Маленькая повесть. гл. 11. Осень взросления

Ги Розен
                Удивительная осень. Маргаритки и лилии на маминой «персональной» клумбе во дворе не замерзают, цветут, хотя снежинки уже кружатся над ними. Сколько событий в жизни!  Скоро Рите семнадцать, и она взрослеет не по дням, а по часам.

Очередная новость – мама стала носить крестик! Да-да! Пришила еще одну пуговку на блузку и закрывает шею. А под воротничком, на шелковой тесемочке – медный крестик. Нетрудно  догадаться, что он, как и Библия, – привезен от крестной. А вот как это совместить с фильмом «Дикая собака Динго»?! Рита еще переживает в себе чудесную кинокартину. Кульминация в ней – стихотворение «Смерть пионерки». Его читает Таня-Динго, чтобы позаимствовать мужества  у девочки, которая умирала, но оттолкнула крест! 

Ритины думы то заходили в тупик, то будто бы нащупывался выход. Да, Рита взрослела. Росла чуткость сердца.  Рита весь день размышляла: или деликатно завести разговор с мамой или продолжать искать ответ в себе.    А вечером, решив трудную задачу по стереометрии, про шар в кубе, глубоко вздохнула и  вдруг почувствовала некое озарение мыслей. Тогда спросила себя: стихотворение это нужно ли в повести о первой любви? И сама ответила: нет, не нужно. Можно было бы и по-другому показать мужество героини.

Встала на носочки и достала с верхней полки Библию. Задумчиво перевернула несколько листов, выхватывая глазами по несколько слов, в смысл пока не вдумывалась, но предвидела, что скоро впитает его,  потом еще и еще, и вдруг: что за бумажка прижалась к страничке? Развернула. Изящным курсивом несколько рукописных строк:

— Зачем ты каждый день читаешь Библию?

— А зачем ты каждый день ешь?

— Для того чтобы жить. Без пищи я умру.
— Вот и я каждый день читаю, чтобы духовно не умереть.

Какой удивительный диалог! Поразительно! Мамина крестная словно знала, о чем бы хотела спросить ее Рита, и подложила именно для нее листок. Это был ответ сразу на многие вопросы, которые еще только созревали в голове Риты. Подошла к уже полыхающему закатом окну. Смотрела не шевелясь. И вдруг поняла: оказывается и паутина, затянувшая сад, ловит солнечный свет!  И ловит, и отражает! Потом снова читала... Когда  закрыла Книгу, удивительное спокойствие почувствовала в себе. «Вот бы Лиле и маме передать эту защищенность, эту надежду, что все будет хорошо», – думала Рита.


Она еще  не догадалась, что дом без Библии – это одно, а дом с Библией – это другое. И Лиля, с ее читательской интуицией, не могла не почувствовать, что новая книга освятила их дом.

 Еще вчера, возвращаясь из школы, Лиля распрощалась с оруженосцем Сашей у подъезда, а дома придвинула стул к стеллажу,  достала Книгу и до прихода мамы с интересом и волнением разглядывала иллюстрации. Большинство сюжетов было незнакомо, будоражило тайной, (надо Саше показать, он умный, разгадает – решила она), но вот этого человека она видела, да-да, видела... Пальмы, горы, широкий колодец, молодая женщина с кувшином и Он, чей строгий и мудрый взгляд пронизывает тебя. Да-да, в музее была такая картина, экскурсовод называла этого человека Иисус Христос, Спаситель.

 Как велико наше сердце, даже сердце маленькой девочки! Обиды, маленькие суетные заботы сдвинулись в уголок и освободили место в сердце Лили – для Спасителя.

Осталось поведать только про маму. С добрым сердцем, нелицемерно ухаживает за обидчицей дочери Ирина Васильевна. И верит, что сбудутся  надежды, сотрется неприязнь и претворится в дружбу. В свои дежурства она задерживается в палате Гертруды Ивановны и читает про себя молитву, которую знает с отроческих лет, со времен жизни в домике монахинь.

– Ты только постой рядом, – просила крестная, только послушай, пока я читаю, и пойдешь на экзамен, и будет тебе улов: и сто, и пятьдесят, и еще три!
– А что это за цифры? – недоумевала девочка.
– А это значит, что по вере нашей Господь может дать и больше, чем просят.
Собственно, так и было, когда Иринка поехала подавать документы в медучилище. Ее не только взяли без экзаменов (в табеле почти сплошные пятерки), но еще и общежитие дали, и талон в столовую.


– И сто, и пятьдесят, и три, – радостно выдохнули Евфросиния и Тавифа, выслушав ее рассказ, и встали к иконам – благодарить.


Вчера Мина, пришедшая на смену, спросила Ирину:
– Ты на репетиции-то ходишь? Скоро 7 ноября, концерт. Будешь петь?
Ирина покачала головой.
– Нет! Я хочу не на сцене, а в церкви петь.

Мина посмотрела на нее с испугом и уважением. Ирина была серьезна.
Она, действительно, будет петь в церкви. Через двадцать пять лет. И пригласит ее туда батюшка Александр, сменивший фамилию Злодеев на простую русскую Иванов.