Проснулась от ощущения свинарника во рту. Распахнула глаза. Твоюжтымать...! Потолок незнаком. Неизвестная люстра на два плафона таинственно белела матом. …ляяять! Значит вчера творилась какая-то непристойность. Заранее пугаясь обнаруженного, скосила в сторону глаза. Ммм…да-аа... Чье-то белокожее и полное плечо с множеством крупных веснушек. Потащила взгляд выше... рыжая башка. Редкий экземпляр. Осталось определиться с полом. Опасливо заглянула в лицо …ЯТЬ,это же мужик! Это надо было же столько принять на хрупкую душу! Подавленно откинулась на подушку. И воспоминания хлынули...! Ох, и хлынули, освежать мою нетрезвую память.
Впутываться в разные истории мое ремесло, начавшееся с момента поступления корреспондентом в городскую газету. Молодая и жадная до сенсаций, я встревала в любую кучу навоза, лишь бы выудить от туда жаренное "зерно". Правда, однажды, сказочно повезло и возле парадного крыльца Государственной Думы налетела на натуральную кучу свиного дерьма, вываленную протестующими фермерами. С отхожего места событий получился не ахти какой репортаж. О «смердящим» на квартал происшествии написали все периодические издания города, но я была там, нюхала и созерцала «фекальное» неповиновение. Этот «говнянный» случай сделал из меня репортера. Вполне борзого для нашего скучного городка.
Редактора Настю нисколько не удивило, когда какой-то мужчина позвонил ей и сказал, что у него имеется особая информация, с которой он готов поделиться только с Женей Дробот. ( такой я взяла псевдоним). Анастасию вовсе не смущали разные сумасшедшие, таскавшие в редакцию умопомрачительные сведения о переустройстве мира или конце света. "Любая информация может пригодиться", - заявляла она, посылая нас туда, куда Макар телят не гонял.
На место указанной встречи я явилась на пятнадцать минут раньше. Не люблю опаздывать и осмотреться не повредит. Понаблюдать из-за угла, не поджидает ли ярко выраженный псих. С журналистами всякое случается. Чаще всего к нам липнут люди с идеями по усовершенствованию мировых процессов и манией величия, им общественную трибуну подавай. Никого похожего на неуравновешенного идиота в обозреваемом пространстве не приметила. Сквозь арку «Парка Центрального» публика сновала, будто прогулочные яхты в «ходкую» погоду. Внимание мое переключилось на окружающий ландшафт, которому не хватало ухоженности. Такова судьба многих парков, раскинутых в советское время. У нас в городе, что ни зона отдыха, так разбита на старых погостах. А где, как ни на костях веселиться? Задумавшись о кладбищенском развитии городской среды, пропустила момент, когда на плечо легла чья-то рука. Я подпрыгнула и охнула матом.
- Ой, извините, - смутилась , - вы неожиданно!
Человек не без оттенка самодовольства улыбнулся. Первое, что бросалось в глаза, очень белая кожа лица с теснящимися на крыльях носа веснушками и черное одеяние: водолазка, джинсы и плащ. Волосы горели бронзой. Эффектный субъект. От таких можно ожидать любой информации. Личность испытующе взглянула в мои глаза, а я, безотказно вперилась в его. Вдруг там затаился идиот со взором горящим? Зрачки, точно в них накапали смеси цветочного меда с гречишным и не потрудились размешать, но сладости там не было ни капли, как и признаков сумасшествия.
- Ну что, пойдемте, - мотнул "черный" человек рыжеволосой головой в сторону зеленых аллей,- прогуляемся.
-Надолго? Мне надо материал закончить.
- Как пойдет.
Неопределенное замечание насторожило, но я осадила ретивое, надеясь получить интересные данные, а не какую-нибудь фикцию, надиктованную воспаленным воображением. Пока мы шли по центральной аллее осведомитель молчал. Я тоже не стремилась завести беседу, предполагая, что человек собирается с мыслями или духом. Так случается с нерешительными людьми. Хотя этот гражданин по стремительному шагу не походил на робкого.
Суета отдыхающего парка осталось позади. Мы углубились в заброшенность и запустение, будто окунулись в мир прошлого с едва заметными могильными холмиками. Сейчас замогилит где-нибудь и все дела... В редакции ни имени его, ни фамилии, только место встречи. Спасибо, дорогая редакция, за бесславную смерть от рук информационного маньяка. Я замедлила шаг. Он обернулся и полез в карман. Я обомлела. Пока судорожно решала, пуститься на утек или тут героически сдохнуть, он что-то извлек. Оно острым росчерком не блеснуло в ярких лучах солнца. Я сглотнула и перевела дух.
- Вот,- протянул, - на этой флешке вся информация. Она зашифрована. Надеюсь, ваши специалисты смогут ее раскодировать. Строго конфиденциально. Только вы сумеете должным образом ею воспользоваться. Так сказать, преподнести в правильным виде.
- Мммм… да? А что так загадочно? И кто вы, собственно, такой? – ехидно поинтересовалась, забирая накопитель.
Ввязался в смутное дело, хами смело!
- Зовите эээ… хотя бы… Клинок.
- Так вот, Клинок, у меня нет времени возиться с этим.
- Постойте, - остановил мой порыв смотаться, - я работаю в УВД, сами понимаете, о нашей встречи никто не должен знать. Есть специализированный отдел «КА». Так вот, сейчас мы разрабатываем людей, кто занимается психологической обработкой других, настраивая тех тем или иным образом на убийства или самоубийства. Психологическое зомбирование, слышали о таком?
Я кивнула, с тоской понимая, что влипла. И проверить на правдивость нет возможности.
-Там именно эта информация?
- Да. И многое, поверьте, многое другое. Кое-что и о людях из администрации области.
- Оп-а, как интересно! – С энтузиазмом отозвалась, обреченно подумав, что вляпаться в политику будет похуже, чем в городской отстойник. Мы продолжили путь в неизвестном направлении по какой-то едва заметной тропинке, обложенной мусором, будто воспаленное горло мучительной ангиной. Я не могла понять, на кой тащусь за этой тёмной личностью? Мне бы дуре угомонить свое бесшабашное любопытство. Так нет же, надо ввинтиться в самое яблочко и грызть его поедом, пока по зубам не схлопочешь.
- А вы знаете, что придуман, мало того, существует специальный аппарат зомбирующий массы? - Обернулся спутник, сверкнув медовыми очами. Не дожидаясь ответа уверенно шагал дальше. Мне бы в шугануться в другую сторону, но я зачем-то влеклась следом. – И его активно использует наше правительство.
- Вон оно что! А я думаю, от чего все такие послушные?! Прямо овцы в стойле.
- Вы зря смеетесь. Управлять людьми легче, когда они сбиты в кучу. Она легко подчиняется законам массы. Стоит в ней появится сильному вожаку, как толпа легко откликнется на самые бредовые воззвания. Не зря для провозглашения своих идей большинство великих вождей, плохих или хороших – не важно, сгоняло людей в стадо. А для него нужен один поводырь. Главное, удерживать всех вместе. Поняли, для чего организуются митинги, манифестации, да и просто праздники на площадях? Одновременно аппарат работает на специальных частотах, что может завести толпу на агрессивные действия или сделать вялой и покорной. Все дело в умении обращаться с технологиями. В крупных городах такие аппараты давно и повсеместно используются.
Верилось мало, но этот субъект как-то умудрялся подавлять мое врожденное недоверие. Профессиональный сумасшедший, решила я. Они все говорят убедительно и веско.
И вдруг, ни с того, ни с сего резкое его:
- Твоя бабушка была лесбиянкой!
Я оторопела и замерла. Представила обеих. Одна тихая и набожная, вторая всегда при муже, взявшей ее почти девочкой из богатой семьи и многому, даже варке яиц, научившему. Мозг разрывался. Чтобы в их пору невзгод, войны и потерь сделаться лесбиянкой?! Я тряхнула головой, избавляясь от нелепых образов предков, и выдавила:
- С чего?
- Лесбиянство передается по материнской линии, - уверенно заявил субчик.
- Ах, вот как!
- Да, я о вас многое знаю.
- И что же вам известно еще?
Я чувствовала себя ослицей, загнанной в чужое стойло.
- Не так уж много и не так уж мало. Все, что было сказано, останется строго между нами. Вы не голодны? Тут недалеко есть отличная пиццерия.
Мне бы тут опять дернуть во все лопатки, да в животе нахально буркнуло. Сытый журналист, это подвох, фикция, абсурд. Он всегда голоден до всего. И готов заглотать любую наживку. Как с соленого огурца начинается попойка, так мое грехопадение началось с согласия.
Вскоре мы выбрались на какую-то дорогу. Парень оглянулся по сторонами и перешел на противоположную обочину. Пришлось двинуть следом.
- Всегда идите навстречу движущемуся транспорту.
- Ага, это еще в правилах дорожного движения написано, во избежание аварий.
- Отнюдь. Так вы будите знать, есть за вами слежка или нет.
Я было открыла рот, чтобы ляпнуть что-нибудь язвительное, но сдержалась. Все ясно. Мальчик играет в шпионов. Миражи организовывает, туман напускает. Лаа-аадно....
Показались дома. На душе стало как-то спокойнее. Через дворы и закоулки мы вышли в людное место, пересечение перекрестков. Я успокоилась совсем. На углу дома и находилась пиццерия с одноименным названием «Пиццерия». Обычная перекусочная: опрятная, с практичными столами и стульями в стиле модерн. Спутник быстро и цепко окинул взглядом помещение. И направился к самому отдаленному столику. Сел лицом ко входу, спиной к глухой стене. Агент безопасности, ёпть. Что ж, поддержу таинственное его реноме. Даже забавно. А кусок большой пиццы, вскоре принесенной официантом, и вовсе придал благодушного нахальства:
- На сухую как-то тяжело есть,- прошамкала набитым ртом, многозначительно кивну в сторону бара. Журналист вообще охоч до выпивки, а за дарма вообще в пойле захлебнется. На мгновение мне показалось, что откажет, так изменилось лицо незнакомца не в сторону моей жажды. Потом по рябой физиономии прошла легкая судорога понимания и тип подозвал официанта. Ничего, таинственный касатик. Мне нужно окупить свое драгоценное время. Оно для журналиста продажный эквивалент.
Официант принес «Козела» и я с наслаждением вытянула сразу половину кружки. Подумать только, старушка-лесбиянка! Такую «дичь» пивом не зальешь, коктейля из водки и виски, и того будет мало!
В кафе мы почти не разговаривали. Так, общие фразы о вкусной и здоровой пище. «Разведчик» не поддерживал меня в алкогольном серфинге. Не поворачивая головы внимательно «сек» за мной, за обстановкой в кафе, за происходящим за окном. Сначала под его пристальным «сладким» взглядом кусок в горло не шел, но размоченный пивом лихо приспособился проскальзывать в пищевод. Пиво благодатный напиток. Ударяет в голову постепенно. Не дает мыслям бурно разбегаться и весело скакать по закоулкам извилин с дикими идеями, как шампанское. Я ухмыльнулась:
- Так что там с моими бабушками?
- Не здесь,- отрывисто.
-А где? – словила кураж.
-Вы же понимаете, что это конфиденциальный разговор, который должен происходить в закрытом месте?
-А что? - пьяненько хмыкнула я, - здесь никого нет.
Парень осуждающе покосился на меня. Его полные, почти девичьи губы искривились, не то в гримасе сострадания по моей тупизне, то ли в улыбке снисходительного сочувствия по тому же прискорбному поводу. Клинок подозвал официанта, заказав еще пива. Ой, благодетель! Я осушила остатки. Тягомоное утро сменялось позитивным днем. Хорошела я прямо на глазах: счастье начинающего алкоголика – запах винной пробки.
- В редакцию уже не торопитесь?
- А!- Отмахнулась, хлебнув свежего зелья. – Ус-спею! Осталось немного дописс-ссать.
Из глаз незнакомца таки потекли медовые реки лукавства. Клинок едва заметно расслабился свободно расположив на спинке соседнего стула руку с толстенькими, холененькими пальчиками. И ладошки у него, наверняка, мягкие - приметалось мне. Хорошо, если не потные. Из таких людей, вероятно, и получаются сластолюбцы. И фиг с ним, мне с ним не спать, а пить. Но и в качестве собутыльника он мне мало годился. Молчит. После литра пива требовался больше собеседник, чем спонсор алкогольного спринта.
- А шшто не пьете?
-Пока не хочу.
- Кх-хогда захотите?
- Может быть, когда- нибудь…
- Возьмите ноль три. Не по –дж-джентельмень-сски не потде.. ик.. живать даму. Я чувствую себя неловко в ситуаци-ии алкохх-хольного возлиянь-янь-я.
- Хорошо.
Официант быстро и любезно предоставил напиток. Мы стукнулись гранями алкогольного бытия. Выпили. Он, не торопясь и смакуя. Я, совсем не прислушиваясь к аромату напитка. Заглатывать, стиль жизни. На ходу, быстро, решительно. Вдруг не успеешь, промахнешься, не дотянешься, лишишься…Кружку держала цепко, не выпуская из рук. Пьяненько жмурясь, вновь попыталась выяснить, что он за тип и откуда взялся. Личность ускользает, как и его лицо: расплывается, растекается и двоится мерцающей лужицей на дне моей кружки. В помутившемся сознании вырубило чувство опасности. Всполох – мы куда-то идем, вспышка – едем на такси. Сжимаю открытую бутылку шампанского. Прикладываюсь. По-ооо, ох… все ! Смесь шипучих напитков не беспокоит дальнейшим отравлением. Сейчас я бойкая, дерзкая, шальная деваха. И все претензии к тараканам!
Слегка трезвею в узкой, полутемной прихожей, с трюмо "совковой" эпохи. Проходим в комнату налево. Темные шторы полузадернуты и создается впечатление холостяцкой берлоги, где бедлам, но вещи оставлены хозяином в строго определенном месте. В голову совсем не приходят мысли о чем-то запретном, недозволенном. Незнакомец становится близким, своим. Стадия любви к любому ближнему. Мы целуемся. Губы у Клинка не назойливые, вопреки полноте – сухие. Не источают слюнявую похоть. Язык острожный и трепетный. Настырно не лезет, а аккуратно ощупывает, оглаживает. Руки не загребущие, кажется можно в любую минуту ускользнуть. Хихикаю и отстраняюсь, дохлебывая остатки «шампусика». Определенно сегодня в меня влезает больше нормы, которую многие журналисты оценивают не вполне. Лезет, значит, нет предела алкогольному совершенству! О желании добавки громогласно уведомила партнера. Парень послушно метнулся в магазин. Я прошвырнулась по комнате, пытаясь найти признаки «человечности». Под бельем его старая фотография. В ящиках стола какие-то детали, приборы и печати, штампы.
Хлопнула входная дверь. Я осталась стоять посреди комнаты с хозяйским ощущением.
- Шампанского в ларьке не было, - появляясь, известил Клинок. И, вскрыв, вручил бутылку какого-то пива.
- Сгодиться, - добродушно одобрила, присасываясь к горлышку, благосклонно косясь на пять бутылок, выставленных на стол. Что провозглашала дальше, не помню. Клинок полулежал на кровати, спокойно выслушивая ахинею. Очередной проблеск сознания настиг меня, когда в комнату нагрянули сумерки, прочно и тесно расположившись по углам. Я перестала различать лицо партнера. Он неторопливо встал и прошел к шкафу. Вытащил с нижней полки, куда не добралось мое любопытство, пластиковую коробку и преподнес мне, будто драгоценный подарок.
- Иии.. чооо…?
- Открой.
Приподняла крышку.
-Вытащи.
На дне нащупала какой-то предмет, вернее, что-то тряпичное или из плотной ткани. Потянула. В темноту выскочил страпон на подвязках.
-Ух ты, …ятская табакерка!
Взяв за основание резиновый половой орган, постучала об ладонь другой руки, как делают в фильмах полицейские, демонстрируя превосходство и мощь своей дубинки. Взвесила изделие, пьяно примеряясь к приличному размеру члена, и попыталась осмыслить, на кой мне их два?
-Примерь. Там застежки регулируются. Тебе должно идти.
Ах, вон оно как! Каждому по пенису, значит. Вечер приобретал оттенок «серого», а по пьяной лавочки и вовсе окрашивался в тЕмные тона. Я ухмыльнулась, колеблясь. В первый раз сталкивалась я с не натуральным увеселителем. Одно дело пальцами и языком удовлетворять женщин, но совсем иное совать в них что-то не чувствительное, дохлое. Если женщина хочет член, она находит мужчину, а не лесбиянку.
Когда парень убедительно заявил, что на внутренней стороне мужского суррогата есть возбудитель для клитора, сомнения мои исчезли. Скинув джинсы, я натянула резинового «друга» на стринги - не растворилась кроха целомудрия в затопленном алкоголем разуме. Приспосабливаясь к искусственной части тела провела рукой от холодной головки до «корня». Клинок молчал, предоставив привыкать к инородному «ублажителю» в свободном режиме. Было в этом что-то гротескное, гипертрофированное. Будто тебе прилепили лишний нос. Почему-то ВСЕ мужчины считают, что лесбиянки только и мечтают о примастряченных у себя между ног мужских гениталиях. Что у них подобных резиновых игрушек полон дом. Любое подобие мужского полового органа способно довести женщину до оргазма. Лишь бы было оно продолговатой формы и дергалось в поступательных движениях продолжительное время. Стала мокрой женщина «там», пора заводить машину и гнать в механическом трансе.
И этот товарищ, посмотрела в сторону силуэта на кровати, пытается «излечить» мою «ущербность». Что ж, «болезнь» подпитанная спиртом прогрессировала успешно и, подойдя вплотную к кровати, я сунула «лекарство» мужчине в рот. Большие, полные губы возбуждающе сомкнулись. Преодолев легкое сопротивление, ввела «пилюлю» поглубже. Пусть почувствует, каково женщине в интимную зону, которой вторгаются без позволения. Возникло ощущение будоражащего превосходства, точно владеешь основной доминантой, которой по своему дикому усмотрению можешь причинить боль или доставить удовольствие. Задвигала бедрами, с наслаждением вслушиваясь в сосущие звуки. Да, определенно, сексуальный дебош дразнил, вводя в сладко-дерзкий угар преимущества. Единственное, что вызывало сожаление - ни чем не обляпаю мужика. Да и ладно, я и без того прекрасно «выздоравливала», активно наседая на голову парня. Судя по приглушенному мычанию и причмокиванию процесс «лечения» ему приходился по вкусу. Мы оба шли на поправку. Рывком втолкнула член глубже, ощутив, как лобок стукнулся о зубы партнера. Он поперхнулся, закашлялся. Я вынула:
- Понравилось?
-Да,- выдохнул, - давай теперь по-другому. Там в коробке крем, смажь страпон.
Пока я занималась увлажнением фиктивного мужского придатка, Клинок принял коленопреклоненную позу. Пышные, как губы ягодицы, отчетливо белели в оттенках черно-серого вечера. Похлопала по половинкам, удовлетворенно отметив упругость. Хмельной азарт накатывал жалящими волнами, подстегивая к дальнейшему приключенческому акту. Что ж, парниша, ты сам возжелал ТАКОЙ эротики. Я взяла в руку полового возбудителя, казавшегося уже не таким чужим, совсем теплым, совсем реалистичным в буграх вздыбленных вен, совсем скользким, будто его окунули в женские выделения желания. Потянулась за пивом, дабы смочить свое горло и залила спину мужчины. Он будто не заметил, руками развел полупопия, приглашая внедриться. Мне нравился молчаливый подход. Без промедления задвинула в проход. Клинок вожделенно застонал. Будто всю жизнь не вынимающая из девиц, я задвигалась толчкообразно. Егозясь, попробовала клитором с внутренней стороны повязки обнаружить ту заветную выпуклость, приносящую разрядку. Терлась, напирала, прижималась, давила…НО ничего не откликалось на мои напряженные потуги. Сссука! Наврал, поняла я и жестко двинула бедрами. Парень охнул и выгнулся. Вот так, сученка, не будешь брехать! Лови снадобье от лжи - сунула еще несколько сильных ударов для закрепления. Падая лицом в подушку, Клинок глухо вскрикнул и задергался в придушенной кончине, хрипя и постанывая. В исступленном угаре повалилась следом, продолжая наносить рассерженные удары. Член был дополнением к возбужденной ярости, невозможности придти к собственному завершению.
-Стой, хватит, - взмолился Клинок, отползая.
- Ладно, - сквозь зубы просипела. С резко подступившим отвращением содрала эрзац. С омерзительным шлепком резиновая игрушка упала на пол. А я жадно проглотила остатки пива. Мужчина рядом показался гадкой белой массой в черноте надвинувшейся ночи. Откупорила следующую бутылку и алчно припала, запивая произошедшее. Пусть мысли утонут, захлебнуться и больше никогда не появляясь на поверхности сознания. Пусть пьяную выходку смоют чистые волны сна. Отвернувшись к стенке, ощутила поцелуй в плечо, сквозь дымку алкогольного головокружения, расслышав:
- Лесбиянки хорошо это делают, профессионально.
- Угу, - пробормотала, равнодушно соглашаясь с очередной мужской выдумкой.
И избавительно провалилась в сон.