Две книги Джона Майкла Грира: Темное средневековье Америки и Ретро-будущее
Resilience
15 февраля 2018 г
Dark Age America: Climate Change, Cultural Collapse and the Hard Future Ahead
245 pp. New Society Publishers – Sept. 2016.
Джон Майкл Грир поставил себе амбициозную цель при написании Dark Age America. В книге он пытается обрисовать вероятный курс индустриального общества на последующие 500 лет, имея в виду прежде всего Соединенные Штаты. Главный тезис Грира тот, что наша современная цивилизация, как и поздняя Римская империя или классическая Майа до нее (среди других примеров), истощила свою ресурсную базу и находится сегодня в смертельном упадке. Поэтому, неизбежно то, что в ближайшие столетия, Америка, вместе с другими развитыми странами, спустится в темное средневековье, дичайшую, невиданную ранее эпоху.
Уверенность в экстраполяции нашей цивилизации на 500 лет вперед Грир получает из данных о судьбе предыдущих цивилизаций. Грир историк, и на него повлияли работы таких теоретиков как Освальд Шпенглер и Арнольд Тойнби, доказавших существование циклов в истории. Как показали эти теоретики, цивилизации проходят через предсказуемые циклы рождения, роста, созревания, упадка и смерти. Более того, последние стадии этого цикла наиболее предсказуемы. Хотя на ранних этапах развития цивилизации могут отличаться одна от другой, они становятся почти неразличимыми в момент падения. Как пишет Грир: “Сравните одно общество после упадка с другим таким же — пост-римскую Европу, скажем, с пост-микейской Грецией— и будет трудно поверить, что оба погрузившихся во мрак общества могли появиться из обломков совершенно различных цивилизаций.”
Портрет темной эпохи Америки, нарисованный Гриром, начинается с наследия предельного экологического разорения, которое мы оставляем потомкам. Климатические перемены угрожают разрушить огромные пространства, занимаемые людьми. Основываясь на палеоклиматических данных, Грир предсказывает, что западная половина Америки постепенно превратится в пустыню и будет напоминать Сахару, в то время, как штаты, граничащие с Мексиканским заливом, станут тропиками, а сам залив продвинется вглубь материка. Большая часть Флориды превратится в непригодное для жизни соленое болото. Штаты, занятые в настоящее время производством сельскохозяйственной продукции, не смогут более призводить ее в достаточном количестве из-за потери плодородного слоя и непредсказуемой погоды. Затопление морской водой оставленных в спешке химических предприятий приведет к тому, что у побережья рыба будет токсична для употребления.
Исходя из данных о снижении населения в предыдущие темные эпохи, Грир ожидает, что население мира сократится на 95%. Однако он подчеркивает, что это не произойдет (вопреки тому, как это многим представляется) в виде внезапного катастрофического вымирания. Скорее всего, это будет постепенное вымирание, принимаемое людьми в качестве новой нормали. Промышленные страны окажутся в ситуации, когда уровень смертности будет постепенно превышать уровень рождаемости на небольшую величину — скажем, 1–3% в год — и люди смогут со временем к этому приспособиться. “Так в истории происходило снижение населения,” – объясняет Грир, добавляя, “Для вымирания не нужны большие катастрофы.”
В дополнение к вымиранию, два других фактора будут определять демографию темной эпохи Америки, а именно массовая миграция и формирование новых этнических групп. Мигрирущее население будет убегать из опустыненных районов южных Великих Равнин и Большого Бессейна, а также уже опустыненных зон, непригодных для проживания из-за современных технологий — таких как пустыня Сонора. Они также будут убегать от наводнений в прибрежных городах и отравленных земель. Грир видит, как будет происходить поэтапное стирание этнических различий. Вначале возникнет рост противостояния между различными группами, когда экономика будет умирать, а экономическое неравенство расти.
Затем, наступит период хаотического плавильного котла, поскольку институты, поддерживающие этническое различие, распадутся. Конечной стадией будет появление новых этнических сообществ.
Политика темного средневековья будет характеризоваться распадом существующих социальных иерархий. Эти иерархии, доказывает Грир, как и любая другая форма социального капитала, несут расходы по своему поддержанию. Их «расходы» состоят из минимального уровня жизни, который элиты должны обеспечить массам дабы поддержать существующий порядок. По мере того, как банк ресурсов цивилизации будет сокращаться, правящему классу станет все труднее обеспечивать рабочих зарплатой. В конце концов, восстания станут неизбежными и элиты либо убегут за границу, либо будут растерзаны кровожадной толпой.
Этот жуткий цикл, по мнению Грира, уже в пути. До сих пор, элиты реагировали на растущее недовольство масс путем комбинации репрессий и уступок. Репрессии заключаются в чрезвычающей милитаризации местной полиции, грубых нарушениях гражданских прав со стороны обеих ведущих политических партий. В то же время, элиты возможно тешут себя тем, что никто и ничто не сможет столкнуть их с привилегированного положения. “Они ошибаются,” – замечает Грир, “ и возможно многие из них погибнут из-за этой ошибки.”
Грир считает, что по мере того, как политические лидеры, члены научного сообщества и другие публичные фигуры будут все более отдаляться от масс, люди начнут тяготеть к «сильной руке», подобно тому, как гунны превозносили своего кровожадного Атиллу. В этом процессе, общество придет к новому, более мрачному взгляду на мир, лучше объясняющему им ситуацию, нежели розовые сказки о вечном прогрессе.
Главная идея, проводимая в главе, посвященной экономическому коллапсу, та, что экономический рост в современной индустриальной Америке перешел через точку уменьшения возврата [инвестиций] и вступил в зону отрицательных возвратов. Доказывая это, Грир ссылается на исследование 2013 г, проведенное под эгидой Экологической программы ООН. Это исследование показало, что 20 ведущих мирових экономик станут убыточными, если начнут покрывать убытки из-за наносимого экологического урона, а не перекладывать их на плечи общества, как они это делают сегодня. Этот урон не отражается в финансовых отчетах бизнеса, но все равно влияет на экономику. Грир приводит пример фирм, занимающихся фрэкингом, которые скорее будут прятать на месте свои грязные сточные воды, нежели их безопасно утилизировать. Хотя такое решение съэкономит компании деньги, оно подорвет экономику в виде увеличение медицинских расходов на лечение болезней, окружающих места захоронения отходов. В итоге, отрицательные «накладные расходы» будут множится до тех пор, пока не подорвут экономику. Грир считает, что это происходит уже сейчас с промышленной экономикой.
Но «накладные расходы» только половина истории, объясняющей беды современной экономики роста. Другая половина имеет отношение к исчерпанию нефти и других невозобновляемых источников энергии. Сегодня мы достигли точки, когда многие конечные ресурсы убывают и невосполнимы, и Грир видит в этом смерть индустриализации. В поддержку он цитирует хорошо известный принцип экологии, называемый Законом Уайта, который гласит: уровень развития общества зависит от количества энергии на душу населения. Грир ввел термин «катаболический коллапс» - процесс упадка цивилизации, когда ей не хватает энергии, чтобы поддержать себя. Термин «катаболический» относится к способу, при котором общество начинает есть самое себя (т.е. "катаболизирует") по примеру организма, который при нехватке питательных веществ разрушает свои собственные ткани с целью получения энергии.
В главе, названной “Самоубийство науки”, исследуются пути, по которым идут научные профессии, сеющие семена своей смерти. В них, среди прочего, входит приватизация медицинской отрасли, ложь научных экспертов, унижение, которым атеистическое научное сообщество подвергает верующих, и ядовитое наследство, оставляемое после себя индустриализмом. Даже без этих значительных провалов, современная наука сталкнется с серьезными вызовами, поскольку ресурсы, от которых она зависит, должны пойти в первую очередь на такие неотложные дела как производство продуктов питания и защита от варваров. В свете всего сказанного, предсказывает Грир, решение о полном приостановлении финансирования науки, однако, будет глупостью. Грир также предвидит разрушение лабораторий и других научных учреждений в отместку за несбывшиеся ожидания со стороны общества.
В разделе, посвященном ответам на темную епоху, говорится об индивидуальных, локализованных акциях. Это вполне в духе современных «коллапсников», мыслителей, придерживающихся тех же воззрений на бесполезность крупных институтов, поскольку именно масштаб является причиной кризиса. Все конкретные рекоммендации Грира сводятся к активному снижению потребления энергии и ресурсов дабы подготовиться к весьма скромному будущему. Грир также призывает читателей выучить все, что можно, об опыте жизни американцев, прошедших через кризисные периоды в истории - либо путем чтения книг, либо расспрашивая старейшин об их личных стратегиях выживания.
Те, кто знаком с предыдущими работами Грира, узнает эту тематику, однако написанную под другим углом. Невозможно не удивляться, насколько свежими кажутся его идеи в каждой новой книге. Нет никаких повторов ранее высказанных идей. Напротив, каждая новая книга ошеломляет эрудицией, литературным мастерством и богатством идей.
The Retro Future: Looking to the Past to Reinvent the Future
227 pp. New Society Publishers – Sept. 2017.
В наши дни слово прогресс стало означать скорее ухудшение дел, чем их улучшение. Это центральный тезис книги "Ретро-будущее", и это то, что Грир считает, все мы чувствуем, но пока не отваживаемся заявить во всеуслышание. Мы не можем не признать, что каждый новый программный продукт содержит больше ошибок и менее дружественен, чем предыдущий, или что товары становятся недолговечнее, меньше радуют и становятся опаснее. И несмотря на это, наша вера в прогресс закрывает от нас эти факты. Именно эта вера подвергается прямому разбирательству в "Ретро-будущем".
В книге, всем промышленным странам предлагается добровольно обратить вспять свой технологический курс и сделать этот процесс главной задачей публичной политики. Грир указывает, что такой поворот все равно произойдет рано или поздно по мере того, как мы потеряем доступ к деньгам, энергии и другим ресурсам, необходимым для поддержания современного технологического уровня.
Таким образом, нам следует опередить ход истории, пока это еще возможно, и сделать это красиво. Правительство США может начать этот переход путем простого пересмотра налогового законодательства, как и законов, которые разрешат обществу доступ к предыдущим технологиям (скажем, 1950-х или 1880-х гг). Это позволит радикально снизить зависимость страны от убывающих энергоресурсов, поскольку технологии ’50-х, например, были менее энергоемкой, чем сегодня. Это также вернет многих к работе, т.к. технология ’50-х основывалась на ручном труде в гораздо большей степени, чем сегодня.
Пересмотр налогового законодательства, по мнению Грира, приведет в конце концов к нужным переменам. Сейчас бизнесу гораздо выгоднее автоматизировать производство, чем нанимать людей. Это связано с тем, что автоматизация существенно снижает налоги компаний, в то время, как человеческий капитал требует дополнительных налогов в форме социального страхования, выплат по безработице, различным компенсациям и т.п. Тем временем, с ростом автоматизации компаний, общество несет расходы по поддержанию уволенных рабочих через социальные фонды, а окружающая середа испытывает дополнительную загрузку от загрязнения машинами. Новый предусматриваемый Гриром налог возвратит эту ответственность за дополнительные расходы компаниям. Чем быстрее люди начнут замещать машины на сборочных линях, тем скорее рабочий класс возвратит себе утерянное благосостояние, а природа свою чистоту.
Примером того, как на практике могут работать предложения Грира, является его роман "Ретротопия" (2016). В романе описывается жизнь через 50 лет в стране, известной как Озерная республика — расположенная на месте американского верхнего среднего Запада – где людям позволено решать демократически, какой уровень инфраструктуры они могут поддерживать своими налогами. Такой подход принес фантастические результаты для Республики. В то время, как большинство других стран, входивших в состав Соединенных Штатов, продолжают придерживаться экономического роста и инноваций, Республика процветает из-за свого курса на “ретровацию.”
Если вы думаете, что такая стратегия лишает людей доступа к технологиям, вы ошибаетесь. Грир подчеркивает, что задуманный им тип социальной политики будет применяться только к инфраструктуре, финансируемой обществом; отдельные граждане и частные компании вправе иметь свои современные технологии, пока они могут платить за них из своих собственных карманов.
Самое большое препятствие для таких перемен - культурное; Грир называет его “ересью технологического выбора.” Наша культура поклоняется прогрессу с такой яростью, что у людей глубоко внутри сидит предрассудок того, какие технологии надо использовать. Люди готовы использовать весь набор современных технологий или же отрицать все сразу. Тех же, кто не вписывается в стереотипы — например, отказавшихся от телевидения или мобильных телефонов, но продолжающих использовать интернет и электрическое освещение — высмеивают. К счастью, по мнению Грира, табу на использование технологий со временем отпадет, т.к. общество столкнется с недостатком ресурсов для широкого применения технологий.
Для меня наиболее зачаровывающей частью книги стало описание понятия “сиротские технологии,” т.е. тех технологий, которые пережили цивилизации, породившие их. Грир полагает, что сегодняшние гидроэлектростанции вполне могут стать такой же сиротской технологией, как акведуки после падения римской империи. Если это произойдет, то жители темной американской эпохи, как и жители темного средневековья, получат неожиданное наследство. Несмотря на отсутствие ресурсов или знаний, необходимых для их конструирования, они тем не менее будут пользоваться продвинутой технологией, оставленной в наследство.
Есть небольшие замечания в отношении редактуры, однако его визионерские способности о будущем человечества с лихвой компенсируют эти недостатки.