливо рассудили, что скоро он превзойдет своего учителя. Но как больно поразило Афины извести о том, что Талос, гуляя с Дедалом по Акрополю, споткнулся
 и  упал с высоты. В его смерти афиняне обвинили Дедала, мол, тот из зависти  с решил избавиться от своего ученика и сам столкнул его вниз.
   Правда ли это была, выдумка ли,  и Талос сам споткнулся, - никто не мог бы сказать, разве что сам Дедал, но ему уже не верили, и афинский суд приговорил искусника к изгнанию.
   Бросил Дедал свою мастерскую и незавершенную работу на произвол судьбы, сел на корабль, долго плыл и вот оказался на острове Крит. Правил островом Минос, человек умный и властный. Он искренне обрадовался Дедалу, слава о котором давно уже достигла критских берегов.
     Царь Минос сразу пригласил Дедала к себе, поручил ему много работы, был щедрым и сначала даже ласковым. Он женил Дедала на красивой критянке, и та родила ему сына Икара.  Но мастер скучал по родине и чувствовал себя на Крите рабом.
   Единственной радостью Дедала стало искусство. Он охотно делал все, что поручали ему царь Минос и царица Пасифия, - ковал оружие, приносившее успех в бою или на охоте; вырезал на радость всей царской семье деревянных кукол, которые сами двигались; для покоев пышнокосой царевны Ариадны вырезал из мрамора рельеф: взявшись за руки, там кружились в танце юноши и девушки, и их мраморные хитоны казались легкими и прозрачными.
   А потом Дедал построил удивительный дворец.  Царя Миноса постигла большая беда: Пасифая родила ему сына, у которого было тело человека, а голова – быка, да еще и бычий хвост болтался сзади. И вот, чтобы спрятать от чужих глаз Минотавра – так назвали это чудовище – да чтобы и он сам не натворил бед, царь Минос приказал Дедалу возвести особенное сооружение.
   И Дедал возвел Лабиринт, хитроумный дворец, где покои и переходы были так запутаны и вроде бы похожи, что никто не мог найти из него выход. Дедал создал в Лабиринте столько покрученных ходов, что и сам едва из него выбрался. Внутри этого Лабиринта и поселили Минотавра.
   Проходили года, а Дедал никак не мог забыть покинутую родину. Жена его умерла, и тогда он решил любым способом добраться с сыном до Афин. Мастер знал, что Минос никогда его не отпустит и что никто, опасаясь царского гнева, не поможет ему бежать, а стража поймает и приведет обратно во дворец.
- Справедливый Минос! – обратился наконец Дедал к царю. – Отпусти меня на родину, я уже стар и хочу умереть на родной земле. Отпусти меня и сына моего Икара, умоляю тебя!
   Но Минос не захотел даже слышать об этом, как ни умолял его Дедал. Понял тогда   мастер, что он может надеяться лишь на себя, на свою голову и руки.
   Однажды сидел Дедал на берегу моря, грустно смотрел на белых чаек, круживших над волнами, и вдруг у него мелькнула смелая мысль: « Пусть Минос закроет мне путь по морю, пусть он владеет всем – и водой, и землей, но небо не его вотчина, небо свободное! Надо научиться летать у птиц!»
   Мысль была такой необычной, такой удивительной и прекрасной, что Дедал вскочил на ноги и воскликнул:
- Могучий Зевс! Не гневайся на меня за то, что я не покоряюсь твоим законам. Я, смертный, поднимусь в небесное пространство.
   Теперь все свободное время Дедал делал из птичьих перьев большие крылья. Прежде всего он крепил одно к другому маленькие перья, потом брал все длиннее и длиннее. Потом крепко стягивал их бечевкой, клеил воском и изгибал, чтобы всё было как у настоящей птицы. Возле него крутился Икар, играл перьями, что-то лепил из мягкого воска и хотя мешал в странной работе отцу, тот не прогонял мальчика.
   Вот уже и крылья готовы: большие – Дедала, поменьше – Икара. Мастер прикрепил свои к спине и рукам, взмахнул ими и легко поднялся в воздух. Сделав несколько кругов, он опустился на землю и стал поучать Икара:
- Нельзя подниматься слишком высоко, сынок, там солнце очень жаркое, оно растопит воск – и перья распадутся. А низко над морем тоже не лети, чтобы волны не намочили тебе крылья. Нужно держаться середины, запомни это, Икар, только середины. Будь послушным, не ищи собственную дорогу, а лети прямо за мной.
   Потом Дедал привязал крылья сыну и долго учил его летать. На следующий день, лишь только солнце вынырнуло из далеких глубин Океана, они поднялись в безоблачную синеву. Никто в царском дворце этого не видел. Видели лишь пахари в поле, видел пастух, гнавший стадо, видел рыбак, и удочка выпала из его дрогнувших рук. Все они словно окаменели, подумав, что это летят бессмертные боги.   Дедал летел впереди, он хорошо знал местность, и только временами оглядывался, чтобы узнать, не устал ли Икар, не сбился ли с пути.
   Уже позади исчез Крит, вокруг сияло бескрайнее море. На высоте гулял ветер и гнал их то в одну, то в другую сторону. Вот миновали они острова Наксос и Делос, слева остался зеленый Самос, справа – богатый медом Калимнос.
   Икар сначала послушно летел за отцом. Чувство полета, удивительное, неизведанное, наполнило его душу невыразимой радостью. Какое счастье взмахнуть, как могучая птица, большими крыльями и почувствовать, что они несут тебя еще выше, туда, в голубую бездну, где даже птиц уже нет. В восторге Икар забыл отцовское предостережение и прянул выше, еще выше, вверх к золотому солнцу. Вдруг он почувствовал, что крылья уже не так крепко держат его, как вначале. Жгучие солнечные лучи растопили воск, перья посыпались вниз, и напрасно теперь юноша махал уже бескрылыми руками.
- Отец, отец, я гибну! – отчаянно крикнул Икар и исчез среди зеленых морских волн.
   Не слышал этого крика Дедал, но, еще раз оглянувшись, не увидел за собой Икара. В отчаянии кружил он в воздухе, звал сына, а потом заметил на волнах разбросанные перья. Несчастный отец все понял и чуть не сошел с ума от горя, но должен был лететь дальше, к ближайшему берегу.
   Это был большой остров. Долго бродил по нему Дедал, пока волны не прибили к берегу  тело юноши. Убитый горем Дедал похоронил тут сына,  и с тех пор остров называется Икария, а море вокруг люди и сейчас зовут Икарийским. Что интересно, воплощением многовековой мечты человечества про полёт стал не умный, рассудительный Дедал, знаменитый изобретатель, мастер, а непослушный, задорный парень Икар, первым почувствовавший радость свободного парения и отдавший за это свою жизнь.
   Утратив сына, Дедал поселился  на большом острове Сицилия, где его охотно принял царь Кокал. Тут мастер завоевал большую славу, возведя несколько прекрасных сооружений: храм Аполлона с золотой крышей, искусственное озеро, а для царских драгоценностей – сокровищницу на отвесной скале. Дважды принимался Дедал вырезать на чистом золоте гибель своего сына Икара, но дважды бросал начатую работу, - слишком тряслись руки у мастера, а печальные глаза застилали жгучие слезы.
   Тем временем критский царь Минос узнал, где живет и работает Дедал, и решил возвратить его, будто свою собственность, обратно. Он отправился на Сицилию на кораблях с большим войском. Но не только оружием решил действовать мудрый царь – он взял с собой морскую раковину и объявил награду тому, кто протянет сквозь все ее завороты нитку. Минос хорошо знал, что только великий мастер Дедал сможет сделать это.
   Сицилийский властелин Кокал торжественно принял царя Миноса, пригласил его в свой дворец и устроил гостю пышную встречу. За столом Минос не промолвил ни слова о Дедале, но со временем заговорил про раковину.
- Интересно, сообразительны ли у вас люди, - спросил он лукаво, - сможет ли кто протянуть нитку сквозь эту раковину, сквозь все ее закрутки? Тот получит от меня много золота.
- Конечно, люди у нас сообразительные, - ответил хозяин, а сам тайком велел передать раковину Дедалу.
   Тот быстро справился с задачей, да еще и умно, остроумно: привязал нитку к муравью, проколол небольшое отверстие в раковине, смазал ее изнутри медом, а в отверстие запустил муравья. Почуяв мед, тот прополз сквозь отверстие и протянул за собой нитку сквозь все закрутки в раковине.
   Когда так же скрытно раковину принесли Кокалу, тот, победоносно улыбаясь, подал ее Миносу и молвил:
- Где же награда за раковину? Вот видишь, нитка протянута.
- Дедал тут!- воскликнул Минос. – Только Дедал мог так хитроумно сделать. Значит, придется тебе, Кокал, вернуть мне мастера!
   Но царь, а тем более – царевны, которым Дедал делал всякие украшения и игрушки, и не подумали отдавать его. Хитростью они заманили и убили Миноса, и теперь Дедал мог спокойно жить и творить на Сицилии.
   Но тоска по родной земле становилась невыносимой, и старый Дедал наконец отправился на родину – в Афины. Там он вскоре умер и был с достоинством похоронен в родной земле. Людям остались его прекрасные сооружения и статуи, в Афинах от него пошел род искусников Дедалов, а слава его не погасла поныне.