- Не переживай. Всё будет хорошо. Поначалу всеем трудно, а потом… Потом привыкаешь, - Елена обняла и поцеловала меня в губы.
- Ты же мертва, - тихо заметил я. – Я многое готов отдать, чтобы той аварии не было, но это не поможет. Я без сознания, да?
- Ты умер, Максим. Осколок попал в сердце. Мне жаль, но ничего не исправить, - сообщила Елена. – Мы в срединном мире. Ожидаем своей участи. В Рай или в Ад, классика жанра, - Лена виновато улыбнулась. – Кто-то ожидает решения несколько дней, а кто-то десятилетиями. Я вот третий год тут маюсь, а тебе подфартило. Ты в жюри, Макс. Значит, ещё неделя, и у тебя всё решится. Счастливчик, - вздохнула Лена. – А вот я тут надолго. Жюри в сомнениях. Они готовы веками тянуть, лишь бы не допустить ошибки. Канцелярские крысы!
- Постой. Разве не Бог решает, кого куда? На седьмой день, а?
- Нет, Максим. Нас слишком много. Миллион смертей за земные сутки. Теперь всё решает жюри Случайный свидетелей. Таких, как ты. Бог только подписывает приговор. Семёрка жюри может совещаться до бесконечности, пока перевес не составит три и более голоса. В том смысле, что пятеро членов жюри должны проголосовать за вознесение подсудимого в Рай или снисхождение в Ад. Обычно процесс занимает два-три дня, после чего рассматриваются дела самих членов жюри. При этом решение, принятое тобой на прошедшем процессе, на деле не влияет.
- Погоди, Лена. Значит, мою судьбу в загробном мире решают семь человек, и Богу всё равно, справедлив их вердикт или нет!?
- Вы кандидаты на место в Раю, Максим. Иных в жюри не бывает, - объяснила Елена. – А пятеро из семи ошибаться не могут. Просто бывают случаи, когда пяти голосов не набирается. Как в процессе надо мной. Просто я любила сразу троих мужчин, Макс. Любила искренне, по-настоящему. Вот с тобой мне было хорошо в постели. Леонид был сорви голова, с ним весело. С Анатолием можно было поделиться любой проблемой. Он всегда подсказывал выход, с ним я отдыхала душой. И хоть я вышла замуж за тебя, Макс, но всегда ставила между вами знак равенства. Прости, но вы все для меня одинаково дороги. Поэтому жюри в затруднении—грешила ли я или запуталась. Ведь чтобы вознестись, нужно три добродетели, а дабы снизойти—три порока. У меня, по мнению жюри, нет ни того, ни другого.
- Порок это когда из корысти, Лена. Ты же находила в других мужчинах то, что не было во мне. Я тоже изменял тебе с Настей, и потому прощаю тебе. А если прощаю, то уже не порок, верно? – улыбнулся я.
- Знаешь, а это довод, Макс. Я тебя тоже прощаю. Девица краше меня?
- Секретарша. Это же давно было, ещё до войны. Я начальник, она барышня из деревни. Я же тебе рассказывал, как она умоляла, чтобы я её взял. А потом закрутилось. Вернее, это я запутался. Деньги голову вскружили, а Лиза начальнику отказать боялась. Уж новую секретаршу я бы себе мигом нашёл. Вот это настоящий порок, - признался я. – С моей стороны любви там не было. Похоть и разврат. А за что меня в кандидаты в Рай зачислили?
- Кто с этой стороны фронта, те все кандидаты. Те всех россичей под корень хотели. Кого к стенке поставить, кого в тюрьму бросить, кого за границу депортировать. Кто против тех извергов с оружием в руках встал, того и в кандидаты, да по одной добродетели автоматом. Так, что каждому из вас по две добродетели не хватает, чтобы в Рай попасть. Конечно, если три порока тех добродетелей не перевесят. Тогда не взыщи, в Ад, - заметила Лена. – Апелляций тут нет.
- Дело табак. Иных добродетелей за собой не припомню. Своя шкура всех родней и дороже, - с улыбкой заметил я. – А вот о твоей вспомнил. Соседский Вася. Ты его из-под колёс вытащила. Тот джип тебя ещё бампером ударил, и ты две недели в кровати провалялась, спина сильно болела, помнишь? Ведь урод тот мог тебя насмерть сбить. Ну, разве это не подвиг и добродетель?
- Бесспорная добродетель, Макс. Как-то затерялась она, а ты вот вспомнил. Иные пороки и добродетели тут теряются. По человеческой логики, ошибки в срединном мире невозможны, но они тут случаются, - Лена пожала плечами. – Думаю, у этого явления есть своя причина, но для меня она непостижима. Итак, когда человек умирает, тотчас же собирается комиссия предварительного расследования из одного ангела и одного беса. Ангел составляет список добродетелей, а бес—пороков. По взаимной договорённости, один порок или одна добродетель считается безусловным. Дела с безусловными добродетелью или пороком рассматриваются самим Творцом. Но прежде из таких, как ты, составляют жюри семи, и вы судите души без объективных пороков и добродетелей. Только, если бесы и ангелы заседают вне времени и пространство, и поэтому списки получаются мгновенно, то жюри семи заседает до тех пор, пока не наберётся пять голосов за вознесение в Рай или снисхождение в Ад. И, если случается нерезультативный тур, когда голоса раскладываются четыре на три, то в следующем туре член жюри имеет право проголосовать по-другому. Если говорить проще, то из списка пороков или списка добродетелей член жюри должен выбрать три пункта, которые, по его мнению, перевешивают все прочие, и тогда проголосовать. И какое ты решение не принял, при рассмотрении твоего личного дела это никак не отразится… А помнишь, ты помог деньгами девочке Лизе, Макс! Ей нужно было миллион рублей на операцию, и ты всё оплатил.
- Помню. Так поступил бы любой нормальный мужик, у которого есть миллион свободных средств, - пожал я плечами.
- Не любой, Макс. В нашем мире, где рубль поставлен во главе угла, пожертвовать миллион—подвиг, настоящая добродетель. А помнишь ночлежку, что ты открыл за месяц до войны? Аккурат на двадцать бездомных, где им предоставляли не только ночлег, но и кормили обедом. Это тоже обходилось тебе в копеечку, это тоже добродетель.
- Вот не уверен, Лена. Я просто делал то, что считал нужным, тратя на это далеко не последние средства. Жизнь штука непредсказуемая. Сегодня у тебя есть всё—машина, квартира, шестизначный счёт в банке. А вот завтра—ветер в пустых карманах и серое небо над головой. Очень часто нищета это не следствие человеческой глупости, а стечение обстоятельств. Я просто помогал людям, попавшим в беду. Это нормально.
- Хороша, Макс. Творец разберётся добродетель это или нет. Я рада, что встретила тебя в срединном мире. Ведь могли послать кого-то другого, - супруга обняла меня. – Не переживай. На мой взгляд ты на пороге Рая. Только будь справедлив в жюри, и смиренным перед Ним. Прощай, - и Лена растворилась в воздухе.
- Семёнов Максим? – дверь комнаты открылась, и показалась седая голова Дмитрича—нашего комбата, которого накрыло при бомбёжке на десятый день войны. – Идём, все уже собрались. С членами жюри списки пороков и добродетелей не обсуждать, своё мнение не навязывать. С ангелом и бесом в спор не вступать, вопросов им не задавать. Заседание жюри начинается с вводного слова беса Лукавого и ангела Просветлённого, а заканчивается голосованием. На каждый тур жюри даётся два земных часа. При раскладе три на четыре или четыре на три тур повторяется, при ином итоге решение считается принятом. Решение на личные дела членов жюри не влияет. В день должно быть не менее пяти туров голосования, если в том будет необходимость. Бес и ангел высказываются после каждого тура. Член жюри вправе менять своё решение неограниченное число раз. При необходимости жюри собирается утром следующего дня и далее, пока снисхождение или вознесение не набёрет пяти голосов и более. От начала и до конца процесса состав жюри незыблем, а решение его обжалованию не подлежит. Для объективности члены жюри с подсудимым на земле не встречались, и в ходе процесса не увидят. Всякой душе должно снизойти в Ад или вознестись в Рай, и поэтому всякий процесс должен быть завершён, - взяв меня под локоть и вывив в коридор, быстро говорил Дмитрич.
Звали его Борисом. Сразу после начала Войны сформировал отряд из тысячи человек. Изморов взяли воинскую часть, перепуганных призывников отпустили по домам, вооружились автоматами и артиллерией. Окопались и учились воевать, так сказать, по ходу пьесы. Студенты, инженеры, профессора, рабочие—все в одном окопе. Кто был в силах, тот защищал родную землю с оружием в руках. Женщины кашеварили и помогали раненым, старики приносили продукты и поддерживали морально. Короче, всё население Города сплотилось, стали одной семьёй. А что нам оставалось делать, если наш язык хотели запретить, а нас несогласных плясать под заокеанскую дудку переселить в соседнее государство? Конечно, сначала были митинги протеста, потом захват административных зданий. Мы пытались донести до новых властей, что родной язык не предадим и против Московии не выступим, но в ответ нас разбомбили. Утихомирить нас послали танки и реактивные системы залпового огня. Нас решили не слышать, а просто уничтожить. Конечно, мы стали защищаться, и наш сосед с востока не оставил нас в беде. Подсобили как людьми, так и оружием и боеприпасами. А иначе и быть не могло—одна ментальность, одно мировоззрение. Это только на карте есть граница между странами в угоду амбиций группы влиятельных товарищей из Стольного. В сердце границы не проложишь, да и на карте она исчезнет вскорости. Один народ, одна страна.
- Мотивировать своё решение член жюри не должен, воздерживаться ни в одном туре не может. Давление на жюри со стороны беса Лукавого и ангела Светоносного в начале процесса и перед каждым туром считается правомочным, но доводы их всегда субъективны. Честь и совесть вот наши советники на процессе, - говоря так, Дмитрич открыл одну из многочисленных дверей и втолкнул меня в круглую залу заседаний.
Посередине залы располагался длинный стол, за ближнем конце которого, спиной ко мне, сидело чернокожее существо в белом пиджаке. У существа были чёрные как смоль кудри и прямые рожки красного цвета на лбу, сантиметров пятнадцати длиной. На другом же конце стола сидел златовласый юноша в пиджаке чёрного цвета с крыльями за спиной, что походили на крылья лебедя. И тот, и другой держали в руках по листу бумаги.
За столом по правую руку от меня в простеньких, белых платьях—точно в таких же, в каком была и Елена—сидели девушка лет шестнадцати, женщина средних лет и высохшая старушка неопределённого возраста. Женщина внимательно читала какой-то листок, старушка смотрела перед собой, а девушка казалась растерянной.
А по левую руку в белых рубахах с широкими рукавами и в белых, широких штанах—точно в такой же одежде, что была на мне и Дмитриче—сидели полный мужчина лет сорока с лысиной на затылке и худощавый старик за семьдесят с пышной, седой шевелюрой. Старик откинулся на спинку стула и закрыл глаза, а мужчина, морща лоб, читал какой-то листок.
Мы с Дмитричем заняли места на мужской половине стола, между стариком и ангелом.
- Впредь прошу не опаздывать, господа. Впрочем, дело пустяковое. Голосуйте за Ад и разойдёмся. Суть. Подсудный Сергей. Бездомный мужик пятидесяти трёх лет от роду, умер от переохлаждения. Согласно вердикту комиссии предварительного расследования ни объективной добродетели, ни объективного порока—исключительно из-за упрямства стороны Света—у подсудного замечено не было. Но доказано, что подсудный, зарабатывая деньги сдачей металлолома, каждый день напивался. Хочу напомнить уважаемому жюри, что винопитие без меры есть смертный грех. За четыре месяца до кончины подсудный, оказавшись пьяным в стельку, напал с ножом на своего собутыльника Ивана. Хотя нож не задел жизненно важных органов, напоминаю, что гнев есть смертный гнев. И пусть зачинщиком ссоры был Иван, назвавший Сергея в пьяном угаре не мужчиной, а тряпкой, факт этот Сергея не оправдывает.
Хочу также заметить, что квартиру наш подсудный продал добровольно, так, как в сорок лет был уволен из полиции за регулярные пьянки на рабочем месте. Три с половиной года подсудный снимал комнату, где для известных целей встречался с некой Марией. В конце концов, женщина бросила подсудного, он стал пить ещё больше и переселился в полуразрушенную многоэтажку, где и умер. Тёмной стороной доподлинно установлено, что у подсудного было семь партнёрш по интимным отношениям, и в девяти из десяти случаях подсудных занимался этим в пьяном виде. А это грех.
Нами также установлено, что сбор металлолома не является общественно полезной работой. С нашей точки зрения, это вообще не работа. Значит, подсудный ленился и тунеядствовал. Если тунеядство не грех, то я—Папа Римский!
И, так сказать, вишенка на торте подсудного. За пятьдесят три дня до смерти он выхватил сумку с продуктами из рук старушки, господа. Да, потом подсудный как бы раскаялся и хотел было вернуть все деньги, что были в сумочке. Благо, старушка каждый день проходила мимо его берлоги. Однако подсудный так на это и не отважился, боясь, что старушка заявит на него в полицию.
Итак, Тёмная сторона требует эту душу себе. Перед вами обычный пьяница, распутник, вор и тунеядец. Мы готовы проявить сострадание, и забрать подсудного в третий круг Ада. Вообще, это несуразица, что из пяти смертных грехов стороной Света не было признано ни одного. Дело нашего подсудного должен рассматривать сам Творец, и только на предмет того, в какой круг Ада его поместить.
- Уважаемые члены жюри, сторона Света тоже требует справедливости. Не сочувствия к, на первый взгляд никчёмному мужичку, а именно справедливости, - начал ангел Светоносный. – И, если на то будет ваша воля, то мы готовы забрать подсудного на первый уровень Рая. Нами не замечено за подсудным ни одного смертельного греха. В самом деле, мелкие согрешения за моим подзащитным числятся, но всех их перевешивают три добродетели. Иначе говоря, если бы не предвзятое отношение Тёмной стороны к подсудному, это дело должно рассматриваться самим Творцом, и исключительно на предмет того, на какой уровень Рая забрать Сергея. К сожалению, нам приходиться иметь дело с абсолютным злом, что намеренно преувеличивает пороки и принижает добродетели.
Да, мы признаём за подсудным грех винопития. Но спасение человека, которое подсудный совершил за сорок три дня до смерти, полностью искупает этот грех. Молодой парень уже стоял по ту сторону перил моста и был готов прыгнуть, когда подсудный подошёл к нему и уговорил не делать этого. Уговорить нищему незнакомого человека не прыгать с моста! Вы представляете насколько это важно—спасти человека!?
- Спился их спасённый, уважаемое жюри. Зовут его Борисом. Однолюб. Девушка Бориса бросила, он и пошёл на мост топиться. Тут наш подсудный его встретил, отговорил. Но что толку, господа!? Девица к парню не вернулась, он и нашёл счастье на дне бутылки. Это разве добродетель—уговорить человека жить несчастным? – пожал плечами бес.
- Главное жить, господа. Сегодня Борис пьёт, а завтра уйдёт в монастырь, или вытащит кого-нибудь из горящего дома, или… Согласно вердикту за номером семь, всё в руках человеческих, - заметил ангел. – Да, сторона Света признаёт за подсудным грех похоти. Однако, в том самом полуразрушенном здании, где обитал подсудный, жили, точнее, выживали ещё восемь нищих, двое из которых до того больны, что не выходили в город. Так вот подсудный регулярно делился с ними продуктами. Не добродетель ли это, господа?
- Продлевать мучения больному нищему--добродетель!? Вы только представьте, господа. Вы лежите на холодном полу в холодной комнате и гадаете—покормит ли вас кто-нибудь из собутыльников или нет. Кто-то из жюри хотел бы жить вот так или лучше умер бы?
- Всякая жизнь бесценна как для самого человека, так и для Творца. Пока жив человек, любое злодеяние своё замолить или исправить может, а когда умрёт—нет. Нищий и бездомный может богатым духом оказаться и в Рай войти, а богач, вполне возможно, может оказаться великим грешником. Но пока жив шанс имеет исправится, - ангел дважды хлопнул крыльями, находясь в неком восторге. – Сторона Света не опровергает, что подсудный испытывал гнев в сердце своём, и однажды ударил человека ножом. Однако, за тридцать семь дней до смерти, подсудный проводил до дома заблудившуюся девочку пяти лет от роду. Мы рассчитали самый вероятный вариант развития событий, и ответственно заявляем, что посудный спас девочку от большой беды.
- Пятьсот рублей, господа. За то, что проводил девочку до квартиры, наш пьяница пятьсот рубчиков потребовал! – громко заявил бес. – Если бы я тогда обернулся человеком, встретил бы подсудного и предложил за девчонку, например, десять тысяч, вы уверены, что он отказал мне, господа? Сторона Света хочет протащить в Рай вора, развратника и пьяницу. Разве это справедливо!?
- Сторона Света признаёт за подсудным грех воровства. Но мы ответственно заявляем, что для подсудного это была вынужденная мера. Дело в том, что это был третий день болезни подсудного. Ходить в поисках металлолома он не мог, еды не было, и поэтому он решился на кражу. Речь шла о жизни и смерти. Поэтому сторона Света не считает кражу за смертный грех. То есть за грех, который нельзя искупить, - говорил ангел. – Между тем, когда подсудному было шесть лет, и они с младшим братом остались одни дома, в квартире случился пожар. Так вот, наш подсудный не растерялся, и спустил младшего брата через окно в корзине для белья, а потом уже выпрыгнул сам. Сергей тогда сломал себе ногу. Мы не можем утверждать, что без помощи Сергея его брат непременно погиб бы, но факт добродетели налицо.
- В таком нежном возрасте люди не опасаются за свою жизнь, господа. Героический поступок в столь юном возрасте не должен открывать дорогу в Рай, - возразил бес. – Сторона Света по доброте своей хочет спасти ещё одну душу от мук Ада, и сейчас притянет за уши самые нелепые доказательства, чтобы вы проголосовали за вознесение. Мне понятна и ваша мотивация пропустить этого бедолагу в Рай. Вам кажется, что подсудный грешен куда больше вас самих, и, если Сергей окажется в Раю, то вы и подавно. Но это несправедливо, господа. Зачем отдавать место, предназначенное для святого, пьянице и вору!? Вот так должен прожить человек, чтобы перед ним открылись врата райские!? Судите справедливо, господа!
- Смело ломайте стереотипы, господа. Что решите, то и будет справедливым, - вступил ангел. – Разве можно прожить на Земле, не согрешив? Тогда бы все попадали в Ад. По Договору между Светлой и Тёмной сторонами, вознесутся в Рай и снисходят в Ад по совокупности грехов и добродетелей.
Светлая сторона не отвергает, что наш подсудный имеет грех лени. Однако же, каждое воскресенье, пребывая в трезвом уме, посещал утреннюю службу и пригашался, что есть великая добродетель. Известно ли вам, господа, что совместная молитва благотворно влияет на волю человеческую? Нет в мире ничего чудеснее, чем молитва совместная.
- Что же это за добродетель службу отстоять, господа? – возмутился бес.- Утром подсудный крестился с воодушевлением, а в обед уже к бутылке прикладывался. И в чём добродетель—в лицемерии?
- Сторона Света не отрицает, что многие люди приходят в храм формальности ради, как дань моде. Однако же, благотворное воздействие совместной молитвы на души человеческие подтверждено Протоколом между Светом и Тьмою за номером 10/122, и поэтому участие в богослужении считается добродетелью, - сообщил ангел. – У меня всё, господа. Перед каждым из вас есть список добродетелей и список пороков. Если найдёте три добродетели, что пороки все перевесят—голосуйте за вознесение. Если три порока обнаружите—голосуйте за сошествие в Ад подсудного. Времени вам два часа, и воздержаться не можете. Решайте, господа.
Сначала я приступил к изучению списка пороков. Состоял он из тысячи пунктов, но каждый из грешков не отличался масштабностью. Так, где-то выругался, на кого-то посмотрел с осуждением, на иного—с завистью, с кем-то переспал. Оттого список делишек и мыслишек тёмных мне очень скоро наскучил, и я принялся за список добродетелей.
- Вознесение, - выпалила тут девушка. – Раз не душегуб, можно и в Рай.
- Натерпелся, вознесение, - подхватил старик.
- Лодырь и пьяница. Сошествие, - подытожил Дмитрич.
- Знал, же чем закончится, и не исправился. Сошествие, - заявила пожилая женщина.
- Каждый раз при входе в храм подсудный подавал тому, кто стоял на паперти. Хоть пять рублей, но подавал. И едой делился с другими бездомными, хоть сам жил впроголодь. И о душе своей молился грешной, и причастия принимал. В Рай, - заявил полный мужчина.
Так, что решение оставалось только за мной. Или Сергей возносится в Рай, или состоится второй тур. Стараясь не думать о муках, которые выпадут на долю подсудного, если во втором туре бес окажется более убедительным, я принялся за список добродетелей. Тоже ничего выдающегося. Пустил соседку переночевать, что повздорила с мужем, одарил нищенку, что рылась в мусорном баке пятисоткой, пожертвовал на строительство храма тысячу, как-то раз накормил явившеюся к нему домой попрошайку, указал старушке на выроненный ею кошелёк, и прочие подобные мелочи. Обычные вещи, которые должен был совершить любой адекватный человек. Похоже, моим коллегам по жюри речь ангела просто показалась убедительнее речи беса. Такой скромный список добродетелей никого впечатлить не мог.
- Раз сторона Света готова впустить этого человека в Рай, значит, он достоин этого. В Рай, - заявил я.
При этих словах бес растаял в воздухе.
- Вознесение. Спасибо за работу, господа. Теперь из этой залы двенадцать дверей. Пусть каждый из вас выберет ту, какую захочет. И пусть случай решит, какого Рая вы заслуживаете. Такова воля Творца.
Сказав так, ангел исчез. Одновременно с этим в стенах залы появилось двенадцать одинаковых дверей белого цвета, к одной из которых—той, что располагалась напротив—я и направился.
Чирик-чирик, чирик-чирик.
Дверь открывать не пришлось. Просто зала сменилась яблоневым садом. Стайка любопытных синиц кружились вокруг меня, услаждая мой слух незатейливым чириканьем. Саду не было конца и края. Иные деревца ещё цвели, на иных были лишь завязи, на каких-то висели зелёные яблоки, на иных—спелые плоды. Изумрудная трава и ползущее по чистому небу солнце радовали взгляд.
Сорвав спелое яблоко, я укусил его и ощутил непередаваемое наслаждение. Некий экстаз, который не с чем было даже сравнить. Мне было так хорошо, что кусать яблоко во второй раз не было необходимости. И вообще я вряд ли когда-нибудь ещё притронусь к этим яблокам. Это как покорить Эверест—второй раз уже перебор.
Какое-то время я провёл в прострации. Впрочем, если в Раю есть время, то означает оно здесь совсем иное. Это вам не отрезок от рождения до смерти, не рабочая неделя, не отвязный уик-энд.
- Нет его тут времени, - я ни чуть не удивился появлению блондинки в алом платье. Девушки лет двадцати. Именно такой конституции и с такими чертами лица, о которых я и мечтал. Не могу объяснить как, но я точно знал, что эта идеальная женщина, и что она исполнит любую мою просьбу. От секса до философской беседы. А, быть может, она послана мне для чего-то большего? – Скучно тут, не правда ли?
- Что, есть варианты?
- Есть, Максим. Там и время течёт, и пользу можно принести. Правда, там холодно и страшно, но всегда можно вернуться в Сад к яблочкам. Но, если вернёшься, ТУДА уже хода не будет. Пойдём?
- Пойдём, - легко согласился я.
Девушка взяла меня за руку, и сад сменился узкой тропой. Под босыми ногами хрустел снег. Я был бос, одет в штаны и рубаху из парусины. Поэтому мороз пробирал до костей.
- Что это за место? – спросил я.
- Рай, седьмой уровень. Здесь молятся за тех, кто в седьмом кругу Ада. Кроме таких, как ты, им там не на кого надеяться, - мы добрались до входа в пещеру. В руках девушки появился факел. – Впрочем, ты прямо сейчас можешь вернуться к своим райским яблочкам и заняться со мной сексом. Или придумать себе другое наслаждение, пока неизвестные тебе люди страдают. Знаешь, как течёт время в Аду? От очень больно до невыносимо больно.
- Постой, но там же одни убийцы и носильники. В седьмой круг нельзя попасть по ошибке.
- Верно. Так им и надо, да? Возвращаемся?
- Не мной задумано, не мне и критиковать. Веди, - бросил я скорее из любопытства, чем от желания кому-то помочь.
- Там просто текст. Читаешь и испытываешь благодать. Мороз перестаёшь ощущать, но он никуда не девается. Тут всегда мороз, - факел в руках девушки загорелся и мы вошли в пещеру. Своды были идеально гладкими, а на дальнем конце располагалась массивная дверь. – Да, чем дольше читаешь, тем больше спасутся. Вот только надо вовремя остановиться, чтобы не замёрзнуть.
- И что, если замёрзну?
- Из Рая выбросит, - в руках девушки проявился ключ, и она принялась отпирать дверь. – Десять строчек и довольно. Только пожелай оказаться возле своих яблонек.
- Там скучно, милый проводник. Спасибо, что показала это место, - я обнял девушку и вошёл в каморку.
В Сад я больше не вернусь. Бессмысленно и даже глупо испытывать этакое наслаждение вторично. Да и не моё это—бесконечное наслаждение. Я человек действия, и от этого не убежишь.
Дверь захлопнулась, и я оказался в неком подобии камеры. Помещение имело форму полусферы диаметром метра в четыре и высотою метра полтора. Освещалось оно почему-то тусклой, керосиновой лампы, стоящей посреди каморки, и возле которой лежал толстый томик в чёрном переплёте. Кроме лампы и книги ничего в каморки больше не было. Душе моей ничего больше и не требовалось.
Перемещаться тут можно было лишь на коленях, и я подполз к талмуду. Окоченевшими пальцами я открыл книгу, и ощутил жуткие боль и отчаяние. Ради того, чтобы хоть немного помочь тем, кто так страдает, и стоило жить.
- Господи боже великий царю безначальный, прости душе раба твоего Григория грехи вольные и невольные, - и я увидел, как несчастный вылезает из котла с кипящей водой. Я ощутил такой неописуемый восторг, будто бы своими руками вытащил несчастного из котла. Да нирвана от райских яблочек ничто в сравнении с этим! Я Человека спас, слышите, че-ло-ве-ка!? – Господь всемогущий, смилуйся над рабом твоим Василием, прости ему всякое согрешение вольное и невольное, - щуплый человечек перевалился через борт огромной сковороды. Вот она настоящая благодать—в молитве за великих грешников. В чувстве, что ты должен и можешь спасать. Настрадались, довольно. Есть предел терпения человеческому, и не надо тут петь, что заслужили мучений вечных. Пострадали, осознали, раскаялись, хватит. Было бы иначе, фиг бы я кого спас. – Господь всеблагий.., - я читал и читал, спасал и спасал, пока горела лампа и замерзающие пальцы могли листать книгу. Потом лампа погасла…
…Электрический свет ударил в глаза новорождённого. Он захотел рассказать людям о том, как всё устроено Там, За Чертою. Какие наслаждения положены за благодетели и какие муки за грехи наши. Но вместо этого младенец зарыдал, а через полтора года, когда мог связно говорить, напрочь забыл о чём хотел поведать миру в первую минуту своей жизни.
Алексей Беляев 2018-02-20